а ультиматум Вальона.
     День перевалил за полдень. Бьючард еще  часок  посидел,  поболтал  со
своими друзьями, затем поднялся и, поставив на стол бокал, произнес:
     - Ну, господа, а теперь отправимся к торговым рядам...
     На улицах было полно людей, многие пристраивались в хвост  безмятежно
прогуливающейся троице; в  окнах  то  и  дело  мелькали  любопытные  лица.
Бьючард ухмыльнулся.
     - Сегодня мы единственные актеры на  сцене,  друзья.  И  надо  хорошо
сыграть свою роль.
     Наконец Хокмун впервые разглядел стены Старвеля. Они возвышались  над
крышами, белые, неприступные, таинственные; ворот нигде не было видно.
     - Отчего же, есть несколько  дверей,  -  ответил  на  вопрос  Хокмуна
Бьючард,  -  но  они  редко  открываются.  Пираты  в  основном  пользуются
обширными подземными каналами и доками, ведущими непосредственно к реке.
     Бьючард свернул на боковую улицу и указал на  здание,  находящееся  в
полуквартале от них.
     - Вот мы и пришли, друзья!
     Они вошли в лавку, ломящуюся от обилия товаров.  Здесь  были  тюки  с
одеждой, кипы плащей, камзолов и бриджей,  стойки  с  мечами  и  кинжалами
всевозможной формы и длины; на крючках висели искусно сделанные  упряжи  и
перевязи, прилавки были завалены шлемами, шляпами, сапогами  и  всем,  что
может понадобиться мужчине. Хозяин - веселый, подтянутый  человек  средних
лет с красным лицом и белыми волосами -  разговаривал  с  покупателем.  Он
кивнул Бьючарду, и  посетитель  обернулся.  Это  был  юноша;  увидев,  кто
пришел, он открыл рот в изумлении, пробормотал что-то невнятное  и  сделал
шаг к выходу.
     - Как, вам уже  не  нужен  меч?  -  удивился  хозяин.  -  Послушайте,
милейший, я скину цену на пол-смайгара, и ни гроша больше.
     - В другой раз, Пайар, в другой раз... - ответил юноша, едва  заметно
поклонился Бьючарду и выскочил из лавки.
     - Кто это был? - улыбнулся Хокмун.
     - Сын  Веронига,  если  не  изменяет  память,  -  ответил  Бьючард  и
рассмеялся. - Он унаследовал трусость своего отца!
     Подошел Пайар.
     - Добрый день, капитан Бьючард.  Вот  уж  не  ждал,  что  вы  сегодня
загляните сюда. Так вы не сделали того заявления?
     - Нет, Пайар, не сделал.
     Пайар улыбнулся:
     - Я почему-то так и думал, капитан.  Однако  теперь  вы  в  серьезном
положении. Вальон ведь должен выполнить свою угрозу, а?
     - Попытается, Пайар.
     - И очень скоро. Он не любит тянуть кота за хвост.  Вы  уверены,  что
стоит - так близко подходить к стенам Старвеля?
     - Должен же я показать, что не боюсь Вальона, -  ответил  Бьючард.  -
Кроме того, мне не пристало ради какого-то пирата  менять  свои  планы.  Я
обещал друзьям, что они выберут себе одежду у лучшего купца в Нарлине, а я
не привык бросать слова на ветер!
     Пайар улыбнулся и сделал приглашающий жест:
     - Желаю удачи, капитан... Ну-с, господа, я к вашим услугам.
     Хокмун в это время рассматривал пурпурный плащ с золотой каймой.
     - У вас богатая лавка, господин Пайар. Прямо глаза разбегаются.
     Пока Бьючард беседовал с хозяином, Хокмун и д'Аверк медленно обходили
прилавки, примеряя там шелковые рубашки, здесь - сапоги. Прошло два  часа,
прежде чем они, наконец, выбрали все, что им было нужно.
