Машина  Черного  Камня  нежно  гладила  его,
словно усыпляя, и Хокмуну казалось, что она проникает  в  него,  становясь
его пл отью, а он становится ею.
     Он ощутил сильное давление в голове, и невыразимое чувство теплоты  и
легкости  охватило  его.  Он  плыл  абсолютно  невесомый,   теряя   всякое
представление о времени. Но он понимал, что машина плетет нечто твердое  и
плотное и вживляет это в  его  череп  -  в  самую  середину  лба.  Хокмуну
показалось, что во лбу у него появился третий глаз, и мир  видится  совсем
по-иному. Но затем все куда-то пропало, и герцог увидел перед собой барона
Калана, даже снявшего маску, чтобы получше рассмотреть его.
     Хокмун почувствовал острую боль в голове, но она почти сразу  прошла.
Он посмотрел на машину - краски ее поблекли и сморщились ажурные паутинки.
Он поднес ко лбу руку и с ужасом обнаружил там то, чего не было  раньше  -
нечто  твердое  и  гладкое.  Сейчас  это  было  частью  его   самого.   Он
содрогнулся.
     Барон Калан выглядел обеспокоенным.
     - Ну? Вы выдержали это? Я был уверен в успехе! Вы  ведь  не  сошли  с
ума?
     - Я не сошел с ума, - ответил Хокмун. - Но я боюсь.
     - Со временем вы привыкнете к Камню.
     - Значит у меня в голове камень?
     - Да. Черный Камень. Подождите.
     Калан повернулся и отбросил  в  сторону  занавес  из  алого  бархата,
закрывавший овальной формы плоский кусок молочно-белого кварца, около двух
футов  в  длину.  На  нем  стала  проступать  картинка,  и  Хокмун  увидел
множащееся до бесконечности изображение  барона  Калана,  рассматривающего
кусок кварца. Экран в точности показывал  то,  что  видел  Хокмун.  Стоило
герцогу слегка повернуть  голову,  и  картинка  на  экране  соответственно
изменилась.
     - Работает... Потрясающе... - бормотал в  восторге  Калан.  -  Камень
видит все, что видите вы, дорогой герцог. Куда бы вы не пошли и  чтобы  вы
не сделали, мы будем знать об этом.
     Хокмун попытался было  что-то  сказать,  но  не  смог  -  перехватило
дыхание и сдавило грудь. Он снова коснулся теплого камня, столь схожего  с
его плотью и столь чуждого ей.
     - Что вы со мной сделали? - спросил он после долгого молчания.  Голос
его был по-прежнему спокойным.
     - Мы просто обезопасили себя, - засмеялся Калан. - Сейчас  у  вас  во
лбу - часть живой машины, и стоит нам захотеть, вся  ее  энергия  перейдет
Черному Камню, и тогда...
     Хокмун оцепенел.
     - И что тогда?
     - Он разрушит ваш мозг, герцог Кельнский.
     Барон Мелиадус вел Дориана Хокмуна по  сверкающим  коридорам  Дворца.
Сейчас у герцога на боку болтался меч,  и  одет  был  Хокмун  в  те  самые
доспехи,  что  были  на  нем  при  Кельнской  битве.  Коридоры  постепенно
становились все шире и шире, и вот, наконец, барон  ввел  его  в  огромное
помещение, больше похожее на широкую городскую улицу.  Вдоль  стен  стояли
воины в масках Ордена Богомола. Массивные,  сложенные  из  мозаичных  плит
двери преградили им путь.
     -  Тронный  Зал,   -   прошептал   барон.   -   Сейчас   ты   увидишь
Короля-Императора.
     Двери начали медленно открываться. Тронный Зал ослепил Хокмуна  своим
великолепием. Все кругом блестело и сверкало. Откуда-то доносилась музыка.
С дюжины балконов,  что  рядами  поднимались  к  куполообразному  потолку,
ниспадали пышные знамена пятисот  самых  благородных  семей  Гранбретании.
Выстроившись вдоль стен и салютуя огненными копьями, стояли солдаты Ордена
Богомола в масках  и  черно-зелено-золотых  доспехах.  За  ними  толпились
придворные. Сейчас  они  с  любопытством  рассматривали  вошедших:  барона
Мелиадуса и герцога Хокмуна.
     Там, в противоположном конце зала, висело нечто, что Хокмун  поначалу
никак не мог рассмотреть. Он нахмурился.
     - Тронная Сфера, - прошептал Мелиадус. - Теперь внимательно следи  за
мной и делай то же самое.
     Он направился вперед.
     В Зале царило настоящее буйство красок; здесь было на что посмотреть.
