лся  сэр  Таулас,  заметив,  что
рассказчик опять уставился в окно быстро мчавшейся кареты.
   -  Пробуждение  сэра  Мэтьюра  не  было  ужасным.  Расторопный  слуга
поставил перед Мэтьюром кадку рассола и сообщил,  что  хозяин  уже  ждет
дорого гостя в трапезной. Следующий день походил  на  первый,  как  одна
снежинка на другую - узор беседы был иным, но содержание тем же.  Третий
вечер повторил второй, а  четвертый  день  -  третий.  На  десятый  день
оруженосец сэра Мэтьюра заявил, что пора бы  и  честь  знать,  что  надо
отправляться в  путь,  где  господина  ждет  невеста.  Но  разгоряченный
беседой Мэтьюр запустил в брюзгу золотым  кубком,  раскроив  ему  череп.
"Браво! - восхищался хозяин замка. - Истинно рыцарский поступок.  Каждый
должен знать свое место".
   Сэр Таулас хмыкнул. Этвард подождал, не скажет ли он  чего,  и  вновь
стал рассказывать:
   - С деревьев опала листва, выпал снег. Каждое утро Мэтьюру  приносили
рассол, а хозяин замка, не желающий расставаться с дорогим  другом,  уже
ждал его за богато накрытым столом. Мэтьюр  иногда  почему-то  вспоминал
самого храброго героя в армии короля Кирсана  герцога  Вьетского  -  тот
всегда рубил врагов в мертвецки пьяном состоянии.  Когда  Мэтьюр  как-то
спросил его, как герцог борется с похмельем, тот ответил, что просто  не
допускает похмелья,  не  выходя  из  состояния  живительно-возбуждающего
опьянения. Мэтьюр уже сам напоминал себе герцога, только движения  стали
замедленными, дыхание тяжелым, ноги опухали. "Завтра, - говорил он  себе
перед сном, - я отправлюсь дальше, в свой замок к прекрасной  и  любимой
Лиллит". Но на утро слуга поил его неизменным рассолом, а  хозяин  замка
ждал с  кубком  в  руке  и  горячими  изъявлениями  дружбы  на  устах  в
трапезной.
   Этвард вновь замолчал,  вспоминая,  но  на  этот  раз  его  никто  не
поторопил.
   - Стаял снег, и на деревьях зазеленели почки. "Завтра, - говорил себе
Мэтьюр, расставаясь на ночлег с хозяином замка, -  завтра  я  отправлюсь
дальше, в свой замок к прекрасной и любимой Лиллит". Но в  одно  утро...
Мэтьюр не знал прекрасное оно или  пасмурное...  Так  вот...  протрубили
рога, и хозяин затерянного в горах замка заявил: "Мой враг приближается,
чтобы захватить  мой  замок.  Ты  ведь  спасешь  меня,  бесстрашный  сэр
Мэтьюр?" Слуги кое-как напялили на Мэтьюра доспехи, вложили в руки меч и
вывели к воротам.  Жуткая,  отвратительная  отрыжка  вырывалась  из  его
глотки, перед глазами все расплывалось. Сквозь пьяный  туман  он  увидел
захватчика и взмахнул мечом. Он не удивился боли в груди, он не вспомнил
в это мгновение о прекрасной Лиллит, ждущей Мэтьюра в его родовом замке.
Ноги подкосились, и он упал, понимая,  что  умирает.  И  услышал  сквозь
предсмертный шум в ушах слова гостеприимного хозяина замка: "О герой! Ты
освободил меня и мой замок от страшного чудовища,  которое  умертвило  б
меня, если бы не твое чудесное появление! Прошу быть  моим  гостем".  Но
слова эти были обращены не к нему, Мэтьюру, а к его победителю.
   Этвард замолчал. Молчали и все остальные, лишь Таулас проворчал:
   - Так случиться может с  каждым  рыцарем,  который  женские  ласки  и
льстивые речи предпочитает честной встрече  с  опасностью  с  оружием  в
руках...