     - Не желаете ли пройти в примерочную? - сказал Пайар. - У вас хороший
вкус, господа!
     Хокмун с д'Аверком скрылись за занавесками.  Хокмун  выбрал  шелковую
рубаху бледно-лилового цвета, камзол из мягкой светлой кожи с ворсом, алый
шарф и тонкие блестящие шелковые бриджи такого же цвета, как шарф. Шарф он
обмотал вокруг шеи, бриджи  заправил  в  светлые  кожаные  сапоги,  камзол
оставил расстегнутым,  подпоясался  широким  кожаным  ремнем  и,  наконец,
набросил на плечи голубой плащ, застегнув его у горла.
     Д'Аверк надел алую рубаху, алые бриджи, камзол  из  блестящей  черной
кожи и сапоги, доходящие ему почти до колен.  Сверху  он  накинул  плотный
шелковый плащ вишневого цвета и начал подыскивать себе подходящую перевязь
для меча, когда из лавки внезапно донесся крик.
     Хокмун откинул занавески примерочной.
     Магазин  был  захвачен  вооруженными  людьми,  очевидно  -   пиратами
Старвеля. Они окружили Бьючарда, который даже не успел достать меч.
     Повернувшись, Хокмун выхватил свое оружие из груды одежды, бросился к
вошедшим и столкнулся с падающим Пайаром. Из его горла хлестала кровь.
     Пираты скрутили Бьючарда и волокли его к  выходу.  Капитана  даже  не
было видно под навалившимися телами.
     Хокмун поразил одного пирата в сердце, и парировал выпад другого.
     - Не лезьте не в свое дело! - прорычал тот. - Нам нужен один Бьючард.
     - Только через наши трупы!  -  воскликнул  д'Аверк,  присоединяясь  к
Хокмуну.
     - Бьючард  должен  понести  наказание  за  то,  что  оскорбил  нашего
повелителя Вальона, - ответил пират и нанес удар.
     Отпрыгнув, д'Аверк сделал почти неуловимое движение  мечом,  и  рукав
пирата окрасился кровью. Противник заревел и метнул кинжал, который держал
в другой руке. Но д'Аверк отбил его лезвием меча и пронзил пирату горло.
     Теперь уже половина  пиратов  отделилась  от  толпы  и  бросилась  на
Хокмуна и д'Аверка, тесня их в глубь магазина.
     - Они уводят Бьючарда! - в отчаянии проговорил Хокмун.  -  Мы  должны
спасти его!..
     Он яростно накинулся на пиратов, прорубая себе дорогу  к  дверям,  за
которыми исчез Бьючард, но тут д'Аверк закричал:
     - Еще один отряд - через черный ход!
     В тот же момент рукоять меча ударила герцога в  основание  черепа,  и
Хокмун ничком повалился на груду рубашек.


     Он очнулся от удушья и перевернулся на спину. Внутри лавки было темно
и царила странная тишина.
     Хокмун вскочил, по-прежнему сжимая меч. Первое, что он увидел  -  это
труп Пайара, лежащий рядом с примерочной.
     Второе - тело д'Аверка, распростертое на тюках оранжевой ткани.  Лицо
его друга покрывала корка запекшейся крови.
     Хокмун подошел к нему, сунул руку под камзол и  облегченно  вздохнул:
сердце билось. Очевидно, пираты просто оглушили их обоих - чтобы было кому
рассказать жителям Нарлина, что ожидает наглецов,  смеющих,  подобно  Палу
Бьючарду, оскорблять лорда Вальона.
     Пошатываясь, Хокмун пошел в заднюю комнату и обнаружил там  кувшин  с
водой. Он приложил кувшин к губам д'Аверка, затем оторвал  кусок  ткани  и
обтер его лицо. Кровь шла из широкого, но неглубокого пореза на виске.
     Д'Аверк заворочался, поднял веки и посмотрел прямо в глаза Хокмуну.
     - Бьючард, - сказал он. - Мы должны освободить его.
