семи  готовят  "Мономах"  к
пуску. "Революционный штаб" занимается лишь солдатскими нуждами,  а  также
руководит обороной полигона. После пуска "Мономаха"  гарнизон  запрашивает
большевиков об условиях передачи объекта, а все желающие уходят на запад -
к Анненкову или на север к  Семенову.  В  случае  наступления  китайцев  -
держать оборону, а затем взрывать объект и прорываться в Туркестан.
     Арцеулов больше не вмешивался в обсуждение.  Он  присел  в  сторонке,
почти не интересуясь происходящим. Сам бы капитан ни за что не  вступил  в
соглашения с бунтующей солдатней, но сейчас, он это хорошо понимал,  иного
выхода нет. Только так можно будет выполнить приказ адмирала  и  завершить
проект "Мономах". А через сутки все закончится,  и  можно  просто  уйти  -
сдаваться совдепам Ростислав не собирался.
     Офицеры начали колебаться, и в конце концов решили позвать  Степу,  о
прибытии   которого   уже   успели   узнать.   Косухин   явился   суровый,
продемонстрировал свой мандат  и  веско  обещал  от  имени  большевистской
власти полную неприкосновенность тем, кто  будет  выполнять  его  приказы.
Офицеры смотрели на Степу с абсолютно растерянным видом - ранее ни  одного
комиссара встречать им не приходилось. Кто-то заикнулся было о  гарантиях,
но Косухин так поглядел на вопрошающего, что тот предпочел не настаивать.
     В конце концов офицеры согласились. Баррикада у входа в  бункер  была
разобрана, и осажденные стали выбираться наружу, нерешительно оглядываясь.
Ничего страшного не произошло - часть солдат уже была на границе полигона,
укрепляя  линию  обороны,  а  остальные  ждали  приказа,  чтобы  вместе  с
офицерами готовиться к пуску "Мономаха". Степа, убедившись, что все идет в
нужном  направлении,  забрал   с   собою   наиболее   решительных   членов
революционного штаба и направился туда, где мог заняться знакомым делом  -
копать окопы и пристреливать пулеметные точки.  Полковник,  Берг  и  Семен
Аскольдович вместе  с  офицерами  и  техниками  двинулись  на  полигон,  а
оставшийся не у дел Арцеулов нашел свободную койку в одном  из  офицерских
домиков и завалился спать, рассудив, что толку от него  все  равно  покуда
нет...


     Ростислава разбудили поздно вечером - Лебедев  занял  его  офицерский
бункер.  Полковник  был  там  не  один  -  с  ним  находился  как   всегда
невозмутимый Богораз в черном, испачканном  маслом,  комбинезоне.  Лебедев
был возбужден - дело продвигалось успешно, и к  завтрашнему  утру  корабль
будет готов у пуску. Правда, он мельком заметил, что одна важная  проблема
по-прежнему не  решена.  Арцеулов  попытался  переспросить,  но  полковник
предложил подождать Берг.
     Девушка пришла где-то через час. Она сообщила, что занималась "рубкой
управления", (как понял Ростислав, пунктом, откуда  производится  запуск).
Наташа и Лебедев  переглянулись,  после  чего  полковник  предложил  выйти
погулять на свежем воздухе.
     Они прошли на полигон и стали у подножья  "Мономаха".  Вблизи  ракета
поражала -  нижнее  основание  имело  не  менее  двух  десятков  метров  в
диаметре, а вершина - красный конус,  внутри  которого  находился  эфирный
корабль, - была почти неразличима, теряясь в подступавших сумерках. Ракету
окружали   многочисленные   решетчатые   фермы,   по   которым   проходили
трубопроводы,  лифты  для  экипажа  и  обслуживающего  персонала,  системы
контроля. Лебедев сообщил,  что  уже  успел  осмотреть  новый  корабль,  и
кое-что его  весьма  удивило.  Говоря  это,  полковник  как  бы  невзначай
поглядел  на  Богораза,  но  тот  никак  не  отреагировал.  Тогда  Лебедев
огляделся, убедившись, что поблизости никого нет, и начал:
     - Господа, мне надо с вами посоветоваться. Ракета готова к запуску, и
к полудню мы могли бы начать. Господин Богораз проверил новое оборудование
и тоже готов...
     - Так в чем же проблема? - удивился Арцеулов. -  По-моему  ваш  брат,
надо отдать ему должное, сумел укротить здешних бунтарей...
     - Проблема не в этом. Мы сделали все, что могли, но корабль запустить
невозможно...
     - То есть? - удивился Арцеулов.
