ировать  благосостояние  расовых общин
Малайзии  путем уравниловки, - в этом случае  всем  малайцам и немалайцам уж
точно   досталась  бы  равная  доля  национального  богатства  страны.  Увы,
различные попытки перераспределения материальных  благ,  предпринимавшиеся в
прошлом  коммунистами  и  социалистами, вели только  к  равенству в  нищете,
одинаковый уровень благосостояния при этом не обеспечивался, а  государства,
в целом, также впадали в бедность. Целью НЭПа никогда не являлось проведение
такого перераспределения материальных  благ  между представителями различных
расовых  общин,  которое  могло  бы  подорвать  основу  роста  и процветания
национальной   экономики.    Целью   этой    политики   являлось   сочетание
экономического  роста с  равенством  или, другими  словами,  создание  новых
материальных благ  и их распределение с целью  исправления  дисбаланса между
различными общинами страны, а не между индивидуальными гражданами.
     Рост экономики  являлся важнейшей предпосылкой успеха НЭПа.  Источником
ресурсов,  необходимых для устранения дисбалансов  между различными расовыми
общинами,  должны  были  стать  материальных  блага, созданные  в результате
расширения  существующих  компаний  или  создания новых  предприятий.  Чтобы
исправить  существовавшие  диспропорции,  необходимо  было  перераспределить
вновь созданные  материальные  блага  преимущественно в пользу малайцев, ибо
немалайцы уже контролировали несравнимо большую часть экономического пирога.
Распределять эти блага  в равной мере среди  представителей всех  общин или,
еще хуже,  в  соответствии  с  их  способностью  к  приобретению  богатства,
означало бы, что разрыв между ними не уменьшился бы, а только увеличился бы.
     Добиться такого перераспределения национального  богатства было сложно.
В  тех случаях, когда компании,  принадлежавшие немалайцам, расширялись, или
когда  создавались  новые  предприятия,  выделение  большей  части  их акций
малайцам  могло бы  привести к тому,  что  они стали бы  владеть контрольным
пакетом акций этих компаний. Это было бы неприемлемо для немалайцев, ибо они
потеряли  бы  контроль  над  своими  компаниями,  что,   по  сути,  было  бы
экспроприацией собственности.  С другой стороны, если бы большая часть акций
доставалась  немалайцам,  которые,  разумеется,  уже  владели большей частью
акций  предприятий,  то это не способствовало бы исправлению существовавшего
экономического  дисбаланса   между   расовыми  общинами   страны.  На  деле,
неравенство между ними только бы усилилось.
     С компаниями, принадлежавшими иностранцам,  ситуация была еще хуже. Они
вообще  не желали мириться с участием  малайцев в их бизнесе в любой  форме,
будь то новые инвестиции или расширение существующих предприятий. А ведь без
этого доля иностранных компаний  в национальном  богатстве страны, которая в
1970 году оценивалась  в  60%,  вероятно, стала бы  еще больше. В  1970 году
малайцы располагали всего 2.4% национального богатства страны, а немалайцы -
34.3%.  Чтобы увеличить  долю малайцев  до 30%,  как  это  предусматривалось
НЭПом,  необходимо   было  увеличить  ее  на  1250%;  чтобы  увеличить  долю
немалайцев  до  40%, -  всего на 16%.  Очевидно, что для достижения рубежей,
предусмотренных  НЭПом  для  немалайцев,  требовалось  приложить куда меньше
усилий. Увеличить  долю  малайцев  на  1250%  исключительно  за  счет  роста
экономики было практически нереально, особенно если  бы им выделялось только
30% акций вновь  создававшихся компаний или расширявшихся предприятий.  Рост
экономики являлся важнейшей  предпосылкой успеха  НЭПа, но он одновременно и
усложнял достижение  целей этой политики. В период НЭПа экономика Малайзии в
среднем  росла  почти  на  7%  в год, поэтому  доля малайцев в  национальном
богатстве страны на протяжении этого периода не просто должна была вырасти с
2.4% до  30%, - абсолютные размеры этой 30%-ой доли в 1990 году  должны были
быть намного больше, чем в 1971 году.
