?..."
     "Я, это тот самый мужчина в поезде..."
     "А я та самая женщина..."
     Вот она волнующая общность умов!
     - Эй! Эй, мистер! Что-нибудь случилось?!
     Кейн чуть было не закричал. Ее мысль  доносилась  словно  издалека  и
была еле заметна - он слышал лишь приглушенные обрывки  фраз,  а  тут  еще
посторонние!
     - Нет, благодарю вас, я в норме. Просто голова слегка закружилась.
     "Где ты? Как мне найти тебя, милая?"
     Образ большого белого  здания...  "Я  сижу  на  скамейке  у  входа  -
пожалуйста, приходи скорее. Я даже и представить себе не могла, что  такая
встреча возможна..."
     Кейн сорвался с места. Впервые за пятнадцать лет ему  было  абсолютно
наплевать на  окружающих.  Их  изумленные  взгляды  он  сейчас  просто  не
замечал. Кейн несся к ней, и она тоже бежала навстречу ему.
     "Меня зовут Норман Кейн... Но это ненастоящее имя. Я  принял  его  от
людей, которые усыновили меня после того, как  я  сбежал  от  отца.  (Мать
умирала ужасно, в темноте, и он не  давал  ей  снотворного,  хотя  и  было
известно, что это рак. Он говорил, что это грех, а боль  -  лечит  душу...
Знаешь, он, по-моему, искренне верил в это.) Когда во мне проснулся дар, я
пару раз проговорился, и он, считая, что это колдовство - жестоко  избивал
меня. С тех пор, я всю жизнь искал тебя. Я пишу книги, но они только  ради
денег. Мне кажется, что я ожил только сейчас..."
     "О, мой бедный, несчастный любимый! У  меня  все  было  спокойнее.  Я
обретала этот  дар  постепенно  и  со  временем  научилась  скрывать  свои
способности. Мне двадцать лет. Сюда я приехала, чтобы учиться,  но...  Что
такое книги по сравнению с..."
     И вот, он увидел ее. Конечно, не красавица, и однако, в ее облике  не
было ничего отталкивающего... Добрые мягкие глаза, нежный рот.
     "Как мне тебя называть? Для меня ты всегда будешь ТЫ, но должно  быть
какое-то имя для внешнего мира... У меня есть дом за городом...  и  соседи
там неплохие люди... настолько, насколько позволяет им жизнь."
     "Да, возьми меня с собой и давай никогда не расставаться..."
     Они подбежали друг к другу и замерли. И им не нужен был  поцелуй  или
даже рукопожатие... пока. Но  умы  рванулись  навстречу  друг  к  другу  и
слились воедино.
     ПОМНЮ, КОГДА МНЕ БЫЛО ТРИ ГОДА, Я ПИЛ ВОДУ ИЗ УНИТАЗА... БЫЛО  В  НЕМ
ЧТО-ТО ЗАГАДОЧНОЕ... В ДЕТСТВЕ Я  ЧАСТЕНЬКО  ТАСКАЛ  МЕЛОЧЬ  У  МАТЕРИ  ИЗ
КАРМАНОВ А ПОТОМ МЧАЛСЯ В ЛАВКУ  ЗА  МОРОЖЕНЫМ...  ПОВЗРОСЛЕВ,  Я  ЗАКОСИЛ
ПРИЗЫВ В АРМИЮ... А ВОТ НЕКОТОРЫЕ ГРЯЗНЫЕ ЭПИЗОДЫ ОБЩЕНИЯ С ЖЕНЩИНАМИ...
     КОГДА Я БЫЛА МАЛЕНЬКОЙ, Я ТЕРПЕТЬ НЕ МОГЛА СВОЮ БАБУШКУ, ХОТЯ ОНА  ВО
МНЕ ДУШИ НЕ ЧАЯЛА... И ВОТ КАК-ТО РАЗ Я ПОЗВОЛИЛА СЕБЕ МЕРЗКУЮ  ВЫХОДКУ...
