патроны. Затвор остался в крайнем заднем положении, обойма пуста, но я знал,
что попал в машину, хотя она, визжа на повороте резиной, свернула за угол.
   Несколько секунд я неподвижно стоял на месте. Фонарь  неподалеку  освещал
темное здание, а потом  на  меня  обрушились  ощущения:  я  увидел  улицу  и
деревья, огни и вдали фары машины, идущей в мою сторону. Вдруг я понял,  что
стою, округлив спину и полусогнув  колени,  пистолет  в  руке,  а  зубы  мои
стиснуты с такой силой, что болели челюсти.
   Я медленно выпрямился, бросил пистолет. Я посмотрел на того, кто лежал на
мостовой, и на того, что лежал ничком у кирпичной стены. Я знал, что тот,  в
которого я стрелял, должен быть мертв, но подошел к нему и коснулся тела.  В
груди у него была  маленькая  дырочка,  а  на  спине  -  невероятно  большое
выходное отверстие. Пуля прошла насквозь. Он умер в то же  мгновение,  когда
пуля 45-го калибра впилась в него.
   Я подошел к другому и попытался нащупать у него пульс на  шее.  Пульс  не
прощупывался, я сломал ему шею. Я встал - в горле пересохло, по коже  озноб.
Я  вытянул  руки  вперед  и  посмотрел  на  них.  Они  слегка  дрожали.  Мне
показалось, что так же у меня дрожит все нутро.
   И тут я понял, что, когда эта четверка на меня напала,  я  не  испугался.
Может быть, не было времени испугаться как следует,  я  почувствовал  только
внезапную тревогу, обострившую внимание и реакцию.  Я  не  боялся  во  время
драки, но я испугался теперь.
   Я не знал, кто эти  люди,  почему  они  на  меня  напали..,  кто  я,  чем
занимаюсь. Не знал даже, как мне удалось  уцелеть  в  этой  драке.  Если  не
считать легкой царапины на груди и ребрах и содранной  на  коленях  кожи,  я
даже не получил серьезных повреждений. Я  вспомнил,  как  легко  и  привычно
передернул затвор пистолета, как рубанул ребром ладони по шее одному из  них
- он лежал мертвый у моих ног. Ничего хорошего не было в том, что я укокошил
двоих, но еще хуже было не знать...
   Я  тряхнул  головой,  отгоняя  эти  мысли,  несколько  секунд   стоял   в
нерешительности, потом наклонился, взял под мышки того,  что  лежал  у  моих
ног. Я оттащил труп в калитку в кирпичной  стене,  положил  на  газон  около
двухэтажного дома. Потом быстро снял с него одежду, сбросил травяную  юбочку
и облачился в темный костюм, принадлежавший покойнику. Ростом он был с меня,
так что костюм подошел, только пиджак немного жал  в  плечах.  Ботинки  тоже
были маловаты, но я все  же  их  надел.  Шляпа  с  короткими  полями  вполне
подошла. Я оставил его лежать в трусах, прикрыл юбочкой для  хулы,  а  потом
подошел к другому трупу и обыскал его. Звук  сирены  заставил  меня  поднять
голову. Он становился все громче, приближался.
   Если у первого были какие-нибудь документы, то они находились в  пиджаке,
который я надел. Поэтому, я обыскал того, который схлопотал пулю, нашел  его
бумажник и положил его в карман. Если у него и было  что-нибудь  еще,  то  у
меня не было времени это проверить.
   Я выбежал в калитку, повернул вдоль здания и очутился  на  другой  улице.
Еще раз повернул и минуты две быстро бежал, а потом  перешел  на  нормальный
шаг и шел, пока мне не попалось такси.
   Водитель, медленно двигаясь по Капахулу-авеню, спросил:
   - Куда?
   - Я.., отвезите меня в гостиницу, любую.
