ен. Я не провороню.
   - Я это знаю. А вот и фермерша.
   Он смотрел, как они идут к стоящей машине. Когда Нэнси приблизилась к
ней, раздались долгие свистки. Они, крича и размахивая руками, уехали, и
Сэм вернулся на крыльцо.
   Когда вышла Кэрол,  неся  ему  неожиданную  премию  в  виде  большого
стакана джина с тоником, он сказал:
   - Я думаю о маятниках.
   Она села возле него на перила.
   - Лекция Боудена.
   - Ты всегда различаешь, да?
   - Конечно, дорогой. Голос у тебя становится немного глубже, выговор -
более тщательный. Кончай это.
   - Если бы я мог прорепетировать, было бы лучше. Я подозреваю, что  мы
стоим у конца очаровательных дней детской преступности. Мне кажется, что
растет очень необычное поколение детей. Хорошие дети, но странные. Им до
смерти надоело разложение старших и животная философия сверстников.  Они
устали  использовать  пугало  военной  службы  как  обычное   оправдание
бесчинств и беспорядка. Это очень моральная поросль детей. Они  искушены
во всем, но по случаю  практикуют  умеренность.  У  них,  кажется,  есть
чувство нравственной цели и далеких задач, с которыми, видит Бог, все  в
порядке. Но они слегка ужасают меня. Я чувствую себя с ними как мямлящий
дегенерат. Томми хороший парень. Маятник качнулся в другую сторону.
   Кэрол бережно поставила стакан на перила и торжественно захлопала:
   - Браво, браво.
   - А сейчас хватит слушать меня, мы будем сидеть  в  этих  сценических
сумерках и слушать жуков.
   - Мириады насекомых, пожалуйста.
   - У сверчков можно узнать температуру.
   - Ты говорил мне это сотни раз.
   -  Еще  один  признак  дряхлости.   Банальность   и   повторения.   И
забывчивость, потому что я никогда не могу  вспомнить  формулу,  которую
нужно использовать со сверчками.
   - Давай просто скажем,  что  когда  сверчки  поют,  тогда  достаточно
тепло.
   - Отлично.
   Они сидели в  тишине,  пока  не  пришла  ночь.  Джеми  с  несколькими
друзьями играл в амбаре. Их  высокие  голоса  перемешивались  с  песнями
насекомых. Сэм пытался полностью погрузиться в нежный ритм летней  ночи,
но не мог остановить тиканье  часов  в  глубине  своего  разума.  Каждая
секунда приближала их к возвращению опасности. И он знал, что Кэрол тоже
прислушивается  к  этим  часам.  Это  было,  думал  он,   как   сознание
смертельной болезни. Она оживляет  непосредственные  красоты,  обостряет
удовольствия, в то же время пятная их мучительной горестью.
   Когда зазвонил телефон, Кэрол пошла ответить и, вернувшись, сказала:
   - Время расходиться. Сходи и разгони эту атомную команду, дорогой.
   - Атомную?
   - Где ты был? Они конструируют атомный спортивный автомобиль.
   Он разогнал группу. Огни велосипедов потянулись по дороге,  планы  на
завтра выкрикивались со всех сторон. Это был  удивительный  мир  лета  в
детстве. Телевидение, побыв немного источником беспокойства, снова  было
взято под контроль. Лето - это время больших мускулов, время  беготни  и
криков. Лето было тем временем, когда большая рыжая собака  должна  была
бы бегать с ними, натыкаясь на загорелые ноги и сбивая их  на  землю,  с
дрожью подвергаясь поездке в атомном спортивном автомобиле, захлебываясь
от лая из-за невозможности залезть к ним на  дерево,  мешком  валясь  по
вечерам в свой угол, чтобы войти в мир грез и дергать ногами,  с  высшей
доблестью гоняясь там за всеми монстрами, которых ей удавалось спугнуть.
