на берегу. Но тут...
     Огромный волк - белый! - вдруг вырос в нескольких шагах впереди, словно возник из-под земли или со-ткался из тумана. А поодаль - еще два зверя... (Зверя?) ...правда, не такие могучие.
     Вожак - в полроста Аймика, не меньше - приближался ленивой трусцой. Ощеренная пасть едва ли не улыбается; в горящих глазах насмешка...
     (Копье? Забыто там, возле хижины Дада. Значит, ни шагу дальше. И - за лук.)
     Аймик остановился. Постарался упереться ногами в камни так, чтобы не поскользнуться в решающий момент. (Хорошо, что поток сегодня не слишком напорист.) Два колчана колотят по правому и левому боку; в одном дар Инельги...
     (?Помни! Только один выстрел; второго не будет!?) ...а во втором - дар Ламона, мужа Айриты. (?Прими, Вестник, мой Дар, - сказал тогда Ла-мон. - Твое оружие - против Черного Колдуна, а мое - против его прислужников. Зверь ли, человек ли встанет на твоей тропе, - мой лук не подведет. И стрелы заговоренные, против них и оборотень не устоит?.)
     Хороший лук, ничего не скажешь, но... что если этот белый волк - сам Дад, а два других... НЕТ!
     Стрела, выпущенная из лука Аамона, настигла белого волка в начале прыжка. Бессильно лязгнув клыками, мертвый зверь рухнул в воду возле самого берега. Поток проволок его совсем недалеко, тело застряло между больших камней. Два других волка, последовавшие было за вожаком, остановились в нерешительности - и через мгновение один из них уже бился на прибрежном галечнике в предсмертных судорогах, пытаясь достать зубами стрелу, пронзившую бок. Больше не раздумывая, третий зверь пустился наутек. Кажется, путь свободен.
     Аймик с луком в руке в два прыжка выбрался на берег, готовый пустить оружие в ход. Осмотрелся. Прислушался. Вроде бы никого; третий волк, должно быть, улепетывает, спасая свою шкуру. Теперь - скорее к расселине.
     Он даже не услышал шорох - скорее почувствовал опасность и почти успел... Резкий удар в левый бок опрокинул Аймика наземь, лук отлетел в сторону, но и челюсти врага, вместо того чтобы мертвой хваткой впиться в горло, лишь поймали воздух. В следующий момент человек и зверь, намертво сцепившись, покатились по гальке. (Третий вернулся?)
     Нет, это был не третий. Четвертый. Огромный, неимоверно сильный. Аймик понял это, убедившись в тщетности своих попыток навалиться на зверя сверху и задушить его. Вскоре он сам оказался на спине, левая рука стискивала подмышкой волчью лапу, а правая - шерсть где-то у глотки, но вцепиться пальцами намертво и перекрыть дыхание никак не удавалось. Все силы обеих рук уходили на то, чтобы удерживать оскаленную пасть подальше от собственного горла. И силы эти слабели. (Кинжал? И думать нечего; не успеть...) Когти задних лап скребут то по камням, то по ногам, рвут одежду. Все ниже, все ближе к горлу красные светящиеся глаза черного волка, его клыки, в указательный палец величиной. Из ощеренной пасти прямо на лицо стекает слюна, и не псиной воняет - мертвечиной...
     (Из темноты - шорох и шум... И вой... Третий... Сейчас он... присоединится... и конец...)
     Да, сюда спешат! Аймик делает невероятные усилия, но его положение только ухудшается. Задние лапы врага, похоже, обретают прочную опору; левая передняя лапа тянется когтями к глазу... Гальки шуршат совсем рядом... - Вестник, держись!
     В полном недоумении, Аймик едва не выпустил врага. Но тут же почувствовал, как тело черного волка содрогается от кем-то нанесенного удара. И еще...
     - О-У-У-У!
     Зверь сам отворачивается от вожделенного горла и рвется, чтобы напасть на нападающего. И вырывается - он еще силен. Но прыжок не удался. Аймик молниеносно выхватил костяной кинжал и сам навалился на эту черную тварь, нанося удар за ударом. А рядом мечется нежданный спаситель, выбирая удобный момент... - Осторожнее!
     ...и наносит врагу последний удар копьем. Добивающий. Аймик, не вставая с колен, поднимает глаза и видит...
     - Касс! Мальчишка...
     (Нет! Мужчина.)
     ...широко улыбается. Он счастлив.
     - Вестник! Я сделал все, что мог.