   Я ощупал бумажники у себя в кармане - толстые, открыл -  много  купюр.  Я
сказал:
   - В хорошую гостиницу, только не в центре.
   - "Гавайская деревня" довольно далеко от центра. Хорошее место.
   - О'кей!
   Было около четырех часов утра, когда мы  по  мягко  изгибающейся  дорожке
подъехали к внушительному входу  в  гостиницу.  Несколькими  минутами  позже
зарегистрировавшись как Джон Смит, я очутился в  комнате  на  первом  этаже,
окна которой выходили на горы. Я повесил  на  дверную  ручку  табличку:  "Не
беспокоить", закрыл и запер дверь и посмотрел на себя в зеркало, висевшее  в
ванной комнате. Синяков не было, нож оцарапал грудь  и  бок,  царапина  была
здоровой и болезненной, но не мешала двигаться.
   Я смыл с тела засохшие морскую соль и кровь, а  потом  в  темноте  сел  в
кресло на балконе. Ветер с океана был сильным и теплым.  Я  некоторое  время
размышлял над тем, что произошло, а потом улегся в постель.
 
*** 
 
   Проснувшись, я никак не мог сообразить, что происходит и где  я.  Комната
была незнакомой. Яркие лучи солнца пробивались сквозь раздвижную  стеклянную
дверь на балкон. Когда я пошевелился, в  висках  застучало,  шрам  на  груди
воспалился.
   Потом я все вспомнил.
   Гонолулу, Гавайи. Я - "Джон Смит", двенадцати часов от роду. И,  принимая
во внимание, какие головорезы на меня напали, практически не имеющий  шансов
стать много старше.
   Я принял душ и оделся. В одиннадцать утра я позвонил в бюро  обслуживания
и заказал стакан апельсинового сока, кофейник кофе и две местных  газеты.  Я
выпил сок, налил чашку кофе и стал просматривать "Гонолулу стар бюллетень" и
"Гонолулу эдвертайзер" . Долго искать не пришлось: обе газеты  поместили  на
первых полосах материалы обо мне. Не могло же случиться такого этой же ночью
с кем-нибудь еще.
   Однако в этих материалах имен не упоминалось.  Сообщалось,  что  какой-то
мужчина вывалился из домика на дереве ресторана Дона  Бичкамера  в  торговом
центре и исчез, уплыв в океан. Не  исключается,  что  он  утонул.  Кто  этот
человек - неизвестно, своего имени он не  назвал,  когда  заказывал  ужин  в
домике на дереве.  Давалось  довольно  приличное  описание  внешности  этого
мужчины, полученное от официанта и других свидетелей инцидента.
   Официант также сообщил полиции имя женщины, которая, как  предполагалось,
ужинала с исчезнувшим мужчиной. Ее звали Лоана Калеоха, она профессиональная
танцовщица, работающая в настоящее время в "Пеле". Однако полиция, расследуя
инцидент, в домике на дереве ее не обнаружила. Официант заявил, что во время
суматохи женщина позвонила ему и попросила выпустить ее из домика,  а  потом
исчезла; она несла  в  руках  что-то  похожее  на  мужской  пиджак,  добавил
официант. До сих пор полиция не смогла  застать  дома  мисс  Лоану  Калеоху.
Практически  ничего  больше  в  газетах  не  было.  Сообщалось,  что  одежда
исчезнувшего человека находится  в  полицейском  управлении  Гонолулу.  Дело
ведет детектив Роберт Уэнг. Похоже, что полиция  ничего  не  знала  об  этом
человеке, кроме того, что он грохнулся с дерева, и в связи  с  этим  полиция
хотела задать ему несколько вопросов.
   Почему же на меня ночью напали эти  громилы?  Я  тщательно  не  обыскивал
одежду, снятую с  мертвого,  поэтому  я  разложил  содержимое  бумажников  и
карманов на туалетном столике. Кроме двух бумажников, там была еще расческа,
зубья которой были забиты волосами, перхотью и  грязью,  кольцо  с  ключами,
сигареты, немного мелочи. Расческу  я  выбросил  в  корзинку  для  мусора  и
осмотрел бумажники.