     - Вспомните, Ростислав Александрович, что говорил вам Колчак?
     - Постойте, постойте, - напрягся капитан. - К двадцатому... то есть к
завтрашнему числу... Ага, Руководитель Проекта! Но его же нет!
     - К сожалению... Без него я не имею права давать команду на запуск.
     - Помилуйте, господин полковник, - грустно улыбнулся Ростислав.  -  В
нашем положении нелепо ждать каких-то указаний! По мне, так  ждать  никого
не нужно, а то еще дождемся... Господа китайцы под  боком,  а  то  того  и
гляди Венцлав пожалует...
     - Я бы и не ждал, - кивнул полковник. - Но тут есть одна деталь...
     - Ракета не может стартовать, - пояснила Берг. - В  рубке  управления
заблокирована система зажигания. Там стоит шифр...
     - Какой шифр? - удивился Арцеулов.
     -  Вроде  сейфового,  только  посложнее.  Этот  шифр   должен   знать
Руководитель Проекта.
     - А кто он, этот Руководитель?
     - Я его не знаю, - покачал головой Лебедев.  -  Кажется,  с  ним  был
знаком  господин  Семирадский,  но  мне  он  ничего  не   успел   сказать.
Руководитель должен прибыть завтра к полудню и привезти с собой письменный
приказ адмирала на запуск. Кроме того,  он  должен  назвать  шифр  системы
зажигания...
     - Ясно, - кивнул Арцеулов. - А если его не будет?
     - Подождем пару дней, - нерешительно  заметил  полковник.  -  Правда,
долго ждать нельзя - день пуска связан  с  положением  Земли  относительно
Солнца, и потом стартовать просто опасно...
     - У нас еще будет три дня, - заметил молчавший все это время Богораз.
- Если мы задержимся даже на сутки, есть риск не выйти на нужную орбиту...
     - Ясно, - чуть подумав заявил Арцеулов. - Господин полковник,  боюсь,
проблема не только в астрономии. Полигон блокирован, и если китайцы  будут
наступать...
     Он не договорил, но все и так было  ясно.  Полковник  кивнул,  и  они
зашагали  обратно.  Внезапно  из  темноты  вынырнула  невысокая  фигура  с
карабином за плечом.
     - Косухин! - первым узнала неизвестного Берг. - Где вы  пропадали?  У
вас такой воинственный вид...
     - Ага, - кивнул Степа,  -  какой  есть...  Че,  братан,  готова  твоя
ракета?
     -  Готова,  -  коротко  сообщил  Лебедев,  не   желая   вдаваться   в
подробности.
     - Ну тогда поторопиться надо, - озабоченно заметил Степа. - Я  только
что с Восточного участка. Худо дело...
     - Что там? - встревожился полковник.
     - Значит,  так,  -  Косухин  свернул  самокрутку  и  с  удовольствием
затянулся. - Окопы мы привели в божеский вид, пулеметы поставили. В общем,
чердынь-калуга, можно держаться... Два раза китайцы парламентеров слали  -
чтоб, мол, сдавались. Их там полка два, не меньше...
     - День еще продержимся?
     - Больше продержались бы, - вздохнул Косухин, пуская кольцо  дыма.  -
Позиция неплохая. Да  только...  Пушки  они  подвезли  -  батареи  четыре,
трехдюймовки. Похоже, завтра начнут... А у нас кроме пулеметов - ничего.
     Полковник  и  Арцеулов  переглянулись.  Капитан  подумал,   что   ему
следовало не  валяться  на  койке,  а  тоже  быть  на  позициях.  Впрочем,
краснопузому Косухину можно доверять. В любом случае, неполный батальон не
сможет долго продержаться против двух полков с трехдюймовками.
     - Надо готовиться к эвакуации, -  помолчав,  решил  Лебедев.  -  Если
завтра к полудню не прибудет Руководитель, ждем до вечера, - и  уходим  на
запад. Мне сказали, что у нас есть проводники.  Дня  через  три  выйдем  к
границе. Жаль, если "Мономах" придется взорвать...
     - До вечера не продержимся, - покачал головой Степа. - Если они утром
начнут, то к полудню будут здесь. Даже  если  мы  задержим  их  на  второй
линии, они смогут раздолбать полигон.  Закатят  трехдюймовки  на  горку  и
амба...
     - Николай Иванович, - встревоженно проговорила Берг.  -  Что  же  нам
делать? Я не смогу  включить  зажигание.  Семен  Аскольдович,  что  же  вы
молчите?