   Они  выехали  в  лагерь  рано  утром  в  понедельник,  первого  июля.
Большинство родителей привезли  своих  детей  в  воскресенье.  Они  тоже
сначала планировали так, но потом, после  семейных  дебатов,  Сэм  решил
взять в понедельник выходной, с  тем  чтобы  в  воскресенье  выехать  на
остров на пикник. Они провели на острове великолепный  день.  По  дороге
домой поднялся свежий  бриз,  и  Баки,  слишком  поздно  принявший  свой
бонамин, провел последние полчаса путешествия перегнувшись  через  борт,
сильно негодуя по поводу своего желудка  и  будучи  уверенным  в  черном
предательстве.
   Рано утром возбуждение связало желудок Джеми в узел. Он не мог  есть.
Списки были  проверены.  Майк  Тернер  вышел  на  дорогу  сказать  Джеми
последнее прощай. Фургон был загружен, дом заперт, и они тронулись. Баки
заразился возбуждением остальных,  но  на  обратном  пути  он  впадет  в
глубокое уныние,  пока  неизбежно  не  заснет  на  заднем  сиденье.  Они
приехали в одиннадцать и  сначала  заехали  в  Мэннаталлу,  несмотря  на
протесты Джеми, столь пронзительные и горькие, что пришлось  его  сурово
одернуть. Насыщенный утренний распорядок был в полном  разгаре.  Подруги
Нэнси с прошлых лет приветствовали и звали ее.  После  того  как  Сэм  и
Джеми  перегрузили   вещи   Нэнси   в   ее   хижину,   он   подъехал   к
административному коттеджу  и  поговорил  с  начальником  лагеря,  новым
человеком здесь. Он был моложе прежнего начальника.  Разговор  получился
не очень удовлетворительный. Его звали Теллер. Сэм вскоре распознал этот
тип. Теллер очень напоминал тот сорт официозных общественных работников,
которые считают, что правила  и  формы  важнее  людей,  с  которыми  они
работают. Он вел себя слегка покровительственно, и  было  ясно,  что  он
думал, будто имел дело с чрезмерно заботливым родителем.
   - У Нэнси очень хорошая характеристика здесь,  в  Миннаталле,  мистер
Боуден. Мы счастливы, что она снова с нами, и я уверен, что она проведет
счастливое и полезное лето.
   - Я в этом тоже уверен, мистер Теллер, но дело не в этом,  -  говорил
Сэм терпеливо. - Я беспокоюсь о ее физической безопасности.
   - Все наши отдыхающие находятся  под  тщательным  присмотром,  мистер
Боуден. Они заняты каждую минуту. Гашение огней строго соблюдается, и  у
нас есть очень компетентный ночной охранник, он совершает  обход  лагеря
четыре раза за ночь. Мы позволяем всем, кто носит значок Миннаталлы  "За
заслуги",  ходить  в  Шейдисайд  по  субботам  после  обеда.   Один   из
сотрудников сопровождает младших, но старшие девочки могут...
   Сэм перебил, почувствовав, как он должен вести себя с Теллером:
   - Она приезжает  сюда  не  первый  раз.  Это  уже  четвертый  год.  Я
представляю себе, что знаком со всеми этими деталями почти так  же,  как
вы. Нэнси не должна ходить в Шейдисайд вообще.
   Теллер выглядел утомленным.
   - Но это определенно несправедливо по  отношению  к  ребенку,  мистер
Боуден. Когда она увидит, что другим разрешено...
   - Нэнси вполне  сознательно  отказывается  от  этих  походов.  Она..,
достаточно взрослая для того, чтобы понимать тот факт, что ей может быть
нанесен вред.
   Теллер покраснел.
   - Я не знаю, насколько разумно пугать ребенка, мистер Боуден.
   - Я и сам не  проводил  специальных  исследований.  Мы  договорились?
Никаких походов в Шейдисайд для Нэнси?