ПОМНЮ, В ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ, ИЗ--ЗА ОДНОГО СЛУЧАЯ, Я  СТАЛА  ПОСМЕШИЩЕМ...  Я
ВСЕГДА БЫЛА ЗАСТЕНЧИВОЙ... ВСЕГО БОЯЛАСЬ... НО МОИ ПРОНИКНОВЕНИЯ  В  ЧУЖОЙ
РАЗУМ ИСЧИСЛЯЮТСЯ ТЫСЯЧАМИ.
     Они с ужасом взирали друг на друга.
     "Это вовсе не грех. Я  убежден,  что  грешны  все  без  исключения  и
обладай они нашими способностями, они тоже занимались бы этим.  И  в  этом
нет ничего особенного или там ненормального...  Все  обусловлено  обычными
инстинктами и стесняться тут нечего."
     "Это так, ведь ты же знаешь  обо  всем,  что  бы  я  не  совершила  в
прошлом. Тебе известны все мои самые сокровенные желания и мысли, все  мои
глубоко скрываемые недостатки... Я знаю, что все это чепуха, но  это  было
заложено в меня при рождении, и я никогда и ни кому не  признаюсь  в  том,
что такое живет во МНЕ."
     Мимо еле слышно прошуршал автомобиль. Легкий летний ветерок  шелестел
листвой деревьев.
     Держась за руки прошла парочка влюбленных.
     В   пространстве   холодно   повисла   мысль.   Мысль,   одновременно
запульсировавшая в двух слившихся воедино умах...
     "Убирайся! Я ненавижу тебя!"




               ПОЛ    АНДЕРСОН

           "НАМ, ПОЖАЛУЙ, ПОРА ИДТИ"


   Познакомились мы на деловой почве. Фирма  Микельса,
решив  открыть свой филиал на окраине Ивенстона, обна-
ружила, что в моем владении находится самый  многообе-
щающий  земельный  участок. Они предложили мне большие
деньги, но я заупрямился; они увеличили сумму -  я  не
сдавался,  и  тогда меня посетил сам босс. Он оказался
не совсем таким, каким я себе представлял его. Настро-
ен он был, конечно, агрессивно, но держался  настолько
вежливо,  что это не оскорбляло, а манеры его были так
изысканы, что почти не бросался в глаза недостаток об-
разования. Этот недостаток он весьма успешно  изживал,
посещая  вечернюю  школу, популярные лекции и поглощая
огромное количество книг.
   Не прерывая нашей деловой беседы, мы с ним отправи-
лись промочить горло. Он привел меня в бар,  где  мало
что  напоминало о Чикаго, - тихий, запущенный, без му-
зыкального автомата, без  телевизора;  книжная  полка,
несколько шахматных досок; и к тому же там не было тех
подонков и жуликов, которыми обычно кишат подобные за-
ведения.  Кроме нас там еще было с полдюжины посетите-
лей: некто,смахивающий на профессора в  отставке,  ка-
кие-то люди, с настоящим знанием дела спорившие на по-
литические темы, молодой человек, обсуждавший с барме-
ном  вопрос  о том, кто оригинальнее - Барток или Шен-
берг. Нам с Микельсом достался столик в углу и датское
пиво.
   Я сказал ему, что  меня  совершенно  не  интересуют
деньги, просто я считаю идиотством ради возведения еще
одного хромированного сарая уродовать бульдозерами жи-
вописную  местность. Прежде чем ответить,Микельс набил
свою трубку. Это  был  худощавый  стройный  мужчина  с
длинным подбородком и римским носом, седеющими волоса-
ми и темными сверкающими глазами.
   -  А  разве  мой  представитель  не объяснил вам? -
спросил он. - Мы вовсе не собираемся строить ряды оди-
наковых, портящих вид бараков. Мы остановились на шес-
ти основных проектах с вариантами; на чертеже это выг-
лядит вот так.