   Королю бриттов почему-то стало очень неуютно в этой карете. Зачем  он
рассказал невеселую сказку алголианам и Тауласу? Ведь  сэр  Катифен  пел
огромное  множество  забавных  и  героических  историй,  которые  Этвард
прекрасно помнил, почему же сейчас он рассказал именно эту?
   -  Уважаемый  хэккер  Травл,  -  неожиданно  для  себя  обратился   к
алголианину король, - у меня затекли ноги.  Я  хочу  пройтись,  а  потом
верхом догоню вас.
   - Как вам будет угодно, ваше величество.
   По знаку алголианина карета остановилась, и Этвард вышел. Сэр  Таулас
тоже выбрался на свежий воздух. Карета и вся процессия тронулись дальше,
свита Этварда осталась на месте, ожидая приказа господина. Король знаком
показал, что хочет побыть один, и пошел вперед по дороге.
   Почему, ну почему он именно сегодня вспомнил эту злосчастную  сказку,
о которой не вспоминал с самой смерти сэра Катифена?

Глава восьмая

   Переплывали мы не раз
   С тобой через ручей.
   Но море разделило нас,
   Товарищ, юных дней...
   Роберт Бернс

   Радхауру, если положить руку на сердце, совершенно не хотелось  ехать
к царю Тютину, а тем более отправляться с ним  на  праздник  к  морскому
королю Леру. Но еще меньше ему хотелось трястись в карете с  Этвардом  и
алголианами к Озеру Трех Дев. Ему вообще никуда не хотелось. Но пришлось
выбирать меньшее из двух зол.
   Так или иначе, визит  к  царю  Тютину,  некогда  посвятившему  его  в
рыцари, был неизбежен. Благодаря  столь  необычному  посвящению  Радхаур
пятнадцать лет назад приобрел  не  только  верного  друга  Гурондоля,  с
которым надолго  никогда  не  разлучался,  но  и  волшебную  способность
находиться в воде сколь угодно долго, что не раз выручало его  в  долгих
путешествиях за частями тела Алвисида.
   Нет, Радхаур не боялся, что этого дара его могут лишить, он  приобрел
его вместе с рыцарским званием, а разжаловать из  рыцарей  может  только
смерть. Он действительно с уважением относился к Царю Ста Озер, но... но
после неудавшегося брака с его дочерью старался видеться с ним как можно
реже.
   Поэтому он отнюдь не торопил коня, а наслаждался неспешной беседой со
своими спутниками - рыцарями,  приехавшими  на  празднества  в  Рэдвэлл,
которые предпочли прогулку по окрестностям замка утомительному  маршу  к
Озеру Трех Дев, где к тому же недавно были.
   Силы Космические, ну почему Радхаур так редко  никуда  не  торопится,
почему как драгоценное счастье воспринимает подобную прогулку по родовым
землям? Вот уже и дорогу к озеру, где был посвящен в рыцари, дорогу,  на
которой в отрочестве знал каждый камень, каждое дерево, почти позабыл...
   - Говорят,  -  заметил  барон  Кайрон,  -  сегодня  ночью  произойдет
какое-то грандиозное магическое событие  -  Большой  Парад  Планет.  Все
чародеи готовятся к нему.
   - Вы владеете магией, барон? - лениво спросил Радхаур.
   - Нет, но ведь интересно же, черт возьми! Я и с вами  сейчас  поехал,
чтобы увидеть чудо - как озерный царь  выходит  из  воды...  Никогда  не
видел в жизни чудес, даже какого-нибудь замухрышистого дракона встретить
не удалось.
   - Насмотритесь еще, - заверил собеседника Радхаур. - Тошнить от чудес
будет.
   И, пришпорив коня, граф Маридунский помчался вперед по лесной тропе.
