ношению  к  неграм и  американцам  испанского
происхождения.     Подобная    дискриминация    позволила    бы    исправить
несправедливость, допускавшуюся  по  отношению  к ним в  прошлом, восполнить
нанесенный ущерб  и вернуть этим людям  то  место  в обществе,  которое  они
заслуживают.
     Если  та  группа населения, которая  уже  находится впереди  остальных,
будет получать со стороны государства  такую же помощь и поддержку, как и те
группы  населения, которые  отстают, это позволит  ей  вырваться  вперед еще
сильнее, и разрыв между  этой группой и остальными увеличится. В результате,
различия   между   ними  так  никогда  и  не  будут  преодолены.  Позитивная
дискриминация  в отношении негров  и американцев испанского происхождения не
может   рассматриваться   как   дискриминация  белых.  Поколения  чернокожих
американцев страдали от дискриминации и несправедливого отношения со стороны
белых. Рабство в Америке давно отменено и, по  крайней мере, по Конституции,
черные имеют те же права, что и  белые. Тем не менее, даже сегодня  белые не
вполне справедливо относятся к черным, имеются многочисленные случаи плохого
обращения с неграми со стороны белых,  например, печально известные действия
полиции  Лос-Анджелеса,  состоящей  преимущественно  из белых.  Но даже если
отношение к неграм и стало лучше, тот факт, что в прошлом негры были рабами,
а  также  бытующие  предрассудки   по  отношению  к  американцам  испанского
происхождения, поставили эти группы населения  в весьма незавидное положение
в американском обществе. А улучшить свое положение в обществе самостоятельно
они  не в состоянии, потому что  у  них отсутствуют средства к  этому, как в
силу  их бедности, так и  ввиду продолжающейся дискриминации по  отношению к
ним.
     Исторически,  труд   негров-рабов  был,  по  крайней  мере,  одним   из
источников сегодняшнего высокого уровня жизни белого населения США. Тем, что
белые имеют сегодня, включая  их привилегированное положение  по отношению к
неграм  и  американцам  испанского  происхождения,  они,  по   крайней  мере
частично, обязаны унаследованному нечестно нажитому имуществу своих предков.
Это не зависит от того,  имели ли их предки чернокожих рабов,  относились ли
они несправедливо  к американцам  испанского  происхождения,  или нет.  Труд
чернокожих рабов на Юге США, а позднее - дешевый труд чернокожих американцев
на Севере США, если и не  полностью,  то хотя бы частично, заложил фундамент
сегодняшнего  процветания Америки.  Часть того, чем пользуются сегодня белые
американцы,  была создана потом и слезами  чернокожих рабов, а также негров,
освобожденных  от  рабства в 1863  году.  Не  следует забывать, что и  после
отмены  рабства  черных  все  еще  продолжали эксплуатировать  на протяжении
длительного времени.
     Поэтому дискриминация в пользу негров США не должна рассматриваться как
чрезмерная  или неоправданная.  Это  просто  попытка  исправить  сложившееся
положение,   а   отнюдь   не   поставить   чернокожих   жителей   страны   в
привилегированное  отношение  по  сравнению  с  белыми, иначе  в  какой-либо
позитивной  дискриминации  просто не  было бы  нужды. В этом суть позитивной
дискриминации  в  США: она  является  попыткой  преодолеть  последствия  той
несправедливости,  которая  совершалась в  прошлом:  порабощения  чернокожих
жителей, десятилетий предубежденного  отношения к ним,  а  также, в недавнем
прошлом, -  и  к американцам  испанского происхождения. В  некоторых случаях
цель  оправдывает  средства,  поэтому  отвергнуть  эти  средства,   позволив
несправедливости совершатся и впредь, означало бы просто отстаивать принципы
в ущерб здравому смыслу и политической целесообразности.
     Попытки  некоторых  лиц  доказать,   что  позитивная  дискриминация  по
расовому  принципу противоречит Конституции США, являются безосновательными.
