исходят странные вещи. Я  помнил  наизусть  имена  и
фамилии девушек, и стоило мне вспомнить какое-либо из них, в  моем  сознании
возникало соответствующее фото из журнала "В-а-а-у!". Я уже говорил, что  ни
на одном из фото лица натурщиц видно не было.  Поэтому,  как  бы  ужасно  ни
выглядела эта мысль, но каждая из этих очаровательных девушек представлялась
мне, простите, попкой. Как только я вспоминал имя - бэнг!  -  и  я  мысленно
видел хорошенькую попку.
   А как иначе могло  быть?  Другой-то  информации  у  меня  не  было.  Нет,
поверьте мне,  друзья,  такое  может  случиться  с  кем  угодно.  Это  может
случиться даже с вами.
   Я помнил Мисс Декабрь. Ах, как хорошо я  помнил  ее  на  цветной  вкладке
декабрьского номера.  Рэййен  Мак-Кенна  была  снята  в  момент,  когда  она
выходила из бассейна. Нагая, как и  все  натурщицы  на  таких  снимках,  она
выходила из воды по лестнице, а фотограф, совершенно очевидно,  находился  в
воде,  охлаждаясь  и  снимая  снизу  вверх.  Будем  откровенны.   Существует
множество видов красоты. Восходы и закаты, белый парусник на голубой  волне,
леса, горы - это все красоты природы. Но такой снимок, как снимок Декабря, -
это особая красота.
   Помню, когда я впервые увидел этот снимок, я подумал: "Если это  Декабрь,
то в этом году зимы не будет".
   Из бассейна раздался звонкий женский голос:
   - Да?
   - Минуточку, Скотт, - сказал Десмонд. - Она, наверное, вся  мокрая  и  не
может войти сюда. - Он вышел, а я сидел, размышляя.
   Потом Десмонд позвал меня:
   - Скотт!
   - Да?
   - Идите сюда. С таким же успехом разговаривать можно и в бассейне.
   Я вышел из гостиной в  патио,  пересек  его  и  по  тропинке,  выложенной
кругляшками из красного дерева и окруженной филодендронами и  папоротниками,
направился к бассейну. Над головой была решетка, увитая плющом, для создания
укрытия от прямых лучей солнца, а может быть, для того, чтобы те, кто  живет
на верхних этажах, не пялились на  купающихся.  Бассейн  был  не  правильной
формы, большой, со сверкающей чистой водой голубоватого оттенка от кафельных
стен и дна.
   Десмонд сидел на складном стуле с парусиновым сиденьем  у  металлического
столика. Рядом с ним, опираясь о стол, лицом ко мне стояла Рэйвен Мак-Кенна.
   Ну, скажу я вам! Мы далеко ушли от тех времен, когда  вид  развязавшегося
шнурка на женском ботинке мог свести мужчину с ума. Мы ушли от этого  далеко
- и еще дальше многих. Но вид Рэйвен Мак-Кенны в цельном  черном  купальнике
мог свести с ума. Она была высокой, с копной тяжелых от  воды,  черных,  как
черна загробная жизнь, волос, с яркими губами и блестящими черными  глазами.
В глазах ее был вопрос, а на губах - ответ; а изгибы ее фигуры...
   Когда она родилась и  доктор  сказал:  "Это  девочка",  он  не  сказал  и
половины правды. Он высказал свое суждение, явно недооценивая новорожденную,
примерно двадцать два - двадцать три года назад.
   Десмонд махнул рукой в сторону девушки и сказал:
   - Рэйвен, это Шелл Скотт.
   Она ослепительно улыбнулась и сделала шаг мне навстречу. Купальный костюм
ее отличался от всех купальных костюмов,  которые  мне  приходилось  видеть.
Похоже, он был из джерси. Джерси, в отличие от многих материалов, не толст и
не скрывает формы; джерси  обычно  идет  на  кофточки  и  платья,  а  не  на
купальники; джерси - материал легкий, тонкий, облегающий; купальные  костюмы
должны шиться из джерси. Даже в сухом виде эта ткань как  влитая  сидела  на
фигуре Рэйвен, а сейчас, влажная, она, казалось, плавилась на коже,  облегая
каждую пору.