     Хокмун кивнул.
     - Да, но сейчас он уже в Старвеле.
     - Кроме нас об этом никто  не  знает,  -  сказал  д'Аверк,  с  трудом
принимая сидячее положение. - Если мы  освободим  его  и  расскажем  всему
городу эту историю, представляешь, как поднимется боевой дух горожан?
     - Ладно, - ответил Хокмун. - Мы нанесем визит в Старвель - и  молись,
чтобы Бьючард был еще жив.  -  Он  вложил  меч  в  ножны.  -  Надо  как-то
перелезть через стену, д'Аверк. Понадобится снаряжение.
     - В этой лавке мы найдем все необходимое, - сказал д'Аверк. -  Пошли,
только тихо. Уже темнеет.
     Хокмун коснулся Черного Камня во лбу. Его мысли  вновь  обратились  к
Иссольде, графу Брассу, Оладану и Богенталю.  Как  сложится  их  судьба?..
Всем существом он пытался  забыть  о  Бьючарде,  наставлениях  Майгана,  о
мифическом Мече Зари и не  менее  мифическом  Рунном  Посохе.  Украсть  бы
какое-нибудь судно в порту и отправиться в плавание по морю, отыскать тех,
кого он любит. Но...
     Хокмун вздохнул и расправил плечи. Но они не могут  бросить  Бьючарда
на произвол судьбы. Они или спасут его, или погибнут.
     Он подумал о стенах Старвеля, которые возвышались совсем рядом. Такие
гладкие и,  без  сомнения,  бдительно  охраняющиеся.  Очевидно,  никто  не
пытался забраться на них. Однако никто и не говорил, что  это  невозможно.
Как бы то ни было, они должны попробовать.



                      Глава 9. ХРАМ БАТАХА ГЕРАНДИУМА

     Заткнув за пояса свыше  двух  десятков  кинжалов,  Хокмун  и  Д'Аверк
начали подъем на стену Старвеля.
     Хокмун лез первым. Он выискивал в стене достаточно глубокую  трещину,
вставлял в нее клинок и подтягивался,  думая  лишь  о  том,  чтобы  кинжал
выдержал его вес, и чтобы сверху их не услышали.
     Они медленно взбирались все  выше,  проверяя,  надежно  ли  закреплен
каждый кинжал.
     Вдруг Хокмун  почувствовал,  как  клинок  под  его  ногой  поддается,
схватился за тот, который он секунду назад укрепил над головой,  и  понял,
что и этот сейчас вылетит. Земля была в сотне  футов  под  его  ногами.  В
отчаянии Хокмун выхватил из-за пояса еще один  кинжал,  лихорадочно  нашел
трещину в камне, и вставил клинок. Лезвие держало, а  "упор",  на  котором
покоилась его нога, выпал - до них донесся тихий звон далеко внизу. Теперь
Хокмун висел на одном кинжале, не в силах двинуться  ни  вниз,  ни  вверх,
пока д'Аверк не вогнал  другой  клинок  для  его  ноги.  Хокмун  облегчено
вздохнул. Осталось пройти совсем немного - несколько футов. Но что ждет их
на гребне стены? Что ждет их за стеною?
     Возможно, все усилия напрасны,  а  Бьючард  уже  мертв?  На  сомнения
времени не было.
     Добравшись до  края  стены,  Хокмун  стал  двигаться  с  еще  большей
осторожностью. Над ним послышались шаги: стража. Хокмун  замер.  Еще  один
кинжал - и он наверху. Поглядев вниз, он увидел освещенное лунным  светом,
невозмутимое лицо д'Аверка. Наконец шаги  стихли  в  отдалении,  и  Хокмун
вставил кинжал в стену.
     Когда он уже забрался на верх, шаги послышались вновь  -  торопливые,
будто стражник бежит. Хокмун поднял голову, и  нос  к  носу  столкнулся  с
изумленным пиратом.
