Юваскула,  единственного  города  на  Вайнамо,
разработали новый проект, учитывающий  экстремальные  условия.  И  Карлави
решил строить по нему.
     - Но, черт побери, - сказал он, - здесь  потребуется  каждый  знающий
человек. Я -  в  том  числе.  Работу  надо  кончить  до  того,  как  земля
просохнет, чтобы ферропласт успел связаться с почвой. А  ты  сама  знаешь,
какая сейчас нехватка рабочей силы в нашем округе.
     - Кто же тогда отправится в объезд? - спросила Эльва.
     - Вот уже чего не знаю, - ответил Карлави и  провел  рукой  по  своим
каштановым волосам. Он был типичным  вайнамоанцем:  высокий,  светлолицый,
скуластый, с раскосыми голубыми глазами. Носил рабочую одежду,  обычную  в
округе Тервола: кожаные брюки  с  бахромой,  клетчатая  рубашка  фамильной
расцветки.  Ничего  романтического  в  облике.  И,  однако,  сердце  Эльвы
замирало каждый раз, когда он смотрел на нее. Даже спустя два года.
     Он достал трубку и нервно набил ее.
     - Кто-то должен. Человек, который  сумеет  правильно  воспользоваться
аптечкой и, главное,  разберется  в  человеческих  сложностях.  Человек  с
авторитетом. В нашей округе, дорогая, люди мыслят более традиционно, чем в
Рууялке. Они не позволят кому попало выносить себе приговор.  Как  посмеет
арендатор улаживать спор между двумя пионерами? Это должен быть или я, или
бейлиф, или...
     Он замолчал.
     Эльва поняла недосказанное.
     - Нет! - воскликнула она. - Я не смогу! Я имею в виду...
     - Ты моя жена, - неторопливо произнес Карлави. Одно это,  по  давнему
обычаю, дает тебе такое право, а еще - ты дочь Владетеля Рууялки,  что  по
значимости  почти   равноценно   мне.   Даже   если   ты   доберешься   до
противоположного края  континента,  где  люди  занимаются  рыболовством  и
земледелием, а не живут за счет леса. - Лицо  его  осветилось  улыбкой.  -
Надеюсь, ты больше не удивляешься, что Фрихольдеры Тервола  такие  ужасные
снобы!
     - Но Хауки, я не могу оставить его.
     - В  твое  отсутствие  Хауки  отвратительно  избалуют  обожающая  его
кормилица  и  десяток  местных  женщин.  Уж  ему-то  будет  прекрасно.   -
Скривившись, Карлави отогнал мысли  о  сыне.  -  Единственный,  кто  будет
скучать, это я. Так будет тоскливо.
     - Ох, дорогой! - выговорила Эльва, необычайно растроганная.


     Спустя несколько дней она отправилась в путь.
     Запоминающихся  впечатлений  хватило.  Спокойный,  убаюкивающий   шаг
шестиногого хайлу, бессмысленное ничегонеделание километр за километром, в
то время как тело, кожа, мускулы, кровь, все древние инстинкты обновлялись
и наполнялись свежестью, никогда ранее  не  испытанной;  безмолвие  гор  и
сверкающий на солнце лед на склонах, пение птиц в лесах  и  журчание  рек;
грубоватая сердечность гостеприимства, когда ей приходилось просить ночлег
у   какого-нибудь   пионера;   жутковатое    доброжелательство    стойбища
альфавалов...  Она  радовалась,  что  познакомилась  с  такой  жизнью,   и
надеялась испытать это снова.
     Опасности никакой не было. Последний случай насилия на Вайнамо  (если
не считать случайных  драк)  произошел  столетие  назад.  А  от  ураганов,
обвалов,  наводнений,  хищных  животных  она  была  защищена  ненавязчивым
присутствием Хуивы и нескольких других "прирученных"  альфавалов,  умеющих
пользоваться простейшими орудиями труда и произносить элементарные  фразы.
Все в них - длинные уши, плоские носы, каждый мягкий  зеленый  волосок  на
крошечном тельце, - было целесообразно. Это была  их  планета,  здесь  они
эволюционировали, хотя  и  остались  скорее  животными,  нежели  разумными
существами. Эльву их инстинкты и рефлексы защищали надежнее, чем это  смог
бы сделать вооруженный конвой.
     Однако с каждым днем она все сильнее скучала без Карлави и  Хауки.  И
когда она оказалась наконец на границе расчищенной территории,  высоко  на
склоне Горы Хонбака, и увидела внизу Тервола, мгновенные  слезы  ожгли  ей
глаза.