   Десмонд закончил церемонию представления:
   - Скотт, это - Рэйвен Мак-Кенна.
   - Я помню Мисс Декабрь, - сказал я-- То есть Рэйвен.  Здравствуйте,  мисс
Мак-Кенна!
   - Здравствуйте, мистер Скотт! -  Она  улыбнулась,  сверкнули  белоснежные
зубы на загорелом лице. - Присядьте,  пожалуйста.  Орландо  сказал,  что  вы
хотите поговорить со мной.
   Мы уселись вокруг металлического столика. Рэйвен положила ногу  на  ногу.
Оба они -  Рэйвен  и  Десмонд  -  ждали,  пока  я  начну.  Неожиданно  линия
расследования,  которую  я  планировал  провести  с   помощью   девушек   из
"В-а-а-у!", начала приобретать ужасающий вид. С Орландо было много проще.  Я
откашлялся.
   - Мисс Мак-Кенна. - Я остановился. Продолжать я  просто  не  мог,  а  она
могла и отрицать все. Я попробовал с другой стороны:
   - Можете ли вы мне рассказать о женитьбе Уэбба?
   Она слегка нахмурилась:
   - О чем?
   - О женитьбе Уэбба. Два дня назад, на Гавайях.
   - Женитьба? Уэбба? Уэбли Олдена? Похоже, она считала, что я шучу.
   - Угу.
   - Нет, а вы в этом" уверены?
   - Да. Я пытаюсь разыскать женщину, на которой он женился. И начал с вас.
   Нахмурившись, она спросила:
   - Но, ради Бога, почему с меня? Тут вмешался Десмонд:
   - Так вот зачем вам понадобились адреса всех девушек "В-а-а-у!", Скотт?
   - Правильно. Во всяком случае, это часть правды.
   - А Рэйвен - одна из двенадцати... Я кивнул.
   - Ну, уж на мне-то он точно не женился, - сказала Рэйвен. Неожиданно  она
засмеялась  и  искоса  взглянула  на  Орландо.  Они  обменялись   взглядами,
понятными только им двоим, исключавшими меня, как будто у них был секрет,  о
котором я не знал. Потом она, все еще с улыбкой, повторила:
   - Уверяю вас, мистер Скотт, что это не могла быть я.
   - И вы можете это доказать? Например, что вы не были на Гавайях  два  дня
назад и ранее этого?
   - Разумеется, я могу доказать это - если понадобится. В  последнее  время
мы  с  Орландо  много  были  вместе.  -  Они  опять  обменялись  понимающими
взглядами. - А это так важно?
   - Очень важно.
   Ее глаза перестали сверкать, и она улыбнулась мне:
   - Сообщите  мне,  когда  потребуются  доказательства.  Не  помню,  что  я
пробормотал в ответ, но Десмонд прервал меня. Его симпатичное лицо  выражало
участие.
   - Скотт, - медленно сказал он. - Это фото... Вы, помните, сказали, что на
нем одна из двенадцати натурщиц?
   - Верно.
   - Понимаю. Так вот, это не... Рэйвен. - Он улыбнулся,  по-моему,  излишне
самодовольно. - Не может быть, старина. Я могу это гарантировать.
   Он может это гарантировать? А "старина" - это я? Он  продолжал  улыбаться
своей идиотской  улыбкой.  Я  почувствовал  легкий  атавистический  импульс,
движение  нейронов  потаенной  памяти  предков,  пещерный  инстинкт,  легкий
позыв... Легкий позыв двинуть ему в челюсть.
   Но он продолжал:
   - Надеюсь, это облегчит вашу задачу,  Скотт.  И,  разумеется,  если  я..,
узнаю что-либо, я дам вам знать, старина. - Теперь он  обращался  только  ко
мне:
   - С другой  стороны,  если  вам  удастся  узнать..,  ну,  словом,  решить
проблему, я бы хотел знать, что вы.., каков ответ в задаче.