     - А? Что? - встрепенулся Богораз.  -  Помилуйте,  Наталья  Федоровна,
мне-то  откуда  знать?  И  вообще,  у  меня  голова  прямо  раскалывается.
Давление, не иначе. Здесь такой ветер!..
     Степа покосился на студента, едва удержавшись, чтобы не  высказаться.
Порой Богораз  становился  невыносим.  Берг  сверкнула  глазами,  но  тоже
смолчала и повернулась к Степе:
     - Косухин, выручите нас! Я знаю, вы сможете!  Придумайте  что-нибудь!
Ростислав Александрович, а вы? Да что же вы все молчите?
     - Наталья Федоровна, - Арцеулов  выпрямился,  стараясь  говорить  как
можно увереннее и спокойнее, - ручаюсь вам, что ни один волос не упадет  с
вашей головы...
     - Да при чем здесь я! Об этом  мог  бы  позаботиться  Гастон,  но  он
предпочел остаться в Париже... Помогите нам  завершить  проект!  Ведь  это
будет просто нечестно! Георгий и Глеб Иннокентьевич погибли... Неужели все
зря?
     - Вы вот чего... - не очень уверенно начал Степа. -  Я  завтра  утром
что-нибудь соображу. С китайцами этими... Может, продержимся до полудня. А
уж потом - не знаю... Так что, к полудню надо вам управиться - а  то  всех
накроют...
     - К полудню, - задумчиво повторил полковник.  -  Хорошо,  Степан,  мы
попробуем...


     Ночь Степа провел на  позициях  у  костра,  рядом  со  своими  новыми
товарищами. Пришлось отвечать на десятки самых  разных  вопросов.  Солдаты
служили здесь уже четвертый год, и о том, что творилось  в  России,  знали
лишь из коротких радиограмм, иногда приходивших в Челкель, да  из  неясных
слухов, передаваемых китайцами. В конце концов, Степа, собрав вокруг  себя
всех, кто не был на посту,  принялся  рассказывать  о  боях  на  Восточном
фронте, о том, как вместе  с  повстанцами  громил  гарнизоны  белого  гада
Колчака, о восставшем Иркутске и двурушниках-чехах. Его  слушали,  раскрыв
рты, а когда Косухин пытался расспрашивать о стартах  эфирных  ракет,  ему
отвечали нехотя, как о вещах хорошо известных  и  даже  поднадоевших.  Для
обитателей Челкеля это была привычная рутина. Старшего  Косухина  -  здесь
его тоже называли Лебедевым - помнили и относились к полковнику с  большой
симпатией, как и к другим летчикам-испытателям. Степа  вновь  почувствовал
гордость за брата - все-таки не у каждого красного командира старший  брат
испытывает такую невиданную вещь, как эфирные корабли.
     Наутро вновь явились парламентеры,  требуя,  чтобы  их  допустили  на
полигон. Степа решительно отказал, решив тянуть время, и потребовал, чтобы
на переговоры явился кто-нибудь постарше  званием.  Китайцы  ушли,  обещав
вернуться через час, а еще через полчаса явился  вестовой  от  Лебедева  -
полковник приглашал Степу на полигон.
     Брата он нашел возле бункера. Полковник был не  один  -  рядом  стоял
Богораз в непременных очках и с совершенно сонным  выражением  лица.  Было
похоже, что ни он, ни Лебедев в эту ночь не сомкнули глаз.
     Косухин вкратце рассказал о положении  на  позициях,  брат  кивнул  и
сообщил, что  ракета  готова  к  пуску.  Степан  обрадовался,  но  Лебедев
оставался явно чем-то обеспокоен.
     -  Утром  мы  получили  радио,  -  наконец  сказал  он.  -  Приказано
приостановить работы и ждать Руководителя Проекта. Он уже вылетел.
     - А кто этот... Руководитель? - удивился ничего не ведавший Степа.
     Полковник коротко рассказал то, что было известно ему самому.  Степан
помрачнел:
     - Так значит, этот Руководитель от Колчака...  А  тебе,  выходит,  не
доверяют?
     - Да почему же, Степа! Доверяют. Но я ведь обыкновенный летчик, мне и
не положено знать шифр запуска. Раньше Руководитель прибывал  заранее,  но
теперь сам видишь, какие дела...
     - Дела, дела! - Степу это совсем не успокоило. -  Он  может  отменить
запуск?
     - Да что ты! Отменять запуск?  Ведь  его  столько  готовили!  Правда,
непонятно, зачем приостанавливать работы... Ну ничего, мы все закончили. В
полдень - старт!