     Хуива,  придерживая  своего  хайлу  рядом,  показал  пальцем  вниз  и
прощебетал:
     - Дом. Пища ночью. Постель мягко.
     - Да! - Эльва напряженно  прищурилась.  -  Ну  что  я  за  плакса?  -
спросила  она  себя,  начиная  сердиться.  -  Я  дочь  Владетеля  и   жена
Фрихольдера. У  меня  университетский  диплом  и  медаль  за  стрельбу  из
пистолета. Девушкой я плавала по штормовому морю и  ныряла  в  гроты,  где
гнездились веер-рыбы. Женщиной я принесла сына в мир... я не буду реветь!
     - Да, - сказала она. - Давай-ка поспешим.
     Она ударила пятками по ребрам хайлу  и  галопом  понеслась  вниз.  Ее
длинные, соломенного цвета, волосы  были  заплетены,  но  одна  из  прядок
выбилась наружу и моталась теперь перед глазами. Копыта звенели по камням.
Мимо нив и пастбищ,  которые  так  еще  и  не  просохли  с  зимы,  но  уже
приобретали летний оттенок, - вниз, к огромному металлическому листу озера
Рованиеми, а потом через долину, к ее противоположному краю,  где  Большая
Миккела возносится ввысь, такая же высокая и голубая, как и небо.  Поселок
вытянут вдоль озера -  родная  красная  черепица  крыш,  корпуса  пищевого
комбината, дорога, окаймленная деревьями, ведущая к  усадьбе  Фрихольдера,
солнечные блики множества окон... Они уже наполовину спустились по склону,
когда Хуива вскрикнул. Эльва знала быстроту его  реакции.  Насторожившись,
она выхватила пистолет из кобуры: "Что там  такое?"  Хуива  скорчившись  в
седле, одной рукой он показывал в небо.  Сперва  Эльва  не  могла  понять.
Самолет, снижающийся над озером... что тут необычного? И тут она  обратила
внимание на форму. Прикинула расстояние и поняла, что это за самолет.
     Он  быстро   опускался,   окутанный   спокойным   неярким   мерцанием
антигравитационных  полей,  сигарообразный,  блестящий.   Эльва   спрятала
пистолет  в  кобуру  и  приложила  к  глазам  бинокль.  Теперь  она  могла
рассмотреть его  подробно:  орудийные  башни,  лодочные  ангары,  грузовые
шлюзы, наблюдательные посты. На бронированном носу начертана эмблема: рука
в перчатке стиснула орбиту планеты. Ни о чем подобном она даже не слышала.
     Но...
     Сердце ее застучало так громко что  она  уже  почти  не  воспринимала
крики ужаса, издаваемые альфавалом.
     - Звездолет, - выговорила она. - Звездолет. Знаешь  ты  такое  слово?
Как  корабли  моих  предков,  прибывших  сюда   давным-давно...   Ну,   не
беспокойся! Это большой самолет, Хуива! Пойдем!
     Она снова пустила своего хайлу галопом. Первый  звездолет,  прибывший
на Вайнамо за... за сколько же? Более чем за сотню лет.  И  он  опускается
здесь! В ее родной Тервола! Корабль приземлился прямо перед поселком.  Его
исполинская масса глубоко просела в пашню. Раскрылись  люки,  и  десантные
самолеты  устремились  наружу,  кружа  и  снижаясь.  Они   были   странных
очертаний, больше и грубее, чем флайеры,  выпускаемые  на  Вайнамо.  Люди,
бегущие к диковине, отхлынули, увидев,  как  разверзлись  бортовые  плиты,
выбросились сходни и бронированные машины устремились по ним на землю...
     Эльва еще не успела достичь поселка, когда пришельцы открыли огонь.


     Стартовав  с  планеты,   семь   разведывательных   кораблей   Черткои
встретились  за  пределами  атмосферы,  весело  посовещались  по  радио  и
устремились к границе системы. Командующий  эскадрой  капитан  Борс  Голье
стоял в командной рубке "Асколя". Свет желтого солнца ослепительно сиял на
бортах кораблей, а дальше, вокруг, была тьма и множество звезд.
     Пристальный  взгляд  капитана  блуждал  среди  созвездий,   очертания
которых несколько изменились под влиянием параллакса в пятнадцать световых
лет.  Какая  она  большая,  Галактика,  подумал  он.  Какая   невообразимо
огромная... Мысленно  прочертив  курс,  он  отыскал  Седес  Регис.  Звезда
предков,  как  утверждала  легенда,  находилась  на  расстоянии  в  тысячу
парсеков. Но никто из черткоиан не знал  этого  определенно.  Голье  пожал
плечами. Кого это волнует?