5

     - Я шел за ними, - возбужденно шептал Касс, - только не решился напасть... - Он почувствовал, что краснеет при мысли о том, что Вестник может счесть его трусом. - Навредить боялся. Решил подождать тебя. Чтобы вместе.
     - Правильно. - Аймик приобнял его за плечи. - Ты все сделал правильно. Если бы не ты, мне конец.
     Они шли вдвоем к скале, продолжавшей пульсировать багровым светом. Говорили вполголоса, переходя на шепот. Вокруг ни души, но...
     - Только я не заметил, куда они пошли потом. Я ведь на том берегу оставался.
     - Не тревожься, я знаю. Там, дальше, в скале есть проход.
     Подле уходящей в небо, неестественно светящейся каменной стены разговор угас. Сейчас сияние было намного сильнее, чем в ту далекую ночь. Багровые сполохи играли на лицах, на одежде, и казалось, что возникающие на поверхности камня и тут же сменяющие друг друга глумящиеся хари дразнят непрошеных гостей, трогают их своими языками...
     Аймик на ходу вынул из колчана лук Древних. Тетиву он укрепит тогда, когда окажется перед самой расселиной. А вступив в нее, приготовит и стрелу.
     Дад знал. Око Тьмы само показало ему, без вопроше-ния. Не зятя, нет. Мертвую стражу. Мальчишка лгал. Мальчишка его предал. Ну что ж. И с предателем, и со своим зятем он разберется после. Сейчас главное - завершить Обряд. Им сюда все равно не пройти, пусть себе мечутся, ищут. А когда Обряд завершится - он сам раскроет проход и встретит долгожданных гостей. Не один. Вдвоем с внуком, который получит Истинное Имя. Кому предстоит стать сильнее своего деда.
     - ХОРРОГ! ХОРРОГ! ХОРРОГ! Кхуту хоррог!
     Обряд шел своим чередом. Нельзя ничего пропускать, нельзя торопиться. Пройдено уже больше половины пути, и скоро...
     (Дангор недвижим. Когда Дад связывал его мать и укладывал на жертвенник, он сделал было попытку рвануться на помощь, но Невидимые держат прочно. Сейчас их помощь уже не нужна: Дангор заворожен Обрядом.)
     ...Скоро прозвучат Слова Призыва и из Ока Тьмы явится один из Тех. И Дангор принесет ему Клятву и даст свою кровь. А потом...
     Потом он разделит с Тем, кто явится из Ока Тьмы, сердце своей матери. И получит Истинное Имя. И великую силу.
     Аймик остановился в недоумении. Что такое? Он ничего не понимал. Вот гребень скалы обрывается вниз, и теперь ее можно просто обогнуть, но, конечно же, никакого жертвенника там нет и быть не может. Та расселина, заполненная духами Тьмы, что вела к жертвеннику Дада, - если только она была вообще, а не померещилась, - должна остаться позади. Но как он мог ее пропустить? Быть может, из-за этих багровых отсветов?.. - Что случилось? - еле слышно прошептал Касс. - Ничего. Возвращаемся. Смотри внимательнее. Ищи проход в скале.
     (Глупо. Расселина была огромной: скалу словно кто-то надвое рассек. Такого не пропустить.)
     Но Аймик все же возвращался в тщетной надежде на чудо... Бесполезно. Камень - он и есть камень. С ужасом и отчаянием он понял, что скала цельная.
     А багровый свет все усиливался и насмешливо дышал прямо в лицо. И все явственнее выступали из камня глумливые рожи...
     Послышалось частое дыхание Касса. Он не спрашивает ни о чем, как и положено мужчине. Но похоже, собирается заплакать. Как мальчишка. (Инельга! Что мне делать?)
     И ответ пришел - теплая, успокаивающая волна, - не извне, а словно из сердца. СЛОВО СВЕТА! ЗНАК СВЕТА! И вернулось спокойствие. И он сразу нашел то место, где скала должна расступаться.
     (Два больших камня слева и один, поменьше, справа. Да еще эта осыпь. Ну конечно, здесь.) И встал лицом к сплошной скале. (А свет-то иным стал. Дрожащим, неровным.) И прочертил правой рукой Знак. И произнес Слово.
     Земля содрогнулась. Ослепительно белая молния прочертила камень сверху вниз, погасив багровый свет. И с тяжким вздохом скала раскрылась.
     Нужно спешить. Уперев лук Древних одним концом в землю, Аймик закрепил тетиву. Сделать это оказалось намного труднее, чем на обычном луке. Затем снял с плеча второй колчан с оружием Ламона и протянул его своему спутнику.
