Он был ранен.
     Он,  собственно, не подавал виду, да и знобить его могло просто от холода,
но  глаз у  бывшей фронтовой медсестры был слишком нам„танный.  То  есть она не
взялась бы сформулировать словами, но факт был налицо.
     - Так,-  сказала т„тя Фира и  без  лишних слов повела его  через крохотный
тамбур  к  себе.  -  Садитесь на  табуретку и  раздевайтесь до  пояса.  Давайте
помогу...
     Снегир„в молча уселся. Она ловко стащила с него мокрую куртку и убедилась,
что нюх е„ не подв„л.  Весь левый рукав свитера пропитался густой кровью,  а на
плече красовалась импровизированная повязка.  Т„тя Фира мысленно пробежалась по
своей аптечке и спросила его:
     - У вас есть..?
     - В рюкзаке, - сказал Снегир„в. - В правом кармане.
     Голос был нормальный,  только какой-то отсутствующий.  Т„тя Фира сходила в
"его"  комнату  и  вернулась с  пластмассовой коробкой.  В  коробке нашлось вс„
необходимое:  и жидкость для промывания ран,  и специальные нитки,  и блестящие
изогнутые иголки.  Т„тя Фира принесла воды,  разрезала набрякший кровью рукав и
взялась за узел повязки.
     - Сейчас  будет  больно,-  предупредила она.  Снегир„в  посмотрел  на  не„
пустыми глазами и усмехнулся.

     Боец незримого фронта

     Утро  двадцать  восьмого  октября  больше  напоминало  апрельское.  Когда,
провертевшись несколько часов в  некрепком старческом сне,  т„тя  Фира  приняла
решение  вставать  и  отд„рнула занавеску,  вместе  с  ворвавшимся сквозняком в
полукруглое окно  хлынул яркий  солнечный свет.  Несколько поутихший ветер  н„с
рваные клочки облаков,  по  крышам мощно  таяли залежи вчерашнего снега,  а  на
сверкающем мокром  карнизе  взахл„б  чирикали  и  дрались  воробьи.  Т„тя  Фира
облачилась в  т„плый халат и  на  цыпочках проследовала через маленький тамбур,
отделявший комнатки от коридора.
     Ал„ша не запирал свою дверь.  Эсфирь Самуиловна осторожно приоткрыла е„, и
Васька,  по обыкновению лежавший у Снегир„ва в ногах, немедленно поднял ушастую
голову,  оценивающе глядя на  хозяйку:  не  позов„т ли кормить?..  Что касается
самого Ал„ши -  он спал,  кажется, в той. же позе, в которой т„тя Фира оставила
его накануне:  свернувшись калачиком и так закутавшись в одеяло,  что виден был
лишь  „жик  бесцветных волос  на  макушке.  Т„тя  Фира  осторожно  попятилась и
притворила дверь,  радуясь,  что не  разбудила жильца.  Старой женщине неоткуда
было  знать,  что  дремлющее  сознание  Скунса  мгновенно  зарегистрировало  е„
появление,  взвесило его на предмет возможной опасности -  и вновь отключилось,
не обнаружив ни малейшей угрозы. Угомонился и Васька, сообразивший, что к миске
бежать пока ещ„  рано.  Стараясь не  звякнуть,  т„тя Фира вытащила из-под стола
допотопный алюминиевый чайник и отправилась на кухню за водой.
     - Доброе утро! - поздоровалась с ней Оля Борисова. Оля стояла у вычищенной
"сифом" плиты и варила манную кашу.  При этом одним глазом она косилась в окно,
за  которым слышались голоса и  явно  происходило что-то  интересное.  Здесь же
стоял  и  комментировал  случившееся  тихий  алкоголик  дядя  Саша.   Окно  его
комнатушки тоже выходило во двор,  но из кухни смотреть было интереснее: есть с
кем поговорить, мнениями обменяться.