   Почему-то радостное  настроение,  вызванное  встречей  с  местами,  в
которых он  провел  детство,  испарилось.  Захотелось,  чтобы  пролетели
поскорее все предстоящие праздники и он вновь отправился в путь, в  свое
последнее путешествие - за сердцем Алвисида. И после этого он запрется в
Рэдвэлле и дальше чем на десять-двадцать миль от замка носа не  покажет.
Пропади все пропадом, он наскитался по  миру  и  нахлебался  приключений
столько, что на всю оставшеюся жизнь с избытком хватит.

***

   Чудеса его  спутники  действительно  увидели  -  из  озера  появились
зеленоволосые  воины  верхом  на  маленьких  стеклянных  дракончиках   -
потомках того дракона, что погиб в битве при Рэдвэлле; сам озерный  царь
со всей своей свитой вышел встретить дорого гостя.
   Благородные  спутники  посмотрели,  как  все  они  вместе  с   графом
Маридунским скрылись в водах озера и,  представляя,  как  расскажут  обо
всем этом рыцарям, отправившимся с королем  Этвардом  или  оставшимся  в
замке, поспешили  в  обратный  путь.  Граф  сказал,  чтобы  в  замке  не
беспокоились о нем,  если  к  ночи  он  не  вернется.  На  берегу  озера
Гуронгель остались  лишь  несколько  слуг  с  конями  дожидаться  своего
удивительного господина.
   Графу Маридунскому уже довелось однажды посетить подводную столицу  и
дворец  короля  морей  Лера,  за  прошедшее  время  ничего  особенно  не
изменилось.
   Радхаур почти все время праздника находился рядом  с  царем  Тютином,
беседуя на ничего не значащие темы. Он слушал объяснения, кто есть  кто,
тут же их забывая.  Гостей  было  множество  и,  если  бы  его  недавние
спутники-рыцари могли находиться под водой,  удивлению  их  не  было  бы
границ,  такие  поразительные  существа  заполняли  дворцовые  залы.  Но
Радхаур устал в своей жизни удивляться, ему было просто неудобно посреди
торжеств отпроситься у Царя Ста Озер домой и приходилось  терпеть  скуку
пышного праздника.
   Некоторый интерес у Радхаура вызвал бой стеклянных драконов, которыми
весьма ловко управляли зеленоволосые наездники. Царь Тютин пояснил,  что
в озере может жить только один дракон, все остальные должны погибнуть  -
и так из миллиона  маленьких  дракончиков  до  озера  доползли  единицы,
теперь нужно выявить самого сильного из них.
   Радхаур смотрел на этих "малышек", каждый из которых  был  длиной  не
менее двух ярдов, и вспоминал старого дракона, от лап которого  чуть  не
погиб. На суше эти твари довольно неуклюжи и неповоротливы, но в  родной
стихии очень опасны. Молодые стеклянные  драконы  словно  понимали,  что
дерутся не на жизнь, а на смерть, оглушительный рев толпы, разгоряченной
видом крови, возбуждал и наездников, заставлявших дракончиков  совершать
немыслимые  пируэты.  Зрелище  было  просто  красивым.  Для  понимающего
человека - тем более.
   Наездники погибших  драконов,  беспомощно  упавших  на  дно  морское,
быстро покидали место побоища, слуги из морских обитателей  специальными
крючьями проворно сволакивали туши в специально  вырытую  в  стороне  от
места битвы огромную яму.
   Из примерно двух дюжин стеклянных драконов в воде остались  лишь  два
последних, управляемых совсем юными наездниками, крепко  держащимися  на
спинах  своих  "скакунов".  Оба   дракона   заметно   устали,   потеряли
первоначальную  быстроту  движений,  но  дрались  отчаянно,   не   желая
уступать.
   - Хороши? - спросил у Радхаура царь Тютин.
   - Драконы? - переспросил граф.