Во-первых,  Конституция  -  не Божьи заповеди, а  попытка  простых  смертных
добиться  хоть какой-то справедливости в несправедливом  мире.  Человеческие
понятия о справедливости никогда не были  идеальными,  потому  что в  каждый
исторический  период  идеалом справедливости  считался  устоявшийся  порядок
вещей. Например,  в период существования  рабства  общество искренне верило,
что рабство  являлось  нормальным и  справедливым. Считалось, что  некоторые
люди должны занимать господствующее положение по отношению к другим людям  и
имели право  владеть и  управлять  ими. В  рамках  демократической  системы,
существовавшей  в  Древней Греции, считалось,  что власть может принадлежать
лишь избранным, а рабы, женщины и те граждане, которые не имели  земли, были
за  рамками  политики.  Это  считалось  совершенно  правильным  и  абсолютно
справедливым.
     В  Великобритании  женщины получили избирательные  права  только  после
окончания Первой мировой войны. А ведь до  того,  как во время войны женщины
показали пример самоотверженной работы, до того, как они развернули движение
за  предоставление   женщинам  избирательных  прав,   британские   политики,
принадлежавшие ко всем частям политического спектра, считали, что  у  женщин
не  было  оснований  выдвигать  подобные  требования. Всеобщее избирательное
право  вообще является  сравнительно новым феноменом, настолько  новым, что,
например, в Швейцарии женщины получили право голосовать всего 20  лет назад.
Так что эволюция понятий о правах человека продолжается.
     Так как в прошлом лишение  прав определенных  групп населения считалось
справедливым, то и  предоставление особых прав  и привилегий другим  группам
населения   также  рассматривалось  как  справедливое  и  правильное.  Ярким
примером наличия  подобных привилегий у  определенных групп  населения  было
предоставление права участия в работе органов власти только землевладельцам.
В  результате, политическая  система общества  приходила в  расстройство.  В
качестве  реакции  на  подобную  несправедливость  другие  группы  населения
пытались изменить ситуацию либо путем  революции, либо путем конституционных
реформ.  В некоторых  случаях, маятник социальных  изменений качался слишком
далеко,  и  тогда привилегированные слои населения лишались  своих  прав,  а
обездоленные - получали избыточные права.
     Было  время,  когда  промышленные  и сельскохозяйственные рабочие  были
бесправны  и  безжалостно  эксплуатировались  феодальными,   а  позднее,   -
капиталистическими  "хозяевами".  Рабочие долго  и  мужественно  боролись за
более справедливое к себе отношение и, в конце концов, добились успеха путем
забастовочной борьбы и объединения  в профессиональные союзы. По мере  того,
как  профсоюзы росли и  объединялись,  силы  рабочих значительно возрастали.
Объединившись, рабочие превратились  из  угнетаемой части общества в  весьма
влиятельную группу,  более мощную, чем работодатели. В результате, понятия о
справедливости  были  пересмотрены,  и   вскоре  привилегии  рабочих   стали
рассматриваться  как  нечто  справедливое  и  нормальное  остальными членами
общества, а зачастую, - закреплялись законодательно.
     Первоначально, целью любого профсоюза было улучшение условий  труда его
членов   путем  переговоров   с  работодателем.  Но  уже  с  самого   начала
профсоюзного   движения  некоторые  интеллектуалы  и   профсоюзные   лидеры,
придерживавшиеся социалистических и коммунистических взглядов, рассматривали
профсоюзы как средство  фундаментального  переустройства  общества. Захватив
власть  либо  силой  оружия,  либо в  ходе  выборов,  они,  в  свою очередь,
подвергали дискриминации  своих бывших  работодателей.  Коммунисты физически
уничтожали  тех,  кто  правил  ими  ранее,  а  социалисты  национализировали
предприятия  и  земельную собственность  бывших  правящих  классов. Все  это
делалось во имя справедливости. Сегодня  мы рассматриваем  подобные действия
как несправедливые, но социалисты и коммунисты считали, что они совершали их
в интересах  социальной и  экономической  справедливости. Дискриминация,  от
которой  выигрывали  рабочие, являлась, с  их точки  зрения, справедливой  и
необходимой.
