комнату дочери. На шкафчике для одежды лежала  стопка  свежих
пластинок, тихо играла музыка. Нэнси сидела  за  столом  перед  открытой
книгой и тетрадью. Она была в  своем  розовом  махровом  халате.  Волосы
всклокочены. Дочь посмотрела  на  него  взглядом,  означавшим,  что  она
полностью выдохлась.
   - Готова к датам?
   - Кажется, да. Я, скорее всего, не вспомню и  половины  из  них.  Вот
список, пап.
   - Ты даже цифры пишешь с наклоном влево?
   - Это такая особенность.
   - Уверен в этом. Разве уже не учат правописанию?
   - Почерк должен быть разборчивым. Это все, что они говорят.
   Он подошел к кровати, отодвинул неизменного кенгуру и сел.
   Она получила Салли на свой первый день  рождения,  и  с  тех  пор  та
всегда и везде была с Нэнси в кровати. Нэнси больше не  жевала  ее  уши.
Слишком мало осталось жевать.
   - Мы будем заниматься на  фоне  музыки,  исполняемой  джентльменом  с
больными аденоидами?
   Нэнси потянулась к проигрывателю и повернула выключатель.
   - Я готова. Давай, заправляй.
   Он прошел по списку, она пропустила пять дат.  Через  двадцать  минут
она назвала их все, независимо от того, в каком  порядке  он  спрашивал.
Она была умным ребенком и  способным.  Ее  разум  был  по-своему  строго
логичным и упорядоченным, не творческим. Баки, казалось, больше  походил
на  Нэнси.  Джеми  был  мечтателем,  медлительным  учеником  с   богатым
воображением.
   Он поднялся, отдал ей список и, поколебавшись, сел снова.
   - Родительский час, - сказал он.
   - Кажется, у меня совершенно чистая совесть, по крайней мере, сейчас.
   - Это инструкция, детка, по поводу чужаков.
   - Боже, мы говорили об  этом  триллионы  раз.  И  с  мамой  тоже.  Не
соглашайся кататься. Не ходи в лес одна. Никогда не езди  автостопом.  И
если кто-то смешно ведет себя, удирай, как ветер.
   - Все немного не так в этот раз, Нэнс. Это - один конкретный человек.
Я уже было почти решил не говорить тебе, но потом подумал, что это будет
немного глупо. Это человек, который ненавидит меня.
   - Ненавидит тебя, папа!
   Он почувствовал легкую досаду.
   - Да, кто-то может  ненавидеть  твоего  мягкого,  любящего,  жалкого,
старого отца.
   - Я не имела в виду ничего такого. Но за что он?
   - Когда-то давно я свидетельствовал против него. Во время войны.  Без
моей помощи его бы не приговорили. С тех пор он был  в  военной  тюрьме.
Сейчас его выпустили, и он в нашей округе. Мы с мамой  уверены,  что  он
был здесь пару недель назад. Может, он ничего и не сделает, но мы должны
предполагать обратное.
   - За что его посадили в тюрьму? Он посмотрел на нее некоторое  время,
оценивая ее запас знаний.
   - Изнасилование. Это была девочка твоего возраста.
   - Боже мой!
   - Он пониже меня. Размером с Джона Тернера. Такой же  в  объеме,  как
Джон, но  не  такой  же  мягкий.  Лысый,  сильно  загоревший,  с  дешево
выглядящими искусственными  зубами.  Одевается  бедно  и  курит  сигары.
Можешь это все запомнить?
   - Конечно.
   -  Не  позволяй  ни  одному  человеку,  подходящему   под   описание,
приближаться к тебе по какой бы то ни было причине.
   - Я не буду. Боже мой, это так волнующе, правда?
   - Именно то слово.
   - Мне можно сказать ребятам? Сэм поколебался.
   - Не вижу, почему бы и нет. Я  собираюсь  рассказать  твоим  братьям.
Этого человека зовут Кейди. Макс Кейди. Он снова поднялся.