     - Ну!   Ну!..   -  подзадоривал  он  кого-то  внизу  и  время  от  времени
разочарованно  заявлял:   -  Эх,  вы,  разве  так  люди  делают!..  Олухи  царя
небесного...
     Т„тя Фира исполнилась жгучего любопытства касаемо происходившего за окном,
но вс„-таки сперва подошла к раковине и открыла кран,  говоря себе, что вс„ это
совсем даже не  е„  дело.  Вода бежала тоненькой струйкой и  вдобавок выглядела
мутноватой.  Наверное,  в  новостях будет сказано,  что  вчерашний ураган опять
взбаламутил всю  Ладогу,  и  мутью закупорило водопри„мники...  или как они там
называются...  Т„тя Фира оставила журчащую струйку наполнять чайник и  побежала
смотреть за окно, пока вс„ не кончилось без не„.
     Во дворе,  оказывается,  обломало верхушку старого тополя, и шестиметровый
кусок довольно толстого ствола с ветками и пожухлыми листьями свалился прямо на
крышу  новенькой  иномарке,   припаркованной  перед  чьей-то  парадной.   Крышу
автомобиля, не рассчитанную на подобные издевательства, промяло по самые двери,
и  в лужах блестели,  как льдинки,  битые ст„кла.  Трое мужчин под руководством
матерящегося хозяина орудовали ножовками, высвобождая покалеченную машину.
     - Во!..-  сказал  дядя  Саша.  И,  сияя  гордостью очевидца,  повторил для
свежего слушателя: - Сигнализация только мяукнула, а потом хресь!.. И амба!..
     Оля  Борисова сняла  с  плиты  кашу,  подошла к  раковине и  закрыла воду,
лившуюся  через  горловину  чайника.   Т„тя  Фира  обернулась  поблагодарить  и
подумала,  что  снежная буря,  должно  быть,  натворила в  городе дел,  а  чего
доброго,  даже  устроила  маленькое  наводнение.  Эсфирь  Самуиловна подхватила
чайник и заторопилась к себе - включать телевизор.
     Черно-белый "Вечер" был едва ли  не единственным (помимо чайника) реликтом
былой нищеты, сохранявшимся в комнате. Музейная древность ещ„ работала с грехом
пополам,  и  у  т„ти  Фиры  душа  не  поворачивалась заменить  свидетеля  своей
молодости  на  современный  цветной,  хотя  Снегир„в  предлагал.  Она  поспешно
включила ископаемый агрегат,  как всегда позабыв, что будильник убежал минут на
десять впер„д.  Телевизор прогревался медленно,  чем-то щ„лкая и по-стариковски
кряхтя,  но наконец ожил,  и вместо утренней информационной программы на экране
замелькали  суетливые  клипы  рекламного  блока.  Глазам  т„ти  Фиры  предстали
забугорные  обитатели:   паршивые,  мучимые  перхотью  мужчины,  морщинистые  в
двадцать лет  вечно потные женщины с  волосатыми ногами и  несвежим запахом изо
рта,  вдобавок не вылезающие из пресловутых "критических дней"...  и,  наконец,
упитанные немецкие дети,  жестикулирующие баночками с  йогуртом,  точно боевики
тридцатых годов -  кружками в баварской пивной. Т„тя Фира оскорбл„нно вывернула
звук и занялась приготовлением кофе.
     Когда  реклама  вклинивается  в  фильм  и  вместо  задуманного  режисс„ром
катарсиса  начинается  пошлое  восхваление  жвачки  без   сахара,   мельтешение
дебильно-слащавых рож кажется нескончаемым.  Однако стоит потерять бдительность
и отвлечься -  и нипоч„м не ухватишь начала долгожданной программы, обязательно
что-нибудь да пропустишь. Т„тя Фира давно уяснила это для себя, но тем не менее
каждый раз попадалась. Когда она закрыла холодильник и вновь обратила взгляд на
экран,   там  уже  вовсю  ш„л  утренний  выпуск  "Информ-TV".   Однако,   к  е„
разочарованию,  показывали не поваленные деревья и разбитые ими витрины дорогих
магазинов, а просторный гараж какого-то автохозяйства.