     Это  отступление было предпринято  с целью иллюстрации  того факта, что
понятия  о  справедливости  и  правосудии  не  являются  ни совершенными, ни
неизменными.  То,  что  считалось честным  и  справедливым  в  ту  или  иную
историческую  эпоху, могло  рассматриваться как  вопиющая несправедливость и
беззаконие   в  другую  эпоху;  то,  что   рассматривается  как  честное   и
справедливое в  одном обществе или государстве,  вполне может восприниматься
как несправедливость или нечестность в  другой стране  или  обществе. Никто,
нигде и никогда не имеет права настаивать на том, что только исповедуемые им
ценности  являются  абсолютно правильными  и законными. В самом  деле,  ведь
впоследствии  его  мнение может измениться. Например, с точки  зрения белого
населения,  заключение о  несоответствии  практики  позитивной дискриминации
нормам Конституции  США,  сделанное судом,  может  казаться  справедливым  и
честным. С другой стороны, подобную точку  зрения можно оспорить и доказать,
что  она  не  является ни  честной,  ни  справедливой.  Новая  экономическая
политика, которая включала в себя элементы позитивной дискриминации в пользу
малайцев,   не   рассматривалась  в  качестве   несправедливой  большинством
населения Малайзии. Этот подход может показаться несправедливым тем людям на
Западе, которые рассматривают  его с  точки  зрения принятых  там понятий  о
справедливости. Тем не  менее,  НЭП был призван устранить  несправедливость,
являвшуюся результатом политики, проводившейся в Малайзии в прошлом.
     Чтобы  понять  суть НЭПа,  следует  окинуть взглядом историю  Малайзии,
вплоть  до того времени,  когда Малайя, как когда-то называлась наша страна,
фактически,   являлась   колонией  Великобритании.   В  тот  период   в  США
существовало  рабство,  и миллионы  африканцев  были схвачены,  в  ужасающих
условиях  перевезены в  Северную  Америку  и  проданы  там  в  рабство,  как
животные. Англичане в  Малайе  даже  не  пытались наладить сотрудничество  с
малайцами  и  другими коренными  народами,  и уж тем  более  не прикладывали
никаких  особых  усилий,  чтобы  дать  им  образование или  профессиональную
подготовку.  Поэтому  малайцы  не  могли  участвовать в  работе колониальной
администрации  или  коммерческой деятельности,  которую  вела  Ост-Индийская
Компания (East  India Company),  а позднее, - британские  торговые  дома. Не
удивительно,   что  малайцы  не  сотрудничали  в  полной  мере   со   своими
колониальными хозяевами,  предпочитая вести традиционный  образ жизни, как и
подобало  "сыновьям  земли",  составлявшим   коренное  население   малайских
государств. В  Северную Америку англичане  завезли  африканских рабов, чтобы
обеспечить рабочей  силой  плантации  и  фермы;  в малайские государства они
завозили  законтрактованных  индийских  рабочих  для  работы  на  каучуковых
плантациях.   Позднее,   когда   возникла   нужда   в   клерках   и   других
неквалифицированных служащих для работы в правительстве, британских торговых
компаниях, на шахтах и плантациях, англичане дополнительно завезли индусов и
тамилов  с  острова Цейлон. Англичане не  намеревались  селиться в малайских
государствах, как  в Австралии, Новой Зеландии  и Южной Африке, возможно, их
удерживал  от этого наш тропический  климат. Поэтому они поощряли иммиграцию
рабочих из Китая для работы на  шахтах, а также  для  создания сопутствующей
коммерческой инфраструктуры, к примеру, сети розничной торговли.
