лжу  перечень
событий трех  последующих  драматических дней, вошедших в нашу  историю  под
названием "августовского путча" по газетным публикациям.
     После  чего  опишу  и то, что  видел сам, возвратившись  в Москву 21-го
числа,  а  также мои размышления о случившемся, зафиксированные в  дневнике.
Итак, продолжаю выписки из тех же "Известий":


     Известия 20 августа 1991 г. (все еще утренний выпуск)

     Опубликован отчет о пресс-конференции в МИД  СССР (19-го числа) Янаева,
Бакланова, Пуго, Стародубцева и Тизякова (с фото).
     Заявление Янаева почти дословно повторяет приведенное выше "Обращение к
советскому народу".  На вопрос, где сейчас Горбачев, Янаев отвечает: "Михаил
Сергеевич Горбачев находится  на отдыхе и лечении в  Крыму.  За эти годы  он
очень  устал и требуется какое-то  время, чтобы он поправил здоровье". Потом
Янаев выразил  надежду, что,  поправившись,  Горбачев вернется  к исполнению
своих обязанностей.
     "Мы будем  следовать курсу, --  сказал  Янаев, -- который  он начинал в
1985  году. Что касается  чрезвычайного положения,  то оно вводится в  очень
трудный для страны период для того, чтобы избежать каких-либо эксцессов".
     (Те, кто видел эту пресс-конференцию по ТВ в  прямом эфире, утверждают,
что у Янаева тряслись руки).
     Далее Янаев сообщил, что медицинское  заключение  о состоянии  здоровья
президента будет в свое время опубликовано.  В  финале  этого выступления он
сделал  реверанс  в сторону Горбачева: "Этот человек заслуживает  всяческого
уважения, он сделал все для того, чтобы мы встали на демократический путь".



     Известия 20 августа 1991 г. (Вечерний выпуск)

     1-я страница. Репортаж "В условиях чрезвычайного положения".
     Две  фотографии  без  подписей:  на  первой  люди, неведомо где,  несут
горизонтально распластанное,  длиннющее  трехцветное полотнище; на второй --
стоящий на улице БТР в окружении москвичей. Водитель  и механик поднялись из
люка. Вид у них довольно мрачный...
     Сообщение о том, что  19-го  вечером у Белого дома началось  сооружение
баррикад. Добровольно  работают  водители  передвижных  подъемных  кранов  и
бульдозеристы. Громоздят бетонные  плиты и  арматуру,  ставят  в ряд  с ними
автобусы и троллейбусы...
     Тем  же  вечером  поступило  сообщение, что несколько танков  Таманской
дивизии под  трехцветными  флагами  идут на защиту Белого дома. Среди солдат
введенных   в  город  воинских  частей  активисты-демократы   распространяют
листовки с Указом Ельцина о правовой защите и поддержке всех  военнослужащих
и   работников   правоохранительных  органов,   "не   желающих   наступления
диктатуры"...
     В  полдень  20-го на Советской  площади  состоялся многотысячный митинг
противников ГКЧП. Выступали Яковлев, Попов, Станкевич...
     Там же 2-я страница (вечер 20-го).
     Заседание  правительства Москвы утром  20-го  (репортаж).  Сообщение  о
положении  в  городе делает  глава  правительства (исполкома  Моссовета)  Ю.
Лужков. Рассказывает о мерах по нормализации  положения в  городе в условиях
чрезвычайного  положения:  устранение  перебоев   в   снабжении  предприятий
общественного  питания, нарушений  электроснабжения,  ход  работ по вводу  в
эксплуатацию школ-новостроек к началу учебного года и  т. п. Никакой позиции
в  отношении к  ГКЧП и  Президенту  России не высказывает (!). В  заключении
информации сказано:  "Премьер городского  правительства и  выступавший затем
мэр  Москвы Г.  Попов  подчеркнули,  что, несмотря на  имевшиеся между  ними
отдельные  расхождения,  Моссовет и столичная мэрия  сохраняют  единство  по
принципиальным  вопросам  административного  и  хозяйственного   руководства
жизнью столицы.
     3-я   страница.   Зарубежные   отклики:  беспокойство,   выжидание.  На
Нью-йоркской фондовой бирже индекс Доу-Джонса упал на 75 пунктов.