     В глазах Касса - безграничный восторг:
     - Вестник! Великий! Касс пойдет с тобой до конца.
     - Нет, - твердо ответил Аймик. - Это моя охота. Только моя. Ты меня спас, и я этого не забуду. Но сейчас - только помешаешь.
     Видя невысказанную мольбу, добавил:
     - Жди.
     (Хотелось отправить своего спасителя прочь, подальше от беды. Но понял: этим только напрасно его обидит. Если Дад победит - Касс обречен, где бы он ни был.)
     И, достав заветную стрелу, Аймик шагнул в открывшийся проход, залитый теперь ослепительно белым светом.
     Дад нараспев произносил Слова Призыва. Он не знал, кто выступит из глубин Ока Тьмы на его зов - во имя Повелителя Мух, - но догадывался: в этот раз - не один из обычных собеседников Черного Колдуна. Кто-то из Властных.
     Обряд немного затягивался. Дад прекрасно знал: для успеха нужна полная сосредоточенность. Особенно сейчас, когда Путь почти пройден и настало время Призыва. Прекрасно знал - и ничего не мог с собой поделать. Его отвлекала... собственная радость: перед глазами навязчиво маячили эти два дурака, бесплодно тычущиеся в скалу, и то, что будет с ними потом...
     Довольно. ?Потом? - оно и будет потом; сейчас важен только Зов.
     - ПРИДИ! ПРИДИ! ПРИДИ!
     Во имя той, кто порождена Великой Тьмой, той, кто крадется в ночи, чья сила - боль, чья радость - отчаяние...
     Поверхность Ока Тьмы стала покрываться мелкой рябью; в самой его глубине что-то заклубилось... Такие знаки Дад видел только однажды. Совсем недавно. Он понял: ПРИБЛИЖАЕТСЯ БЕЗЛИКИЙ! Его пронзила невольная дрожь; даже заклинания прервались на миг.
     ?...Если ты обманешь и в этот раз... Ты и представить себе не можешь, что тебя ждет...?
     ?Это хорошо; лучше не может быть, - убеждал себя Дад, поспешно возвращаясь к заклинаниям. - Он увидит сам, что я не обманул, он сам завершит Посвящение, и тогда...?
     Громовой удар и ослепительная вспышка прервали Действо. В глаза полыхнул нестерпимый Нездешний Свет - и Дад невольно закрылся рукой.
     Проклятый ублюдок! Невесть как он сумел раскрыть скалу!

6

     Немного прихрамывая (когти черного волка все же давали о себе знать), с луком и стрелой наготове, Аймик почти бежал по открывшейся тропе. На этот раз путь был иным.
     Густой мрак, встретивший Аймика в прошлый раз, был отброшен к краям расселины. Теперь духи Тьмы ярились там, прижатые к скале, бессильные вновь закрыть светлый проход, бессильные помешать Вестнику. И в этом свете было отчетливо видно: вокруг - камень, только камень, и ничего больше. Ни кустика, ни травинки. Только камень, да еще какие-то странные маслянистые лужицы, похожие на чьи-то следы. Не человека и не зверя... И трещины в стенах и на полу... не совсем трещины- знаки... Вперед. Скорее вперед.
     Дад отнял руку от лица и перевел дух. Нет, это еще не конец. Сюда, к Оку Тьмы и Жертвеннику, Нездешний Свет не проник, здесь он бессилен. И пламя Тьмы хоть и померкло, но не погасло совсем. И Безликий не скрылся; он здесь, близко; нужно только помочь ему вновь подняться на поверхность Ока Тьмы, где по-прежнему горит набухший кровью Знак Властелина.
     ...А он, хоть и Вестник, но только человек. И придет сюда, где Сила, рассекшая скалу, не властна. Где хозяин - Дад. Тоже только человек. ...Вот и встретимся. Человек с человеком.
     Мада извивалась на жертвеннике, тщетно пытаясь хотя бы ослабить путы. В отличие от Дангора, заклинания не одурманили ее, она была в полном сознании. И знала, что ее ждет. И покорно ждала. И сердце ныло не от предчувствия близкого конца. От мыслей об участи сына...
     И вдруг... Что-то изменилось, что-то пошло не так, не по воле Черного Колдуна и его Хозяев. Но что?
     Мада лежала лицом к Оку Тьмы. Неимоверным усилием она перекатилась на другой бок - и до крови закусила губу, чтобы не закричать в третий раз. От радости.
     В скале снова возник проход, сияющий так, словно Небесный Огонь, возникающий на миг, чтобы тут же ис-
     чезнуть, вошел туда и застыл, не желая гаснуть. И в этом свете... Аймик! Ее муж спешил на помощь.