   - Да, мистер  Боуден.  Я  уверен,  что  если  у  нее  будут  какие-то
поручения, то она  сможет  найти  кого-нибудь,  чтобы  сделать  для  нее
покупки.
   -  Я  уверен,  что  она  сможет  найти  полдюжины  желающих.  Она  не
непопулярный ребенок.
   - В этом я уверен.
   Положение в Гэннаталле было более  обнадеживающим.  После  того,  как
вещи Джеми выгрузили и он был внесен  в  список,  Сэм  навестил  мистера
Менарда. Он узнал Сэма с прошлого года.
   - Здравствуйте, мистер Боуден. Рад, что Джеми снова здесь.
   - Я хотел бы поговорить с вами о...
   - О возможном похищении? Томми Кент рассказал мне. Я предупредил всех
сотрудников. Рассказал им, как вести себя.  Мы  не  будем  обращаться  с
Джеми не так, как с остальными. Но, не делая этого явно,  мы  собираемся
особо присматривать за ним и следить за всеми, кто появляется в  округе.
Мы не хотим, чтобы вы беспокоились за него.  И  не  нужно.  Я  собираюсь
поговорить с ним о том, как он может помочь нам.
   - Я высоко ценю это. В женском лагере  мистер  Теллер  заставил  меня
почувствовать себя так, будто я просто паникер.
   - Берт новенький и сейчас воспринимает себя слишком серьезно. Он  был
воспитателем в детском саду. На самом деле он намного  лучше  с  детьми,
чем можно было ожидать. Дети приведут его в порядок  за  неделю,  а  как
только у меня появится возможность, я поговорю с ним.
   - Я бы очень был вам обязан. Такого рода вещи.., не очень хороши  для
нервов.
   - Любой, кто охотится за детьми, бьет по самому больному. Видит  Бог,
беспокойства хватает и насчет того, что может  произойти  случайно.  Мой
любимый кошмар - это то, что один из них  утонул.  Во  время  купания  я
заставляю сотрудников считать головы каждую минуту.
   - Томми Кент, кажется, хороший парень.
   - Я скажу вам через месяц. У  нас  было  много  таких,  что  начинали
просто замечательно. Работали, как лошади,  пока  не  исчезала  новизна.
Потом от них больше беспокойства, чем толку. Если Кент сможет  выдержать
это - он драгоценность. - Менард подмигнул  Сэму.  -  А  если  я  замечу
больше, чем обычная забота о девочке Боуденов?
   - Думаю, так и будет.
   - Останетесь пообедать с нами сегодня?
   - Спасибо, но нам надо отправляться назад, мистер  Менард.  Мы  точно
будем двадцатого и, возможно, тринадцатого тоже.
   По дороге домой, после того как Баки уснул, Кэрол сказала:
   - Я знаю, что это должно  случиться,  но  теперь  не  могу  разрезать
семью, правда. Это делает жизнь намного легче. Но и более пустой тоже. Я
с ужасом думаю о времени, когда они все разъедутся. Иногда  я  думаю  об
этом дне, и дом кажется вдвое более пустым.
   - Можно отсрочить этот день, друг жена.
   - Как?
   - С  некоторым  прилежанием  и  сотрудничеством,  думаю,  я  смог  бы
устроить так, что.., хм... Тебе тридцать семь. Предположим, он  закончит
школу в восемнадцать. Девятнадцать плюс тридцать семь. Да, дорогая, тебе
могло бы быть пятьдесят шесть, прежде чем дом  полностью  опустеет.  При
том условии, что начнем работу над проектом немедленно.
   - Похотливый подлец! Зверь!
   - Только что поняла?
   Она придвинулась к нему ближе. Пролетело с дюжину миль.  Она  сказала
задумчиво:
   - Мы так игриво циничны по  отношению  к  еще  одному  р-е-б-е-н-к-у.