     Известия 21 августа 1991 г. (Вечерний выпуск)

     1-я стр. Фотографии:
     ...На сессии ВС РСФСР -- Ельцин и Хасбулатов что-то обсуждают.
     ...Толпа сплошных зонтиков перед Белым домом -- дождь.
     ...Ночью  (20-го). Искореженный троллейбус  и БТР.  Кто-то на  коленях,
целует образа, горят свечи -- прямо на мостовой.
     Подписей под фотографиями нет.
     Репортаж о чрезвычайной сессии Верховного Совета РСФСР.
     На сессию  явилось... всего 90 депутатов.  О  положении дел докладывает
Хасбулатов. Ельцин  сообщает, что  все члены  ГКЧП  выехали  во Внуково,  их
намерения неизвестны. Позже Примаков сообщает, что "ГКЧП-исты", по-видимому,
вылетели в Крым.
     Там же на 1-й странице (жирным шрифтом) (вечер 21-го)
"Реакция не прошла!"
     Оправдания редакции: "До сих пор "Известия", не попавшие, как известно,
в   "черный   список"   запрещенных   изданий,   ограничивались  публикацией
официальных   сообщений  о  происходящих  событиях.  Мы   полагали,  что   в
сложившейся  обстановке  важно  доносить  до  людей  хотя  бы  малую  толику
неискаженных  сведений"... Но сегодня  они считают своим долгом "высказать и
свое, известинцев, отношение к происходящему"... (ясно -- какое).
     Это -- рядом с напечатанным еще более жирным шрифтом сообщением:
"Арест членов ГКЧП"
     "Организаторы    военного    переворота,    члены    так    называемого
Государственного Комитета  по чрезвычайному  положению арестованы  по пути в
аэропорт Внуково. Об этом только что сообщили агентства Рейтер и Франс-Пресс
со ссылкой на не названного  депутата Верховного Совета РСФСР". Ходят слухи,
что министр внутренних дел Пуго -- застрелился.


     Известия 22 августа 1991 г.

     1-я  стр.  Фото: Горбачев в дачном  облачении у трапа  самолета рядом с
Силаевым (премьер-министром РСФСР) -- сразу после прилета в Москву.
Описание полета в Крым за Горбачевым (пересказ)
     Около 2-х часов дня (21-го) в Крым вылетели:  Лукьянов, Язов, Крючков и
Ивашко  (заместитель генсека). Пытались на что-то склонить Горбачева,  но не
смогли. В 4 часа дня в Крым полетели:  Силаев,  Руцкой, Бакатин,  Примаков и
большой  отряд  московского  ОМОН'а.  А  также  журналисты  --  советские  и
Франс-Пресс.  Сели  на военном аэродроме  в  Севастополе.  Никто  не  мешал.
Поехали в  Форос.  Охрана  на дачу впустила,  но  держала  под  наблюдением.
Встретились с Горбачевым и без промедления увезли его в Севастополь. Улетели
в Москву не на президентском, а на своем российском самолете (ОМОН!). в него
пригласили и Крючкова, а по прибытии во Внуково -- арестовали.


     Известия 23 августа 1991 г.

     Фото:  Ночью, с  помощью передвижного  подъемного крана  снимают статую
Дзержинского. Подпись  под фотографией:  "Ф.  Э. Дзержинский уходит. Лубянка
остается".
     Действительно,  зловещее  здание  КГБ  на  Лубянской  площади  осталось
нетронутым. Так же, как  здания  ЦК КПСС.  Активисты "живого кольца"  охраны
Белого дома опечатали  эти здания и удержали толпу от их разгрома,  ссылаясь
на необходимость сохранения и изъятия архивов  и прочих документов. Впрочем,
вероятно, бoльшая  часть бумаг  была  вынесена сотрудниками ЦК либо открыто,
либо  через подземный  ход, который, как  утверждают, ведет  из  здания ЦК в
тоннель метро.

     В  этом же  номере фотографии  и краткие сведения  о  трех погибших  (в
общем-то зазря) ребятах. На завтра назначены их торжественные похороны...
     Все руководители путча арестованы и посажены в Лефортово...

     Теперь  -- обещанная  запись  из  дневника  (какое-никакое, но  все  же
свидетельство очевидца):


     23 августа 1991 г.