   - Хороши.
   Рэйвен посмотрела на Десмонда, а потом на меня:
   - Ради Бога, о чем это вы двое толкуете?
   Десмонд отрывисто спросил:
   - Что-нибудь еще, Скотт?
   Это был самый вежливый вариант невысказанного:
   "Катился бы ты отсюда к чертовой матери, парень!"
   - Думаю, что пока все. Спасибо за информацию.
   - Не хотите ли искупаться? - спросила меня Рэйвен.
   Я улыбнулся.
   - К сожалению, я не прихватил с собой плавки, - с иронией ответил я.
   - Ах, какая жалость.
   Я встал. Десмонд пожал мне руку и просил заходить, если  он  сможет  быть
чем-нибудь еще полезен. Рэйвен грациозно поднялась, подошла к краю  бассейна
и наклонилась вперед. Потом легонько подпрыгнула и нырнула в воду.
   Когда она наклонилась вперед, я сам чуть не подпрыгнул. В этот  момент  я
бы дорого дал за то, чтобы на ней не было купальника. А вы вовсе  не  о  том
подумали. По крайней мере, не вполне о том. Черт  возьми,  а  вдруг  Десмонд
врал?
   Я прошел через патао и вышел из дома к своей машине,  думая  о  том,  что
хоть маленького прогресса, но я добился. Теперь, когда я  подумаю  о  Рэйвен
Мак-Кенне - Декабре, я увижу черные волосы и черные глаза, черный купальник,
ну и так далее.
   Это ли не прогресс?
 
Глава 5 
 
   К семи часам вечера я обегал немало мест, но  не  продвинулся  в  поисках
моей девушки.
   В международном аэропорту Лос-Анджелеса не оказалось никого,  кто  помнил
бы Уэбли Олдена и его жену. Мне удалось  поговорить  со  стюардессой  рейса,
которым они прилетели из Гонолулу в Лос-Анджелес; она смутно помнила  Уэбба,
летевшего вместе с какой-то женщиной.  Однако  женщину  она  практически  не
помнила и не могла описать ее внешность. С удовлетворением я установил,  что
в окрестные морги и больницы не поступал труп  молодой  девушки.  Вернувшись
домой, я снова попытался связаться по телефону с девушками из "В-а-а-у!".
   Лишь одна из двенадцати жила на Гавайях, поэтому первой, кому я позвонил,
была Лоана Калеоха, живущая в Гонолулу. Мне по ее номеру никто  не  ответил,
но до некоторых девушек мне удалось дозвониться. Одна из них, Эвелина  Йене,
уже два года была замужем, что позволяло  ее  исключить  из  списка.  Я  еще
кое-что проверил и точно установил, что  последние  полтора  месяца  она  не
выезжала из Мичигана. Она определенно не была на Гавайях и не выходила замуж
за Уэбба, поэтому в своем списке я зачеркнул имя Ева - Ноябрь.
   Кэндис Смолл, она же Мисс Июнь, работала манекенщицей в большом  магазине
дамской одежды на Голливудском бульваре и  последние  три  недели  ежедневно
была на работе, так что я ее тоже вычеркнул.
   Сью Мэйфэйр, Мисс Сентябрь, жила  в  Голливуде.  Я  позвонил  ей,  и  она
оказалась дома. Голос ее звучал очень приятно, она сказала, что имя  Сью  ей
не нравится, и попросила называть ее Блэкки. Я не спорил, но  и  не  сказал,
почему я ей звоню. Сказал,  что  просто  хотел  бы  поговорить  с  ней.  Она
пригласила меня зайти к ней часов в восемь.
   - Отлично, - сказал я, - в восемь.