   - Наездники. Это - мои внуки. Твои сыновья, сэр Радхаур.
   А Радхаур полагал, что ничто в жизни его больше не удивит. Удивило не
известие царя Тютина, а то, что никаких чувств в нем оно не вызвало.  Он
мечтал о продолжении рода, он делает все для этого возможное.  Но  слова
царя Тютина вызвали в нем совсем иные мысли.
   - Почему я узнал об этом только сейчас? - спросил он, повернувшись  к
царю Тютину лицом. Радхаур  не  стал  задавать  вопросов,  кто  их  мать
(матери?) и что с нею (с ними?) сейчас. Он прекрасно помнил, что в  ночь
его неудавшейся свадьбы, когда он напился с горя до бесчувствия,  сестры
Лореллы (он даже не мог сейчас вспомнить, как  их  зовут)  почти  силком
прорвались к нему в спальню - все эти годы он старался не  вспоминать  о
той ночи.
   - Тебе они не нравятся? - вопросом на вопрос ответил царь Тютин.
   Мелькнула шальная мысль официально усыновить одного из  них,  любого,
сделать наследником - все же в этих  юношах  кровь  графов  Маридунских,
и... и хоть в монастырь отправиться на покой, замаливать  многочисленные
грехи. Но тут же перед глазами встало полузабытое лицо  Рогнеды,  сейчас
обращенной в озеро, которая когда-нибудь родит ему наследника.
   - Нравятся, - ответил Радхаур. - Как наездники, как все воины  твоего
народа. Это не мои сыновья.
   - Ты не веришь моему слову? - нахмурил брови озерный царь.
   - Верю. Но сын не тот, кого ты  зачал  не  по  любви,  случайно  и  о
существовании которого не знал, пока он не вырос. Сын  это  тот  -  ради
которого живешь, с чьим именем на устах идешь в  смертельный  бой,  чьим
успехам искренне восторгаешься и чьи  неудачи  доставляют  страдания.  Я
даже не знаю их имен. Это не сыновья. Если бы вы сообщили  мне  об  этом
сразу, после их рождения... - Радхаур замолчал, продолжение было  ясным.
Но он добавил:
   - Если бы Лорелла родила мне сына... Как она сейчас?
   Царь Тютин был мрачен. Он не  считал  необходимым  оправдываться,  но
понимал, что Радхаур по-своему прав.
   - Ты с ней сегодня сможешь увидеться, - ответил царь, - она  в  свите
бога дождя Тлалока и его супруги Чальчиутликуэ.
   Дракончики все больше уставали, а  наездники  все  более  распалялись
боем, заставляя своих подопечных нападать. Зрители бесновались,  получая
удовольствие от сражения, которое можно увидеть не чаще раза в столетие,
а то и реже...
   Радхаур смотрел на юношей  и  думал:  защемит  ли  что-нибудь  в  его
сердце? Нет, оно высохло за время  долгих  странствий,  превратившись  в
каменное, даже в ледяное. Впрочем, камень просто равнодушно  взирает  на
мир, лед холодом убивает живое... И по всему  лучше  к  этим  юношам,  у
которых своя жизнь, лучше не подходить, чтобы не обжечь ледяным холодом.
   Битву  драконов  прекратил  король  Лер,  который  объявил,  что  оба
животных достаточно сильны и жизнеспособны, и  дабы  они  смертельно  не
поранили друг друга, он постанавливает устроить между ними гонки -  тот,
кто придет к финишу первым, останется у  царя  Тютина,  второго  выразил
желание взять себе бог южных морей Посейдон.
   Праздник  продолжал  течь,  как  ему  было  положено,   наверное,   в
соответствии со сложной программой устроителей, а  может  быть,  и  нет.