     - Ну  и  что?  -  довольно громко спросила т„тя Фира,  но  тут же понизила
голос, вспомнив про спящего за тоненькой стенкой жильца. - Без вас не ясно, что
автобусов на линии нет?..
     Она успела решить,  что речь шла либо о низкой зарплате водителей,  либо о
том, что первый снег в году, как всегда, явился полной неожиданностью и начисто
парализовал городской транспорт.  Однако тут в  мутных глубинах экрана возникло
что-то вроде человеческих силуэтов,  нарисованных мелом на полу гаража.  Внутри
каждого контура темнели густые пот„ки, неуловимо отличавшиеся от пятен мазута и
масла,  испещривших цемент.  Т„тя  Фира  безошибочным движением  схватилась  за
рукоятку громкости.
     - ...  С  беспредельным цинизмом,  типичным для на„мных убийц,-  сдержанно
зазвучал полный боли  знакомый голос Благого.-  Вот  здесь,  на  холодном полу,
навеки  остались трое  молодых телохранителей,  ценой  жизни  защищавших своего
принципала...  Врачи ещ„ не потеряли надежды спасти четв„ртого, но и он вряд ли
скоро сможет что-нибудь рассказать...
     Камера двинулась мимо распрост„ршихся силуэтов,  мимо подъ„мника и  мойки.
Кадр плавал,  покачиваясь,  имитируя движение бегущего человека.  И  эффект был
достигнут:  когда за спиной щ„лкнул, отработав, электрический кипятильник, т„тя
Фира вздрогнула,  как от выстрела. На экране уже проплывал нарядный, чистенький
офисный  коридор.  По  светлому  паласу  тянулась цепочка  жирных  следов.  Два
сотрудника милиции,  попавшие в поле зрения камеры,  едва мелькнули в тумане по
краю картинки: что, мол, толку от вас!..
     - Опять бизнесмена укокошили,- вздохнула т„тя Фира.
     - Он не дожил до тридцати лет,  -  безысходно сообщил ей Благой.-  У  него
остались жена и маленький сын...
     - Вот здесь он...  свой последний бой принял...-  раздался за кадром голос
недавно плакавшей женщины.-  Видите,  стена  разворочена,  тут  дырка  от  пули
была...  милиция вынула...  Это Миша из пистолета отстреливался... защищался...
Извините...
     Голос женщины задрожал и  сорвался.  Она  стояла у  приоткрытой стеклянной
двери в  кабинет и  опиралась на стену,  прижимая к  лицу смятый платок.  Экран
древнего телевизора мерцал и  рябил,  но  т„тя  Фира  даже без  очков различила
возникшую надпись: "Инесса Шлыгина, вдова".
     - А зохн вэй агицен паровоз!..-  вырвалось у не„.  После чего она вскочила
на ноги,  обеими ладонями захлопнула себе рот и так,  стоя, досмотрела до конца
всю передачу.
     Рядом  с  Инессой  появился гигант  в  камуфляже,  чуть  не  лопавшемся на
полноватой фигуре.  Он обнял женщину и протестующе выставил в объектив пятерню:
такое горе у человека, а вы с камерой лезете!
     - Орудие преступления было  столь  же  чудовищным,  как  и  вся  расправа,
случившаяся в  этих  стенах,  -  деликатно отворачиваясь от  Инессы,  продолжал
Благой Он был трагически небрит и вообще имел вид проведшего всю ночь на ногах.
Однако микрофон держал точно боевую гранату:  -  Мы  помним,  кого в  древности
распинали гвоздями...  Вот и мне только что показали ржавый гвоздь,  оборвавший
жизнь человека трудной судьбы, делавшего добро... Мужа, отца...