     - Гравитационные поля соответствуют агорическому режиму,  -  нараспев
произнес пилот.
     Голье кинул взгляд на кормовой экран. Планета под  названием  Вайнамо
уменьшилась, но все еще оставалась ярким диском, исполосованным облаками и
украшенным континентами, общий  цвет  -  спокойный,  зеленовато-синий.  Он
вспомнил охряной цвет Черткои и других, незаселенных планет своей системы.
Вайнамо была, пожалуй, самым прекрасным зрелищем,  которое  он  когда-либо
видел. Два ее спутника, напоминающие капли светлого золота,  сияли  рядом.
Его глаза автоматически сверились с показаниями приборов.  Далеко  ли  уже
Вайнамо, чтобы безопасно перейти на агоро-режим? Нет пока,  подумал  он...
нет, подождем, парень забыл, что диаметр планеты на пять процентов больше,
чем у Черткои.
     - Порядок, - сказал  он  наконец  и  отдал  необходимые  распоряжения
подчиненным  ему  капитанам.  Глубокий   гул   пронзил   металл,   воздух,
человеческие кости.  Появилось  мгновенное  чувство  падения,  как  бывало
всякий раз, когда действовала агорация. Звезды начали менять свой  цвет  и
причудливо поползли по экранам.
     - Все нормально, сэр, - сказал пилот. Шеф-инженер подтвердил  это  по
интеркому.
     - Порядок, - повторил Голье, зевнул и старательно потянулся.
     - Устал! С той маленькой заварушки в последней деревне  я  так  и  не
спал. Буду в своей каюте. Скажешь, если что пойдет не так.
     - Да, сэр. - Пилот бросил на него понимающий косой взгляд.
     Голье направился по коридору. Пару раз ему встречались члены экипажа,
и он отвечал на салюты так же  небрежно,  как  они  отдавались.  От  людей
Межпланетной   Корпорации   не   требовалось    безупречного    следования
церемониалу. Каждый из них был испытанным космонавтом и бойцом. И если они
небрежно носят форму, бездельничают вне службы, отпуская шутки и опустошая
бутылки, при этом обращаясь к офицерам, как к друзьям, а не как к тиранам,
- пусть будет так. На корабле полный порядок и орудия наготове.  Чего  еще
можно желать?
     Правойатс, его денщик, застыл  перед  дверью  каюты,  прижав  руку  к
расцарапанной щеке и заплывшему глазу. Другая рука покоилась в  готовности
на кобуре.
     - Неприятности? - спросил Голье.
     - Неприятности - это не то слово, сэр.
     - Вы причинили ей боль? - спросил Голье резко.
     - Нет, сэр. Я хорошо запомнил ваш  приказ.  Никто  ее  и  пальцем  не
тронул, даже со злости, а она вон как обошлась со мной. Я  ее  еле  сволок
вниз и дал глоток усыпляющего газа. Она сама умудрилась  в  кабине  как-то
пораниться. Теперь она уже, наверное, пришла в себя. Но мне  не  очень  бы
хотелось идти туда снова, капитан.
     Голье засмеялся, глядя сверху вниз на Правойатса, который тоже не был
карликом. Но капитан был черткоианином из касты хозяев, могучего сложения,
с короткими ногами и важной походкой,  резкими  чертами  лица,  вздернутым
носом, бородой и шрамами, следами былых походов. Он носил простую  зеленую
тунику, на ногах - мягкие  туфли,  на  бедре  пистолет,  единственным  его
знаком отличия была малиновая звезда на горле.
     - Я сам ею займусь, - сказал он.
     - Да, сэр. - Несмотря на синяки, денщик явно  завидовал.  -  Вам  так
хочется увечий? Она, я вам скажу, крепкий орешек.
     - Нет.
     - От электрошока не остается следов, капитан.
     - Я знаю. Занимайся своими делами, Правойатс.
     Голье вошел внутрь и закрыл за собой дверь.
     Девушка,  сидевшая  на  его   койке,   сразу   вскочила.   Красавица,
определенно. Вайнамоанские женщины почти  все  привлекательные,  а  эта  -
просто прекрасна: высокая, стройная, изящное  лицо  и  прямой  нос  слегка
забрызганы веснушками, крупный и сильный рот, загорелая  кожа,  соломенные
волосы, раскосые голубые глаза. Кто-нибудь хотя бы слышал о подобном?