     НЭП проводился в период, предшествовавший  началу перехода от командной
к рыночной  экономике в странах коммунистического блока в конце 90-ых годов.
Коммунисты  контролировали  экономику  и  общество на  протяжении,  минимум,
сорока лет, так что  население этих стран не имело опыта ведения коммерции и
управления бизнесом. У людей не было ни капитала, ни технологий, ни знаний в
этой   области.   Пожалуй,   наибольший   ущерб   был   нанесен   тем,   что
коммунистический режим предавал анафеме и полностью подавлял  индивидуальную
и местную инициативу.
     В  прошлом, коммунистические страны провели реструктуризацию  экономики
путем   экспроприации    компаний   и   имущества   собственников   "средств
производства".  К  моменту  начала  перехода этих стран к рыночной экономике
бывших  хозяев  уже  не  было  в живых,  частные  капиталы  был  невелики, а
руководители,  знавшие  как функционирует свободный рынок, -  отсутствовали.
Государственные  банки  были  приспособлены  к  работе в  условиях командной
экономики, приватизировать  их было сложно,  а коммерческих банков просто не
было. Могли ли эти страны немедленно создать крупные коммерческие компании и
заменить ими старые государственные предприятия?
     Правительства  эти  стран  пытались использовать  различные  методы, но
большинство    этих    начинаний     закончилось    неудачей.     Ликвидация
неконкурентоспособных   государственных  предприятий   привела  к   массовой
безработице.   Одновременно,  стоимость   жизни  быстро   росла,   поскольку
правительства  были  вынуждены  перейти   к   свободному  ценообразованию  и
прекратить   субсидирование   цен   на    предметы   первой   необходимости:
продовольствие,  жилье, транспорт,  одежду.  Разумеется,  стоимость  активов
потенциально прибыльных приватизируемых государственных предприятий выросла,
но,  в  большинстве  случаев,  у  частных лиц  просто не было  денег,  чтобы
приобрести акции этих предприятий.
     Попытка  перехода  от   командной   экономики   к  свободному  рынку  в
большинстве бывших  коммунистических  стран  привела  не  к процветанию, а к
регрессу  экономики. Безработица выросла, а необузданная инфляция  подорвала
покупательную способность  пенсий  и зарплат у  тех  людей,  которым удалось
сохранить  работу.  Фактически,  это привело к тому,  что многие люди  стали
испытывать ностальгию по командной коммунистической  системе  и ратовать  за
возврат  к  субсидированию  цен  на  товары  первой  необходимости.  Лишь  в
некоторых странах, а именно: Чехии,  Венгрии и Польше,  - переход к рыночной
экономике обернулся успехом. Но  этим  странам повезло больше других: у  них
имелись  необходимые  ресурсы,  они расположены близко  к Германии и  центру
европейской  экономической  мощи,  а  производительность труда их рабочих  -
выше,  чем в других соцстранах.  Правительства этих стран привлекали  деньги
для  инвестиций,  выпуская облигации,  а активы  государственных предприятий
были проданы по номинальным ценам. Конечно же, лишь немногие граждане смогли
приобрести  контрольные  пакеты   акций   и   стать  руководителями  крупных
предприятий,  но  большинству  граждан  при этом  удалось  приобрести  акции
компаний или основать мелкие частные предприятия.
     Ситуация, сложившаяся в коммунистических странах перед началом перехода
к рыночной  экономике, сходна  с ситуацией,  в которую попали малайцы  перед
началом НЭПа. Среди малайцев не  было  предпринимателей  или  руководителей,
которые обладали  бы навыками,  необходимыми  для успешной  реструктуризации
экономики;  капиталом  малайцы  также  не  располагали.  Но   было  и   одно
существенное различие. В коммунистических странах все находились  в примерно
одинаковой ситуации, а в Малайзии коренным жителям приходилось конкурировать
с  теми,  кто  уже имел  опыт  работы  в  рамках капиталистической  системы,
располагал значительным капиталом и  хорошо разбирался в экономике.  Поэтому
без посторонней  помощи малайцы, которые, в  основном,  были  крестьянами  и
рыбаками,  были  обречены  на  неудачу.  Отсюда  и  вытекала   необходимость
проведения политики позитивной дискриминации, которая  позволила  бы вывести
малайцев на  главный фарватер экономической  жизни  Малайзии. Малайцам  были
предоставлены льготы: доступ к  капиталу,  лицензии,  разрешения, контракты,
акции компаний. Без этих льгот НЭП потерпел бы неудачу.