Но Хокмун ничего не замечал. Он, не отрываясь, смотрел на Сферу.
     Кажущиеся карликами  в  огромном  Тронном  Зале,  Хокмун  и  Мелиадус
размеренным шагом приближались к ней. Справа и  слева  от  них  в  боковых
галереях звучали фанфары.
     Вскоре, подойдя  поближе,  Хокмун  смог  рассмотреть  Тронную  Сферу.
Увиденное потрясло его.  Сфера  была  заполнена  молочно-белой  жидкостью,
которая слегка колыхалась. Временами казалось, что на поверхности жидкости
появляется радужное сияние, исчезающее и вновь  возвращающееся.  В  центре
Сферы плавал древний-древний старец с непропорционально  большой  головой.
Он  напоминал  Хокмуну   зародыша.   Кожа   его   сморщилась;   конечности
атрофировались. Но глаза его были живыми.
     Следуя примеру Мелиадуса, Хокмун опустился перед Сферой на колени.
     - Встаньте, - раздался голос.
     Услышав его,  Хокмун  вздрогнул.  Голос  шел  из  сферы,  и  это  был
прекрасный, мелодичный, полный жизни голос молодого человека - человека  в
расцвете сил и здоровья. Хокмун на мгновение задумался: неужели это  голос
самого Императора?
     -  Король-Император,  я  представляю  вам  Дориана  Хокмуна,  герцога
Кельнского,  выбранного  мной  для  выполнения  вашего  задания.  Помните,
Благородный Сир, я рассказывал вам мой план... -  Мелиадус  подобострастно
склонил голову.
     - Мы прилагаем немало усилий и изобретательности, чтобы  добиться  от
графа Брасса сотрудничества с  нами,  -  звучал  прекрасный  голос.  -  Мы
полагаемся на вас, барон Мелиадус.
     - У вас есть для этого  все  основания.  Вы  знаете  о  моих  прежних
заслугах, Ваше Величество, - сказал Мелиадус, вновь кланяясь.
     - Был ли герцог предупрежден о неизбежном наказании, что ждет  его  в
случае измены? - зловеще прозвучал мелодичный голос. - Ему сказали, что мы
можем уничтожить его, где бы он ни находился?
     Мелиадус кивнул.
     - Его предупредили, Могущественнейший Император.
     - Вы сказали ему, что Камень в его черепе, - продолжал с наслаждением
голос, - все видит и все передает нам?
     - Да, Благородный Монарх.
     - И вы хорошо объяснили ему, барон, что  стоит  нам  только  заметить
хотя бы малейшие признаки неверности - а сделать это  будет  очень  легко,
наблюдая за лицами его собеседников - и мы  передадим  Камню  всю  энергию
машины. Вы сказали ему, что в этом случае  Камень  уничтожит  его  мозг  и
сделает его идиотом?
     - Он знает об этом, Великий Император.
     Существо в Сфере захихикало.
     - Посмотрите на него, барон. По-моему, угроза безумия  его  вовсе  не
страшит. Вы уверены, что Камень еще не действует в полную силу?
     - Он всегда такой, о Бессмертный Владыка.
     Сейчас глаза старца пристально смотрели на Дориана Хокмуна.
     - Вы заключили сделку, герцог Кельнский,  с  бессмертным  Императором
Гранбретании. Это знак нашего великодушия - предложить такое, по существу,
одному из наших рабов. И вы должны служить нам с верностью и преданностью,
помня, что  теперь  вы  связаны  с  судьбой  величайшей  расы,  когда-либо
появлявшейся на этой планете. Наш огромный интеллект и могущество дают нам
право царствовать на Земле, и скоро мы воспользуемся этим в  полной  мере.
Тот, кто поможет нам в осуществлении этой благородной цели,  получит  наше
одобрение. Так иди, герцог Кельнский, и заслужи его.
     Морщинистая голова повернулась, изо рта  высунулся  острый  язычок  и
коснулся крошечного шарика, плавающего возле стенки  Сферы.  Сфера  начала
гаснуть, и вот  уже  виден  был  лишь  силуэт  похожего  на  зародыш  тела
Императора, последнего и бессмертного потомка династии,  основанной  почти
три тысячи лет назад.
     - Помни о силе Черного Камня, - сказал на прощание старец. Светящаяся
Сфера превратилась в тусклый черный шар.
     Аудиенция закончилась.  Кланяясь,  Мелиадус  и  Хокмун  попятились  к
дверям, потом повернулись и покинули Тронный Зал. Однако, последствий этой
аудиенции не предвидел ни барон,  ни  его  господин.  В  измученном  мозгу
Хокмуна,  в  глубинах  его  сознания  зародилось  неясное  раздражение.  И
причиной тому не был Черный Камень.