   Я уже знал, что мисс Октябрь, Жанетта Дюре, сегодня начинает выступать  в
ночном клубе "Паризьенн"  -  небольшом  интимном  заведении  со  стриптизом,
которое находилось всего в миле от того места, где жила Блэкки.  Первое  шоу
начиналось в девять вечера, так что я мог  зайти  к  Блэкки  и  после  этого
успеть на выступление Жанетты.
   Мало-помалу, думал я, я до нее  доберусь;  нужно  только  открывать  один
краник за другим и работать, работать, без устали работать.
   Я позвонил Мисс Июль, Пэйджин  Пэйдж,  в  казино  "Алжир"  и  попросил  к
телефону "девушку из "В-а-а-у!" -  этим  титулом  они  награждались  на  тот
месяц, что жили  и  выступали  в  казино.  Через  пару  минут  мягкий  голос
произнес:
   - Хэлло?
   - Мисс Пэйдж?
   - Нет, это Чарли. А кто это говорит?
   - Шелл Скотт. Но... Чарли?
   - Это уменьшительное имя, а полное - Чарлина, Чарлина Лэйвел.
   - Но, насколько мне известно, в этом месяце в "Алжире" выступает  Пэйджин
Пэйдж?
   - Да, но мне пришлось ее заменить. Я нахмурился:
   - А что с ней случилось?
   - Я знаю только, что должна была начать свои выступления в  сентябре,  но
Эд позвонил мне и попросил приступить на две недели раньше.
   - Эд Грей?
   - Да, босс.
   - Я его знаю. Когда это было, Чарли?
   - Вчера.
   Меня словно током ударило.
   - Вчера, а? Где же Пэйджин теперь?
   - Не знаю.  Мне  никто  ничего  не  говорил,  только  то,  что  я  должна
приступить к работе.
   Это было очень странно.  Каждая  девушка,  было  мне  известно,  за  свои
выступления получала пять грандов - не семечки. Что же случилось с  Пэйджин,
почему она внезапно прекратила выступления? Я сказал Чарли:
   - Скоро, возможно завтра вечером, я буду в Лас-Вегасе. Если вы что-нибудь
узнаете о Пэйджин, не откажите в любезности сообщить мне.
   - Может быть,  что-нибудь  и  услышу,  а  может  -  нет.  Поспрашивать  у
девушек?
   - Нет! Ни в коем случае не высовывайтесь. Это может быть - и тут я вполне
серьезен - очень опасным. Как только я  туда  приеду,  я  поговорю  с  вами.
О'кей?
   - Хорошо. Ну, пока.
   Я положил трубку и стал думать об Эде Грее. Он, разумеется, был гангстер.
Но в настоящее  время  стал  уважаемым  гражданином;  дни,  когда  он  лично
лупцевал своих сограждан, ушли в прошлое. Сегодня он - улыбающийся, богатый,
носящий смокинг. Он был владельцем - по крайней мере,  на  бумаге  -  казино
"Алжир" и, как я знал,  превратил  его  в  маленький  монетный  двор,  ковал
деньги. И еще я вспомнил, что на Гавайях был принадлежащий ему ночной клуб.
   Я решил подумать над всем этим попозже и стал готовиться к визиту  к  Сью
Мэйфэйр - Блэкки. Прежде чем выйти из квартиры,  я  бросил  взгляд  на  фото
Блэкки в сентябрьских номерах журнала. Я сказал "номерах", так оно и было: в
первом и последнем номерах "В-а-а-у!". В первом номере  она  была  снята  на
зеленой, поросшей кустарником поляне, глядя на маленький серебряный  ручеек,
журчащий по склону. Одну  ногу  она  вытянула,  как  будто  пробуя  пальцами
казавшуюся холодной воду в ручье. Она немного наклонилась  в  одну  сторону,
чтобы сохранить равновесие.
   Год спустя она позировала на фото у того же самого ручейка в той же самой
позе, только снимок был сделан с другой стороны, она была  лицом  к  камере.
