шла о
китайских  или  индийских  магазинах,  если  о  ремесле,  -  то  о китайских
ремесленниках, и т.д. В хорошо  известной  малайской колыбельной ребенка как
бы  уговаривают  смириться  с  тем фактом, что  магазины принадлежат  только
китайцам:
     Ты быстрей качай
     С края да на край,
     И в китайском магазине
     Платье покупай.
     (Buai laiu-laju
     Sampai balik sana
     Beh baju baru
     Dari kedal Cbina)

     Магазин  в  этой  колыбельной  -  не  просто  магазин,  это  непременно
китайский магазин. И  действительно, после десятилетий британского правления
малайские  магазины  исчезли  даже  в  малайских  деревнях.  За  исключением
немногих индийских магазинов, все магазины принадлежали китайцам.
     Колонизация страны - это не только физическая оккупация  территории или
господство   колонизаторов   в   сфере    управления,   законодательства   и
налогообложения,  -  это  еще   и  колонизация  умов  и  душ  представителей
колонизуемой  нации.  А  когда подобная колонизация сопровождается  активной
дискриминацией  коренного населения,  когда его  лишают доступа к  получению
образования и  профессиональных  навыков,  когда его  отодвигают на  обочину
общественной  жизни, тогда наносимый  колонизацией ущерб является куда более
серьезным.  Когда такая колонизация осуществляется на протяжении десятилетий
и столетий, то культура и самый дух народа страшно ослабевают.
     Малайцы,  которые  жили  в  существовавшем  в  XV столетии  королевстве
Малакка  (Melaka),  поначалу насмехались над "белыми  бенгальцами"  (Bengali
Puteb), как они называли португальцев. Это были первые европейцы, с которыми
они вступили  в контакт.  Те малайцы были  гражданами сильного, независимого
государства, которое поддерживало отношения  с иноземцами  из таких  далеких
стран как  Индия,  Китай и страны  Ближнего Востока. В то время Малакка была
крупнейшим  торговым  центром  Востока,  центром  весьма  доходной  торговли
пряностями.   Малайцы  собирали   портовые  сборы  и   обеспечивали   работу
законодательной системы. Но, в первую  очередь,  малайцы превосходили другие
народы  в сфере  торговли.  У  них была  развита  сложная система этикета  и
обычаев, собственная политическая система,  они накопили огромные богатства.
В Малакке и на окружавших ее территориях малайцы были господами и хозяевами,
чей статус был, как минимум, не ниже, а зачастую выше статуса иностранцев.
     Затем  последовали четыре столетия европейской колонизации,  в  течение
которых уверенность  малайцев  в себе  и  их  уважение  к  самим  себе  были
уничтожены. Подвергшись физической и моральной колонизации, они смирились со
всем  тем, что навязывали им колонизаторы. После португальцев они попали под
власть  голландцев, потом  англичан, затем  японцев. Малайцы  сопротивлялись
колонизаторам  слабо  и спорадически, более  не считая себя  способными жить
независимо. Они  дошли до того, что  стали  чувствовать  себя  приниженно по
отношению  к кому угодно,  включая индусов  и  китайцев, завезенных в Малайю
англичанами.  Конечно,  у  них  еще  оставалось  чувство  того,  что  страна
принадлежала  им,  но  и  только-то. Если бы не  их  возмущение перспективой
потерять даже  это  немногое,  как  явствовало  из  предложений  о  создании
Малайского Союза,  они могли  бы так  никогда и не утвердиться в роли хозяев
страны,  никогда  не  добиться  независимости.  Фактически, после  поражения
японцев,  малайцы приветствовали возвращение англичан с целью восстановления
статус-кво,  сложившегося  до  начала  войны  на  Тихом  океане  и  японской
оккупации Малайского полуострова.