     Возможно, это  означало,  что  к  Хокмуну  возвращается  его  прежняя
человеческая  сущность.  Возможно,  это  зарождалось  новое  и  совершенно
отличное от всех известных свойств; возможно, это было воздействие Рунного
Посоха.



                     Глава 4. ПУТЕШЕСТВИЕ В ЗАМОК БРАСС

     Дориана Хокмуна вернули в подземную тюрьму, и он провел там два  дня,
прежде чем вновь увидел барона Мелиадуса. Барон принес доспехи  из  черной
кожи, сапоги, латные рукавицы, тяжелый кожаный плащ  с  капюшоном,  меч  и
черную  маску  оскалившегося  волка.  Очевидно,  одежда  и  все  остальное
когда-то предназначались для самого барона.
     - Теперь о том, что ты будешь говорить в замке, - начал  Мелиадус.  -
Твой рассказ должен убедить графа Брасса. Ты  был  моим  пленником,  но  с
помощью раба бежал, усыпив меня и переодевшись в мои одежды. Прежде чем  я
пришел в себя, тебе под видом барона Мелиадуса  удалось  покинуть  границы
Гранбретании и ее владений. В общем, чем проще, тем лучше. И это не только
объяснит, как ты выбрался отсюда, но и возвысит тебя  в  глазах  тех,  кто
меня ненавидит.
     - Я понял, - сказал Хокмун, рассматривая доспехи, - но как я  объясню
Черный Камень?
     - На тебе ставили эксперимент, но ты бежал  раньше,  чем  это  смогло
причинить тебе какой-либо серьезный вред. Постарайся достоверно рассказать
свою историю, Хокмун. Твоя жизнь зависит от этого. Мы будем  наблюдать  за
реакцией графа и, в особенности,  за  реакцией  этого  хитрого  рифмоплета
Богенталя. Нам, конечно, не будет слышно, о чем вы там  станете  говорить,
но мы достаточно хорошо умеем  читать  по  губам.  Малейшее  подозрение  в
предательстве с твоей стороны - и мы даем Камню жизнь.
     - Я понял, - повторил Хокмун таким же спокойным голосом.
     Мелиадус нахмурился.
     - Они, несомненно, заметят твои странности, но, надеюсь,  отнесут  их
на счет тех несчастий, что свалились на тебя. Это их  сделает  даже  более
внимательными и заботливыми.
     Хокмун рассеянно кивнул.
     Мелиадус внимательно посмотрел на него.
     - Ты внушаешь мне опасения, Хокмун. Но тем не менее я уверен в  твоей
преданности. Черный Камень - лучшая гарантия тому. - Он улыбнулся.  -  Ну,
орнитоптер ждет. На нем ты доберешься до города Дю-Вер, что на  побережье.
Собирайтесь, дорогой герцог, и  достойно  служите  Империи.  Справитесь  с
заданием - и земли ваши.


     Орнитоптер стоял на лужайке у самого входа в подземелье. Сделанный  в
форме гигантского грифона из меди, серебра и латуни,  сидящего  на  мощных
львиных лапах, со сложенными на спине сорокафутовыми крыльями, он потрясал
своей красотой. За орлиной  головой  в  маленькой  кабине  сидел  пилот  в
птичьей маске Ордена Ворона - Ордена, к которому принадлежали  все  пилоты
Гранбретании. Его одетые в перчатки руки лежали на украшенном драгоценными
камнями пульте управления.
     С некоторой опаской Хокмун, одетый в доспехи  Мелиадуса,  забрался  в
кабину и занял место за спиной пилота. Ему  пришлось  изрядно  повозиться,
прежде чем удалось более или менее сносно расположиться на  длинном  узком
сидении и пристроить свой большой меч.
     Едва он успел ухватиться за ребристые металлические бока машины,  как
пилот уже нажал на рычаг, и крылья, раскрывшись, начали бить по воздуху со
странным, отдающимся в  ушах  гулом.  Орнитоптер  задрожал  и  начал  было
валиться на бок, но пилот, схватившись за ручки управления,  удержал  его.
Хокмун знал, что полеты на этих аппаратах - довольно опасное занятие, и во
время битвы под Кельном неоднократно видел, как они  складывали  крылья  и
камнем падали на землю. Но несмотря  на  все  их  недостатки,  орнитоптеры
оставались основной силой Темной Империи, и именно благодаря им она смогла
так стремительно покорить почти всю Европу. Ни у одной  другой  страны  не
было ничего подобного.