Радхауру все прискучило, царь Тютин ушел для приватной беседы с  другими
водными владыками, приставив к Радхауру четырех своих  телохранителей  и
Майдара. Хорошо еще, что не озерных дев, среди которых  могли  оказаться
эти... как их... сестры Лореллы...  Он  не  знал,  хочет  встречаться  с
бывшей невестой или нет  -  она  для  него  оставалась  идеалом  женской
красоты и девичьей чистоты, пусть все так и остается.  Однако  что-то  в
груди пусть слабо, но шевелилось, и Радхаур решил, что искать встречи не
будет, но и избегать ее - тоже.
   В подводном саду, куда пригласили многочисленных гостей, были накрыты
столы с диковинными яствами, слуги-утопленники  разносили  все  новые  и
новые блюда.
   Радхаур сторонился гостей, не подходя близко  ни  к  одному  столику,
думая лишь о том, когда же закончится праздник.  Все  оживленно  ожидали
полночи - самого главного - того,  ради  чего  все  здесь  и  собрались.
Оставалось уже совсем не долго,  все  гости  находились  в  возбужденном
нетерпении.
   - Смотри, - Радхаур  вдруг  вычленил  из  общего  гула  едва  слышный
женский голос, - это тот самый  граф,  первый  жених  Лореллы,  отбившей
Патекатля у четырехсотгрудой стервы Майяуэль.
   - Где?
   - Да вот тот, с непокрытой головой, светловолосый...
   - С мечом? Тот, рядом с которым лысый старикашка?
   - Да, он.
   - Ничего особенного. По этой Лорелле все с  ума  посходили,  она  уже
второй раз замуж вышла, а у...
   Дальше Радхаур слушать не стал. Не пытаясь высмотреть судачащих  дам,
он резко  развернулся  и,  расталкивая  гостей,  поспешил  к  выходу  из
королевского подводного сада с накрытыми столами. Майдар и телохранители
царя Тютина поспешили за ним.
   -  Майдар,  -  спросил  Радхаур,   пытаясь   сохранить   хоть   крохи
благоприличия, - зачем я здесь? Зачем меня пригласили?
   -  Чтобы  выказать  дружелюбие   царя   Тютина   и   доставить   тебе
удовольствие, сэр Радхаур. Радхаур остановился.
   - Скажи, Майдар... А ты виделся с Лореллой, после... После...
   - После того как она покинула наши озера? -  уточнил  Майдар.  -  Да,
несколько раз. Да ты и сам можешь взглянуть на нее. Вон она.
   Радхаур  посмотрел  в  указанную  сторону.  За  одним  из  столов,  в
окружении меднокожих горбоносых мужчин в непривычных одеждах,  сидела  в
кресле светловолосая красавица. Но в ней очень трудно  было  узнать  ту,
которую он когда-то любил больше жизни, ту,  с  которой  хотел  навсегда
связать свою судьбу.  Фигура  округлилась,  обрела  пышность,  на  губах
играла капризная улыбка. Их взгляды встретились, и красавица узнала его.
   Она встала, отстранив спутников, и направилась к Радхауру.
   Перед ним была не Лорелла. Перед ним была совершенно другая  женщина,
в которую обратилась его Лорелла. Да, она была восхитительна, прекрасна,
от такой можно сойти с ума от  нахлынувшей  буйной  страсти.  Женщина  с
большой буквы. Таких Радхаур много раз встречал на своем пути.
   Он поклонился ей, развернулся и направился дальше. Давно в  нем  умер
мальчик по имени Уррий, который любил Лореллу.
   Сказать ему было нечего.
   - Майдар, как мне добраться до Гуронгеля? -  спросил  Радхаур,  когда
они удалились на почтительное расстояние от бывшей невесты.
   - Сэр Радхаур, дождитесь окончания праздника  и  мы  вместе  с  царем
Тютином вернемся домой.
   - Зачем я здесь?! - не выдержал граф. - Зачем царь Тютин позвал  меня
сюда?!!