     В  период борьбы за независимость  малайцы  были  разделены.  Некоторые
представители социальной  элиты  малайских штатов по-прежнему  полагали, что
малайцы не смогут жить в условиях независимости. Они стали слишком  зависеть
от  своих колониальных господ  - англичан, не  могли обойтись без китайцев и
индусов,  игравших  важную роль в  экономике.  Даже после  того, как удалось
добиться независимости, многие малайские  лидеры продолжали  цепляться за те
старые колониальные ниточки, за  которые их дергали. Они не возражали против
того, чтобы страна  продолжала рабски следовать в фарватере внешней политики
и  оборонной  стратегии  бывших колониальных господ; считали,  что  максимум
того, что они могут требовать для себя - это роль пассивных администраторов,
заполнявших  вакансии,  оставшиеся  после  отъезда  британских  колониальных
чиновников. Экономика,  коммерция, торговля  и профессиональная деятельность
были не для них, в  этой сфере должно были продолжать доминировать китайцы и
индусы.
     Тем  не менее, некоторых малайцев не устраивала  независимость, которая
сводилась к  смене персонала в  органах  управления, они хотели восстановить
утраченное  национальное  достоинство  и  свою   национальную  идентичность.
Некоторые из них, разумеется, мечтали о том, чтобы восстановить былую  славу
Малакки и других  малайских  империй  прошлого,  переделать  все,  что  было
сделано  колониальными  державами,  снова стать  хозяевами "земли  малайцев"
(Tanah Melayu). Другие считали, что  было необходимо смириться с реальностью
-  существованием  мультирасовой  Малайзии.  Страна  изменилась, та  страна,
которая  вновь обрела  независимость, была уже  не старой Малаккой, Кедахом,
Джохор-Риау (Johor-Riau) или любой  из малайских  империй прошлого. Эта было
совершенно другое  государство  - федерация малайских государств,  население
которых  было мультирасовым, политика  -  демократической,  а не феодальной.
Основной  проблемой  Малайзии  было  существование  социально-экономического
неравенства  между   расами,  которое  еще  более  усугублялось  разделением
населения на городское и сельское, а  также различиями в религии, культуре и
языке.
     Любое   исследование   фактов   прошлого  является,  по  необходимости,
эмпирическим,  но  это не  умаляет  значения его  выводов.  Малайцы, которые
бунтовали в мае  1969 года, не  занимались анализом собственной психологии и
исторических корней своих действий, их  бунт был выражением чувства страха и
разочарования.  Они  чувствовали,  что те люди, которых  они  считали своими
партнерами, ради которых они пошли на множество уступок, предали  их.  После
расовых   беспорядков   1969   года   малайские  лидеры   вполне   могли  бы
потворствовать  подобным  радикальным взглядам, захватить  власть  и повести
дело  к восстановлению полного  и абсолютного господства  малайцев в стране.
Они этого не сделали. Вместо этого они решили возместить нанесенный малайцам
ущерб,  не  ущемляя  прав,  предоставленных  Конституцией  страны  гражданам
немалайского происхождения.
     Тун Абдул Разак  и другие малайские руководители решили быстро провести
реструктуризацию  экономики  с  тем,   чтобы  малайцы   получили  свою  долю
национального богатства  страны.  Они  верили,  что в основе  проблем лежало
экономическое неравенство, и, если бы это неравенство было ликвидировано, то
малайцы и другие коренные народы могли  бы мирно уживаться с немалайцами. Их
цели  были  не  слишком  амбициозны,  они  хотели,  чтобы  малайцы,  которые
составляли  56%  населения страны,  контролировали  только 30% национального
богатства,  сосредоточенного в  сфере  бизнеса.  Они  смирились  с тем,  что
китайцы  и индусы владели  40% национального богатства. Доля иностранцев,  в
основном бывших колониальных господ, должна была уменьшиться с 60% до 30%, а
ведь  эти люди  разбогатели только  благодаря  привилегированному  доступу к
использованию  земли и природных ресурсов  страны и  вообще  не  являлись ее
гражданами.  Малайские  руководители также  согласились  с тем, что  в  деле
ликвидации бедности не должно было быть  никакой  дискриминации  по расовому
признаку.  В земле, текущей молоком и медом, представители ни одной  расы не
должны  были   бедствовать.   Таким  образом,  была   сформулирована   Новая
экономическая политика, ставившая целью решение двуединой задачи:
     -   ликвидация   бедности   среди   населения   независимо  от  расовой
принадлежности;
     -  ликвидация  расовой   монополии  на   отдельные  виды  экономической
деятельности.