   Они принадлежали людям, которых, если верить водительским  правам,  звали
Гордон Веннор и Джеймс Боуэн, соответственно тридцати двух и  сорока  одного
года от роду. Веннор - это тот, который  был  с  ножом,  а  Боуэн  -  первый
бросившийся на меня, соответственно он и умер первым. Там же были указаны  и
их адреса - оба в Гонолулу. Больше ничего не было, кроме денег.
   Эти двое не голодали. В одном бумажнике было триста с лишним долларов,  в
другом - почти двести восемьдесят. Вместе с  мелочью  это  составляло  более
шестисот монет. Может быть, когда-нибудь я верну эти деньги их  наследникам,
но сейчас я решил воспользоваться ими без угрызений совести.
   Я получил множество ушибов и царапин, все тело болело, голова гудела, но,
если не считать физического дискомфорта, я чувствовал себя неплохо. Я  пошел
в ванную и посмотрел в зеркало. Выглядел  я  крупным  мужчиной  с  короткими
белыми волосами и такого же цвета ломаными бровями, нависающими  над  серыми
глазами, сильно загорелое лицо, слегка  искривленный  нос.  Между  двадцатью
пятью и тридцатью пятью годами. На  лице  и  на  лбу  красовались  несколько
припухлостей, на левой скуле - царапина, но эти "украшения", как ни странно,
гармонировали с лицом.
   Белесые брови на загорелом лице резко выделялись. Я взял немного кофейной
гущи и помазал брови, они  стали  светло-коричневыми.  Я  надел  шляпу.  Это
помогло, но немного. В телефонном справочнике я нашел номер Лоаны Калеохи  и
позвонил ей. Никто не ответил. Я вышел из номера, спустился в холл и пошел к
выходу. Никто на меня не обращал внимания. Я подозвал такси.
   Через час я уже кое-что знал о Гордоне  Вендоре  и  Джеймсе  Боуэне.  Оба
проживали в захудалых и грязных номерах  третьеразрядной  гостиницы.  Осмотр
комнат ничего мне не дал сверх того, что я уже знал. Я снова позвонил  Лоане
- нет ответа.
   Поэтому я снова сел в такси и велел везти меня в полицию.
 
Глава 10 
 
   Полицейское управление Гонолулу размещалось в  доме  кремового  цвета  на
углу Бетелевой и Торговой улиц. Я стоял напротив, глядя на резные деревянные
двери дома номер 842, и думал, как мне быть.
   Кварталом дальше был музей, ресторан и контора менялы. Напротив помещался
транспортный суд. Позади маленькая дверь в здание была  украшена  табличкой:
"Следственный отдел". Я вспомнил имя детектива Роберта Уэнга,  упоминавшееся
в газете, вздохнул поглубже и вошел в эту дверь.
   Слева другая дверь вела в большую комнату, где несколько мужчин стояли  и
сидели за конторкой в форме буквы "L". Я вошел  в  комнату,  облокотился  на
конторку и стал ждать, пока кто-нибудь  подойдет  ко  мне  и  займется  моим
делом.
   Ничего не случилось. Наконец мужчина в строгом костюме спросил меня, чего
я хочу.
   - Боб здесь?
   - Какой Боб?
   - Уэнг.
   Он позвал парня, сидевшего в дальнем углу, и тот подошел к нам. Уэнг  был
невысок, но с широкими плечами - типичный  офицер  из  туземцев  со  смуглой
гладкой кожей и карими глазами.
   Он посмотрел на меня и спросил:
   - Мы знакомы?
   - Возможно, вы видели меня в конторе. Боб, - непринужденно заметил  я.  -
"Эдвертайзер".
