о, пока между ними остается хоть какой-то секрет.
     - Поль, - голос прозвучал хрипло, она отстранилась от него.
     Он спокойно держал ее, положив руки на талию и неотрывно глядя в глаза.
     - Расскажи, - сказал он.
     Они присели на софу, стоявшую около окна; серебряный свет луны лился в комнату сквозь ветви дерева, росшего рядом с домом, то усиливаясь, то ослабевая в едином ритме с немногими оставшимися листьями, качавшимися под дуновением легкого бриза
     - Я должна тебе кое о чем рассказать, не могу больше ждать. Ты должен узнать сейчас, потому что я люблю тебя и, что бы ни случилось, хочу, чтобы ты знал правду; между нами не должно быть лжи.
     Он молча ждал, глядя на нее.
     - Я никогда не говорила, что у меня есть брат, еще один, кроме Клэя. Он наполовину родной, поэтому у нас с ним разные фамилии. Было время, когда мы с ним были очень близки. Мы поссорились, и он уехал в Европу. Многие годы мы не виделись. И вот теперь нашли друг друга вновь. Я хочу, Поль, чтобы ты понял, почему я никому не рассказывала о его существовании раньше и почему он никому не рассказывал обо мне...
     Она немного помедлила, потом посмотрела прямо ему в глаза:
     - Это Бен.
     В комнате стало тихо.
     - Полагаю, ты имеешь в виду Бена Гарднера? В ней все напряглось от обыденности его голоса.
     - Да. На прошлой неделе я ездила к нему в Бостон. Если ты меня выслушаешь...
     Торопясь, едва переводя дыхание, кратко, как могла, Лора повторила все, что они с Беном рассказали Эллисон и Ленни. Затем, не останавливаясь, сказала:
     - И еще. Мне кажется, ты был прав относительно Клэя. Я не уверена - хотелось бы поговорить с ним, но я не знаю, где он сейчас, но я обнаружила после твоего ухода из моего кабинета, что именно он много лет назад украл украшения Ленни, когда она была на Кейп-Коде. Это, разумеется, не означает, что он тот самый вор, которого разыскивает Сэм Колби... Я все еще не могу поверить... Ну просто не знаю. Но я должна извиниться перед тобой и за это.
     Стало легче. Наконец она высказала все, дрожь в голосе прошла.
     - Судя по всему, я во многом ошибалась. Мне нравилось считать себя взрослой, но вела я себя как испуганный ребенок, и поэтому трудно...
     - Не ты одна, - спокойно сказал Поль. - Бедная моя, дорогая, думаешь об извинениях... считаешь, что только ты одна?..
     Услышав глубочайшую любовь, прозвучавшую в его голосе, у Лоры перехватило дыхание. Она не представляла, до какой степени была перенапряжена, пока не настал этот миг, когда каждый мускул тела расслабился. С удивлением она отметила, что у нее вспотели ладони.
     - Все мы как напуганные дети, - сказал Поль. Он обнял и прижал ее к себе, Лора положила голову ему на плечо. - Испуганные, что нас обманут, что могут использовать, что с нами могут что-нибудь сделать. Испуганные возможностью ошибиться и уж совсем испуганные, чтобы признаться в этом самим себе. Но хуже всех был я; я испугался, забыл обо всем, что знал и любил в тебе; я отвернулся, когда более всего на свете был нужен тебе и причинил столько страданий...
     - Кажется, нечто подобное Бен называет власяницей, - пробормотала Лора. Смех клокотал внутри ее; все правильно, все правильно; я все рассказала и все в порядке.
     - Власяница, - повторил Поль и рассмеялся. - Выходит, я переусердствовал? Переиграл?
     - Немного, мне кажется. Бен и я думаем точно так же. Будто оттого, что мы больше каемся, наши поступки становятся лучше, и тем быстрее стираем прошлое.
     - Я не намерен стирать прошлое. Хочу учиться на нем. - Его голос стал грубее. - И чтобы ты стала частью моей жизни.
     Он развернул ее лицом к себе и поцеловал со страстью, которая одновременно была обещанием. Лора дала волю своим чувствам: все барьеры пали.
     Они сбросили одежды, помогая друг другу, и вновь застыли в объятиях, тела слились воедино, вспоминая нежность разделенной близости.