     Из бункера вышла Берг. Вид у нее тоже  был  невыспавшийся  и  немного
встревоженный.
     - Николай Иванович, рубка управления готова. Кроме системы зажигания,
конечно... А, здравствуйте, Косухин! Не смотрите, у меня кошмарный вид...
     - Ну чего там кошмарный... - смутился Степа.
     Внезапно где-то на краю летного  поля  завыла  сирена.  Все  невольно
оглянулись. От небольшого домика, где располагался наблюдательный пункт, к
ним спешил офицер.
     - Господин полковник! -  крикнул  он,  подбрасывая  руку  к  козырьку
фуражки. - С востока аэроплан...
     - Это он, - кивнул Лебедев. - Пойдемте, господа...
     Они  прошли  к  летному  полю  и  остановились  у  края.  Известие  о
приближавшемся аэроплане уже успело распространиться по базе, поскольку  к
ним тут же подошли несколько офицеров  во  главе  с  молодым  полковником,
исполнявшим обязанности начальника объекта. От солдатских  казарм  спешили
трое членов "революционного штаба".
     Самолет появился неожиданно, вынырнув откуда-то из-за холмов и  резко
пошел на снижение. Все ахнули, но тот,  кто  был  за  штурвалом,  уверенно
направил машину прямо на свободную взлетную полосу.
     - Лихо он это! - пробормотал Лебедев. - Я бы не рискнул...
     Аэроплан - Степа уже успел узнать в нем знакомую модель "Фармана",  -
коснулся колесами земли и побежал  по  полосе,  постепенно  замедляя  ход.
Ожидавшие переглянулись и направились к центру поля. В последний момент  к
ним присоединился Арцеулов, который все это время был в рубке  управления,
осматривая неведомую ему доселе технику.
     "Фарман" остановился, но колпак  кабины  оставался  закрытым.  Только
когда Лебедев и те, кто его сопровождали, подошли совсем близко, козырек в
верхней части кабины  откинулся,  и  на  землю  легко  спрыгнул  невысокий
человек в летном комбинезоне. Все с интересом отметили,  что  таинственный
Руководитель прилетел сам, без пилота.
     Неизвестный  снял  большие  летные  очки  и   перчатки   с   широкими
раструбами. Лебедев подождал несколько секунд,  а  затем  вскинул  руку  к
летному шлему и представился.
     - Здравствуйте, полковник, - голос прилетевшего был спокоен и  тверд.
- С вами, кажется,  господин  Богораз?  Здравствуйте,  Семен  Аскольдович.
Здравствуйте, господа!
     Степа  внимательно  наблюдал  за  гостем,  но  ничего  особенного  не
приметил. Лицо у того было самым обыкновенным, совершенно невыразительным,
лишь небольшие светлые глаза смотрели строго и решительно.
     "Глаза приметные, чердынь-калуга, - мелькнуло в голове у Косухина.  -
Вроде как... Точно..."
     Спутать было трудно - у Руководителя Проекта были  такие  же  светлые
глаза, как у командира легендарного Полка Бессмертных Красных героев.
     "Ну и чего? - рассудил Степа. - Мало ли у кого глаза похожи?"
     Но все же беспокойство, овладевшее им уже давно, лишь усилилось.
     Арцеулов глядел на Руководителя Проекта без особых  эмоций.  Он  лишь
мельком  отметил,  что  этот  человек  совершенно  не  похож  на  офицера.
"Штафирок", которые лезут командовать военными, капитан не  любил.  И  тут
взгляд  таинственного  гостя  скользнул   по   Арцеулову,   на   мгновение
задержавшись на его правой руке.
     "Перстень, - понял капитан. - Он  заметил  перстень!  Но  откуда  ему
знать? Вот черт..."
     Между тем Руководитель Проекта велел отойти всем,  кроме  Лебедева  и
Богораза. Полковник  -  начальник  объекта  и  кто-то  из  членов  "штаба"
пробовали возразить, но тот оставался непреклонен.  Пришлось  подчиниться.
Правда, Степа стал так, чтобы краем уха слышать разговор. Арцеулов и  Берг
пристроились рядом.
     - Я, кажется, успел вовремя,  господа,  -  начал  гость,  внимательно
глядя то на полковника, то на студента. - Вы приостановили работы?
     -  Простите...  Я  бы  хотел  ознакомиться  с  вашими   полномочиями,
господин...
     Лебедев выжидательно замолк, но  Руководитель  не  понял  намека.  Он
промолчал, а затем достал из нагрудного кармана сложенную вчетверо бумагу:
     - Прошу вас, Николай Иванович...