   Он достал карандаш и  бумагу  и  начал  набрасывать
план.  В  разговоре его акцент становился заметнее, но
речь сохраняла прежнюю беглость. И он делал свое  дело
лучше, чем все те, кто выступал раньше от его имени.
   - Нравится вам это или нет, - сказал он, - Но сечас
середина двадцатого века, и никуда не денешься от мас-
сового производства. Получая все в готовом виде, чело-
вечество не обязазательно должно стать менее привлека-
тельным; в конечном итоге оно может обрести даже неко-
торое художественное единство.
   И  он  принялся объяснять мне, как этого можно дос-
тигнуть.
   Он не слишком торопил меня, и, разговаривая, мы от-
клонялись от основной темы.
   - Приятное это местечко, - заметил я. - Как вы  его
нашли?
   Он пожал плечами.
   - Я частенько брожу ночами по улицам. Изучаю город.
   - А это не опасно?
   - Смотря с чем сравнивать, - с каким-то мрачным от-
тенком в голосе ответил он.
   - О! Видно, вы не из этих мест?
   -  Нет. Я приехал в Соединенные Штаты только в 1946
году. Таких, как я, называли перемещенными лицами. Та-
дом Микельсом я стал потому, что  мне  надоело  писать
длинное Тадеуш Михайловский. Так же, как мне ни к чему
было  культивировать  в  себе чувствительность Старого
Света; я стремлюсь к полной ассимиляции.
   При других обстоятельствах он говорил о себе  редко
и сдержанно. Позже от восхищенных и завистливых конку-
рентов я узнал некоторые подробности его стремительной
деловой  карьеры.  Кое-кто из них до сих пор не верил,
что можно с выгодой продать дом  со  скрытой  системой
отопления  меньше, чем за двадцать тысяч долларов. Ми-
кельс нашел способ сделать это возможным.  Не  так  уж
плохо для иммигранта без гроша за душой!
   Я  копнул глубже и узнал, что, принимая во внимание
услуги,оказанные им армии Соединенных Штатов  на  пос-
леднем этапе европейской войны, ему выдали специальную
визу  на  въезд. А услуги такого рода требовали значи-
тельной выдержки и сообразительности.
   Между тем наше знакомство крепло. Я продал ему зем-
лю, в которой он нуждался,и мы по-прежнему  продолжали
встречаться  -  иногда в кабачке, иногда в моей холос-
тяцкой квартире, но чаще всего в надстройке  его  дома
на берегу озера. У него была сногсшибательная блондин-
ка  жена  и двое смышленых, хорошо воспитанных мальчи-
ков.
   Тем не менее, он был одинок и дорожил  нашей  друж-
бой.
   Примерно  через  год  после нашей первой встречи он
рассказал мне одну историю.

   Я был приглашен к ним на обед в день  благодарения.
После  обеда завязался разговор. Мы сидели и беседова-
ли, беседовали, беседовали. Когда же, покончив  с  об-
суждением  вероятности  возникновения  беспорядков  во
время ближайших городских выборов, мы перешли к вопро-
су о том, насколько вероятно,  что  другие  планеты  в
своем  историческом развитии следуют в основных чертах
по том же пути, что и наша собственная, Амелия извини-
лась и ушла спать. Уже давно перевалило за полночь. Мы
с Микельсом продолжали разговор. Никогда раньше  я  не
видел его таким возбужденным. Как будто что-то в нашем
разговоре  задело  его  за живое. Наконец он встал, не
совсем твердой рукой наполнил наши  стаканы  виски  и,
бесшумно ступая по пушистому зеленому ковру, направил-
ся через всю гостиную к огромному окну.