     - Я так скучал, так хотел тебя... - произнес Поль. Его руки скользили по телу Лоры, вспоминая его очертания, как бы извлекая его из глубин памяти. Ее рука протиснулась между телами, точеные пальцы и ладонь обхватили отвердевшую плоть. Она услышала вздох, вырвавшийся у него из груди, помня и наслаждаясь сознанием того, что она способна пробудить в нем такие ощущения. Медленно пальцы Поля скользнули между ног Лоры, ощутив влажную теплоту раскрывшегося навстречу и страстно ожидавшего его тела.
     - Я мечтала о тебе, мечтала об этом, мечтала о нас... - шептала она, прижимаясь плотнее. Их языки сплелись. Лоре казалось, что она изголодалась и никак не могла наесться и напиться вдосталь.
     - Лора, - произнес Поль, и звук ее имени, прозвучавший из его уст, унес ее вверх, увлек и отрезал от окружающего мира. Обнявшись, они подошли к кровати и легли, глядя друг другу в глаза и счастливо улыбаясь.
     - Это лучше, - вздохнула она, - о... гораздо лучше... чем мечта.
     Ее голос был столь же мягок, как бриз, проникавший в комнату через открытое окно; в нем, казалось, был привкус вина. Двигаясь в едином ритме, который их тела никогда не забывали, они соединились так тесно, что по стене рядом с кроватью скользила лишь одна-единственная тень.

***

     Лора открыла глаза и увидела Поля, смотревшего на нее. Она сонно улыбнулась:
     - Я тоже мечтала проснуться и увидеть рядом тебя. Долго я спала?
     Подсунув под нее руку, он прижал ее к своей груди.
     - Около часа. Вполне достаточно, чтобы я начал верить в реальность происходящего.
     - Мне так хорошо. Я мало спала последнюю неделю.
     Закрыв глаза, она начала покрывать поцелуями его грудь, соски, впадинку на горле. Физическая близость с Полем была по-настоящему полной, любимой, не подвластной влиянию других; она связывала ее с прошлым, со временем, когда она была с Оуэном. Теперь это было началом.
     Поль, приподнявшись на локте, наклонился над ней, стал целовать глаза, губы, затем двинулся ниже, захватывая губами ее груди, сначала одну, потом другую, играя языком вокруг сосков, медленно, возбуждающе, в то время как его рука также медленно и легко ласкала нежную кожу между ее ног. Лора, лежа на подушках, отдавалась во власть сладостных волн, вздымавшихся внутри, поднимавших и уносивших ее в страну грез. Она стала невесомой, качалась на волнах мечты, этой мечтой был Поль и все тайные помыслы и страстные порывы, дремавшие в глубинах ее сердца, несмотря на то что, как ей казалось, она навсегда отбросила их прочь, неудержимо рвались наружу.
     Они наслаждались близостью медленно, смакуя, впитывая друг друга, вспоминая неуловимые движения, звуки, жесты и выражения, известные и ценимые только близким и любимым человеком, беззаботно улыбаясь и ощущая, как переплеталось между собой прошлое и настоящее, заполняя радостью все пустоты души, делая их по-настоящему полноценными и совершенными. Они творили любовь и разговаривали всю длинную ночь, которая принадлежала только им одним. Шум городской жизни, сигналы клаксонов, проникавшие в комнату через открытое окно, казалось, доносились из отдаленного мира. Утренний воздух стал прохладным. Укрывшись одеялом, они прильнули друг к другу. Близость вновь разожгла огонь страсти и желания...
     Вытянув руку, Лора включила лампу, стоявшую рядом с кроватью, и по стене заплясали тени.
     - Дружелюбные тени, - прошептала она. - А было так много иных теней, вселявших ужас.
     - Больше их не будет, - тихо проговорил Поль. - Будут только наши.
     Он поцеловал смеющиеся губы Лоры:
     - Не исчезай; сейчас вернусь.