     Лебедев внимательно прочитал документ, затем  передал  его  Богоразу.
Тот взглянул на него лишь мельком и пожал плечами.
     - Господин капитан! -  внезапно  позвал  Лебедев.  Арцеулов  поспешил
подойти.
     - Ростислав Александрович, вы помните руку Верховного?
     Арцеулов взял руки бумагу и стал читать. Почерком, очень  похожим  на
хорошо знакомый ему почерк адмирала, сообщалось, что  "предъявитель  сего"
является Руководителем Проекта "Владимир Мономах" и что  все  его  приказы
обязательны к исполнению. Внизу стояла подпись "Александр Колчак".
     - Почерк похож, - кивнул Арцеулов. - Правда,  почему-то  нет  фамилии
предъявителя. Кроме того, обычно такие документы печатались на бланке...
     - Благодарю вас, капитан, - кивнул Лебедев, быстро  переглянувшись  с
Богоразом. - Мы слушаем вас, господин Руководитель Проекта...
     Тот быстро поглядел  сначала  на  невозмутимого  студента,  затем  на
полковника и начал:
     - Господа, в силу имеющихся у меня полномочий я  приказываю  отменить
старт "Мономаха" и передать полигон под контроль местных властей...
     - Но почему? - поразился Лебедев. - К старту все готово!
     - Это приказ. Я не обязан отчитываться перед вами...
     - Понятно,  -  неопределенно  проговорил  полковник  и  хотел  что-то
добавить, но его опередил Степа.
     - Здравия желаю, господин хороший, - Косухин по всем  правилам  отдал
честь, хмыкнув прямо в лицо гостю. - Дозвольте  представиться  -  комиссар
авиабазы Косухин. Дайте-ка мне ваш документик...
     - Ваш брат уже осмотрел его,  Степан  Иванович,  -  спокойно  ответил
неизвестный.
     Степа на мгновенье оторопел. Значит, этот тип знает его? Но откуда?
     - Ага, - кивнул он. - Ну,  документик  -  это  дело  пятое...  Только
дозвольте спросить - откуда вы, такой хороший, прилетели? Уж не из  России
ли?
     - Из России, - отрезал неизвестный. - Что вас еще интересует?
     - Да многое. Ежели из России, значит, прямо на "Фармане" - и оттуда?
     - А какое это имеет значение? - голос  Руководителя  был  по-прежнему
спокоен, но его тон чем-то неуловимо изменился.
     - Мой брат имеет в виду, что дальность вашего аэроплана -  не  больше
двухсот километров, - вступил в разговор полковник. - Вы летели с востока.
Интересно все же, откуда?
     - Во-во, и я о том же, - кивнул довольный таким оборотом Степа.
     Арцеулов уловил суть разговора, расстегнул кобуру и шагнул вперед.
     - Это еще не все, Степан, - усмехнулся полковник. - В этой бумаге нет
условного  знака,  да  и  составлена  она,  как  верно  отметил  Ростислав
Александрович, не по  форме.  Иногда  наша  российская  бюрократия  бывает
небесполезна.
     -  Документ  составлялся  в  последний  момент,  -  все  с   тем   же
спокойствием ответил неизвестный. - Я летел  с  секретной  авиабазы.  Если
хотите, объясню вам все подробнее...
     - Кроме одного, милостивый государь, - перебил его Богораз. - Я  знаю
Руководителя Проекта. Настоящего, естественно...
     - Господин  полковник,  разрешите?  -  Арцеулов  достал  револьвер  и
поглядел на Лебедева. Степа снял с  плеча  карабин  и  тоже  посмотрел  на
брата.
     - Есть еще одна проверка, - Берг тоже подошла  поближе,  с  интересом
рассматривая  неизвестного.  -  Если  этот  господин  знает  шифр  системы
зажигания...
     - Хорошо, - кивнул тот, кто  называл  себя  Руководителе  Проекта.  -
Придется кое-что объяснить. Господин Лебедев, я должен поговорить  с  вами
наедине...
     - Ни за что! - решительно возразил Степа. Все  остальные  промолчали,
но вид у них был вполне недвусмысленный. Неизвестный усмехнулся и кивнул:
     - Ладно... Может, так будет лучше. Господа, вас  обманули.  И  прежде
всего вас, господин Лебедев.
     - То есть? - удивился полковник. - В каком смысле, позвольте узнать?
     - Вам сказали, что запуск "Мономаха" преследует научные цели, что это
испытание нового типа ко