     Бескровная революция августа 91-го года

     Описывать  революционные события не  имеет смысла. Сохранятся  газеты и
репортажи этих дней, чересчур плотно для дневника заполненных драматическими
эпизодами. Мне довольно будет записать свое "участие", а также впечатления и
мысли по поводу происшедшего.
     Я  был на турбазе Дома Ученых в Михалево  под Москвой,  где предполагал
остаться до 25-го числа. У меня был с собой портативный радиоприемник. 19-го
утром  я услышал от кого-то из  отдыхающих:  "В  Москве переворот!"  и  стал
ловить  "Свободу", "Би-би-си"  и прочие западные "голоса".  Время от времени
прорывалась  в  эфир  и станция  "Эхо Москвы".  Как  только картина  событий
чуть-чуть  прояснилась,  --   Ельцин  и  лидеры  демократов  не  арестованы,
заговорщики   пытаются   убедить   народ   в   законности   своих   действий
бездоказательной ссылкой  на болезнь  Горбачева, -- мне стало ясно, что путч
обречен на провал.
     Отдыхавшие  на  базе  (публика  интеллигентная,  в основном,  пожилая с
малыми детьми) были очень встревожены, никто не разделял моей уверенности. Я
и "не выступал".  Только когда соседка по столу за  завтраком  спросила  мое
мнение, я сказал: "Идиоты. Надо  же так  подставиться! Все это продлится  не
более  десяти  дней,  после  чего  можно будет  расчистить  все  эти Авгиевы
конюшни".
     У нас  с  сыном  Андрюшей  была договоренность, что  он ко мне приедет.
Развитие событий  19-го и  20-го числа только  подкрепили мою уверенность  в
провале путча. Но  когда к обеду 20-го Андрюша не приехал, я  решил все-таки
ехать в Москву. Второго приемника у нас в  доме нет, значит Лина отрезана от
информации (телевидение, быть может, захвачено путчистами), и она, наверное,
очень волнуется. Выехал "ракетой" в 7 часов вечера и в 9 был  уже дома. Лина
сказала,  что  Андрюша  вот уже  вторую ночь  дежурит  возле  "Белого дома".
Наскоро поужинав,  мы  отправились туда же. У  Лины было опасение по  поводу
объявленного  по  телевидению  комендантского  часа, но  я ее  заверил,  что
патрулей для его реализации на улицах не будет, так как на огромный город их
надо иметь очень много. Раз эти засранцы не ввели комендантский час в первую
же ночь, значит это у них не подготовлено.
     Приехали  около 11  часов вечера (20-го).  Я  увидел,  что перед  домом
собралась толпа в несколько десятков тысяч человек. Следовательно, штурма не
будет. Если  не Лина,  я, наверное,  остался бы на  ночь  и  попытался найти
Андрюшу, но подвергать ее  опасности не хотелось (ручаться, все-таки,  ни за
что  было нельзя). И в половине первого ночи мы отправились на метро  домой.
До этого где-то  рядом  случилась парочка автоматных очередей, но серьезного
впечатления они на  меня не  произвели.  Когда  так много  людей  и  кое-кто
вооружен  (были  омоновцы, возможно и  солдаты, хотя их  я  не видел),  то у
кого-то наверняка сдадут нервы.
     Утром 21-го, мобилизовав  все домашние  резервы, наварили 3-х  литровый
бидон  крепкого бульона с мясом. Лина поехала в свой академический  Институт
(ИНЭОС),  где  была организована массовая заготовка  консервов, бутербродов,
термосов с горячим чаем и прочего. Немного позже подъехал к  ним и я. Вместе
с  парой  десятков  сотрудников   на  двух  институтских  микроавтобусах  (с
благословения директора  Института!), где-то около 2-х часов дня повезли это
подкрепление защитникам Белого  дома.  Тут  я  хорошо разглядел баррикады --
внушительные по  масштабах революции 1905 года, но  смехотворные для тяжелых
танков.
     Питание защитников дома  было столь хорошо  организовано, что бульон  у
нас  не  взяли, и  я  решил его сохранить для собственного ночного дежурства
здесь же у дома -- в Институте у Лины (где  меня многие знают) я записался в