     Опять-таки, следует подчеркнуть, что целью НЭПа являлось не равномерное
распределение  богатства между  жителями страны, а  обеспечение равенства  в
распределении  национального  богатства  между   малайцами  и   немалайцами.
Соотношение  между бедными и богатыми среди малайцев должно было быть  таким
же, что  и среди немалайцев,  между  представителями различных рас не должно
было  существовать  различий  в  сфере  занятости.  Малайцы должны были быть
представлены в той же степени, что  и немалайцы, среди представителей каждой
профессии и на всех уровнях экономики.
     Поскольку   правительство   решило,   что   подобное  перераспределение
богатства не должно было осуществляться за счет экспроприации собственности,
то  первым  и  главным  условием  успеха  был  быстрый рост  экономики.  Это
означало,  что общий  климат для развития бизнеса  в стране  должен был быть
благоприятным  для всех:  малайцев, немалайцев и иностранцев.  Первоначально
приоритет  отдавался  созданию рабочих мест в тех  сферах, где малайцы  были
представлены слабо, например, в обрабатывающей промышленности. Этого удалось
добиться  путем  предоставления  льгот иностранным инвесторам,  вкладывавшим
деньги  в развитие  обрабатывающей  промышленности.  В  результате,  удалось
создать множество рабочих мест и для малайцев, и для немалайцев, хотя первые
составляли    большинство   работавших,    ибо,   в   основном,   это   была
низкооплачиваемая работа, требовавшая невысокой  квалификации. Со  временем,
развитие   этих   трудоемких   производств   позволило   трудоустроить   все
трудоспособное население страны,  что  помогло  решить первую задачу НЭПа  и
ликвидировать бедность, независимо от расы. Это также  позволило, по крайней
мере,  в обрабатывающей  промышленности, ликвидировать  расовую монополию на
отдельные виды экономической деятельности.
     Тем  не менее, чтобы увеличить долю малайцев в  национальном  богатстве
страны до  30%, необходимо было обеспечить более высокие темпы  роста именно
той части экономики,  которая принадлежала малайцам. Это было нелегко. Вновь
создаваемые  или  расширявшие  свою  деятельность  компании,  принадлежавшие
немалайцам,  естественно,  находились  в  их  собственности.  Немалайцы  уже
располагали  большей  частью  экономического  пирога, поэтому,  даже если бы
малайцы получали 30% акций этих предприятий, это не позволило бы поднять  их
долю в национальном богатстве до 30%. Решение этой проблемы  было  очевидно:
даже в тех случаях, когда доля малайцев в капитале компаний была меньше, чем
доля немалайцев, эта доля должна была превышать 30%. Одновременно, следовало
создавать больше компаний,  которые  полностью бы принадлежали малайцам  или
контролировались  ими.  Особенно это касалось  компаний  с  крупным уставным
капиталом,  иначе  НЭП  не  привел бы к  серьезным  изменениям  в  структуре
собственности.
     Такая   возможность    представилась,   когда    правительство   решило
приватизировать государственные  компании  и  службы. Примерно через 10  лет
после     начала     НЭПа     появилось    немало     предпринимателей     и
руководителей-малайцев,  хотя  на  то  время  они  еще  не  обладали  опытом
управления  действительно крупными компаниями. Некоторые малайцы были просто
назначены  управляющими   компаний,   значительная  доля   капитала  которых
принадлежала НАК.  Тем  не  менее,  им не принадлежала вся полнота  власти в
компаниях,  ибо  они  не  являлись акционерами  и не  рисковали  собственным
капиталом.  Первым  серьезным  испытанием  стала приватизация автомагистрали
"Север  -  Юг".  Заявку  на  приобретение  800-километровой  автомагистрали,
протянувшейся   от   Джохор-Бару   (Johor   Bahru)   на   юге   страны,   до
Букит-Кайти-Хитам (Bukit Kayti Hitam), расположенном на границе с Таиландом,
подала  крупная  малайская  компания  "Ренонг"  (Renong).  Она  уже  владела
контрольным пакетом  акций в издательской группе "Нью  Стрейтс Таймс  Пресс"
(New Straits Times  Press),  а  также пакетом акций  в ТВ-3,  и на  то время
являлась единственной частной телевизионной компанией в Малайзии.