  Стояла  светлая  морозная ночь. Под нами внизу лежал
город - причудливое сплетение сверкающих красок,  про-
жилки и завитки из рубинов, аметистов, сапфиров, топа-
зов  - и темное полотно поверхности озера Мичиган; ка-
залось, наши взоры вот-вот выхватят из  мрака  прости-
равшиеся  вдали  бескрайние белые равнины. Но над нами
изгибался кристально-черный свод неба, где  стояла  на
хвосте  Большая  Медведица,  и  по Млечному Пути шагал
Орион. Мне не часто приходилось видеть такое величест-
венное и суровое зрелище.
   - Но ведь в конце концов я говорю о том, о чем дей-
ствительно знаю, - произнес он.
   Я слегка шевельнулся в глубине своего кресла. В ка-
мине потрескивали крохотные  голубые  язычки  пламени.
Кроме  них  комнату  освещала  только одна затемненная
абажуром лампа, так что, проходя  незадолго  до  этого
мимо окна, я отчетливо видел в вышине россыпи звезд.
   -  По собственному опыту? - немного помедлив, спро-
сил я.
   Он бросил быстрый взгляд в мою сторону. Черты  лица
его окаменели.
   - А что, если бы я ответил утвердительно?
   Я  не  спеша потягивал свое виски. "Кингс Ренсом" -
благородный и успокаивающий напиток, особенно в те ча-
сы, когда, кажется, сама земля звенит в унисон  с  на-
растающим холодом.
   -  У  вас, верно, есть на то свои причины, и мне не
терпится услышать их.
   Он криво усмехнулся.
   - О, я тоже с этой планеты, - сказал  он.  -  Одна-
ко... однако же небо настолько необъятно и чуждо... не
кажется ли вам,что это могло наложить какой-то отпеча-
ток  на  тех,  кто  там  побывал? Не вошло ли это в их
плоть и кровь настолько, что, вернувшись,они  принесли
это с собой на Землю, которая с тех пор никогда уже не
была прежней?
   - Продолжайте. Вы знаете, что я люблю фантастику.
   Он  посмотрел в окно, снова взглянул на меня и вне-
запно залпом осушил свой стакан. Столь резкое движение
было ему не свойственно.  Как,  впрочем,  и  неуверен-
ность.
   -  Ну что ж, я расскажу вам одну фантастическую ис-
торию, - жестко, со своим  прежним  акцентом  произнес
он.  -  Хоть в ней мало веселого - ее хорошо рассказы-
вать в зимнюю пору; кстати,  не  советую  вам  слишком
принимать ее всерьез.
   Я  затянулся великолепной сигарой, которой он угос-
тил меня, и приготовился слушать,не нарушая  необходи-
мой  ему  сейчас  тишины. Глядя себе под ноги, он нес-
колько раз прошелся мимо окна, потом  заново  наполнил
свой  стакан и сел рядом со мной. Однако смотрел он не
на меня, а на висевшую на  стене  картину,  сумрачное,
непонятное  произведение,  которое никому, кроме него,
не нравилось. Казалось, она вдохнула в него силы,пото-
му что он заговорил быстро и тихо.
   - Однажды в  далеком-предалеком  будущем  жила-была
цивилизация... Я не стану вам ее описывать,ибо описать
ее  невозможно. Могли бы вы, перенесясь в эпоху строи-
телей египетских пирамид, рассказать им об этом  лежа-
щем  внизу городе? И дело не в том, что они вам не по-
верили бы - разумеется, они не  поверили  бы.  Я  хочу
сказать, что они просто не поняли бы вас. Что бы вы ни
говорили,  для  них  это была бы полная бессмыслица. А
то, как люди работают, о чем думают и во что верят,  -
все  это было бы для них еще менее понятно, чем те ог-
ни, небоскребы и механизмы внизу. Разве не  так?  Если
бы  я  рассказал  вам о людях будущего, живущих в мире
коллосальных ослепляющих энергий, о генетических изме-
нениях, воображаемых войнах, о говорящих  камнях  и  о
некоем  слепом охотнике, у вас могло бы возникнуть ка-
кое угодно ощущение, но вы бы ничего не поняли.