Вида  спереди  мисс  Блэкки  Мэйфэйр  было  вполне  достаточно,   чтобы   за
конфискацию этого  номера  высказались  все  -  от  местных  полицейских  до
сенаторов  в  Вашингтоне  Остановили  карательные  действия   крайне   хитро
помещенные на фото несколько зеленых листьев.
   Блэкки конечно же была красоткой. Роскошная фигура, но с лицом парижского
гамена, всегда готового весело улыбнуться, и пушистые коричневые волосы  Она
казалась свежей и здоровой, счастливой и свободной, словно была частью  этой
поляны с зелеными листьями и серебряным ручейком.
   Я  взглянул  на  часы,  положил  в  карман  пиджака  цветную  фотографию,
сделанную Уэббом, и пошел на  выход  из  отеля.  Пока  я  шел  к  машине,  я
внимательно смотрел по сторонам, но на этот раз в меня никто не  стрелял.  Я
нажал на газ и направился к Блэкки.
   Она жила в большом доме на бульваре Сансет. На лифте я поднялся на нужный
этаж и позвонил. Было ровно восемь.
   Она открыла дверь и улыбнулась:
   - Привет Вы, наверное, Скотт.
   - Точно. Очень признателен вам за приглашение.
   - Это для меня удовольствие. Ну  ты  и  бугай,  а?  -  Она  смерила  меня
взглядом с ног до головы и сказала:
   - Входи, Шелл.
   Блэкки была ниже ростом, чем я  себе  представлял,  но  выглядела  она  и
двигалась удивительно эротично. На  ней  были  выцветшие  голубые  джинсы  и
старый шерстяной свитер  толстой  вязки,  который  от  неоднократной  стирки
здорово сел и  туго  обтягивал  ее  высокую  грудь  и  стройную  талию.  Она
выглядела свежей и чистенькой, как после стирки, но у нее  ничего  не  село.
Волосы у нее были черные, а не коричневые, как  на  фотографиях,  которые  я
видел, довольно коротко остриженные, по-прежнему слегка вьющиеся.  Это  было
приятное лукавое лицо, с пухлыми губами и яркими голубыми глазами.
   Я   вошел.   Негромкая   танцевальная   музыка   лилась   из   невидимого
проигрывателя, в воздухе чувствовался легкий запах духов.  Не  приторный,  а
тонкий и приятный. Комната, в которую мы вошли, также  была  не  кричащей  и
очень женственной. Удобный голубой диван  с  толстыми  подушками,  стулья  с
мягкими сиденьями и толстый бледно-голубой  ковер.  На  двух  стенах  висели
рисунки, сделанные пастелью. Перед диваном стоял длинный и  низкий  кофейный
столик орехового дерева.
   Мы присели на диван  и  несколько  минут  болтали  ни  о  чем,  так,  для
знакомства. Она  рассказала  мне,  что  работает  манекенщицей,  чаще  всего
демонстрирует платья, часто позирует фотографам, иногда  делает  кое-что  на
телевидении. Она ждала своего шанса, такой работы, которая позволила  бы  ей
сделать карьеру. Говорить с ней было легко и удобно,  как  носить  джинсы  и
старый свитер.
   - - А как тебе понравился месяц в Лас-Вегасе? - спросил я.
   - В "Алжире"? О, это было грандиозно.  Я  была  в  восторге.  -  В  ярких
голубых  глазах  заиграли  чертики.  -  Я  после  этого  получила  множество
предложений. Может получиться хорошая работа на ТВ.  Ты  когда-нибудь  видел
шоу в "Алжире"?
   - Как ни странно, нет. Пока нет.
   - Каждая из девушек "В-а-а-у!" в течение вечера выходит трижды. Во  время
одного из моих выходов я была на сцене в прекрасном вечернем платье.  Просто
невероятное платье! Только это платье состояло из одной  передней  части,  а
сзади... И когда я повернулась и стала  уходить  со  сцены  -  некоторые  из
публики просто завизжали.
   Ее энтузиазм начал заражать меня. Я подхватил в тон:
   - Держу пари, что они завизжали.  -  Но  потом  я  взял  себя  в  руки  и
продолжал:
   - Кстати, Блэкки, я ведь пришел сюда по поводу Уэбли Олдена.