     Поль выскользнул из кровати и пересек комнату; перед Лорой предстала высокая, стройная и грациозная фигура атлета или танцора, с налитыми энергией мышцами. ?Мы оба такие, - подумала она, - нетерпеливые, агрессивные, жаждущие создавать, достигать и побеждать?. Но когда-то Поль был другим. Она вспомнила, как беседовала с ним во время обеда на кухне в доме Оуэна о работе и что она означала для них. Тогда Поль был легкомысленным и беззаботным; он не представлял, как можно беспокоиться о работе; а она - серьезной и решительной, ее настораживало это различие. ?Как сильно он изменился?, - подумала она. И в то же время в нем сохранился тот юноша, в которого она тогда влюбилась. Вытянувшись в кровати, она с наслаждением вспомнила тяжесть его тела, глаза, смех. Она любила его так страстно, что сама поражалась силе своих чувств. Словно фонарь освещал нам путь сквозь все эти годы, и горел он всегда ярко. Оуэн сказал эти слова про Айрис. ?Теперь и мы нашли свой фонарь, - подумала Лора, глядя на возвращавшегося Поля. - Мы освещаем путь друг другу. Любимый, ты так естествен в моей спальне, ты - неотъемлемая часть моего дома, дома, который, как мне казалось, я создавала для себя одной. Моя первая любовь. Никогда не расстанусь с тобой?. Она улыбнулась.
     - Да? - спросил он, забираясь под одеяло.
     - Я люблю тебя. Он обнял ее за плечи.
     - Я люблю тебя, моя дорогая. Хотя должен признаться, что сейчас думаю и о том, как бы поесть. Лора рассмеялась:
     - Бедняга, ты ведь не ел, как сошел с самолета.
     - Да и в самолете не особенно много. Мне приготовить пир и подать блюда тебе в постель?
     - Нет, мне начинает казаться, что я уже пустила корни в этой кровати. Давай приготовим что-нибудь сообща и позавтракаем в комнате, словно мы живем здесь, а не стоим табором.
     - Можно пожить и здесь, если тебе нравится. На мне придется устроить еще темную комнату. У тебя есть комната для гостей, которую я мог бы приспособить для этих целей?
     - Да, но вряд ли я уступлю ее тебе; мне хотелось бы иметь место для Розы, когда она приезжает навестить меня. Мы можем найти что-нибудь побольше...
     Она задумчиво остановилась.
     - Мы уже поступали так однажды, прежде. На Кейп-Коде. Начинали обсуждать, какой у нас будет дом до того как поженились. Поль, ты и Эмилия пока еще женаты.
     - Мы намерены развестись как можно скорее. Она не откажется от развода, мы с ней останемся друзьями, Особенно если я найду кого-нибудь, кто возьмется снимать ее. Я не говорил тебе об этом; расскажу. Мы с тобой о многом еще не говорили. У тебя найдется халат для меня?
     - Нет. Ничего твоего размера.
     - Никаких мужчин в доме? Или только маленькие?
     Она улыбнулась:
     - Никаких мужчин.
     Накинув халат цвета слоновой кости, она поджидала его.
     Со вздохом Поль натянул брюки и рубашку.
     - Вы требуете надевать ботинки к обеденному столу?
     - Нет, если речь идет о разовом обеде, - рассмеялась Лора, и они направились вниз босиком.
     Близилась полночь. На улице тишина, а на кухне светло и уютно. По стенам висели посудные шкафы из дуба. Лора достала из холодильника яйца и овощи для салата.
     - Если ты сделаешь салат, я приготовлю омлет. Вот хлеб, можем разогреть его. Вот вино. Они принялись за работу.
     - Расскажи о Бене - попросил Поль. - Почему ты ездила в Бостон?
     Ошеломленная, Лора смотрела на него. Произошло столько событий, а он ничего не знал.
     - Там проходило заседание совета директоров корпорации Сэлинджеров, - начала она и поведала обо всем, что случилось с момента появления Поля у нее в кабинете до заседания инвесторов ?Оул корпорейшн?.
     - Так много перемен, - сказала она, - даже не знаю, какие еще грядут впереди.
     - Какие бы ни были, мы будем вместе. Будем рядом, а не рассказывать потом друг другу. Мы все восстановим.
     Лора покачала головой:
     - Я уже говорила. Не хочу ничего восстанавливать; хочу начать все заново. Я слишком долго была несчастной, старалась примириться с происходившим, старалась не думать по-прежнему. С прошлым покончено, Поль, Хочу любить тебя и быть любимой, разделить с тобой свою жизнь, а не устраивать своеобразное соревнование, подсчитывая очки или измеряя, кто кому сколько должен, взвешивая, достаточно ли сделал...
     Она посмотрела на него, легкая складка залегла между бровями.
     - Что-нибудь не так?
     - Нет. Как раз то, чего я хочу. Но я хочу, чтобы ты поняла, что я пытаюсь забыть прошлое. Я о многом сожалею...