     Грифон, с силой оттолкнувшись  от  земли,  взлетел.  Крылья  били  по
воздуху - жалкая пародия на летящую птицу - и машина забиралась все выше и
выше, пока, наконец, они не поднялись над самыми высокими башнями Лондры и
не направились на юго-восток. Хокмун, испытывая  определенные  неудобства,
тяжело дышал.
     Вскоре летающий монстр вырвался из плотного  слоя  облаков,  и  яркий
солнечный свет заиграл, искрясь на его металлической чешуе.  Лицо  Хокмуна
закрывала маска, и в ее  хрустальных  глазах  он  видел  тысячи  крошечных
радуг. Он закрыл глаза.
     Прошло  какое-то  время,  и  герцог  почувствовал,   что   орнитоптер
снижается. Открыв глаза, он увидел, что они вновь окружены облаками. Когда
машина опустилась  ниже,  взору  Хокмуна  открылись  пепельно-серые  поля,
очертания небольшого города и сине-лиловое море.
     Неуклюже развернувшись, орнитоптер  направился  к  большому  плоскому
камню, возвышающемуся  в  центре  города.  Неистово  хлопая  крыльями,  он
приземлился, сильно ударившись о каменную плиту, и замер.
     Пилот дал знак вылезать. Герцог выбрался из машины и,  нетвердо  стоя
на ногах, стал разминать затекшее тело. На площадке стояло  еще  несколько
орнитоптеров. Один из них взлетел, и  Хокмун  почувствовал  сильный  порыв
ветра от взмахов его крыльев.
     - Дю-Вер, - сказал пилот, закрывая кабину. - Этот город отдали  нашим
воздушным силам, хотя военные корабли все еще заходят в его гавань.
     Вскоре Хокмун заметил впереди, в каменной плите, круглый  люк.  Пилот
остановился и несколько раз постучал по  стальной  крышке  люка.  Это  был
какой-то условный сигнал. Немного погодя крышка ушла  вниз,  и  показалась
каменная лестница. Они стали спускаться. В люке было темно и мрачно.
     Наконец они вышли на мощеную булыжником  улицу,  что  тянулась  между
большими квадратными зданиями. Она, впрочем как и остальные улицы  города,
была  переполнена  солдатами  Гранбретании.  Здесь  можно  было  встретить
пилотов в масках Ворона, матросов с военных кораблей  в  масках  Рыбы  или
Морской Змеи, пехотинцев и  кавалеристов  в  самых  разнообразных  масках:
Вепря, Волка, Черепа, Богомола, Быка, Собаки, Козла и многих других.  Мечи
били по закованным в латы ногам, ударялись друг о друга огненные копья,  и
повсюду слышался звон боевых доспехов.
     Пробираясь через толпу, Хокмун сначала не мог  понять:  почему  перед
ним все так легко расступаются, но потом  вспомнил,  что  на  нем  доспехи
барона Мелиадуса.
     У ворот города Хокмуна уже  ждала  приготовленная  для  него  лошадь.
Сумки, туго набитые провиантом,  были  приторочены  к  ее  седлу.  Герцога
заранее предупредили и о лошади, и  о  том,  какой  дорогой  ему  надлежит
ехать. Он вскочил в седло и направился к морю.
     Очень скоро облака рассеялись, пропуская  солнечный  свет,  и  Дориан
Хокмун впервые увидел Серебряный мост. Мост сверкал на солнце,  прекрасный
и кажущийся таким хрупким, и изящной дугой исчезал за горизонтом. В ширину
он имел почти четверть  мили.  Ограждением  служили  сложные  переплетения
тонких серебряных тросов, поддерживаемые многочисленными пилонами.
     На мосту царило оживленное  движение.  Хокмун  видел  кареты  лордов,
настолько изысканные, что  трудно  было  поверить  в  то,  что  они  могут
двигаться; эскадроны кавалеристов -  лошади  были  в  таких  же  пышных  и
красивых  доспехах,  как  и  их  седоки;  батальоны  пехоты,   марширующие
колоннами с невероятной четкостью; караваны торговцев;  вьючных  животных,
нагруженных тюками со всеми мыслимыми и немыслимыми товарами - здесь  были
меха, шелка, фрукты, овощи,  сундуки  со  всяческим  скарбом,  канделябры,
подсвечники, кровати, мебельные гарнитуры и многое другое. И почти все  из
этого,  как  догадался  Хокмун,  было  награблено   в   странах,   недавно
завоеванных армиями Темной Империи.