   Черт, может быть, и  вправду  видел.  Практически  все,  что  я  мог  ему
сказать, могло оказаться правдой.
   - Хм, - произнес он мрачно, - опять репортер. Новенький?
   - Совершенно, - улыбнулся я.
   - Что у вас еще?
   - Нужен материал, который заинтересует читателей. Продолжение истории про
баньяновое дерево. Нашли этого парня?
   Он покачал головой:
   - Пока нет, но найдем.
   Он произнес это так угрюмо, что я сказал:
   - Я.., мы в редакции даже не уверены, что вы его ищете.  Он  ведь  ничего
страшного не совершил, так?
   - Может быть. А может быть, и совершил. Возможно, в этом деле  появляется
убийство.
   - Как это?
   - Прошлой ночью на улице Монсаррат были двое убитых. Начальник взвалил на
меня это дельце. Мы хотели бы поговорить с этим парнем об убийствах.
   Наверное, что-то отразилось на моем лице. Я не  был  в  этом  уверен,  но
чувствовал, что это так.
   - В чем дело? - спросил меня Уэнг.
   - Гм, ничего. Я подумал, что из  этого  можно  сделать  материал.  А  что
заставляет вас думать о его причастности к этим двум убийствам?
   - Этот тип сбежал из торгового центра в одной только юбочке для  хулы.  А
около одного из убитых лежала именно юбочка для хулы. И его одежда  исчезла.
По-моему, достаточно ясно. Возможно, убийца сейчас ходит в костюме убитого.
   На этот раз, я был уверен, на моем лице много чего отразилось. Я сглотнул
и сказал:
   - В этом есть резон.  А  может  быть,  он  просто  наткнулся  на  труп  и
позаимствовал вещички...
   Выражение лица Уэнга заставило меня замолчать. Я почувствовал, что на лбу
у меня выступила испарина.
   - Хотя вряд ли. - Я запнулся. Я мечтал поскорее унести отсюда ноги, но не
мог же я просто повернуться и убежать. Поэтому я снова спросил:
   - Так вы его не нашли?
   - Пока нет. Вы ведь знаете, что это за штука - свидетели.  Мы  уже  имеем
около двух десятков различных его описаний. Конечно, девушка, бывшая с  ним,
могла бы описать его. Очень хорошо описать.
   - Эта Лоана?
   - Ага. Но мы пока не знаем, где она. Может быть, она вместе с ним.  -  Он
сделал паузу. - Но так или иначе я еще сегодня с ним побеседую.
   - Да? А что вы скажете для меня - для нас? Он подумал.
   - А почему бы нет? Пошли.
   Я оглянулся на дверь, ведущую во внешний  мир,  и  последовал  за  ним  в
маленький кабинет. Он сел за стол, выдвинул средний ящик и  извлек  из  него
бумажку.
   - Это нашли в кармане брюк, оставшихся в домике на дереве, - сказал он. -
Больше ничего, ни пиджака, ни рубашки. Когда мы там все осматривали,  девица
уже исчезла и мы не смогли побеседовать с ней, поэтому мы  не  знаем  точно,
что там случилось.
   Уэнг смотрел на меня с любопытством, словно пытаясь вспомнить, где он мог
видеть  меня  раньше.  Веко-ре  он  догадается  сравнить  мою  физиономию  с
описанием скрывшегося парня, о котором я его расспрашивал.  У  меня  тошнота
подступила к горлу. Наконец он сказал:
   - Я думаю, что либо этого парня зовут Шелл Скотт, либо Уэбли Олден,  либо
он вор. Мне сказали, что Шелл Скотт - частный детектив из  Лос-Анджелеса,  а
кто такой Олден - не знаю.
   Я посмотрел на бумажку. Это был чек, выписанный на  имя  Шелла  Скотта  и
подписанный Уэбли Олденом. На чеке были  отпечатаны  фамилия  Олдена  и  его
адрес в Медине, Калифорния.