     - А, сожаления. - Лора вздохнула и приложила свой палец к его губам. - У нас обоих их более чем достаточно. Пусть не будет никаких сожалений. Мы их обсудим позже. Хочу рассказать тебе о Бене и Клэе, как мы росли, любили друг друга, о приятных минутах, что у нас были, и о плохих... Я так много хотела рассказать тебе, когда мы были вместе; мне всегда казалось несправедливым, что ты мог рассказывать мне обо всем, что хотел, а мне приходилось быть, осторожной. Теперь не нужно. Я впервые чувствую себя по-настоящему свободной, мне не нужно быть настороже, разговаривая с тобой.
     В ее глазах появилась печаль.
     - Клэй не способен на это. Он никогда не мог быть самим собой с кем-либо, даже со мной.
     - Расскажи о нем, - попросил Поль.
     Лора рассказывала об их детстве, какими близкими были они и бедными. Поль начал понимать, что шарм и природное обаяние помогли Клэю ослепить Лору и многих других, скрыть свою подлинную сущность. Много нового узнал он и о Лоре.
     - Мы старались доказать свою храбрость, показать, что мы взрослые и неуязвимые, но мы не были такими; мы искали любви и собственного очага. Бен нашел его; я старалась, чтобы Клэй поверил, что имеет все это у меня, но он никогда не верил. Или этого было мало. Кроме того, он никогда не отрекался от прошлого.
     Она немного помолчала.
     - Мне кажется, что самое счастливое время своей жизни он провел с машинами Келли и Джона. Они оказались замечательными игрушками, достаточно шикарными, чтобы он чувствовал себя богатым. Они привлекали к нему всеобщее внимание, когда он сидел за рулем. Эти машины давали Клэю все, что он хотел. Если бы мы остались у Дарнтонов, возможно, он не стал воровать снова.
     - Но уже тогда он играл в азартные игры, так? - Она кивнула, и Поль добавил: - Поверь, ты не виновата. Это случилось вовсе не потому, что вы уехали от Дарнтонов или ты слишком была занята своими отелями, даже не потому, что он не был настолько счастлив, как мог бы. Готов поспорить, он не избавился от чувства превосходства над другими и неуязвимости, скрываясь под маской, которая обманывала окружающих. С этим ты ничего не могла поделать, любимая. Ты мне веришь?
     Лора слегка улыбнулась:
     - Иногда. Они помолчали.
     - Между прочим, - сказал Поль, чтобы отвлечь ее от горьких мыслей, - вчера я говорил с родителями перед отлетом из Лондона. Ты знала, что Ленни собирается замуж, как только разведется?
     - Нет. Она не упоминала об этом, когда мы виделись на прошлой неделе.
     Лора вылила яйца в кастрюлю.
     - За кого она выходит?
     - Я с ним не встречался, но ты его знаешь. Уэс Карриер. Моя мать говорит, он... В чем дело?
     Лора казалась пораженной на мгновение, затем разразилась смехом.
     - Ты серьезно?
     - О чем? О Карриере? Конечно. Мать говорит, они очень счастливы; он без ума от Ленни и, кажется, готов подарить ей весь мир, чтобы сделать счастливой. Думаю, это замечательно. Что тут смешного?
     - А тебе известно, что Уэс главный инвестор в моей компании?
     - Да, отец говорил мне. Я подумал, что у него хороший деловой нюх.
     - Но это еще не все...
     Она помешивала омлет в кастрюле и не смотрела на него.
     - Да? Что еще?
     Лора колебалась лишь одно мгновение. Никаких секретов; никакой лжи.
     - Мы с ним жили вместе довольно продолжительное время. Он предлагал жениться, я много об этом думала, но так и не смогла. Дело вовсе не в Уэсе, а во мне. Я не могла отделаться от мысли, что на другом конце радуги должен стоять кто-то другой.
     Она выложила омлет на тарелку:
     - Начинай есть прямо сейчас, я приготовлю второй. Поль взял кастрюлю у нее из рук и поставил на стол. Держа руками ее лицо, нежно поцеловал.
     - Сначала тост.
     Он передал ей бокал с вином.
     - За радугу, любимая, и за золото, которое мы в конце концов отыскали.