     На  деле,  НЭП  был весьма  умеренной формой позитивной  дискриминации.
Конечные результаты этой политики были не вполне справедливы по отношению  к
малайцам,  находившимся  в незавидном положении. Только убежденные расисты и
те, кто верит в принципы "победитель получает все" и "каждый - сам  за себя"
могли  бы  считать  НЭП  несправедливой  политикой.  В  целом,  НЭП  являлся
воплощением  принципа  позитивной  дискриминации,  сформулированного  в США,
который в последние годы воплощался с переменным успехом.
     Те   люди  в   правительстве,   которые   занимались   планированием  и
формулированием политики, не представляли себе, сколь огромной  была задача,
за  решение  которой они взялись. Во-первых, они  клятвенно  пообещали,  что
перераспределение  национального  богатства  не  будет осуществляться  путем
экспроприации  собственности,  принадлежавшей представителям  других  рас, и
наделения  ею  бедных  слоев  населения.   Общеизвестно,  что  экспроприация
собственности использовалась  коммунистами  и  социалистами,  а коммунизм  и
социализм расценивались  в течение довольно долгого времени, даже на Западе,
как довольно-таки уважаемые политические  учения. Так что идеи и  достижения
Новой экономической политики должны рассматриваться  с еще большим уважением
на Западе и во всем мире.
     Чтобы сделать  материальные  блага  достоянием  обездоленных,  их  надо
откуда-то  брать. Люди, занимавшиеся в правительстве  планированием, решили,
что  их  источником  должны стать  вновь  созданные  материальные  ценности.
Необходимо было  увеличить общий размер  экономического  пирога  и  из вновь
созданной  "порции"  выделить  малайцам  большую  долю.  В  этом  случае  их
благосостояние росло бы более быстрыми темпами, и  малайцы смогли бы догнать
немалайцев.  Если бы благосостояние обеих групп населения  росло одинаковыми
темпами, то неравенство между ними  не только сохранилось  бы, но и стало бы
еще  больше.  В  1970 году  на долю  малайцев  приходилось  всего лишь  2.4%
национального богатства страны,  из  которых 1.6% находилось в собственности
частных  лиц,  а   остальное,   -   в  доверительном  управлении.  Немалайцы
располагали 34.3% национального богатства.  Если  бы национальное богатство,
которым владели  эти  группы  населения,  увеличилось на  100%, то разрыв  в
уровне экономического  развития между  общинами продолжал бы  увеличиваться.
Даже  если бы доля  малайцев  увеличилась  на 100%,  а некоренных  жителей -
только на  10%, то разрыв  между ними  все  равно  увеличился  бы.  При этом
экономика страны в целом росла бы,  что,  разумеется, было критически важным
фактором успеха  НЭПа, но  также  затрудняло  бы увеличение доли  малайцев в
национальном  богатстве.  Кроме   того,  предусматривалось,  что  НЭП  будет
продолжаться только 20  лет. За  это  время  необходимо было  увеличить долю
малайцев  в  национальном  богатстве  страны  более чем в 12  раз,  причем в
условиях, когда размеры  экономики страны,  которая  росла в среднем на 7% в
год, удваивались бы каждые 10 лет.
     Провозгласить  своей  целью  увеличение  доли  малайцев в  национальном
богатстве страны было куда легче, чем добиться этого на деле. Дело даже не в
том, что намеченная цель была слишком амбициозной: сама  мысль, что люди, не
имевшие ни квалификации, ни опыта коммерческой деятельности, смогут добиться
более  высоких  темпов роста благосостояния, чем те, кто уже обладал высоким
уровнем  квалификации  и  опытом,  казалась нереальной. Как  уже упоминалось
ранее,  малайцы не только  не  обладали  навыками, необходимыми для  ведения
бизнеса, но и сильно страдали от отсутствия уверенности в своих силах.  Даже
предоставив  малайцам   возможности  для   развития  бизнеса  и  необходимую
государственную   поддержку,    даже   осуществляя    политику    позитивной
дискриминации,  полной уверенности в том,  что они смогли бы воспользоваться
этими возможностями и добиться успеха, не было.