   - Не  занимайся  слишком  долго,  цыпленок.  Ты  лучше  справишься  с
экзаменом, если больше поспишь.
   - Не могу дождаться, чтобы рассказать обо всем ребятам.
   Сэм улыбнулся и взъерошил ей волосы.
   - Ой, большое дело! Драма входит в жизнь Нэнси  Энн  Боуден,  девицы.
Опасность подстерегает эту тощую девчушку. Настраивайтесь завтра на нашу
волну, чтобы узнать новую главу  из  жизни  этой  американской  девочки,
которая храбро улыбается, в то время как...
   - Прекрати сейчас же!
   - Тебе закрыть дверь?
   - Эй, я совсем забыла! Я видела Джека в деревне.  Он  сказал,  что  у
него появилось место, и можно вытащить лодку прямо сейчас. Ты же знаешь,
как он с этим, поэтому я сказала, что мы приедем и поработаем над ней  в
эти выходные. Правильно?
   - Великолепно, цыпленок.
   Когда он спустился вниз, Джеми был уже дома. Кэрол как  раз  загоняла
его в постель. Сэм сказал ему обождать минутку.
   - Я только что рассказал Нэнси о Кейди, - сказал он.
   Кэрол нахмурилась и сказала:
   - Но ты думаешь... Да, я понимаю. По-моему, это мудро, Сэм.
   - А что происходит? - спросил Джеми.
   - Послушай  очень  внимательно,  сын.  Я  собираюсь  рассказать  тебе
кое-что и хочу, чтобы ты запомнил все, что я скажу.
   Он объяснил Джеми положение. Джеми внимательно слушал.  Сэм  закончил
словами:
   - Что же, расскажи и Баки, но я не знаю, какое это  будет  иметь  для
него значение. Он живет в своем собственном марсианском мире. Поэтому  я
хочу, чтобы ты смотрел лучше, чем обычно, за  своим  младшим  братом.  Я
понимаю, что это может несколько помешать вашему  веселью,  но  это  все
реально, Джеми. Это - не телешоу. Ты сделаешь это?
   - Конечно. Почему его не арестуют?
   - Он ничего не сделал пока.
   - Бьюсь об заклад, они могли бы его арестовать.  У  полицейских  есть
пистолеты, которые они отбирают у мертвых убийц.  Понимаешь,  потом  они
идут к нему  и  кладут  пистолет  убийцы  ему  в  карман.  А  потом  его
арестовывают за ношение оружия без разрешения, понимаешь,  и  отправляют
его в тюрьму. А потом несут пистолет  в  лабораторию,  разглядывают  его
через всякие штучки и обнаруживают, что это - оружие убийцы и как-нибудь
рано утром его сажают на электрический стул.
   - Братец мой! - сказала Кэрол.
   - Джеймс, мальчик мой, дело в том, что наша страна очень  хороша  как
раз тем, что в ней такие вещи невозможны. Мы не сажаем  невинных  людей.
Мы не сажаем людей только потому, что думаем,  будто  они  могут  что-то
натворить. Если бы это могло произойти, ты, Джеми Боуден, мог бы однажды
обнаружить себя в тюрьме только потому, что кто-то оболгал тебя.
   Джеми хмуро обдумал сказанное, а потом кивнул.
   - Этот Скутер Прескотт враз закрыл бы меня.
   - Почему?
   - Потому что, понимаешь, я сейчас могу отжаться двадцать восемь  раз,
а когда смогу пятьдесят, то подойду к нему и расквашу его толстый нос.
   - Он знает об этом?
   - Конечно, я сказал ему.
   - Лучше бы тебе пойти сейчас в постель, дорогой, - сказала Кэрол.
   Уже у парадной лестницы Джеми обернулся и сказал:
   - В этом  есть  одна  загвоздка.  Скутер  тоже  отжимается  от  пола,
проклятие.
   Когда он ушел, Кэрол спросила:
   - Как Нэнси это восприняла?