Шутки о пеленках и Ассоциации учителей  и  родителей.  Знаешь,  если  бы
этого.., этого Кейди не было, я бы хотела иметь еще одного.
   - Ты имеешь в виду что?..
   - Думаю, да. Даже  со  всеми  этими  ковыляниями  впереди,  со  всеми
стерилизациями, ночными кормлениями, и позже  слежением,  чтобы  оно  не
свалилось, и прочим. Да, думаю, да. Потому что они все такие разные.  Ты
думаешь о том, каким будет следующий. Наши трое - я не знаю, как сказать
это, - они все люди.
   - Я понимаю, что ты имеешь в виду.
   - А делать людей -  это  что-то  особенное.  Это  особая  и  пугающая
ответственность.
   - Ты говорила, что Баки был последним.
   - Я знаю. Я говорила это три года. А потом перестала.
   - Ты  не  невеста,  дорогая,  даже  несмотря  на  то,  что  часто  ею
выглядишь.
   - С остальными было легче.
   - Тогда ты так не говорила.
   - Они были легкими для нас, индейцев.
   - Через двадцать минут ты снова начнешь вышивать мокасины.
   - Нэнси будет поражена ужасом. А друзья будут коситься друг на  друга
и говорить о безрассудстве.
   - Но ты все еще готова пойти на все это?
   - Не сейчас. Пока.., мы еще не знаем.
   - Думаю, мы узнаем и скоро.
   - А когда все кончится, мы поговорим об этом снова, дорогой?
   - Мы поговорим об этом снова.
   - У тебя должно быть что сказать. Это и тебя привязывает. Это  меняет
твою жизнь.
   - Когда дойдет до того, что я не смогу запомнить все их  имена,  я  с
трепетом остановлю тебя.
   Они были дома к четырем. Баки поднялся в состоянии ступора  и  пьяной
походкой пошел в дом. Небо было темное и  низкое,  а  облака,  казалось,
проплывали прямо над верхушками вязов. Ветер был порывистый  и  влажный.
Он стучал в окна дома. Дом оставлял впечатление пустого. Когда  в  шесть
начался сильный дождь, Сэм вывел фургон наружу, чтобы дождь смыл с  него
дорожную пыль. Июль пришел слишком быстро. И  девятнадцать  дней  нельзя
было продлить.

Глава 7

   Сивере позвонил Сэму восьмого июля, утром в понедельник. Он  появился
у него в офисе в десять тридцать.
   - У меня есть новости, меня  переводят  с  повышением  в  Калифорнию,
шефом одного из отделений бюро "Апекс".
   - Поздравляю.
   - Спасибо. Боюсь, что не  смогу  заниматься  вашим  делом,  если  вы,
конечно, решили продолжать.
   - Да, я решил не останавливаться. Не могли бы вы  уладить  его  перед
своим отъездом?
   - Ага, понятно. Я думал об этом. Запишите, пожалуйста:  Джо  Танелли,
1821,  Маркет.  Это  небольшой  склад.  Он  будет  ждать  вас  в  среду,
семнадцатого. Не называйте ему себя. Скажите, что от меня.  Он  в  курсе
дела. Он просит пять сотен задатка. Так что не  беспокойтесь,  заплатите
ему. И после того, как он возьмется за дело, заплатите еще  пятьсот.  Он
большой спец в таких делах.
   Ситуация  показалась  Сэму  какой-то  фантасмагорической.   Он   даже
представить себе не мог, что подобный разговор  может  произойти  в  его
кабинете. А Сивере не особо и пытался скрыть  предмет  их  разговора.  С
таким же успехом он мог бы говорить о  том,  где  лучше  всего  покупать
яйца.
   - Хорошо.