   - А как вы узнали? - спросил я Уэнга.
   - Все, что мы обнаружили в карманах  его  брюк,  -  это  немного  мелочи,
носовой платок и этот чек Либо он сам выписал этот чек, либо он был  выписан
ему, либо он его украл. - Он ухмыльнулся этому умозаключению.
   Потом улыбка медленно сползла с его лица, он уставился на меня,  а  потом
спросил:
   - "Эдвертайзер", вы сказали?
   - Правильно.
   - Как вы сказали ваша фамилия?
   - Э. Смит.
   - Смит?  Довольно  распространенная  фамилия.  -  В  голосе  его  звучало
подозрение.
   Наверное, мне следовало бы назваться как-то иначе,  но  теперь  было  уже
поздно. Он так насторожился, что я сказал:
   - Да. Ну.., то есть у меня двойная фамилия.
   - Двойная фамилия?
   - Да. Смит-Браун. У  моих  родителей  было  своеобразное  чувство  юмора.
Смит-Браун.., а? Он ничего не ответил.
   - Ну, - сказал я, - спасибо. Большое спасибо. Детектив Роберт Уэнг,  так?
У-э-н-г? Хочу быть уверен, что  правильно  записал  вашу  фамилию.  Я  очень
щепетилен в таких вещах - особенно после того,  как  меня  нарекли  подобным
образом.  У-э-н-г,  правильно?  -  Да.   И   Роберт   пишется   Р-о-б-е-р-т.
Взаимопонимание между нами исчезло. Я снова поблагодарил его от себя лично и
от имени газеты и выскочил из здания полиции. На улице я едва подавил в себе
всепоглощающее желание бежать, быстрым  шагом  прошел  квартал  и  остановил
такси. Дыхание у меня восстановилось, только когда мы были в десятке миль от
полицейского управления Гонолулу. Но и тогда я не успокоился,  я  знал,  что
детектив Роберт Уэнг звонит в редакцию "Эдвертайзер",  разыскивая  репортера
Смита-Брауна.
   Тут его поджидало разочарование.
 
*** 
 
   Солнце склонялось к закату, когда я вернулся в  "Гавайскую  деревню".  За
это время я успел купить новый габардиновый костюм голубого цвета,  ботинки,
словом, оделся во все новое с ног до  головы,  включая  соломенную  шляпу  с
лентой, окрашенной в цвета павлиньих перьев.  Похоже,  мне  нравились  яркие
вещи, но это было практически все, что мне удалось узнать, не  считая  того,
что мне сказали в полицейском управлении Я  понимал,  что  самые  простые  и
легкие ответы на все эти вопросы могла бы дать Лоана Калеоха, но ее  телефон
не отвечал. Поэтому я пообедал  в  ресторане  "Али-Али-Кай"  -  божественное
махи-махи, посыпанное хрустящими орешками. Обедал  на  открытой  веранде,  и
маленькие птички с глазами-бусинками с любопытством посматривали на  меня  с
соседних столиков и стульев. Потом я прошел  к  телефону  и  снова  позвонил
Лоане. И снова никто не ответил.
   Я позвонил в клуб "Пеле" и попросил ее к телефону, но мне сказали, что ее
там нет и никто не знает, появится ли она позже и  будет  ли  участвовать  в
шоу, Может - да, может - нет.
   Спустя полчаса я на такси приехал в клуб. Он находился за Алмазным мысом,
на берегу океана - эдакое супертропическое заведение. По узенькому мостику я
прошел в  холл.  Слева  была  длинная  стойка  бара,  отделенная  бамбуковой
перегородкой от сада, где стояли столики,  по  большей  части  уже  занятые,
дрожали язычки пламени свечей. На маленькой танцевальной  площадке  струнный
оркестр играл нежную и ритмичную мелодию, а несколько пар танцевало.