     Переговоры  относительно  условий приватизации были сложными, в их ходе
обсуждались: период, на который предоставлялась концессия,  размеры платы за
проезд, условия  предоставления льготных  кредитов.  Если  бы  правительство
попыталось продать частично построенную автомагистраль "Север - Юг" по цене,
отражавшей полную стоимость строительства, то  ни одному частному оператору,
будь он малайцем  или немалайцем, не удалось  бы обеспечить  ее рентабельную
работу после выплаты процентов по льготным и коммерческим кредитам, а уж тем
более  обеспечить  правительству  хоть  какую-то  прибыль  в виде  платы  за
предоставление концессии. С другой стороны, если бы правительство продолжало
владеть автомагистралью  "Север - Юг", завершило бы ее строительство и стало
взимать плату за проезд, то ему также не  удалось бы вернуть уже затраченные
на  строительство  средства,  не говоря уже  о  средствах,  необходимых  для
завершения  строительства.  Кроме того, правительству пришлось  бы  выделять
средства  на  содержание  и  дальнейшее  развитие  автомагистрали  из  своих
ограниченных  ресурсов,   вместо   того,   чтобы  тратить   их  на  развитие
инфраструктуры и  социальные нужды, которые  являлись приоритетными. Если бы
правительство  рассчитывало  только  на  собственные средства  и  займы,  то
автомагистраль  никогда  не  была  бы  достроена,  либо,  в  лучшем  случае,
строилась бы крайне медленно. В результате, граждане Малайзии по-прежнему не
могли  бы  пользоваться  важнейшей  дорогой,  соединявшей крупные  города  и
поселки  на западном побережье Малайского полуострова. Если бы правительство
продолжало владеть  автомагистралью и попыталось достроить  ее, то польза от
этого была бы минимальной. Осуществив приватизацию  автомагистрали,  пусть и
по номинальной  цене, правительство ничего бы не  потеряло, напротив, оно бы
сэкономило средства, необходимые для инвестирования в строительство дороги и
покрытие убытков от эксплуатации автомагистрали.
     Решение   правительства  приватизировать   объекты  инфраструктуры   не
означало,  что оно "умывало руки"  и  больше не  интересовалось судьбой этих
объектов.  Необходимо было  обеспечить  хотя  бы частичный возврат  средств,
уплаченных  населением  государству  в  виде  налогов, путем  предоставления
потребителям   недорогих   услуг.  Если  бы  правительство  продало  объекты
инфраструктуры по  полной стоимости,  то  плата за пользование ими неизбежно
была  бы  очень высокой, ибо  частные  владельцы  стремились  бы  обеспечить
возврат   огромных   капиталовложений.   Это   бремя   легло  бы   на  плечи
налогоплательщиков.  К тому же,  было  крайне сомнительно,  чтобы  при столь
высокой плате за пользование объектами инфраструктуры спрос на их услуги был
бы достаточно высоким, чтобы обеспечить новым владельцам достаточный уровень
отдачи на вложенный капитал.
     Правительству пришлось передать активы предприятий коммунальной сферы в
частные руки  по номинальной  цене, да еще  и предоставить льготные кредиты.