   Он не требовал ответа на свои вопросы, но Май-дар неожиданно сказал:
   - Пригласить вас сюда, сэр Радхаур, попросил его я. Здесь  вам  ничто
не угрожает.
   -  А  что  мне  может  угрожать  в  моем  замке?  -  усмехнулся  граф
Маридунский.
   - Я не знаю, - честно ответил озерный колдун. - Я не маг, я природный
чародей, и не в моих силах сказать, какие силы  ополчились  на  вас.  Но
очень скоро, в миг Большого Парада Планет, они  наберут  полную  мощь  и
уничтожат всех, кто хочет возродить Алвисида. Огромный  отряд  носителей
этой силы приближается к Озеру Трех Дев. Они думают, что  вы  там,  а  я
увел вас в совершенно безопасное место.
   Радхаур едва не схватил Майдара за  грудки,  но  тут  же  понял,  что
логика озерного колдуна несколько отличается от человеческой,  как  и  у
всех подводных обитателей, в чем он уже имел несчастье убедиться.
   - Я благодарен тебе за спасение, Майдар, - нашел в себе силы  сказать
Радхаур, сдерживая гнев и тревогу. - Но к Озеру Трех Дев поехал  Этвард.
Я должен быть там! Немедленно! Я помню, что вы оказались  в  Озере  Трех
Дев тогда, пятнадцать лет назад, когда мы с Эмрисом чуть не  убили  друг
друга. Доставь меня туда, Майдар! Немедленно!!!
   - Но вам угрожает там смертельная опасность, сэр Радхаур, -  искренне
удивился Майдар.
   - Лучше погибнуть в бою, чем медленно умереть  от  стыда,  -  рявкнул
граф Маридунский. - Сделай так, чтобы я немедленно оказался в Озере Трех
Дев, иначе... - Он не договорил, что будет иначе, он сам  не  знал,  что
сделает.
   Но Майдар быстро закивал головой:
   - Я хотел спасти вас, сэр Радхаур. Я обещал привести вас  к  Лорелле,
но... Будь по-вашему!

Глава девятая

   Давным-давно - в те времена,
   Когда людские племена
   На воле жили, - нашим дедам
   Был ни один закон неведом.
   Так продолжалось до тех пор,
   Покуда не возник раздор,
   И ложь, и прочие пороки, -
   Стал людям тесен мир широкий.
   Тогда сказать пришла пора:
   - Пусть будет честная игра!
   Вильям Блейк

   - Что случилось, барон, вам плохо?  -  Ансеиса  вернул  в  реальность
встревоженный голос Гловера.
   Барон затравленно  осмотрелся  -  он  по-прежнему  сидел  за  столом.
Напротив него, уронив голову на согнутую в локте руку, спал сэр  Бламур.
Рубашка Ансеиса действительно была мокрой, но не от поцелуев  пышнотелой
вдовушки, которая скорее всего и не  подозревала  об  измучившем  барона
кошмаре, а от собственного холодного пота. За окном совершенно стемнело,
казалось, сам воздух сгустился  от  насыщенности  магической  силой,  но
никто этого не замечал, кроме бывшего тайлорса  -  час,  которого  столь
долго ждал мир, был уже близок.
   - С тобой все в порядке, друг? - переспросил граф.
   Барон кивнул,  опьянения  как  ни  бывало,  все  героические  попытки
напиться пропали втуне. Он обтер ладонью лоб, встал и подошел  к  шнурку
для вызова слуг. Пока  ждал,  сделал  несколько  глотков  эля  прямо  из
кувшина, чтобы прийти в чувство.
   Никогда с ним ничего подобного не случалось, никогда, с тех  пор  как
он встретился взглядом с Аннаурой, у него в мыслях не  было  смотреть  в
другую сторону, да и до этого он избегал встреч  с  женщинами.  Заклятье
Алвисида не действует на того, кто  любит  по-настоящему,  а  без  любви
близость с женщиной, как поединок с