     В ту же секунду Хокмун, поставив все на карту, забросил свое тело  на
гребень стены, и пока охранник доставал меч, уцепился за его  ноги  и  что
есть сил дернул.
     Пират замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, и рухнул вниз, не
издав ни единого звука.
     Тяжело дыша, Хокмун встал на колени  и  помог  залезть  д'Аверку.  По
стене к ним спешили еще два стражника.
     Хокмун выпрямился, вынул свой меч из ножен и приготовился к встрече.
     Клинки скрестились. Схватка была короткой, поскольку Хокмун и д'Аверк
находились в отчаянном положении и не могли терять ни секунды.  Они  почти
одновременно поразили пиратов: те упали, дернулись в агонии, и замерли без
движения.
     Друзья осмотрелись. Судя  по  всему,  другие  охранники  их  пока  не
заметили. Хокмун указал на ступени, ведущие вниз, д'Аверк  кивнул,  и  они
стали спускаться - быстро и по возможности бесшумно, от всей души надеясь,
что никому не придет в голову подниматься по лестнице именно в эту минуту.
     Внизу было темно и тихо, словно вымерло все. Далеко, в  самом  центре
Старвеля, мигал маяк, однако город буквально потонул во мраке; лишь сквозь
ставни и дверные щели кое-где пробивался тусклый свет.
     Подойдя ближе к жилым кварталам, они услышали голоса, доносящиеся  из
домов: крики, громкий  хохот.  Одна  из  дверей  распахнулась,  открыв  на
мгновение переполненное пьяными людьми помещение; на улицу, спотыкаясь  на
каждом шагу, выбрался пират, невнятно ругаясь, и упал ничком на  мостовую.
Дверь за ним захлопнулась. Пират не шелохнулся.
     Здания Старвеля были беднее и проще домов по ту сторону  стены  -  ни
богатой отделки, ни лепных украшений, как в  Нарлине,  и  не  знай  Хокмун
правды, он решил бы, что Старвель - город нищих. Но Бьючард рассказал ему,
что пираты  все  свои  богатства  прячут  на  кораблях,  в  подвалах  и  в
таинственном Храме Батаха Герандиуна, где, по слухам, находится Меч Зари.
     Друзья крались по улицам, держа оружие наготове. Они даже  не  знали,
жив ли Бьючард, и уж тем более не подозревали, где  его  искать,  в  какую
темницу его заточили... Но что-то влекло их к маяку в центре города.
     И когда они подобрались уже совсем близко к источнику  света,  ночную
тишину   внезапно   прорезала   оглушительная   барабанная   дробь,   эхом
перекатываясь по пустым темным переулкам. Затем они услышали звуки шагов и
цоканье копыт.
     - Что это? - прошептал д'Аверк. Он глянул за угол и тут  же  отдернул
голову.
     - Они приближаются, - сказал он. - Назад!
     Появился мерцающий свет факелов и на мостовую  упали  зловещие  тени.
Отступив в темноту, друзья разглядывали проходящую мимо процессию.
     Возглавлял шествие сам Вальон, восседающий  на  черном  скакуне.  Его
лицо было холодным и безжалостным, глаза смотрели прямо  перед  собой.  Он
направлялся к центру города - туда, где  горел  сигнальный  огонь.  Позади
него шли барабанщики, отбивая медленный монотонный ритм, дальше  -  группа
вооруженных всадников в богатых нарядах, видимо, повелители  Старвеля.  Их
лица и позы были такими же застывшими, как у  Вальона.  Но  внимание  двух
друзей привлек тот, кто двигался за лордами-пиратами... Бьючард.