   - С пониманием.
   - По-моему, это разумно - рассказать им.
   -  Я  знаю.  Но  это  заставляет  меня   чувствовать   себя   немного
неудачником. Я - король этого маленького племени. Должен  был  бы  смочь
заставить Кейди бояться Бога. Но я не пойму, как это сделать.  Не  из-за
физической формы конторского типа. Он выглядит так, будто у  него  полно
мышц, которым еще не придумали названия.
   - Это не Мерилин?
   Сэм вышел в кухню  и  впустил  ее.  Собака,  сияя  и  виляя  хвостом,
подбежала к нему и бросилась к своей  миске,  потрясение  и  недоверчиво
разглядывая ее пустоту, затем повернулась и посмотрела на него.
   - Ни косточки, девочка. Ты на диете, помнишь? Она безутешно  подплыла
к миске с  водой,  потащилась  в  свой  угол,  три  раза  обернулась  и,
вздохнув, свалилась на бок. Сэм сел возле нее  на  корточки  и  легонько
ткнул пальцем в живот.
   -  Ты  должна  вернуть  свою  девичью  фигуру,  Мерилин.  Ты   должна
избавиться от этого безобразия.
   Она подняла на него глаза  и  дважды  махнула  длинной  рыжей  щеткой
хвоста. Потом зевнула, легонько взвизгнув под конец  и  показав  длинные
белые клыки цвета слоновой кости.
   Он встал.
   - Огромный дикий зверь, которого  пугают  котята  и  терзают  злобные
белки. Каждый день тяжел для четырехлетнего  искреннего  труса,  правда,
Мерилин?
   Она закрыла глаза и дважды мечтательно махнула  хвостом.  Он,  зевая,
побрел обратно в гостиную. Кэрол посмотрела на него и зевнула.
   - Я заразился от Мерилин, а ты - от меня.
   - Ну я унесу это в постель.
   - Проверь, отбилась ли Нэнси, - сказал он. - Я сейчас буду.
   Он выключил свет и начал замыкать переднюю дверь, но потом открыл  ее
снова, вышел во двор и не спеша направился к дороге. Дождь начисто отмыл
воздух, остался только запах  июня  и  скорого  лета.  Звезды  выглядели
маленькими, высокими и заново отчищенными.  Он  услышал  затихающий  рык
грузовика  на  Маршруте  18,  а  когда  тот  совсем  затих,  послышалась
отдаленная песнь собаки с дальней фермы на том конце долины.  Возле  уха
запищал комар, и он отмахнулся от него.
   Ночь была темной, небо высоким и мир был таким  огромным.  А  человек
почти неизмеримо мал, слаб и раним. Его семейство было в постели.
   Кейди жил где-то в этой ночи, дыша темнотой.
   Он прихлопнул комара, прошел по росной траве к дому, закрыл  дверь  и
лег спать.

Глава 3

   Сивере пришел к Сэму с докладом в четверг, в десять утра. Он сидел  в
своей неподвижной манере, и выражение лица его  не  менялось,  когда  он
говорил бесцветным скучным голосом:
   - Я взял его в шесть часов, когда он выходил из меблированных комнат.
Он пошел в бар Николсона, тремя  кварталами  ниже  по  Маркет-стрит.  Он
вышел один в семь  тридцать,  вернулся  назад,  взял  машину,  поехал  к
Николсону, поставил машину  во  второй  ряд,  посигналил,  оттуда  вышла
женщина и села к нему. Толстая блондинка с  громким  смехом.  Он  поехал
обратно к меблированным комнатам, поставил машину на задворках,  где  ее
обычно держит. Они вместе вошли в  дом  и  вышли  оттуда  приблизительно
через сорок минут. Они сели в машину, и  я  поехал  за  ними.  Он  начал
слишком часто сворачивать. Не могу сказать - то ли он заметил  меня,  то
ли был слишком умен, а может, они просто  искали,  где  бы  поесть.  Мне
пришлось висеть все время  сзади.  Наконец  они  выехали  из  города  по
Маршруту 18. Он свернул на проселок. Никакого движения. Он  надул  меня,
притормозив за поворотом. Поэтому я вынужден был проехать вперед.  Когда
меня не стало видно, я развернулся и выключил свет, но он не  появлялся.