     К тому же правительство, занимаясь планированием и осуществлением НЭПа,
не  имело полной  ясности  относительно  того,  как  добиться  осуществления
поставленных  задач.  Оно  выделяло  малайцам  правительственные  контракты,
лицензии,  разрешения  на  импорт,  акции и  т.п. безо всякого  разбора. Оно
основывало правительственные корпорации,  а потом создавало этим корпорациям
условия  для ведения бизнеса. Правительство  создавало  монополии, учреждало
агентства и правительственные органы, которые управлялись правительственными
чиновниками, которые, на  самом деле, ничего  не понимали  в бизнесе. Тем не
менее,  некоторые  позитивные результаты в плане увеличения  доли малайцев в
национальном богатстве страны были достигнуты. Если  до начала НЭПа  малайцы
владели  весьма  незначительным  числом  акций  правительственных  и частных
акционерных  компаний,  то  с  началом  осуществления НЭПа  акции  различных
компаний  стали  выделяться  малайцам,  приобретаться ими  лично  либо  теми
учреждениями, которые  были основаны  правительством, чтобы представлять  их
интересы.
     По  мере того  как  НЭП  набирал  обороты,  стали использоваться  более
изобретательные  методы перераспределения  национального богатства. Во  всех
этих мерах имелась некоторая  доля  дискриминации в пользу малайцев и других
коренных  жителей,  каждое  такое нововведение  являлось  шагом  на  пути  к
достижению  задач  НЭПа.  Показательно,  что  претворение  в  жизнь  НЭПа  и
сопутствовавшая  этому дискриминация  не  оказывали  негативного влияния  на
темпы  экономического роста.  На деле,  рост  экономики  Малайзии ускорился.
Несмотря  на экономический спад в середине 80-ых годов,  с 1971  по 1990 год
средние темпы экономического роста составили 7%, что намного превышало темпы
роста населения страны.
     Малайцы  стали жить куда богаче, доходы выросли практически  у  каждого
жителя,   безработица    фактически   исчезла,   удалось   почти   полностью
ликвидировать  бедность.  Несмотря   на   наличие  дискриминации,  никто  не
чувствовал  себя обделенным в результате  проведения  НЭПа.  В стране  всего
хватало  на  всех,  -  не  только  местным  жителям,  но  и  двум  миллионам
иностранных  рабочих. И  не все  они были малооплачиваемыми  рабочими,  -  в
Малайзии нашли работу многие иностранные специалисты и руководители, которые
работали не только в иностранных, но и в местных компаниях.
     Даже если НЭП и не был непосредственной причиной роста  благосостояния,
то уж во всяком случае, и  не препятствовал экономическому подъему страны  и
приумножению  материальных благ. Оказалось, что позитивная  дискриминация не
только  способствует  перераспределению  национального  богатства  в  пользу
обездоленных, но  и вполне  сочетается  с  процветанием государства в целом,
включая и тех его граждан,  которые не пользуются особыми  льготами. Никто в
Малайзии  и  не  помышлял  о  том, чтобы  оспаривать  в  суде дискриминацию,
допускавшуюся  в  период   НЭПа.  Некоторые   политики  пытались   возбудить
недовольство  по  отношению  к  НЭПу,  но  решительная  поддержка населением
правительства  Национального  фронта, которое  сформулировало и проводило  в
жизнь   НЭП,  показывала,   что   НЭП   являлся   такой  формой   позитивной
дискриминации,   которую   полностью   поддерживали   все   жители   страны,
принадлежавшие к различным расам.
     Как указывалось ранее,  представления людей о справедливости могут быть
разными. Уважение  к закону со стороны некоторых законодателей и экспертов в
области права не раз вынуждало многих их них  закрывать  глаза на те случаи,
когда  соблюдение закона  означало  явную  несправедливость.  Тем  не менее,
вместо  того,  чтобы   отменить  или  изменить  несправедливые  законы,  они
настаивали на их святости и нерушимости. Верховенство  закона необходимо, но
оно  не  должно   ослеплять  нас  в  тех  случаях,  когда  законы  порождают
несправедливость.