     Он видел также и военную технику - машины из железа и меди, некоторые
из них были оснащены страшными, напоминающими птичьи клювы острыми  шипами
для разрушения стен, другие - вышками для ведения осады, третьи - длинными
балками для метания массивных ядер и камней. Рядом с  машинами,  в  масках
Крота, Барсука и Хорька, шли их создатели - инженеры Темной Империи. Своим
могучим  телосложением  и  большими  руками  они   немного   походили   на
собственные детища. Но в сравнении с величием Серебряного  моста,  который
наряду  с  орнитоптерами  считался   одной   из   главных   причин   столь
стремительных побед Гранбретании, все они казались крошечными муравьями.
     Страже, стоящей у моста, было приказано пропустить Хокмуна, и  герцог
беспрепятственно въехал на вибрирующий от движения транспорта мост. Копыта
лошади звонко загрохотали по  металлу.  Мост,  если  его  рассматривать  с
близкого расстояния, терял часть своего великолепия.  Проезжая  часть  его
была покрыта выбоинами и царапинами, то тут,  то  там  можно  было  видеть
кучки лошадиного навоза, грязное тряпье, солому и прочий  мусор.  Конечно,
невозможно было  поддерживать  столь  оживленную  магистраль  в  идеальной
чистоте, но так или иначе загаженный мост символизировал в  какой-то  мере
истинный дух этой странной цивилизации, называемой Гранбретания.
     Хокмун перебрался по Серебряному мосту на другой берег и направился в
глубь материка к Хрустальному городу Пари, недавно  павшему  под  натиском
имперской мощи, где он собирался немного отдохнуть.
     Но до Хрустального  города  -  день  езды,  и  поэтому  он  решил  не
останавливаться  в  Карли  -  в  ближайшем  от  моста  городе,   а   найти
какую-нибудь деревню, заночевать  там  и  утром  отправиться  дальше.  Уже
близился закат, когда он въехал в небольшую деревню с  милыми  аккуратными
домиками (правда, некоторые из них были разрушены)  и  садами.  В  деревне
повсюду были видны следы недавнего сражения  и  стояла  тревожная  тишина.
Хокмун добрался до постоялого двора и, увидев, что двери закрыты, спешился
и забарабанил по ним кулаком. Прошло несколько минут, прежде чем заскрипел
засов, и показалось детское лицо. Увидев маску Волка, ребенок был  заметно
напуган. С видимой неохотой он распахнул двери и позволил  Хокмуну  войти.
Оказавшись внутри, Хокмун снял  маску  и  попытался  улыбнуться,  стараясь
успокоить ребенка, но, поскольку он уже позабыл, как нужно двигать губами,
улыбка вышла несколько натянутой. Мальчик,  кажется,  принял  получившийся
оскал за знак недовольства и отпрянул назад, словно ожидая удара.
     - Я не сделаю тебе ничего плохого,  -  сказал  Хокмун.  -  Ты  только
присмотри за моей лошадью, приготовь постель и дай мне чего-нибудь поесть.
На рассвете я уеду.
     - Господин, у нас есть только  самая  простая  пища,  -  пробормотал,
немного успокоившись, мальчик.
     За годы бесконечных войн люди в Европе уже  привыкли  к  всевозможным
оккупациям и нашествие гранбретанцев, в сущности, не было для  них  чем-то
новым. Но неожиданной была свирепость  гранбретанцев,  и  было  совершенно
очевидно, что ребенок боится  и  ненавидит  Хокмуна,  не  ожидая  от  него
ничего, кроме несправедливости.
     - Я неприхотлив. Принеси хоть  что-нибудь.  Мне  лишь  нужно  утолить
голод и немного поспать.
     - Господин, у нас все забрали. Если мы...
     Хокмун прервал его жестом.
     - Меня это не интересует, мальчик. Я жду.
     Он обвел взором комнату и заметил двух стариков,  сидящих  в  сумраке
зала и что-то пьющих из больших пивных кружек.  Они  старательно  избегали
его взгляда. Он подошел к маленькому столу, что стоял в  центре  зала,  и,
сняв плащ и рукавицы, тяжело опустился на стоящий рядом стул.
     Маску Волка он положил на пол возле ножки стула, что  было  необычным
для лорда Темной Империи. Он заметил,  что  один  из  мужчин  с  некоторым
удивлением смотрит на него. Потом они начали шептаться,  и  Хокмун  понял,
что они увидели  Черный  Камень.  Мальчик  принес  кружку  жидкого  эля  и
несколько  жалких  кусочков  жареной  свинины.  Похоже,   что   это   было
действ