     В  пяти  малайских  государствах,  не  входивших  в  состав  Федерации,
султанам   удалось   убедить  англичан  принимать   малайцев  на   работу  в
правительственные органы, что позволило убедительно  продемонстрировать, что
малайцев  вполне можно было  подготовить, по  крайней  мере,  для выполнения
административных  и   канцелярских  функций.  Но   в  органах   колониальной
администрации   Федерации  малайских  штатов  и   Стрейтс-Сетлментс  малайцы
работали,  практически, только шоферами и курьерами.  (Прим. авт. :Малайские
штаты,  входившие в Федерацию: Селангор,  Перак, Негри-Сембилан  и Паханг, -
были  сведены вместе в федерацию британских протекторатов  в  1896  году,  и
реальная    власть   в   этих    государствах    принадлежала    британскому
генерал-резиденту. Малайские штаты,  которые  не входили в Федерацию: Джохор
(Johor),  Кедах,  Перлис  (Perlis),  Тренгану  (Terengganu)  и  Келантан,  -
оставались вне рамок этой колониальной Федерации, хотя к 1914 они попали под
прямое влияние англичан.)
     Несмотря на то,  что в стране  имелось несколько правительственных школ
для неевропейского населения, студентов-малайцев в них было куда меньше, чем
студентов-немалайцев. Китайцы  и  индусы  придавали образованию  детей  куда
больше внимания, чем  малайцы, многие из которых неохотно посылали  на учебу
своих детей, которые  помогали им  в поле и по дому.  Большинство  малайских
мальчиков  получало  лишь  начальное образование,  а  большинство  малайских
девочек  вообще  не  посещало  школу.  Уровень  обучения в правительственных
школах для  малайцев всегда был  очень и очень низким, подготовка учителей -
плохой, а их профессиональная квалификация -  невысокой. Кроме того, малайцы
подозрительно  относились  к школам,  основанным иностранцами, в которых  не
изучался  Коран. В  школах,  основанных  различными христианскими  миссиями,
малайцы-мусульмане активно подвергались дискриминации.
     Объективности  ради,  там,  где   дело  касалось  выделения  стипендий,
англичане  проводили дискриминационную  политику  и  против тех  немалайцев,
которые не являлись христианами.  Изучение Святого Писания являлось одним из
обязательных предметов для всех студентов, посещавших школы при христианских
миссиях.  В  рамках  британской  колониальной   политики  сыновья  малайских
аристократов  и члены малайских королевских семей направлялись для получения
образования  в  Англию.  Мало  кто  из  них  получил  действительно   ценные
университетские дипломы,  зато многие  в ходе  обучения оторвались от  своих
культурных  корней.  Они  пытались, насколько это  было возможно, воспринять
британский и европейский образ жизни.
     В  штатах Саравак  и  Северном Британском Борнео (ныне штат Сабах), при
христианских   миссиях  действовали   школы,   которые  активно   занимались
обращением  населения  в христианскую веру. Хотя это  и  позволяло  коренным
жителям  немалайского   происхождения,  которые  не  являлись  мусульманами,
получить  какое-то начальное образование, англичане  не прилагали каких-либо
усилий,  чтобы  дать  малайцам  среднее  или университетское образование.  В
результате, ко времени провозглашения независимости  успехи коренных жителей
штатов Саравак и Сабах в сфере образования были еще скромнее, чем у малайцев
с Малайского полуострова, -  людей с университетским  образованием среди них
практически не было.
     Хотя  политика,  проводившаяся  англичанами  по  отношению  к  коренным
жителям  Малайи,  Саравака  и  Сабаха, была  более  тонкой, чем та политика,
которую  проводили  белые европейские  поселенцы по  отношению к краснокожим
индейцам  Северной Америки, она была  столь  же  дискриминационной.  Попытки
англичан  призвать  на помощь  немалайцев  в  процессе колонизации  частично
объяснялись пониманием того, что управлять некоренным населением в чужой для
него стране будет  легче,  чем местным  населением. Немалайцы  были поначалу
дезориентированы, они всегда опасались  возможной депортации или перспективы
остаться без работы в чужой стране.  На родине у них не было хорошей работы,
там они едва сводили концы с концами, уровень жизни в новой стране, был, как
правило, выше. Некоторые из них хотели вернуться обратно, но уже после того,
как  накапливали  какой-то  капитал.   Все  эти  факторы  делали  пришельцев
послушными, старательными и трудолюбивыми, они не хотели, чтобы колониальные
хозяева  отказались  от их услуг. В сегодняшней Малайзии  мы наблюдаем нечто
похожее среди иностранных рабочих:  ими легче управлять,  производительность
их труда выше, чем у многих местных работников; они редко жалуются на низкий
уровень  заработной платы. Поэтому работодатели обычно предпочитают нанимать
иностранных рабочих, а не местных жителей.