     Камера показала лучащееся рассветным солнцем окно кабинета и пустое кресло
возле  компьютера.   Оператор  быстро  изменил  фокус,  и  кресло  стремительно
приблизилось - так, словно что-то летело к нему от двери. И стало видно, что на
высокой кожаной спинке тоже запеклись подозрительные пот„ки.  А на крышке стола
стояла в рамочке трогательная фотография улыбающегося двухлетнего мальчика.
     - ...Но пусть не торжествуют победу те,  кто,  подослав к  Михаилу Шлыгину
киллера,  хотел вместе с  ним убить и нашу надежду,  -  непреклонно возвестил с
экрана Благой.  Теперь он стоял на покрытом тающей жижей газоне,  а за спиной у
него  проносились  по   Варшавской  улице  автомобили  и   виднелись  раскрытые
автоматические ворота.-  Им  не вытравить семена красоты,  разума и  добра,  во
множестве посеянные покойным.  И вот первое тому свидетельство: самоотверженная
работа на благо общества и страны,  которой так много сил отдал ушедший,  будет
продолжена.  Я  говорил сегодня с  теми,  кому выпало сменить у  руля погибшего
капитана...
     Т„тя Фира выключила телевизор так,  словно он  был  миной с  дистанционным
взрывателем,  и  принялась  судорожно  одеваться  на  улицу.  Она  не  особенно
понимала,  что делает,  -  только то, что оставаться в квартире вдруг сделалось
физически невозможно.  Она  натянула т„плые чулки,  механически всунула ноги  в
резиновые боты,  с ужасом огляделась вокруг - и почти бегом ринулась в коридор,
шарахнувшись от  двери,  за  которой спал е„  постоялец.  В  руках у  т„ти Фиры
болталась синяя  капроновая авоська,  тоже  подхваченная помимо  всякой  мысли,
просто потому,  что  без  не„  она  давно уже  не  представляла себе ежедневных
"выходов в свет".
     По  счастью,  коммунальный коридор был  пуст,  и  т„тя  Фира  выбралась на
лестницу, не наткнувшись ни на кого из соседей. Потом за спиной тяжело бухнула,
закрываясь,  пропитанная сыростью  дверь  подъезда.  Т„тя  Фира  зажмурилась от
яркого света и остановилась, тяжело дыша и пытаясь собраться с мыслями.
     То,  что  е„  жилец  некогда звался  Костей,  носил  фамилию Иванов и  был
приятелем Киры,  - это она поняла в самый первый день его появления. Поняла, но
ни  о  ч„м не спросила,  нутром ощутив:  лишние вопросы этому человеку задавать
определ„нно не  стоило...  если  только  она  не  хотела потерять его  из  виду
навсегда.  Она не  захотела.  И  долгое время считала его чуть ли  не  подарком
судьбы,  доставшимся ей на старости лет.  И вот вчера, то есть вообще-то совсем
даже сегодня,  он явился домой в половине третьего ночи,  и она как ни в ч„м не
бывало  зашила  глубокую  огнестрельную борозду  у  него  на  плече.  А  потом,
запершись  в  ванной  и  чувствуя  себя  бойцом  незримого фронта,  отстирывала
тельняшку и свитер,  пропитанные кровью и провонявшие порохом. Уж этот-то запах
она пока ещ„ не забыла.  Шма-Исраэль!..  Погубитель Кирочки,  павший - согласно
Благому, от рук на„много убийцы - в день е„ смерти. И Кирочкин невенчаный муж с
жуткими пустыми глазами и  разорванным пулей плечом...  Е„,  т„ти-Фирин,  жилец
Ал„ша... О, шма-Исраэль...
     И  ведь -  если положа руку на сердце -  все эти месяцы она ЗНАЛА.  Что он
такой же  инженер-электрик,  беженец из  Киргизии,  как  сама она -  Мата Хари.