   Я повернулся к бару - самому популярному в данный момент месту в клубе, -
полному людей, все столики заняты, обрывки фраз летают в воздухе, как пробки
от шампанского. У стойки была пара пустых  стульев,  один  из  которых  я  и
занял.
   Бармен протер поверхность стойки белым полотенцем и спросил:
   - Что для вас, сэр?
   Вопрос прямо-таки огорошил меня. Я не знал, что заказать. Опять откуда-то
от затылка мое сознание стал заполнять липкий холодный страх, леденящий, как
сосулька, но я усилием воли заставил себя собраться и сказал:
   - Мне.., то же, что у него. - Я ткнул большим пальцем  в  сторону  своего
соседа, перед которым стоял бокал.
   - А, виски с содовой, - кивнул бармен и приготовил  порцию  для  меня.  Я
спросил:
   - Что, мисс Калеоха еще не появилась?
   - Понятия не имею. Тут наливать да коктейли смешивать не успеваешь.  -  И
он двинулся на очередной нетерпеливый зов.
   Не думая, я сдвинул соломенную шляпу на затылок, но, вспомнив о том,  как
приметны  мои  белые  волосы,  снова  аккуратно  надел  ее,   допил   виски,
протиснулся сквозь толпу веселящихся вовсю людей,  нашел  телефонную  будку,
набрал номер Лоаны - и опять не дождался ответа.
   Я опять направился в бар, раздумывая о том, что делать  дальше.  Когда  я
проходил через обеденный зал, за столиками  которого  сидели  веселые  люди,
что-то внезапно привлекло мое внимание.
   За столиком сидела одна женщина, которая,  когда  я  проходил  мимо,  так
встрепенулась, что я повернулся к ней. Она, словно я ее испугал, отшатнулась
назад, а когда я посмотрел на нее, глаза ее широко раскрылись.
   Она перевела дыхание, тихо выдохнула и спросила:
   - Что.., вы здесь делаете?
   Значит, она меня  узнала  -  но  откуда?  Сердце  мое  забилось  чаще.  Я
внимательно посмотрел на нее. Она была потрясающе красива:  огромные  черные
глаза под черными бровями и красные, как вино, губы.  Хотя  она  сидела,  но
видно было, что она хорошего роста и с прекрасной  фигурой.  У  нее  были  в
наличии все округлости и изгибы, о которых только могут мечтать  мужчины,  и
еще несколько таких, до которых они еще не дошли в своих мечтах.  То  ли  от
природы, то ли от загара, она была  смуглой,  глубокое  декольте  ее  платья
цвета электрик обнажало кремовую гладкость высокой груди, рвущейся прочь  из
ткани.
   - Вы знаете меня? - спросил я.
   - Что.., что вы сказали?
   - Вы знаете меня?
   Некоторое время она молчала, глядя на меня недоуменно, потом сказала:
   - Конечно, я знаю вас. А что случилось с  вами?  Я  сглотнул.  Мой  пульс
участился. На столике  перед  девушкой  стоял  бокал  с  коктейлем,  другой,
наполовину недопитый - напротив нее перед пустым стулом. Я сказал:
   - Позвольте присесть?
   Она кивнула, и я сел на свободный стул.
   - Возможно, то, что я скажу, прозвучит  как  слова  сумасшедшего,  но  не
могли бы вы мне сказать, кто я такой? Уголки ее рта слегка опустились.
   - А вы что, этого не знаете?
   - Нет. Я же предупреждал вас, что это звучит как бред. Я, ну, в общем,  я
упал с дерева и что-то.., случилось с моей головой. Или в голове.  Я  ничего
не могу вспомнить о себе самом.
   Она медленно покачала головой, взяла бокал и одним  глотком  осушила  его
наполовину. Потом подняла на меня свои сверкающие черные глаза и сказала:
   - Я знаю, что вы упали с  дерева.  Об  этом  весь  остров  знает.  Но  вы
действительно ничего н