число добровольцев. Консервы, бутерброды, чай и сигареты -- приняли. Судя по
всему, таких провиантмейстеров, как мы, было много.
     Ночное  дежурство  имело  смысл.  Было  ясно,  что мятеж проваливается.
Введенные в город регулярные войска активно действовать, тем более стрелять,
отказываются. В такой ситуации заговорщики могли пойти на  какой-нибудь  акт
отчаяния.  Например,  атаковать  защитников  дома  силами  некой  особенной,
"отпетой"  части войск КГБ. (Тут понял,  почему у  русских царей для  такого
рода дел  были казачьи части  --  другая этническая  группа, нет контакта  с
населением).
     Сбор  на  дежурство  был  назначен  в  23.30  в   условленном  месте  в
непосредственной близости от Белого  дома. Когда я приехал (горячий  бульон,
укутанный  войлоком,  в рюкзаке,  на  боку --  противогаз),  оказалось,  что
условленное место находится внутри трехрядного оцепления ("живого кольца") и
пробраться туда трудно. Удалось  уговорить  меня  пропустить,  но никого  из
команды  Института я  не нашел. К  счастью, мы с Андрюшей днем  по  телефону
назначили  место  встречи  более  удаленное  от  Белого  дома.  Удалось  его
разыскать. С Андрюшей был Толя  Голубовский и несколько человек из числа его
молодых сотрудников (среди  них  --  и  Оля). Они  тоже  не  попали в  число
организованных защитников дома.  Таким образом мы  вошли  в  состав  резерва
волонтеров,  то есть пребывали в  толпе таких же  как мы  "дикарей", слушали
выступления  ораторов с  балкона дома, теснясь  вокруг транзисторов  слушали
радио.  Как всегда в таких случаях (судя по литературе) была масса слухов, в
том  числе  и по радио. Например,  был слух, что шеф КГБ  Крючков  исчез  из
Кремля и неизвестно,  где он.  Понимай так,  что отправился  к верным частям
КГБ, чтобы привести  их на  штурм Белого дома. Я в это не верил и без особой
тревоги, с большим удовольствием наблюдал все происходящее вокруг.
     Главным, чрезвычайно приятным и, признаюсь, вовсе неожиданным сюрпризом
для меня было то, что защитники дома на 99% были  молодыми людьми в возрасте
от 18 до 30 лет. Я-то думал, что большинство составят люди среднего возраста
-- те, кто обычно ходил на митинги (там бывало  много и пожилых, но здесь  и
ночью  я не предполагал  их увидеть). Активизация  молодежи --  фактор очень
важный!  Конечно, свою роль сыграла  романтичность  ситуации, перспектива не
разговоров,  а  героического  действия.  И  все  же,  все  же...  Российская
интеллигенция была представлена здесь своей молодой порослью. Меня это очень
обнадежило.
     Эту  ночь  опишут  литераторы.  Было  весело,  слитно,  отчаянно,  всем
хотелось  сражения, хотя вряд ли кто-либо представлял себе,  как  оно  будет
происходить.  На то  и  молодежь --  счастливая пора! Я немного досадовал на
свою зрелость и  умудренность,  диктовавшие  отстранение  и  полное симпатии
сочувствие, но не волнение и азарт.
     Часов около пяти утра с балкона сообщили, что Крючков арестован, и мы с
Андрюшей  решили,  что  можно "покинуть  баррикады".  Светало. Мы  дошли  до
Киевского вокзала,  и я вернулся домой  первым троллейбусом.  Вот и  все мое
"участие" в  героической "обороне Белого  дома", как об этом теперь пишут  и
говорят. Упомяну лишь  еще  одну  смешную  и трогательную  сценку. Когда  мы
сходили с моста через реку, перегороженную у въезда баррикадой "первой линии
обороны",  какие-то  любопытные  входили на  мост  через  оставленный  узкий
проход. Дежурившие там ребята из "живого кольца" заставляли их  поднять руки
и ощупывали на предмет обнаружения оружия. Думаю, что им ужасно хотелось его
обнаружить... А бульон все-таки пригодился. В третьем  часу ночи  он был еще
горячий.