     Его руки и ноги были привязаны к каркасу из согнутой  китовой  кости,
установленному на влекомой шестеркой  лошадей  телеге.  Лошадей  вели  под
уздцы пираты в ливреях. Бьючард был бледен, и его нагое тело  блестело  от
пота. Врезающиеся в лодыжки и запястья веревки,  очевидно,  причиняли  ему
ужасную боль, но  он  крепко  сжимал  зубы  и  молчал.  Странные  символы,
нанесенные краской,  покрывали  торс  и  щеки  капитана.  Напрягая  каждый
мускул, он пытался разорвать путы, но тщетно.
     Д'Аверк шагнул было из-за угла, однако Хокмун удержал его.
     - Нет, - прошептал он. - Пойдем следом. Быть может, нам  представится
более удобный момент...
     Они подождали, пока процессия  скроется  за  поворотом,  и  незаметно
пристроились ей в хвост. Процессия медленно  вышла  на  обширную  площадь,
освещенную гигантским маяком.  Этот  сигнальный  огонь  был  укреплен  над
входом в высокое ассимметричное здание,  которое  казалось  и  не  зданием
вовсе, а естественным образованием из стеклообразной вулканической породы.
Глядя на него, мороз пробегал по коже.
     - Это, несомненно, и есть Храм Батаха Герандиуна, - прошептал Хокмун.
- Интересно, зачем Бьючарда сюда привели?
     - Давай выясним, - проговорил д'Аверк. Процессия неторопливо исчезала
в Храме.
     Они метнулись через площадь и спрятались в тени у самой двери.  Дверь
была приоткрыта и, очевидно, никто ее не  охранял.  Скорее  всего,  пираты
были уверены, что посторонний и близко не подойдет к Храму.
     Убедившись, что за ними никто не наблюдает, Хокмун прокрался к  двери
и,  скользнув  внутрь,  очутился  в  темном  коридоре.  Из-за  угла  лился
красноватый свет и доносились  звуки  песнопений.  Хокмун  начал  медленно
продвигаться по коридору, д'Аверк следовал за ним по пятам.
     Не  доходя  до  поворота,  Хокмун  замер.  В  нос  ударил   странный,
отвратительный  запах,  казавшийся  одновременно  знакомым  и  незнакомым.
Хокмун содрогнулся и  сделал  шаг  назад.  Лицо  д'Аверка  исказилось,  он
сглотнул, борясь с тошнотой.
     - Фу ты... Это что такое?
     Хокмун покачал головой.
     - Что-то очень  знакомое...  Возможно,  запах  крови.  Хотя  нет,  не
совсем...
     Д'Аверк взглянул на Хокмуна широко раскрытыми  глазами.  Было  видно,
что он колеблется - не пойти ли назад, но потом француз расправил плечи  и
покрепче ухватил свой меч. Он снял шарф, который был повязан  вокруг  шеи,
обмотал им  лицо,  оставив  только  щелки  для  глаз,  а  свободный  конец
залихватским жестом,  напомнившим  Хокмуну  прежнего  д'Аверка,  перекинул
через плечо. Хокмун усмехнулся и последовал его примеру.
     Они осторожно двинулись вперед и повернули за угол.
     Свечение делалось все  ярче,  его  цвет  напоминал  цвет  крови.  Оно
исходило из двери в дальнем конце коридора, и,  казалось,  пульсировало  в
ритме пения,  которое  становилось  все  громче  и  громче,  и  в  котором
явственно проступали зловещие нотки. Зловоние тоже усиливалось.
     Один раз зал,  из  которого  струился  пульсирующий  свет,  пересекла
какая-то темная фигура. Хокмун и д'Аверк застыли, но их по-прежнему  никто
не замечал. Силуэт исчез, и они вновь пошли вперед.
     Тяжелый смрад  затруднял  дыхание;  звуки  песнопений  терзали  слух;
розовое свечение почти ослепило их. Казалось, разом отказали все  чувства.
В происходящем было что-то неестественное;  что-то,  заставляющее  дрожать
каждый нерв. Но они шли дальше и дальше,  и  оказались  футах  в  двух  от
двери, увидели, что делается за нею. И содрогнулись.