   Поэтому я только прошу вас представить себе, сколь-
ко тысяч оборотов совершила к тому времени эта планета
вокруг солнца, как глубоко мы погребены и  как  прочно
забыты;  и еще постарайтесь понять, что мышление людей
той цивилизации настолько отличается  от  нашего,  что
они,  пренебрегая  всеми  законами  логики  и природы,
изобрели способ путешествия во времени. Так что,  если
средний житель той эпохи, - я вряд ли могу назвать его
гражданином или употребить какое-либо другое известное
вам  слово, ибо это дезориентирует вас, - если средний
образованный житель смутно, без особого интереса пред-
ставляет себе, что тысячелетия назад какие-то  полуди-
кари  первыми  расщепили атом, то только один или двое
из них действительно побывали здесь, жили  среди  нас,
изучали нас и вернулись обратно с информацией для цен-
трального  мозга,  если  в  данном случае уместен этот
термин. Остальные интересуются нами  не  больше,  чем,
например, вы интересуетесь археологией раннего периода
Месопотамии. Вам понятно?
   Он  опустил  взгляд на свой стакан, который все еще
держал в руке, и стал теперь смотреть на него,  словно
виски  было источником оракулского вдохновения. Молча-
ние затянулось. Наконец я произнес:
   - Ладно. Ради того, чтобы услышать вашу историю,  я
принимаю  эту  предпосылку.  Но мне думается, что тем,
кто путешествует во времени, не следовало  бы  привле-
кать  к  себе  внимания. У них должны быть свои методы
маскировки и тому подобное. Вряд ли им хотелось бы из-
менить свое собственное прошлое.
   - О, тут нет никакой  опасности,  -  сказал  он.  -
Единственная  причина их маскировки заключается в том,
что им не много удалось бы узнать, если бы они на каж-
дом шагу объясняли, что пришли из будущего. Воображае-
те, что бы из этого получилось?
   Я усмехнулся.
   Микельс угрюмо взглянул на меня.
   - Как вам кажется, в каких еще целях,  кроме  науч-
ных,  можно  использовать  путешествие  во  времени? -
спросил он.
   - Ну, для  приобретения  произведений  искусства  и
разработки природных богатств, - предположил я. - Мож-
но  было бы отправиться назад, в эпоху динозавров, до-
бывать железо, чтобы до появления человека снять слив-
ки с богатейших месторождений.
   Он отрицательно покачал головой.
   - Подумайте еще. Им понадобилось бы весьма  ограни-
ченное  количество  минойских  статуэток, ваз династии
Минг и миниатюр третьей Мировой  Гегемонии,  да  и  то
главным образом для их музеев. Если только можно упот-
ребить  здесь слово "музей", не впадая в большую ошиб-
ку. Я повторяю, что они не похожи на нас. А что  каса-
ется  природных  богатств,  то они в них не нуждаются:
все, что им нужно, они изготовляют сами.
   Он умолк, словно готовясь к последнему решительному
шагу.
   - Как называлась та колония для преступников, кото-
рую покинули французы?
   - Чертов Остров?
   - Правильно. Можете вы вообразить себе более страш-
ное возмездие, чем высылка преступника в прошлое?
   - А мне и в голову не пришло бы, что у них еще  су-
ществует  концепция  возмездия или тем более необходи-
мость держать в страхе одних, подвергая ужасным  нака-
заниям других. Даже мы, в нашем веке, сознаем, что это
ничего не дает.
   -  Вы  в  этом  уверены? - спокойно спросил он. - А
разве бок о бок с развитием и совершенствованием  сов-
ременной  науки о наказаниях соответственно не возрас-
тает сама преступность? Кстати,  вас  как-то  удивило,
что я решаюсь бродить один по ночным улицам. Скажу вам
больше: наказание очищает общество в целом. В будущем
вам  бы сказали, что публичное повешение снизило коэф-
фициент преступности, который иначе был бы  еще  выше.