Это было сделано, чтобы удержать цены и тарифы на достаточно низком  уровне,
что позволило бы населению пользоваться их услугами, а их частным владельцам
- погасить долги и получить прибыль. Кроме того, новые владельцы должны были
не  только   поддерживать  предприятия   коммунальной   сферы  в  надлежащем
состоянии,  но и, по  мере необходимости, развивать  их.  Поэтому,  продавая
предприятия  коммунальной  сферы  по  ценам, которые  были ниже  их реальной
стоимости, предоставляя  льготные  кредиты, правительство не только помогало
их  новым  владельцам,  но и  заботилось  об  интересах  людей, ибо эти меры
позволяли  поддерживать  цены  и тарифы  на невысоком уровне.  Правительство
считало это своим долгом по отношению к налогоплательщикам.
     Частным владельцам не разрешалось увольнять работников с целью экономии
на текущих затратах. Фактически, служащие даже стали  получать более высокую
зарплату  по сравнению с той, что им платили на  государственной  службе. Им
также  было  разрешено приобретать  значительную долю  акций  предприятий по
первоначальной цене предложения, а когда  компании начали приносить прибыль,
их  служащие  стали  получать  бонусы.  Кроме  того,  в  большинстве случаев
правительство  продало лишь то минимально необходимое  число  акций, которое
позволяло вновь приватизированным  компаниям начать котировку своих акций на
фондовой   бирже    в    качестве   акционерных   обществ   с   ограниченной
ответственностью.  Это принесло правительству  выгоду  в будущем, когда  оно
стало  выставлять на  торги  принадлежавшие  ему пакеты акций  уже по  более
высокой цене, так что  средства, вырученные правительством  от  их  продажи,
зачастую  равнялись,  а  то и превышали не  только  первоначальную  рыночную
стоимость предприятий, но и стоимость их активов.
     Все эти факторы,  а также предоставление  краткосрочных концессий,  где
это было  возможно, делали  приватизационные проекты  не такими прибыльными,
как  это  многим  казалось.  Поскольку  приватизация являлась важной  частью
реструктуризации  экономики  в  рамках НЭПа, то  есть  ставила  своей  целью
увеличение принадлежавшей малайцам доли национального богатства до 30%, было
очень  важно,   чтобы   новые   предприниматели-малайцы  сумели   обеспечить
рентабельную  работу этих  компаний.  Поскольку  их  опыт  управления  столь
крупными  компаниями на  чисто  коммерческой основе был  ограничен,  приятно
отметить, что со своей задачей они справились весьма успешно.
     Приватизация  была наиболее важным  средством  усиления роли  коренного
населения в деловой жизни страны. Осуществление приватизационных проектов не
всегда    поручалось     индивидуальным    предпринимателям-малайцам     или
принадлежавшим  им компаниям.  Во  многих  случаях  НАК  приобретала объекты
государственной собственности  через  один из  своих филиалов, некоторые  из
которых  были  созданы  специально для  этого.  Эти  филиалы  являлись  либо
совместными  предприятиями, либо полностью  находились  в собственности НАК.
Одним  из  первых СП  был  Контейнерный  терминал Келанг  (Kelang);  позднее
Северный порт (North Port) также был передан в распоряжение НАК.
     Первоначальный  план  состоял  в  том,  что  НАК  будет  владеть  этими
предприятиями на  постоянной основе. Несмотря на то, что большинство из этих
предприятий  было   рентабельно,  возможности  НАК  по  управлению   ими  на
современной основе были  ограничены.  Руководители-малайцы,  поставленные во
главе этих предприятий, не инвестировали  в них свои личные средства, и были
профессиональными управляющими, но не предпринимателями. Тем не менее, одним
из  требований  НЭПа  было  уравнивание  числа  предпринимателей-малайцев  и
немалайцев.
     В качестве одного из шагов к достижению  этой цели правительство решило
продать  некоторые   компании,  полностью   или   частично  находившиеся   в
собственности     НАК,    малайским     компаниям    либо     индивидуальным
предпринимателям-малайцам,  которые  могли купить необходимый пакет  акций и
обеспечить управление предприятиями. Правительство всегда считало, что, если
бы компанией управлял  способный предприниматель-малаец, который вложил бы в
нее  значительную сумму собственных  средств,  то компания и управлялась  бы
лучше, и была бы более рентабельной.
     Вполне   очевид