     Они выпили, а затем Лора приготовила омлет себе. Они сидели на кухне за маленьким столиком и не торопясь ели, окруженные теплом, любящие и любимые, рассказывая друг другу о своих жизнях, начиная длинный путь открытия заново того, что должно было объединить их раздельные миры и создать новый - единый. Поздно ночью, когда они поднялись из-за стола, прежде чем направиться в спальню, Поль обнял Лору и крепко прижал к себе.
     - И еще, - сказал он. - Я собираюсь разыскать Клэя. Буду искать вместе с Беном, найму кого бы ни пришлось и чего бы ни стоило. Любимая, я намерен найти его, чтобы раз и навсегда внести ясность во всю эту путаницу, которую он заварил.

ГЛАВА 33

     Ключ не подходил. Клэй ожидал этого - каждый по менял бы замки после кражи, - но почему бы не попытать счастья. Скорее всего, сменили и код охранной сигнализации. Во всяком случае, появился сторож, значит входной дверью пользоваться нельзя. С противоположной стороны улицы он наблюдал, как в полночь один сторож сменил другого, и опять наступила тишина. Клэй продолжал наблюдать за домом.
     В час тридцать сторож вышел и направился по улице. ?Болван, - презрительно подумал Клэй. - Разве так несут службу?. Он не жаловался, наоборот, ему даже проще. Как только сторож повернул за угол, Клэй попробовал ключ, единственный, который он не отослал Колби вместе с гравюрами Дюрера и пятью другими копиями ключей сегодня днем сразу по приезде в Нью-Йорк. В час сорок пять сторож вернулся, неся небольшой пакет из продмага и другой из винного магазинчика, что располагался рядом. ?Пятнадцать минут, - подумал Клэй, - немного, но, возможно, достаточно?.
     Он отошел от дома Феликса и направился к третьему дому от угла. Он выбрал его, потому что дома совершенно не было видно с тротуара и с дороги за раскидистыми ветвями дерева. За несколько минут до того, как часы показали два часа ночи, Клэй подошел к водосточной трубе и стал влезать на стену.
     Он посмотрел на часы. Три с половиной минуты Неплохо для четырех этажей.
     Он отдал сам себе честь, приложив руку к козырьку кепки, поправил веревку, перекинутую через грудь, перешнуровал ботинки, затем повернулся и двинулся в путь, плавно, бесшумно через четыре крыши к дому Феликса и Ленни. Дул прохладный бриз; оранжевые и красно-коричневые листья падали на крыши и на мостовую; лампы освещали улицы оранжевым светом, но оставляли крыши в темноте такими, какими они нравились Клэю.
     Достигнув намеченного места, он перегнулся через край крыши посмотреть на чердачное окно, устроенное в задней стене дома. Около него ничего не было: ни водосточной трубы, ни карниза, ни декоративной отделки; оно было единственным на широкой бетонной панели.
     Внутренний голос подсказывал Клэю, что оно не оборудовано охранной сигнализацией.
     Он снял через голову свернутую кольцами веревку и привязал один ее конец к трубе, возвышавшейся в нескольких футах от края крыши. Осторожно протянул веревку от трубы к краю крыши, затем перешел на другую сторону, откуда хорошо просматривалась улица, и сел ждать. По его расчетам, сторож через час должен был еще раз прогуляться до магазина. Если у этого парня такие прогулки войдут в привычку, будет гораздо легче.
     Клэй вытянул ноги, оперся спиной о парапет и подумал о Лоре. Ей вряд ли понравилось бы то, что он задумал. Для нее не имел значения факт, что на этот раз он не крал, а, наоборот, возвращал. Все равно она не одобрила бы его; сказала, что он неправ. Возможно, перестала бы любить за то, что он для нее делал, предложила бы найти какой-нибудь другой способ. Клэй пожал плечами в темноте. Если даже и был другой способ, то не такой возбуждающий и веселый. Она не захотела бы понимать этого. Скорее всего, не оценит, что он сделал ее причастной; если она будет знать о том, что он сделает, то ее могут счесть соучастницей.
     ?Лучше ничего не скажу ей, - подумал он со вздохом. - Просто скажу, что письмо находилось там все время. Тогда она не станет ругать меня за проникновение со взломом и не будет соучастницей. Она просто поблагодарит меня за помощь?.
     Он кивнул, довольный собой. Всегда можно найти выход; он всегда его находил. Клэй тихонько мурлыкал м