   - А при чем тут Олден?
   - Пару дней назад ты, случайно, не вышла за него замуж?
   - Замуж за него? - Она расхохоталась. - Пару дней  назад  я  ни  за  кого
замуж не выходила. А в чем дело?
   - Дело в том, что вчера кто-то пустил ему две пули в спину.
   Я специально обрушил на нее эту весть. Но, насколько я мог судить, ее шок
был вполне искренним. Она не читала газет и ничего об этом не слышала.
   - Надо же, Уэбб, - сказала она наконец. - Он был такой милый.
   - Да, он был хороший парень. Она покрутила головой:
   - Я просто обязана выпить после такой новости. А как ты, Шелл?
   Я тоже хотел выпить. Она смешала  мне  виски  с  водой,  а  себе  джин  с
тоником. Потом она снова села рядом со мной на диван и сказала:
   - Я видела его всего два раза, когда он снимал меня для  журнала.  Но  он
мне определенно понравился.
   - Последний раз ты видела его, когда он делал  снимок  для  сентябрьского
номера журнала?
   - Ага. - Она улыбнулась. - Ты его видел?
   - Да. Твое первое  фото  было  причиной  того,  что  я  стал  подписчиком
журнала.
   - Как мило с твоей стороны. С этой девушкой трудно было вести разговор на
логической основе, но я спросил:
   - Когда Уэбб делал этот последний снимок?
   - Два или три месяца назад. Примерно так.
   - Ты уверена, что не видела его с тех пор?
   - Конечно, я уверена. А какое это имеет значение?
   - Скажу тебе откровенно, Блэкки. Я хочу  точно  знать,  была  ли  у  тебя
возможность встретить Уэбба на Гавайях на  прошлой  неделе,  выйти  за  него
замуж, позавчера вместе с ним вернуться сюда и вчера  вечером  быть  у  него
дома. - Звучало это несколько странно, но я знал, что  так  оно  и  было.  -
Кто-то встретил его, они поженились и вместе вернулись в Калифорнию.  Блэкки
взглянула на меня:
   - Ты спятил, что ли?
   - Нет.
   - Шутишь?
   - Не-а...
   Она рассказала мне, что могла. Но итогом было то, что она ничего не может
доказать. Глупость какая-то, вот и все. Нет, последние  две  недели  она  не
работала, просто отдыхала, допоздна  валялась  в  постели,  читала  и  ждала
предложений.
   - Скучища была ужасная, я прямо как мертвая была. - Потом она улыбнулась.
- Вот почему я охотно пригласила тебя, когда ты позвонил. И я  рада,  что  я
это сделала.
   - Я тоже, - улыбнулся я.
   Потом я достал сделанный Уэббом снимок и положив его на столик перед ней:
   - Незадолго до того, как Уэбб был убит, Блэкки, он сделал этот снимок.  И
эта девушка была там, когда  это  случилось.  Тот,  кто  убил  Уэбба,  потом
пытался и в меня всадить несколько пуль, так что ты понимаешь, как важно для
меня отыскать эту девушку. - Я показал на фото.
   - Тебя пытались убить?
   - Да.
   После длинной паузы она взяла в руки снимок и посмотрела на него:
   - Кто это?
   - Именно это я и пытаюсь выяснить. Но я точно знаю, что  это  -  одна  из
двенадцати девушек "В-а-а-у!".
   - Уверена, что я ее не знаю. - Через секунду она сказала:
   - А ведь она красотка, а?
   Потом она рассмеялась, я тоже. Я указал ей  на  веснушки,  она  не  знала
никого с веснушками. Она покачала головой, протянула снимок мне, и  я  вновь
положил его в карман.
   Мы допили наши бокалы, и она, ничего не говоря, снова наполнила их. Вдруг
она нахмурилась:
   - Шелл, эти.., ну, веснушки. Я знаю, как ты их може