     Зал выглядел почти круглым, если бы не его  высота:  кое-где  потолок
был низким - всего несколько футов от пола, а кое-где таким  высоким,  что
совершенно  исчезал  в  розовой  дымке.  Зал  повторял  очертания   самого
строения, казавшегося не рукотворным, а скорее  природным  сооружением,  с
неправильными и неупорядоченными,  как  представлялось  Хокмуну,  формами.
Стены из стеклообразного материала отражали розовое сияние, а весь зал был
залит ярким кроваво-красным светом.
     Свет исходил из точки высоко под крышей. Хокмун поднял голову.
     Он сразу понял, что это, сразу узнал эту вещь,  которая  довлела  над
залом. Именно за ней и послал Хокмуна умирающий Майган.
     - Меч Зари... - прошептал д'Аверк. - Но не может же эта гнусная штука
играть такую роль в наших судьбах!
     Хокмун нахмурился и пожал плечами.
     - Мы ведь пришли не за ней. Нам нужен вон кто... - кивнул он.
     Под мечом были полукругом расставлены двенадцать каркасов из  китовой
кости. И  на  каждом  был  распят  нагой  человек,  мужчина  или  женщина.
Некоторые уже умерли, большинство остальных находилось при смерти.
     Д'Аверк в ужасе отвернулся, но потом заставил себя смотреть.
     - Клянусь Рунным Посохом! - с трудом пробормотал  он.  -  Это...  это
варварство!
     Из перерезанных вен медленно струилась кровь.
     Несчастные умирали от потери крови.
     Лица живых были искажены страданием, и чем больше  ее  вытекало,  тем
слабее становились их потуги освободиться. Кровь лилась в яму,  высеченную
под ними в скале обсидиана.
     И в этой яме сновали какие-то твари, то  всплывая,  чтобы  налакаться
свежей крови, то вновь погружаясь. Темные  тени,  шевелящиеся  в  кровавом
бассейне...
     Как глубока эта яма? Сколько тысяч невинных людей  было  принесено  в
жертву, чтобы заполнить ее  до  краев?  Какими  странными  свойствами  она
обладает, если кровь в ней не свертывается?
     Вокруг ямы теснились лорды-пираты Старвеля, распевая и  раскачиваясь,
их лица были обращены к Мечу  Зари.  Под  Мечом  находился  прикованный  к
каркасу Бьючард.
     Вальон держал нож, и не оставалось никаких сомнений  в  том,  что  он
собирается делать. Бьючард с отвращением посмотрел на пирата сверху вниз и
что-то  сказал,  но  Хокмун  не  расслышал.  Блестело  лезвие  ножа,   уже
запятнанное кровью, пение становилось все громче, и сквозь него  доносился
холодный голос Вальона.
     - Меч Зари, в котором обитает дух нашего бога и  нашего  предка,  Меч
Зари, сделавший неуязвимым Батаха Герандиуна и  давший  нам  все,  что  мы
имеем, Меч Зари, который оживляет мертвых и позволяет жить  живущим,  меч,
чьим источником света является кровь, дарующая жизнь человеку,  Меч  Зари,
прими нашу последнюю жертву и знай, что  тебе  будут  поклоняться  во  все
века, пока ты пребываешь в  Храме  Батаха  Герандиуна,  и  пока  это  так,
Старвель  никогда  не  падет!  Прими  эту  тварь,  нашего   врага,   этого
нечестивца, прими Пала  Бьючарда  из  той  невежественной  касты,  которая
именует себя купечеством!
     Бьючард опять что-то сказал - его губы шевелились, но  голос  был  не
слышен за истерическим пением других лордов-пиратов.
     Нож медленно приближался к телу Бьючарда, и Хокмун  не  выдержал.  Из
уст герцога Кельнского невольно вырывался боевой клич предков, похожий  на
крик дикой птицы, и размахивая своим сверкающим,  смертоносным  мечом,  во
все горло выкрикивая родовой клич: "Хокмун