Тарасику шею чуть не свернул.  Валю Новомосковских с дружками по одной половице
ходить  выучил.  Тане  Дергунковой какую-то  бутылку угрохал,  после  чего  она
производство сво„ на  квартиру к  сожителю перенесла...  Некоторые снегир„вские
художества т„тя  Фира  видела сама,  об  остальных ей  рассказывали.  Киллер...
На„мный убийца...  Т„тя  Фира попробовала примерить ужасное слово к  Ал„ше.  Е„
Ал„ша!.. Нет!.. Изгадал изгадаш шмей рабо...
     Перед глазами побежали ч„рные точки.  Эсфирь Самуиловна без сил опустилась
на ствол тополя, подп„ртый обломанными сучьями, точно скамья ножками, и поняла,
что надо срочно что-то решать.
     Отдохнув немного,  она  по-прежнему без  особой цели  побрела к  выходу из
двора...
     - Фирочка! - окликнули е„ знакомые бабушки проводившие утреннюю летучку на
застеленных газетами скамейках возле  детской площадки.  -  А  мы  смотрим мимо
ид„те,  как в воду опущенная,  не поздороваетесь?  Что-то вы совсем бледненькая
сегодня! Давление, поди скачет из-за погоды?..
     - Да...- пробормотала т„тя Фира.- Наверное...
     - А мы тут моего обсуждаем,- сказала одна из бабушек, Наталья Фоминична, и
т„тя Фира вспомнила что она тоже вроде обитала в  двух комнатушках одна и  ради
приварка к пенсии тоже вроде пустила жильца.-  Ведь что намедни учинил?  - явно
не  в  первый раз  стала жаловаться Наталья Фоминична.-  Молодо-о-ой!..  Приш„л
выпимши,  патефон свой на полную громкость,  а сам по телефону звонить! Он это,
значит,  в коридоре себе разговаривает,  а мне его музыка как палкой на голове!
Выселю!..  - пригрозила она, глядя на т„тю Фиру так, словно это та была во вс„м
виновата и выселять предстояло именно е„.
     - А ваш-то как,  Фирочка?  Не обижает? - спросила другая старушка. - Да вы
не стойте, присаживайтесь. Прямо смотреть жалко на вас.
     - Да я так...  в магазин бегу...-  неуклюже соврала т„тя Фира.  Скомкала в
руках хозяйственную авоську и вдруг выпалила: - Мой-то? А образцовый он у меня,
и вам такого желаю.  Вчера вот в восемь вечера домой приш„л,  программу "Время"
со мной посмотрел и спать л„г...
     Сказав так, она задохнулась и деревянной походкой пошла прочь. Несмотря на
возраст,  у  не„ был очень острый слух,  и она услышала,  как Наталья Фоминична
заговорщицки прошептала ей в спину:
     - Не иначе, тоже еврейчика поселила. Вот и хвалит его...
     В  магазине возле "Чернышевской" т„тя  Фира  купила совершенно ненужную ей
пачку соли и  после глубоких раздумий добавила упаковочку спичек.  И  осознала,
что решение, о котором она думала возле парадного, было принято.
     Нельзя сказать,  чтобы  на  душе  сразу стало легко.  Т„тя  Фира  вышла на
набережную и  долго смотрела,  как нес„т свои воды шершавая,  вспухшая за  ночь
Нева.
     Ощутила в  конце концов некоторое успокоение и  направилась дальше уже без
прежней дрожи в  коленях.  Даже  вполне осмысленно приобрела пачку замороженной
цветной капусты (хотя  на  соседнем прилавке лежала  свежая).  Купила в  аптеке
глюконат кальция в ампулах для инъекций и повернула домой.
     Свой порог она переступила с  замиранием сердца:  ей  почему-то  казалось,
будто  Снегир„в сидит  посреди  комнаты и  со  зверским выражением лица  чистит
большой  пистолет.  Ничего  подобного.  Он  по-прежнему спал  м„ртвым сном,  не
догадываясь,  какая эмоциональная буря происходила поблизости. Зато Васька вмиг
прыгнул на пол и  с  требовательным курлыканьем устремился к  хозяйке:  сколько
можно, давай корми наконец!..