Это значило, что он умен. Я  быстро  вернулся  назад,  но  у  него  было
слишком много возможностей повернуть. Поэтому я вернулся к Николсону.  Я
выяснил, что он частенько туда ходит. Его там знают  только  как  Макса.
Женщина - одна из этих личностей  с  Маркет-стрит.  Бесси  Макгоуэн.  Не
совсем проститутка, но так близка к этому, что разницы не  заметить.  Он
снова привез ее в меблированные комнаты в три утра. Он был в порядке, но
ее ему пришлось почти что вносить. Я  отключился  и  вернулся  вчера,  в
десять тридцать утра.  Он  вышел  в  четверть  двенадцатого,  съездил  в
кулинарный магазин и притащил в комнату мешок еды. В пять часов он отвез
ее в одну из этих побитых меблирашек на Джефферсон-Авеню  и  зашел  туда
вместе с ней. Они вышли в семь, она переоделась. Потом снова  поехали  к
Николсону. В девять он вышел один и направился к озеру. Он веселился. Он
начеку каждую минуту. Он  умен  и  хорош.  Он  может  смотреть  во  всех
направлениях одновременно. И может передвигаться. Я потерял его.  Думал,
что потерял. Потом он закурил свою проклятую сигару прямо рядом со мной.
Я чуть не выскочил из своих туфель. Он  хорошенько  посмотрел  на  меня,
ухмыльнулся и сказал: "Отличный вечер для этого", а потом снова пошел  к
Николсону. Он отвез даму обедать в закусочную в пяти милях от города,  у
озера. Они снова вернулись в меблированные комнаты в  три.  Предполагаю,
что они все еще там. Меня одурачили и даже не извинились. Чего вы хотите
еще?
   - Может, агентству стоит приставить к нему другого человека?
   - Я лучший, мистер Боуден. Я не пытаюсь шутить  с  вами.  Он  сделает
следующего так же быстро, если не быстрее.
   - Я не совсем понимаю. Разве имеет какое-то особое значение  то,  что
он видел и узнал вас? Разве вы не можете все равно следить за ним?
   - Я могу приставить к нему целую команду, но даже тогда это может  не
сработать. Три человека в трех машинах, вторая  смена  -  и  вы  сможете
пасти его круглые сутки. Но есть слишком много способов  стряхнуть  нас.
Зайти в кино и выйти из  любого  входа.  Зайти  в  универмаг,  подняться
наверх, спуститься другим путем и выйти через другую дверь. Выйти  через
кухню в любом заведении. Пойти играть в гостиницу.  Есть  слишком  много
способов.
   - Что же вы предложите. Сивере?
   - Бросьте это. Вы только теряете деньги. Он ожидал слежки. Поэтому он
искал ее. И он будет продолжать искать. И каждый раз, когда  он  захочет
уйти от нее, он найдет, как это сделать. Этот тип холоден и умен.
   - Не много же вы помогли. Вы, кажется, не понимаете, что этот человек
хочет навредить мне? Именно для  этого  он  сюда  и  приехал!  Он  может
попытаться достать меня через мою семью. Что бы вы сделали?
   Синевато-серые глаза, казалось, изменили свой цвет, стали светлее.
   - Изменил бы его мысли.
   - Как?
   - Не ссылайтесь на меня. Я бы установил кой-какие  контакты.  Уложите
его пару раз в больницу, и до него дойдет.  Обработайте  его  чем-нибудь
вроде велосипедной цепи.
   - Но.., может, он ничего и не замышляет.
   - В этом случае вы уверены.