И, что еще более важно, в восемнадцатом веке эти спек-
такли создали условия для рождения настоящего гуманиз-
ма.  -  Он сардонически поднял бровь. - Во всяком слу-
чае, так утверждают в будущем. Правы ли они или просто
стараются оправдать элемент деградации в своей  собст-
венной цивилизации - это не имеет значения. Вам следу-
ет  допустить только то, что они действительно отправ-
ляют своих опасных преступников в прошлое.
   - Довольно неосторожно по отношению к  прошлому,  -
заметил я.
   -  Нет,  на  самом деле это не так. Хотя бы потому,
что все, что из-за них  происходит,  уже  произошло...
Проклятие!  Английский  язык не создан для таких пара-
доксов. Вы должны только понять главное:  что  они  не
тратят  все эти усилия на рядовых негодяев. Чтобы зас-
лужить высылку в прошлое, нужно совершить особое прес-
тупление. А степень тяжести  преступления  зависит  от
того,  на  каком году мировой истории оно совершается.
Убийство, разбой, измена родине, ересь, торговля  нар-
котиками, рабовладение - все это в одни эпохи каралось
смертной казнью, легко сходило в другие и положительно
оценивалось в третьи. Оглянитесь мысленно назад и пос-
мотрите, прав я или нет.

   Некоторое  время  я  молча разглядывал его, отмечая
про себя, как глубоки бороздившие его морщины, и  при-
шел к выводу, что он слишком сед для своего возраста.
   - Хорошо, - произнес я. - Я с вами согласен. Но не-
ужели человек из будущего со всеми своими знаниями...
   Он со стуком поставил стакан на стол.
   - Какими знаниями? - выкрикнул он. - Вы только вду-
майтесь как следует! Представьте, что вас, нагого, ос-
тавили  бы одного в Вавилоне. Много вы знаете об исто-
рии и языке Вавилона? Какой там в  этот  период  царь,
долго  ли  он  еще  будет  царствовать, кто после него
вступит на престол? Каким законам и обычиям вы  должны
подчиниться?  Вы только помните, что со временем Вави-
лон победят ассирийцы, персы  или  еще  кто-нибудь,  и
тогда  не  оберешься неприятностей. Но когда и как это
произойдет? А идущая сейчас битва, что  это  -  просто
пограничная перестрелка или настоящая война? Если пос-
леднее, то победит ли Вавилон? Если же он потерпит по-
ражение,  то  каковы будут условия мирного соглашения?
Едва ли сегодня найдется хотя бы двадцать человек, ко-
торые ответили бы на этот ворос, не заглянув предвари-
тельно в книгу. А вы к ним не относитесь, да у  вас  и
не будет такой книги.
   - Мне кажется, - медленно произнес я, - что, доста-
точно  ознакомившись  с языком, я пошел бы в ближайший
храм. Я сказал бы жрецу,что могу сделать... мм...  фе-
йерверк...
   Он невесело рассмеялся.
   -  А как? Не забывайте, что вы находитесь в Вавило-
не. Где вы возьмете серу  и  селитру?  Если  даже  вам
удастся  растолковать  жрецу,  что именно вам нужно, и
каким-нибудь образом убедить его достать это для  вас,
сумеете  ли вы приготовить порошок, который взорвется,
а не будет просто шипеть? К вашему сведению, это в не-
котором роде искусство. Ведь вы, черт возьми, не  смо-
жете даже устроиться матросом. Вам очень повезет, если
в конечном итоге вы будете гденибудь мыть полы. А ско-
рее  всего на вашу долю достанется рабский труд на по-
лях. Разве не так?
   Огонь в камине медленно угасал.
   - Да, вы правы, - сдался я.
   - Как вы понимаете, они с большой тщательностью вы-
бирают место и время.
   Он оглянулся на окно. Оттуда, где  мы  сидели,  был
виден  лишь ночной мрак - отблески на стекле полностью
скрывали от нас звезды.