     Она не бросилась на него - то ли от  изнеможения,  то  ли  укрощенная
пост-действием газа. Прижалась спиной  к  стене  и  дрожала.  Это  зрелище
слегка тронуло Голье. Он много повидал тех, кому не  повезло:  на  Имфане,
Новогале, на самой Черткои, и никогда не волновался.  Люди,  не  способные
себя защитить, должны стать добычей. Однако же  он  ни  разу  не  встречал
женщины столь же удрученной, сколь очаровательной.
     Он небрежно отсалютовал, уселся за стол и улыбнулся.
     - Как тебя зовут, милочка?
     Она нервно вздохнула.  Потом,  после  нескольких  неудачных  попыток,
умудрилась выговорить:
     - Я не думала... что кто-нибудь... знает мой язык.
     - Кое-кто знает. Гипнопедия, слышала про такое? - Вне  сомнения,  она
не слышала. Он подумал, что короткая и сухая лекция может ее успокоить.  -
Это сравнительно недавнее изобретение на нашей планете. Предположим, некто
и я не можем объясниться. Мы принимаем препараты,  активизирующие  нервную
систему, а потом электронное устройство начинает  высвечивать  изображение
на экране, анализируя слова, которые произносит другой. То, что  слышится,
передается мне и  запечатлевается  в  мозгу.  Когда  мой  словарный  запас
вырастает, компьютер определяет структуру языка - семантику, грамматику  и
прочее, - и соответственно управляет моим обучением. Таким образом,  после
нескольких занятий я начинаю свободно владеть чужим языком.
     Она провела языком по пересохшим губам.
     - Я как-то слышала...  о  похожих  экспериментах  в  Университете,  -
прошептала она. - Но у них  ничего  не  получилось.  В  такой  машине  нет
смысла. На Вайнамо только один язык.
     - На Черткои тоже. Но мы уже завоевали две планеты, на одной  из  них
насчитывается более сотни  языковых  групп.  Мы  предполагаем,  что  могут
встретиться и другие такие же. - Голье открыл бар, достал  бутылку  и  два
стакана. - Бренди любишь? - Он налил. -  Меня  зовут  Борс  Голье,  я  шеф
астронавтики Межпланетной Корпорации, командую этим  разведотрядом.  А  ты
кто?
     Она не ответила. Он протянул стакан в ее сторону.
     - Ну-ну, смелее! - сказала он. - Я не такой уж плохой парень. Выпьем.
За наше более близкое знакомство.
     Резким движением она выбила стакан из его руки,  и  тот  запрыгал  по
полу.
     - Всемогущий Создатель! Нет! - выкрикнула она. - Ты убил моего мужа!
     Она упала на стул, обхватила голову руками и заплакала.
     Пролитое бренди растекалось по полу.
     Голье тяжело вздохнул.  Почему  с  ним  всегда  случается  что-нибудь
такое? Наро, наверное, сейчас лапает  свою  Мари  с  Пифена,  роскошнейшую
рыжевато-коричневую шлюху.  Та  только  рада  была  избавиться  от  своего
тоскливого мира.
     Конечно, можно было отправить девицу назад, к остальным пленникам. Но
ему этого не хотелось. Он снова сел, достал из стоящей  на  столе  коробки
сигару, поднял бокал к свету. Внутри, казалось, засветился рубин.
     - Прости, - сказал он. - Откуда мне было знать? Но то, что случилось,
- случилось. И не было бы так много жертв, окажись вы рассудительнее и  не
окажи сопротивление. Нам пришлось  пристрелить  несколько  человек  только
чтобы показать, что мы относимся к делу серьезно.  Но  и  потом  мы  через
громкоговорители  предлагали  остальным  сдаться.  Они  отказались.  Тебя,
кстати, тогда еще не было, ты скакала через поле  на  каком-то  шестиногом
животном.  Тебя  взяли  в  плен  позже,  в  драке.  Неужели  ты  не  могла
спрятаться, пока мы не улетели?
     - Там был мой муж, - ответила она, помолчав. Когда она подняла  лицо,
он увидел, каким оно стало холодным и жестким. - И наш ребенок.
     - Да? Ну-у, может быть, мы его подобрали. Если хочешь, можно  сходить
посмотреть...
     - Нет, - ответила она невыразительно и вместе с тем с хоть и  слабой,
но явной гордостью. - Я спрятала Хауки. Когда дом загорелся,  я  приказала
Хуиве увезти ребенка. Неважно - куда.  Я  сказала,  что  догоню  их,  если
смогу, потому что оставался еще Карлави, он  сражался  на  баррикаде.  Его
убили за несколько секунд до того, как я вернулась к нему...  У  него  все
лицо было в крови. Но Хауки вам не достался. И Карлави!