   Сивере погрузился  в  воспоминания.  Раньше  с  этим  было  проще.  К
примеру, в  Чикаго,  Канзас-сити,  Атланте  или  Бирмингеме.  Цены  были
низкими. Десять зеленых за сломанную ногу. А если вам нужно было кого-то
убрать, это стоило максимум двести. А сейчас наемных убийц осталась лишь
горстка, и все они работают на мафию. Если вы  даже  выйдете  на  такого
человека,  цена  будет  непомерно  высокой.   Можно,   конечно,   нанять
какого-нибудь малолетнего наркошу, но  тот  лишь  испортит  все.  Только
профи работают чисто.  А  новички-любители  всегда  попадаются  и  сдают
человека, который их нанял.
   Сэм вынужденно рассмеялся:
   - Я не думал насчет этого. Сивере. Сивере взглянул на Сэма.
   - Не хочу волновать вас лишний раз,  мистер  Боуден,  но  думаю,  вам
нужно это знать. Я навел справки через наше  отделение  в  Уилминге.  Мы
обмениваемся информацией, так уж у нас заведено. Так вот, семейка  Кейди
- это еще те штучки. Их было четыре брата, два старше Максвелла  и  один
младше. И хотя у Макса не было судимостей  до  армии,  его  не  назовешь
ангелом, впрочем, как и его братцев. Он и в армию-то пошел из зала суда.
Порезал человека "розочкой" из-за женщины. А в суде  ему  предложили  на
выбор: либо  армия,  либо  тюрьма.  Он  выбрал  армию.  А  старик  Кейди
практически  не   вылезал   из   тюрьмы.   На   свободе   он   занимался
самогоноварением. Обладал необузданным нравом. Три года  назад  умер  от
удара.  В  тридцатилетнем  возрасте  женился  на  их   матери,   которой
исполнилось пятнадцать. Та была слабоумной по жизни. Старший брат  погиб
в перестрелке с агентами ФБР восемь лет назад. Еще один брат был убит во
время бунта в тюрьме штата Джорджия, где  отбывал  пожизненный  срок  за
убийство с  отягчающими  обстоятельствами.  Макс  просто  дикарь.  Такие
думают иначе, чем все нормальные люди. По таким тюрьма  плачет.  Они  не
делают различия между добром и злом. Они думают только о том, как бы  не
попасться. Поэтому, я думаю, здесь все средства хороши.
   - И как это все называется?
   -  Психопатическая  личность.  Приходится  применять  термины.  Иначе
просто его не назовешь. Этот человек из той породы людей, которые  глухи
к любым призывам к благоразумию.
   Сивере поднялся.
   - У меня еще куча дел перед отъездом. Я договорился  с  Джо,  он  все
устроит.
   Прошло немало времени  после  ухода  Сиверса,  прежде  чем  Сэм  смог
сосредоточиться  на  своей  работе.  Он  был   благодарен   Сиверсу   за
предоставленную информацию, хотя в свете новых фактов Кейди выглядел еще
более зловещей фигурой. Он напоминал себе ребенка, которому кажется, что
страшная тень становится все большей  и  пугающей.  Он-то  считал  Кейди
более человечным, наделял его присущими каждому слабостями.  Сэм  решил,
что нет смысла рассказывать все  это  Кэрол,  лучше  будет  сообщить  ей
только о Танелли.
   Была среда, двенадцатое июля. Кэрол,  читавшая  газету  после  обеда,
как-то странно взглянула на Сэма.
   Он оторвался от чтения, поймав этот взгляд, и спросил:
   - В чем дело?
   - Как зовут того человека, с  которым  ты  должен  встретиться  через
неделю?
   - Танелли. Джо Танелли.
   - Взгляни-ка на это.
   Он взял газету и  прочитал  некролог  Джо  Танелли,  скончавшегося  в
возрасте  пятидесяти  шести  лет  в  больнице  от  сердечного  приступа.
Последние восемнадцать лет мистер Танелли занимался розничной  торговлей
в Нью-Эссексе.
   - Видимо, это не тот Танелли, дорогая.
   - А если тот?