     Если взглянуть  на некоторые законы эпохи средневековья, можно прийти к
выводу,   что  они   были  несправедливы:   людей  вешали   даже   за  такие
незначительные преступления, как  кража  овцы. Даже  сравнительно недавно, в
XIX столетии, в  западноевропейских  странах смертная казнь  применялась  за
бесчисленные  преступления. И сегодня смертная  казнь применяется во  многих
штатах США, хотя большинство  стран Запада отказалось от  ее  использования,
придя  к выводу,  что  исключительная  мера наказания  является  негуманной.
Очевидно,  что взгляды  людей  на  протяжении  столетий постоянно  менялись.
Страны, которые сегодня осуждают позитивную дискриминацию как несправедливую
меру,  практически, являются теми  же  самыми  странами,  которые в  прошлом
поддерживали  существование рабства,  а после  его  отмены,  - сегрегацию  и
преследования негров на  основе  печально известных законов Джима Кроу  (Jim
Crow). (Прим. пер.:  так назывались  в  США законы,  регулировавшие  расовую
сегрегацию на Юге США с 1877 по 1954 год, когда Верховный Суд США признал ее
противоречащей  Конституции)  Их  понятие  о  справедливости  базируется  на
принципах всеобщего  равенства,  независимо  от  последствий;  их интересуют
только средства, а конечный результат им совершенно безразличен.
     Любопытно, что  это те  же самые люди, которые бесконечно рассуждают об
"одинаковых правилах игры для всех" как  воплощении справедливости.  Для них
не  важно,  что участники  игры  не  равны, что  на ковре борются  карлики и
гиганты, что  гиганты  являются  экспертами,  а  карлики  - начинающими. Раз
правила  игры  для всех одинаковы, то  ее результаты  - справедливы. Если же
карлика ожидает поражение, если он и на самом деле проигрывает, то результат
игры все равно является справедливым,  потому что правила игры одинаковы для
всех.  И  те  же самые люди,  которые доказывают справедливость  "одинаковых
правил игры для всех", не возражают, когда им дают фору при игре в гольф, не
замечая каких-либо противоречий в своих рассуждениях.
     Мы в Малайзии  считаем, что обездоленные заслуживают особого отношения.
Мало сделать  правила игры одинаковыми для всех, - надо еще добиться,  чтобы
игроки были под стать друг другу. Если игроки не равны,  следует дать фору в
виде  дискриминации  в  пользу слабых  за  счет  сильных игроков, обладающих
преимуществом.  Рассуждая  о  справедливости,  мы  в  Малайзии  принимаем во
внимание и  смягчающие  обстоятельства. Важно не слепо следовать принципу, а
применять его,  отдавая себе  отчет в том,  что его воплощение в жизнь может
привести  к тем самым результатам, которые применение этого принципа  должно
предотвращать.
     НЭП в  Малайзии был формой  позитивной дискриминации, при  которой упор
делался  на  конечные  результаты;  это был как  раз тот случай,  когда цель
оправдывала  средства.  Признав,  что распределение национального  богатства
между  различными  расами,  проживавшими  в  стране, было несправедливым, мы
сознательно  пошли  на  несправедливость,  чтобы  добиться  справедливого  и
равномерного распределения материальных благ.

     Глава 4. Сочетание экономического роста с социальным равенством.

     "Дом, раздираемый внутренними противоречиями, стоять не будет".
     (Авраам Линкольн, 1809-1865)

     Целью   НЭПа  отнюдь  не  являлось   обеспечение   одинакового   уровня
благосостояния  всем гражданам Малайзии. Скорее,  целью  этой  политики было
пропорциональное  распределение  национального  богатства  между  различными
расовыми  общинами страны. Все  то, чем  располагали немалайцы, должно  было
быть  и у малайцев, а это означало,  что  пропорционально распределялось  не
только богатство, но и бедность.
     Разумеется, было  бы проще  нивел