     Свет не рассеивался - внезапно обрывался, сразу у выхода к Черному камню и жертвеннику. Аймик остановился на самой его границе.
     ...Все как тогда. Черное пламя. Кровавый Знак пульсирует в черной глыбе в ответ на страшные заклинания.
     Но перед Черным камнем не одна - две фигуры. Один - Дад. А рядом с ним, безвольно опустив руки и склонив голову... (Неужели Дангор?)
     - АЗЗАГОДД! АЗЗАГОДД! АЗЗАГОДД! Кхуту хоррог! Кхуту Аззагодд!..
     Цепенеет сердце, немеют руки, потому что вот сейчас свершится последнее Действо, после которого прямо из этого Знака появится Нечто, и тогда...
     Черный Колдун достает каменный клинок и передает его второму, а сам отступает в сторону. Тот, второй, поворачивается - и Аймик видит, что это и вправду Дангор, повзрослевший Дангор, ребенок Дангор, глаза его открыты, но пусты, и лицо мертво, и он с клинком в руке делает шаг в сторону, открывая светлый в черных подтеках камень-жертвенник. А на жертвеннике... ...Не косуля, нет. Только... Это Мада? Мада! И она все понимает, все видит. И ждет...
     СКОРЕЕ!
     Аймик вскинул лук Древних... и понял, что с того места, где он стоит, пустить стрелу можно только в неподвижно стоящего сына. Дад отступил так, что повзрослевший широкоплечий Дангор оказался между ним и стрелком. Аймик попытался передвинуться влево - и Дангор, словно привязанный, сместился туда же. Вправо - то же самое.
     Дад все знал! Приход Вестника не был нежданным. И тут послышался знакомый, добродушный, чуть насмешливый голос, произносящий не заклинания - обычные человеческие слова:
     - Ну что, зятек, вот мы и встретились! Сам пришел - молодец. Жена, как видишь, ждет тебя не дождется. Все - как я обещал... Что же ты там застрял? Иди скорее сюда, не заставляй ее мучаться. И сыну твоему пора становиться тем, кем он должен стать. Иди же, срок настал.
     Повисло молчание. Аймик облизнул пересохшие губы, не находя слов. Затем Дад заговорил вновь, уже с откровенной насмешкой:
     - Ах да! У тебя же новая игрушка. И такая красивая... Кто тебе ее дал? Уж не та ли, на кого ты променял мою дочь? И наобещала небось с три короба. Ну-ну...
     Веселый, рассыпчатый, чуть дребезжащий и такой заразительный смешок сменился сокрушенным вздохом.
     - Эх, людишки, до чего же вы глупы! Не думай, не ты один такой, - все вы глупы. И ты не поумнел... Да неужели же ты так ничего и не понял? Та, что в гору тебя заволокла, получила все, что ей было нужно, да и выставила тебя прочь. Не просто выгнала - сюда направила, ко мне... Как ты думаешь, зачем? И новый приступ веселья.
     (НЕУЖЕЛИ...)
     - Чтобы с тобой покончить! - прокричал Аймик... (Или только подумал, что кричит?) ...и, не опуская лук, прыгнул из-под защиты Света в багровый полумрак. Прыгнул с таким расчетом, чтобы сразу же выпустить стрелу в сердце Черного Колдуна.
     Не тут-то было. Приступ безнадежной тоски навалился так внезапно, что Аймик пошатнулся. Перед глазами поплыли пятна, фигура Дада заколебалась, словно отраженная в воде, и рука, сжимающая оружие Древних, стала медленно опускаться. Аймик вдруг отчетливо понял, что Дад говорил чистую правду, что есть только одна Истинная Сила, которой служат все бессмертные, а он, как и другие людишки, был обманут, чудовищно обманут, и теперь самое лучшее - самому, добровольно лечь туда, к Маде, чтобы хоть напоследок послужить подлинным Владыкам, чтобы его сын... - НЕ-Е-ЕТ! АЙМИК, СЗАДИ! Мада. Невесть как ей удалось приподняться, и огромные, черные, молящие глаза указывают на что-то...
     Аймик резко обернулся, чувствуя, как рвутся, лопаются тенета, сплетенные заклинаниями, - и его глаза встречаются с клокочущим ненавистью взглядом Дада.
     Черный Колдун уже совсем близко, и в правой руке... камень. Обыкновенный камень.
     (Так вот оно что! Ты навел на меня Мару, чтобы оглушить, связать и уложить на жертвенник...)