     Словно обессиленная этой речью, она сгорбилась и  уставилась  в  угол
пустыми глазами.
     - Ладно, - сказал Голье, чувствуя себя не особенно уютно. - Ваши люди
были предупреждены.
     Казалось, она не слышала его.
     - Была телепередача на всю планету. Сразу же  после  первой  открытой
высадки. Где ты была?  В  лесу?  Да,  мы  сперва  провели  телескопическую
разведку, сделали несколько тайных посадок, прихватили кое-кого  из  ваших
для допроса. И когда более или менее разобрались в ситуации, то высадились
открыто в этом... хм... вашем  городе  Юваскуле,  так  он  называется?  Мы
захватили его почти без сопротивления, взяли в плен  несколько  чиновников
из правительства, объявили, что планета теперь принадлежит МК  и  призвали
всех жителей к сотрудничеству. А они не согласились!  Только  одна  засада
обошлась нам в пятьдесят отличнейших парней. Что нам оставалось делать? Мы
решили преподать урок. Покарать несколько деревень - это же гуманнее,  чем
засыпать планету из космоса кобальтовыми бомбами. Не правда  ли?  Но  ваши
люди опять не поверили, столпились на месте посадки. Сперва  они  пытались
начать переговоры, а потом стали стрелять из  охотничьих  ружей.  Какие  у
тебя претензии? Мы же отвечали на огонь.
     Он  расстегнул  воротник,  который  внезапно  стал  туговат,  глубоко
затянулся и долил в свой стакан.
     - Конечно, я не жду, что ты сразу примешь нашу  точку  зрения.  -  Он
пытался говорить рассудительно. - Вы же тугодумы, вы  живете  изолированно
уже которое столетие, ведь правда? С тех пор, как звездолет коснулся вашей
планеты, с момента первой колонизации. Своих кораблей у вас нет,  если  не
считать дюжины межпланетных шлюпок, которые почти негодны к  употреблению.
И, значит, вам никак не выйти за пределы системы. Ближайшее от вас  солнце
с кислородной планетой расположено в трех парсеках. Десять планетарных лет
требуется, чтобы добраться до него, и столько же на обратную дорогу. Целое
поколение!  Конечно,  эффект  замедления  времени  позволит  вам  остаться
молодыми - на корабле пройдет несколько недель, а то и меньше, но все твои
друзья постареют к твоему возвращению. Поверь  мне,  судьба  астронавта  -
одиночество.
     Он выпил. Приятный огонь прокатился по горлу.
     - Ничего удивительного, что человечество так медленно расселяется  по
космосу и что колонии так изолированы. Черткои - просто название  в  ваших
архивах. Хотя находится всего в  пятнадцати  световых  годах  от  Вайнамо.
Любой ясной ночью вы можете видеть наше солнце. Вы  называете  его  Гаммой
чего-то там. Какие-то плевые пятнадцать световых лет - и никаких контактов
между колониями более четырех столетий.
     Я должен сказать, что Черткои не такой дружелюбный мир, как  Вайнамо.
Ты сама увидишь. Наши предки  прошли  трудный  путь,  за  все  приходилось
бороться. Но  теперь  нас  четыре  миллиарда!  Когда  я  улетал,  как  раз
состоялась перепись.  А  когда  мы  вернемся,  возможно,  будет  уже  пять
миллиардов.  Нам  необходимы  ресурсы.  Наша  экономика  страдает  от   их
нехватки. А мы не можем себе позволить экономические затруднения  при  том
неустойчивом  равновесии,  которое  установилось  на  Черткои.  Сперва  мы
обследовали  планеты  нашей  системы  и  разработали  их,  насколько  было
возможно. Затем разведали окрестности ближайших звезд и нашли две планеты,
пригодные для колонизации.  Ваша  -  третья.  Ты  знаешь,  сколько  у  вас
населения?  Десять  миллионов,  как  утверждает  ваш   Президент.   Десять
миллионов на целый мир с лесами, полями, холмами, океанами... и при  этом,
на самом маленьком из ваших континентов больше природных ресурсов, чем  на
всем Черткои. Но вы стабилизировались, вы не хотите увеличения населения!
     Голье ударил по столу, тот глухо зазвенел.
     - Если ты думаешь, что десяток миллионов полудиких землепашцев  имеет
монопольное право на все это пространство и  богатство,  в  то  время  как
четыре миллиарда черткоиан живут на грани голода, - возмущенно заявил  он