     Бесславный   финал  путча:  арест  заговорщиков  и  доставка  в  Москву
пришибленного Горбачева (чуть ли не в пижаме) хорошо  описан в периодической
печати... Я хочу записать свое мнение о причинах  неудачи путча или, точнее,
об  основаниях для моей изначальной уверенности в его провале.  Эти причины,
как мне представляется,  в  самом существе психологии  правившей столь долго
партийной верхушки, к которой принадлежали путчисты. А именно:
     1. Будучи совершенно изолированы  от народа, они не успели  понять, что
за годы гласности, а особенно за последние пару  лет "митинговой демократии"
достаточно большое число  людей (в  Москве) перестало бояться. Они полагали,
что совместное выступление  КГБ, МВД и армии повергнет всех в трепет, и если
не сам Ельцин и  горстка его ближайших приверженцев, то все население города
оцепенеет от страха. После  чего они легко овладеют положением и без  труда,
без большого кровопролития  смогут арестовать российское правительство.  Для
этого и ввели танки. Танк -- очень мало эффективное оружие для боя на улицах
большого города. От  него легко скрыться за углом дома, а сам он  уязвим для
гранаты  или  даже  бутылки  с  бензином.  Зато  своей  массой,  грохотом  и
здоровенной  пушкой  он  производит  на  мирного жителя  весьма  устрашающее
впечатление.   Успешно   воевать   в   городе  могут  лишь  надежные   части
пехотинцев-десантников, вооруженных автоматами и гранатами. Пара сотен таких
головорезов,  легко  преодолев безоружные баррикады  (а  с  помощью  парочки
танков -- тем более) могли  расстрелять  и рассеять всю многотысячную  толпу
перед  Белым домом  за  десять минут.  А  потом захватить  и сам дом.  Но...
пришлось бы пролить  море крови,  а это -- не просто!  Теперь  известно, что
пресловутая  "Альфа" (специально  подготовленная  группа  захвата  --  около
двухсот  офицеров  КГБ)  отказалась  выполнить  приказ о  штурме Белого дома
именно по этой  причине. (Я  знаю  об  этом "из первых рук" -- от одного  из
членов Альфы). Так  что  защитники Белого  дома действительно спасли молодую
российскую  демократию  массовостью  готовности  рисковать  ради  нее  своей
жизнью. Впрочем, они, насколько я мог  судить, ожидали танков. Из уст в уста
передавалась  инструкция  для   цепей  обороны:   "Под  танки  не  ложиться!
Расступаться,  но  медленно, ведя  при  этом  разъяснительную  работу  среди
танкистов".
     Милые  мои мальчики,  вас  могли  всех перестрелять с расстояния в  сто
шагов, и за  оглушительным треском автоматов ваших  разъяснений никто бы  не
услышал. Но  убить множество  безоружных людей не  легко. И вы молодцы,  что
стояли там, даже если не понимали того,  как рискуете. А если понимали, то и
вправду герои!
     Итак,  первая  причина  провала путчистов  --  их ложная уверенность  в
неизменности  столько лет  внушавшегося страха перед государственной машиной
подавления.
     2.  Коммунистическая   пропаганда  столько   лет  (лукаво)  твердила  о
верховенстве  народа и его неизменной правоте, так на каждом шагу  клялась в
своей преданности ему, что выполнить приказ стрелять в этот народ солдатам и
офицерам  среднего  звена  было  невозможно.  Кое-как, быть  может,  удалось
убедить  солдат  в  Прибалтике,  что перед  ними  фашисты,  труднее, но тоже
возможно, на Кавказе -- что их бросили против бандитов.  Но здесь, в Москве,
где явно  мирные жители  на  улицах  с тревогой спрашивали: "Неужели  будете
стрелять в  своих?"  Здесь это  было  невозможно! Недаром Сталин и Гитлер во
главу  своей  пропаганды  ставили  преданность  вождю,  а уже  потом, вообще
говоря, народу. Ослепленные  поклонением люди могли  выполнить  любой приказ
вождя,  не   размышляя   и  не   сомневаясь.   А  здесь   кому  поклоняться?
Правительству? ЦК? Нет, -- они на  бездумную покорность военных рассчитывать
не имели основания!
     3. Система так долго отбирала на свои высшие руководящие посты людей по
признакам глупости и некомпетентности (дабы не создавать опасной конкуренции
для тех,  кто  отбирал),  что  весьма  в  этом  преуспела.  Люди,  затеявшие
переворот, не сделали того,  что,  казалось  бы,  на их  месте сделал каждый
мальчишка. Ну  что стоило вечером  накануне  переворота  арестовать Ельцина,
Попова, Собчака и  еще  десятка два  дееспособных  и всем известных  лидеров
демократов?  Ну,  личная охрана этих  людей (у кого она есть) попыталась  бы
оказать сопротивление. Это же  от  силы пара десятков человек. Нетрудно было
бы, если потребуется, заставить арестующих стрелять в них. Это их легко было
представить заговорщиками и защитниками  заговорщиков  (выправить ордера  на
арест лидеров можно было без труда). Вместо этого  объявление об отстранении
Президента по внезапной болезни -- вранье, очевидное для дошкольников! И вот
так, начав  с явного обмана, рассчитывать  на то,  что армия будет выполнять
приказы  о  силовом вмешательстве?  Боже,  какие  нами  правили  идиоты!  Ну
объявите,  --