   - Извините меня. Сивере. Может быть, это слабость с моей стороны,  но
я так не думаю. Я не могу действовать за рамками закона; Закон - это то,
чем я занимаюсь. И я верю в законный порядок.
   Сивере поднялся.
   - Это ваши деньги. Такой тип - животное. И вы боретесь с ним,  как  с
животным. В любом случае я бы  так  и  сделал.  Если  вы  измените  свое
мнение, мы сможем поговорить частным образом. Это нельзя  сделать  через
агентство. Вы просто потеряете деньги, продолжая держать меня у него  на
хвосте.
   Он остановился у двери и оглянулся, держа руку на ручке.
   - Вы должны понять  в  этом  одно.  Вы  насторожили  закон.  Если  он
что-нибудь сделает, его заберут к чертям. Но опять же, может, тогда  ему
уже будет до лампочки.
   - Сколько будет стоить ваша команда сыщиков?
   - Что-то около двух тысяч в неделю.
   После ухода Сиверса  Сэм  попытался  отвлечь  себя  работой,  но  его
внимание постоянно возвращалось к Кейди. Когда он ехал в четверг вечером
домой, то решил, что ни к чему говорить Кэрол о том, что  Сивере  больше
на  него  не  работает.  Это  будет  трудно  объяснить,  и  она   только
встревожится безо всякой необходимости.
   Кэрол позвонила ему в три дня в пятницу. Когда  он  услышал  ее  тон,
рука изо всей силы сжала трубку. Она говорила абсолютно бессвязно.
   - Кэрол, с детьми все в порядке?
   - Да, да. Они в порядке. Это та.., эта  глупая  собака.  -  Ее  голос
прервался. - Ты не мог бы приехать домой? Пожалуйста.
   По дороге он остановился в офисе Билла Стетча и сказал ему, что  дома
неприятности. Похоже, сбежала собака,  и  поэтому  его  сегодня  уже  не
будет. Он хорошо доехал до дома. День был серый. Кэрол быстро подошла  к
амбару, дети - за ней. Кэрол выглядела измученной и  серой.  Нэнси  была
белой, как стена, с  опухшими  красными  глазами.  Джеми  крепко  сжимал
дрожащие губы. Баки,  спотыкаясь,  тер  кулаками  глаза  и  ревел  таким
хриплым голосом, что Сэм понял - он плачет уже давно.
   Кэрол обернулась и резким голосом сказала:
   - Нэнси, отведи мальчиков обратно в дом, пожалуйста.
   - Но я хочу...
   - Пожалуйста! - Кэрол редко так резко говорила с ними.
   Они пошли обратно в дом. Баки все еще ревел. Кэрол снова  повернулась
к нему, в глазах ее стояли слезы.
   - Сохрани меня Господь от еще одних таких сорока минут, как сегодня.
   - Но что случилось? Сбежала? Или она умерла?
   - Умерла. Она не убегала. Сразу  же  приехал  доктор  Лоуни.  Он  был
просто великолепен. Мы не могли уложить ее в машину, чтобы увезти. Время
было рассчитано идеально. Я услышала, как остановился школьный  автобус,
потом уехал,  и  услышала  крик  Нэнси.  Я  выбежала  так,  словно  мною
выстрелили  из   пушки.   Позже   я   выяснила,   что,   когда   автобус
останавливался, Джеми выглянул  из  окна  и  увидел  Мерилин,  поедавшую
что-то во дворе. Она подскочила встретить детей,  как  обычно,  а  потом
вдруг начала скулить, кружиться и кусать  себя  за  бока.  Потом  с  ней
началось что-то похожее на конвульсии. Именно тогда Нэнси и закричала. -
Слезы текли по лицу Кэрол. -  Когда  я  подошла,  собака  агонизировала.