     В Малайзии, как и в других британских колониях в Африке и в южной части
Тихого океана,  широкое использование труда  иммигрантов и законтрактованных
рабочих тормозило  развитие  коренного  населения.  Как я уже  упоминал, это
являлось  формой дискриминации по отношению к  малайцам. Поэтому теперь было
оправданно проводить  по отношению к  ним политику позитивной дискриминации,
чтобы  преодолеть  негативные  последствия дискриминации,  имевшей  место  в
период  колониального господства  англичан. Некоторые  люди  утверждают, что
нынешнее  поколение  не  должно   искупать  или  компенсировать  последствия
несправедливости,  допущенной их предками. Они доказывают, что прошлое - это
прошлое, поэтому если потомки тех людей, которые страдали  в прошлом,  еще и
сегодня страдают в результате несправедливости, допущенной в прошлом, то это
не  является основанием для  принятия мер, которые  сегодня могут  оказаться
дискриминационными по отношению к другим людям. Они говорят,  что достаточно
того,  что  дискриминационная  политика,  проводившаяся в прошлом,  более не
проводится, - тем самым якобы обеспечивается одинаковое ко всем отношение.
     Тем не менее,  тот ущерб,  который  был нанесен в прошлом в  результате
проведения дискриминационной  политики, намного больше  того ущерба, который
можно  исправить  простым  отсутствием   дискриминации.  Даже  если  сегодня
скрупулезно соблюдается равенство по отношению ко всем людям, те из них, кто
исторически подвергался дискриминации, не смогут  извлечь из этого  такую же
пользу, как  те люди, кто никогда дискриминации не  подвергался. Поэтому те,
кто столетиями подвергался  дискриминации, будут  обречены на  то,  чтобы  и
впредь оставаться в подчиненном положении. В одной из популярных современных
теорий говорится, что наличия одних только "одинаковых правил игры для всех"
("level  playing  field")  недостаточно  для  создания  условий для  честной
конкуренции, если силы ее участников изначально неравны. "Одинаковые правила
игры для всех" обеспечат условия для честной конкуренции только тогда, когда
все участники принадлежат к одной лиге, когда их класс примерно одинаков.
     Проводившаяся  долгие  годы  дискриминационная  политика  сказалась  не
только на  образовании,  знаниях и профессиональной квалификации людей.  Эта
политика, проводившаяся  на  протяжении десятилетий  и  столетий,  в течение
которых люди находились за рамками честной конкуренции, не имели возможности
добиться в ней успеха, отразилась и на их менталитете. Люди упали духом, они
потеряли  веру  в себя, у них развился комплекс  неполноценности,  они стали
чувствовать  себя неспособными делать  то, что  делали  другие люди. Они  не
только не могли конкурировать на равных, но, пожалуй, даже утратили всякое к
тому желание.
     У   малайцев  и  представителей  других  коренных  народов,  населявших
Малайзию,  развилось  глубокое внутреннее убеждение  в том, что существовали
некоторые виды деятельности, к которым они были  совершенно неспособны, даже
если бы у них появилась возможность ими  заняться. Большинство малайцев было
убеждено  в   своей  врожденной  неспособности  заниматься  коммерцией,  они
полагали,  что  не  могут  работать  методично,  считали  себя  неспособными
заниматься наукой  или обращаться с техникой. Их убежденность  в  отсутствии
способностей доходила  до такой  степени,  что,  за исключением  европейских
колонизаторов,  они  приписывали  эти  навыки   исключительно  китайцам  или
индусам.  Если  малайцы  разговаривали  о  торговле, то  речь  всегда