   - Если даже так, то я свяжусь с кем-то другим по адресу, который  дал
мне Сивере, - уверил он ее.
   - Ты уверен?
   - Абсолютно.
   - Не думаю, что тебе следует ждать до  следующей  среды.  Сходи  туда
завтра вечером.
   - Ты не забыла, завтра мы приглашены к Кимболлам?
   - Я могу и одна пойти, а ты подойдешь позже.
   - Я съезжу туда завтра днем. Выясню насчет этого Танелли.
   Несмотря на свой уверенный тон, в глубине сознания Сэм  понимал,  что
это тот самый Танелли. Злая судьба сыграла с ним  плохую  шутку,  раздав
все козыри Максу Кейди.

***

   Было полпятого дня. Стояла невыносимая жара. Сэм  припарковал  машину
возле дома Танелли. Выйдя из нее,  он  тщательно  закрыл  автомобиль.  В
таких местах это было просто необходимым. Было непохоже, чтобы этот  дом
кому-то принадлежал. Входная дверь  находилась  на  две  ступеньки  ниже
уровня тротуара. На небольшой запыленной витрине  красовались  несколько
старых  рекламных  плакатов  безалкогольных   напитков   и   сигар.   На
облупившейся позолоте витрины значилось:  "Сигары,  журналы,  сладости."
Эта сторона улицы пребывала в тени. Небольшая каменная лестница  вела  к
двери соседнего  дома.  Очень  толстая  рыжеволосая  женщина  сидела  на
верхней ступени и прихлебывала пиво из банки.
   Он спустился и попробовал открыть дверь. Та оказалась заперта.
   - Это по случаю  смерти  Джо,  дорогуша,  -  сказала  женщина  зычным
голосом.  Он  взглянул  на  толстуху.  Она  оказалась  моложе,  чем  ему
показалось с первого взгляда. - Да, да. Джо помер. Кто-то надул  его,  и
сердце бедняги не выдержало. - Она захихикала.
   - Вы не в курсе, когда они опять откроют?
   - Да они и так открыты. Это просто закрыли парадную дверь  по  случаю
смерти Джо.
   До него дошло, что она была порядком пьяна.
   - Как же мне туда попасть?
   - Если вы хотите туда попасть, док, то идите по аллее, затем сверните
налево и постучите в третью дверь. Но эти лошади просто загрызут вас  до
смерти. А теперь представьте, что у вас есть лишние двадцать долларов. А
тут по соседству живет очаровательная блондиночка и умирает со скуки.
   - Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. Она хмуро взглянула на него.
   - Ох уж эти игроки на скачках. Вшивые игроки. Сэм поблагодарил  ее  и
направился туда, куда она ему сказала.
   Подойдя к массивной двери, он постучал. Дверь слегка приоткрылась,  и
оттуда высунулось круглое лицо с глазами-буравчиками.
   - Чего надо?
   - Я.., я хотел бы  поговорить  с  главным.  Он  услышал  шум  голосов
внутри.
   - О чем?
   - Я.., я от Сиверса.
   - Подождите минутку.
   Дверь закрылась. Через минуту дверь снова отворилась.
   - Здесь никто никогда не слышал ни о каком Сиверсе.
   - Это знакомый Джо Танелли.
   - Прекрасно. - Глазки, казалось, пробуравили его насквозь.
   - Допустим.., я хотел бы сделать ставку.
   - Идите на ипподром.
   -  Подождите.  -  Но  дверь  уже  плотно   закрылась.   Он   подождал
минуту-другую и снова постучал.
   - Послушай, приятель... - сказал человек, побледнев.
   - Выслушайте меня. Джо должен был сделать  для  меня  одно  дело.  Но
теперь это невозможно. Но я по-прежнему хочу, чтобы это было сделано,  и
готов заплатить за это. К кому мне обратиться?
   - Обращайся ко мне. Так в чем дело?
   - Не