     Т„тя  Фира  подхватила на  руки  пушистый т„плый комок,  зарылась лицом  в
полосатую шерсть и неслышно заплакала.
     Снегир„в выполз на свет Божий в четыре часа пополудни, да и то единственно
потому,  что его согнала с дивана самая простая нужда. Когда скрипнула дверь, у
т„ти Фиры чуть не выпала из рук стеклянная плошка с гефилте фиш, извлеч„нная из
холодильника. Однако несчастный больной до того не походил на свирепого убийцу,
что весь страх сразу пропал.  Вернее,  не  пропал,  а  как бы  переш„л в  новое
качество.  Вдруг стало полностью ясно, что Ал„шу не надо было бояться. А вот за
него - ещ„ как...
     - Доброе  утро,  т„тя  Фира,  -  тихо  сказал Снегир„в,  держась за  дверь
здоровой рукой.  Его  зримо  пошатывало.  Он  выглядел жалким,  нахохлившимся и
облезлым,  и температура у него была, если только т„тя Фира ещ„ не ослепла, все
сорок.
     - Вас,  может быть, проводить?.. - только и спросила она, со всей ясностью
вспомнив,  как  Ал„ша однажды чуть не  на  руках носил е„  в  туалет.  Снегир„в
отрицательно помотал головой и двинулся в коридор.
     - Умоетесь -и немедленно обратно в постель,- напутствовала его т„тя Фира.-
Укольчик сделаем...  общеукрепляющий...  и кофием вас напою.  Вам, Ал„ша, может
быть, и не хочется, но надо непременно что-то поесть. Я сейчас цветной капустки
сварю...

     Сказка про ч„рную масочку

     Женя  Крылов лежал  чуть  не  в  той  же  самой палате откуда сравнительно
недавно выписался Плещеев.  И  его,  естественно,  столь же бдительно охраняли.
Только на сей раз Кефирыч не балаганил возле двери, развлекая больных и невинно
заигрывая с сестричками.  Теперь его присутствие было незаметно для посторонних
глаз пускай даже очень внимательных. С точки зрения непосвящ„нных вс„ выглядело
так,  как  если бы  эгидовцы во  главе со  своим шефом явились задать свидетелю
случившегося несколько важных вопросов.  И  даже преодолели при  этом некоторое
сопротивление врачей.
     "Свидетель" блаженно  проглотил печенье  и  домашний кисель,  контрабандно
пронес„нный Мариной  Викторовной мимо  досмотра,  потом  добросовестно выслушал
новости.  Фирма,  как и следовало ожидать,  благополучно отовралась. Базылев со
товарищи были далеко не дураки, а вдовствующая миллионерша Инесса Ильинична - и
подавно.  Они  тоже  умели  предусматривать разные варианты и  заранее готовить
"спрямление линии фронта".  И если вкратце, то уголовно наказуемая деятельность
сотрудников оказалась полностью личной инициативой покойных.  О которой невинно
убиенный руководитель,  естественно,  ни сном ни духом.  А Славик,  охранник, и
вовсе попал как  кур во  щи.  Женю впустил,  во  двор вышел,  а  тут его тюк!..
Очнулся - гипс.
     Истине это вс„ соответствовало весьма относительным образом,  но  головную
боль Плещеева составляло нечто совершенно иное. Пулковские, тихвинские, гаишник
Мишаня,  тайные делишки "Инессы" -  да зарасти оно вс„ лопухами, не плещеевской
конторе теперь  об  этом  страдать.  В  т„мной водичке беззвучно ходила кругами
гораздо более  крупная рыба.  Плещеев чувствовал биение  е„  плавников.  Осязал
скользкий холод чешуи. Не мог только одного - ухватить.
     - Ага,   разглядел...   -   поскучнел  вообще-то  очень  наблюдательный  и
ответстве