Никогда не видела ничего более жалобного и пугающего. И все  трое  ребят
смотрели на это. Я попробовала подойти к ней, но она так злобно лязгнула
зубами, что я не осмелилась дотронуться  до  нее.  Я  сказала  детям  не
трогать ее, побежала в дом и позвонила доктору Лоуни. Потом выглянула  в
окно, у нее все еще были эти спазмы, дети стояли не очень  близко,  и  я
позвонила  тебе.  Она  каталась,  корчилась  и  издавала  самые  ужасные
визгливые звуки, какие только можно услышать от  собаки.  Я  не  хотела,
чтобы дети  видели  это,  но  не  могла  увести  их.  Потом  она  начала
останавливаться, как часы или машина  или  что-то  такое.  Доктор  Лоуни
приехал перед самым концом. Она умерла примерно через минуту. Он  забрал
ее с собой. Это было минут двадцать назад.
   - Он сказал, что ее отравили?
   - Сказал, что выглядит похоже.
   - Черт бы все побрал! - Его глаза жгло.
   - И самому смотреть на это довольно  тяжело,  но  видеть  это  детям!
Веселыми же обещают быть эти выходные.
   - Ты сможешь посмотреть немного за детьми?
   - Куда ты собираешься? А, съездить к ветеринару?
   - Да.
   - Пожалуйста, только недолго.
   Доктор  Лоуни  был   большой,   спокойный   беловолосый   человек   с
ярко-голубыми  глазами  и  добродушными  манерами.  Когда  Сэм  вошел  в
приемную, сидящая за столом миссис Лоуни подняла голову, прошла в заднюю
комнату, сразу же вышла оттуда и сказала:
   - Доктор хочет, чтобы вы немедленно прошли к нему,  в  самую  дальнюю
комнату, мистер Боуден.
   Ожидающая женщина с игрушечным черным  пуделем  на  руках  пристально
посмотрела на Сэма. Он прошел назад. Лоуни  стоял  за  рабочей  скамьей.
Мерилин  лежала  на  забрызганном  кровью  деревянном  столе  в   центре
маленькой комнаты. Шерстка ее,  казалось,  завяла.  Она  выглядела,  как
темно-рыжая тряпка, виднелась только одна белая прорезь глаза.
   Лоуни отвернулся от скамьи. Не было ни приветствий, ни любезностей.
   - У меня не лучшее  в  мире  лабораторное  оборудование,  Сэм,  но  я
полностью уверен, что это  -  стрихнин,  и  просто  огромная  доза.  Его
вложили в  сырое  мясо.  Возможно,  просто  надрезали  кусок  и  всыпали
кристаллы в прорезь.
   Одно ухо у нее завернулось. Сэм поправил его.
   - Это все настолько безумно, что я чувствую себя больным.
   Лоуни стоял с другой стороны стола, и оба  они  смотрели  на  мертвую
собаку.
   - Слава Богу, такое не часто  встречается.  Я  занимаюсь  этим  делом
чисто и просто потому, что начал сходить с ума от животных с тех пор как
стал  ползать.  Я  считаю,  что  отравить  животное  более   жестоко   и
бессердечно, чем убить человека. Они же не могут понять. Просто  стыд  и
срам, что дети видели это!
   - Может быть, именно на это и рассчитывали.
   - Что ты имеешь в виду под этим?
   - Не знаю. Я не знаю, что я имею в виду.
   - Сэм, хотел бы я, чтобы ты дал себя  уговорить  отдать  ее  в  школу
собаководства в прошлом году.
   - Все как-то казалось, что от этого слишком много забот.
   - Тогда бы она никогда не тронула этого мяса.
   - Мы держали ее  на  диете.  Она  была  неисправимой  попрошайкой.  И
боялась собственной тени. Но она была  чертовски  удивительной  собакой.
Это была личность. Черт бы все это побрал!
   - Понимаешь, ты не много  сможешь  сделать.  Даже  если  бы  ты  смог
доказать, кто это сделал, его бы просто оштрафовали, и не очень  сильно.
Думаю я, ты не хочешь, чтобы я избавился от нее.
   - Нет. Думаю, мне нужно забрать ее.
   - Тогда почему бы тебе не вернуться