     Он едва успел отскочить, но рука, сжимающая лук, слишком слаба, а Дад... (Лицо? Оскаленная волчья пасть!) ...в ярости отбросил булыжник и вытянул вперед правую руку с растопыренными пальцами.
     Аймик упал и откатился в сторону, словно от направленного копья. Вовремя! Вместе с хриплым заклинанием с кончиков пальцев колдуна сорвалась какая-то черная тень и, пронзив то место, где только что стоял Аймик, ударила в жертвенник. В Маду.
     - Дангор! - зарычал Дад. Неподвижная фигура юноши дрогнула. - Убей! - Дад показал на своего зятя. - Убей во славу Великой Тьмы! Во имя Того, кто даст тебе Знак и Силу!
     Аймик снова на ногах, но сын уже рядом и вновь заслоняет собой деда. Лицо бесстрастно, глаза пусты, а в поднимающейся руке - каменный клинок.
     (Прорезало воспоминание: подобное уже было. Там, во время схваток с шестиногими. Горец. Над ним занесли копье, и Аймик подумал: ?Все!?, - ан нет. Нырок под занесенную руку, кувырок через левое плечо - и через мгновение у шестиногого стрела под лопаткой...)
     Сам Аймик такого не проделывал ни разу, но тут... выбора нет. Рука с клинком уже опускалась, когда он нырнул под нее и, не выпуская лук... (Только бы не сломать стрелу!)
     ...попытался проделать такой же кувырок, как тот горец.
     ...Ох! Такие упражнения хороши для молодых, а в его возрасте, да еще впервые в жизни... Но, Великие Духи, все же получилось. Не так ловко: он не на ногах - на коленях, и левое запястье нестерпимо ноет, - но получилось... Главное - стрела уцелела.
     К счастью, Дангор тоже не удержался на ногах, и нужно успеть, пока тот не поднялся, а враг - вот он, впереди, ничем не защищен...
     Глаза Дада совершенно круглые, светящиеся. Черты его лица словно расплываются и становятся похожими на птичьи.
     (Голова филина на человеческом теле!) ...Нет, все же это человеческие губы шепчут, шепчут, шепчут... Лук Древних становится неимоверно тяжелым, его не поднять. Он нагревается, он уже обжигает ладонь... (Великие Духи, неужели даже дар Инельги бессилен перед этим...)
     И вдруг словно въявь услышал: ?Это не мой дар, и даже не отцовский. Это - Дар Неведомых...? Как он мог забыть? То, что раскрыло скалу...
     СЛОВО СВЕТА!
     И лук снова ему подвластен. Он уже не обжигает, хотя и светится словно раскаленный уголь. Стрела ослепительно вспыхнула, тетива запела, как ни одна другая тетива, - нежно и тонко, почти человеческим голосом. И не только стрела, превратившаяся в молнию, - он сам сорвался с тетивы, чтобы пробить насквозь сердце Черного Колдуна.
     И разорвав это черное сердце и мгновенно вернувшись назад, Аймик всем своим существом ощутил, как содрогнулись скалы. С грохотом раскололся надвое и рухнул Черный алтарь - Око Тьмы, - а кровавый Знак потонул в его поверхности. Послышался (или почудился?) злобный и жалобный вой бесчисленного множества Хозяев этого страшного места, отлетающих неведомо куда.
     Дангор, уже стоящий на ногах, недоуменно смотрит на каменный нож, изумленно оглядывается вокруг. Нож выпадает из его руки и вдребезги разбивается о каменный пол. ОТЕЦ!
     И Дангор бросился к Аймику, который и сам в полном недоумении разглядывал свою пустую ладонь, только что сжимавшую тело Дивного лука.
     Они вдвоем спешат к жертвеннику:
     - Мада!
     (Великие духи! Да она совсем усохла, почернела даже. Что сотворил с ней этот...)
     Но она видит и слышит, и неживые губы пытаются улыбнуться и шепчут:
     - Ты все же пришел...

7

     Они возвращались в тихой, теплой ночи, словно очнувшейся после тяжелой болезни. В ясном небе перемигивались звезды. По дну ущелья струился ручеек, который можно было перейти вброд без всякой опаски. Аймик заметил мимоходом, что там, где упали сраженные волки, нет ничего, кроме двух стрел и костяного кинжала, но даже не удивился этому. Взобравшись на противоположный склон, он в последний раз оглянулся на Дадово капище. Ничего пугающего - обыкновенная скала с расселиной, сквозь которую проглядывает двойная звезда.
     Возв