носимая боль. Ужасные мышечные судороги, похожие на спазмы, такие, которые бывали у нее, когда она занималась в школе легкой атлетикой.
     С трудом преодолевая боль, Поппи вспомнила слова учителя физкультуры: "Спазмы бывают, когда мышцы не получают достаточно кислорода. Судорога - это знак того, что мышцы умирают от голода". Но это же больно! Очень больно. Она не могла даже позвать на помощь Джеймса. Сил хватало только на то, чтобы, уцепившись за дверь машины, судорожно вдыхать воздух. Она с шумом втягивала его в себя, но это не помогало.
     Спазмы сковали все ее тело. Поппи была так слаба, что в глазах у нее потемнело. Она чувствовала, что умирает. Случилось что-то страшное, неправильное. Казалось, она тонет и отчаянно пытается вынырнуть на поверхность, чтобы глотнуть немного воздуха... но воздуха нет.
     И вдруг она увидела путь к спасению. Увидела или, точнее, почуяла. Машина остановилась на красный свет. Поппи по пояс высунулась из салона и вдруг поняла, что впереди забрезжила жизнь.
     Жизнь. Больше всего на свете ей хотелось жить. Поп-пи не размышляла, она действовала, и действовала молниеносно: резким движением она распахнула дверь и выскочила из машины. Вслед ей послышался страшный
     крик Фила, слившийся с криком Джеймса. Она не обратила на них никакого внимания. В этот миг для нее не существовало ничего, кроме одного - желания жить. Она вцепилась в мужчину, идущего по тротуару, подобно тонущему, вцепившемуся в спасателя. Он был высок и для смертного довольно силен. Щеки его заросли щетиной, а кожа казалась даже грязной, но все это не имело никакого значения: стоит ли обращать внимание на упаковку, если внутри пульсирует эта божественная красная жидкость!
     На этот раз Поппи не промахнулась. Ее острые зубы мгновенно вонзились в горло мужчины. Он попытался сопротивляться, но быстро обмяк.
     Как только Поппи начала пить, ее горло оросила приятная сладковатая прохлада. В ней проснулся звериный голод. Влага на губах казалась дикой, первобытной, каждый глоток возвращал ее к жизни.
     Поппи пила и не могла оторваться. Она чувствовала, как уходит боль и на смену ей приходит удивительное ощущение легкости. Оторвавшись на мгновение от своей жертвы и сделав вдох, она поняла, что ее легкие наполняет восхитительный свежий воздух. Она хотела продолжить, но Джеймс оторвал ее от этой удивительной трапезы. Он громко воззвал к ней - и мысленно, и голосом. Его слова звучали спокойно, но требовательно:
     - Поппи, прости меня. Это я виноват. Я не должен был заставлять тебя ждать так долго. Но теперь хватит. Остановись.
     Поппи увидела, что Филипп, ее брат Филипп, в ужасе смотрит на нее. Джеймс сказал, что она может остановиться, но она не собирается останавливаться. Не хочет останавливаться. Мужчина больше не сопротивляется. Похоже, он без сознания.
     Поппи снова склонилась к жертве. Джеймс грубо ее оттолкнул. Он казался бесстрастным, но его голос был резким:
     - Слушай, теперь тебе придется выбирать. Ты действительно хочешь убить этого человека?
     Эти слова глубоко поразили ее. Убить... Кровь несет с собой могущество, жизнь и силу. Если она выпьет Кровь этого человека, как сок спелого апельсина, она получит силу, которая кроется в самой глубине его существа. Кто знает, какая энергия тогда в ней проснется?
     Но... он человек, а не апельсин. Такой же человек, каким была она сама.
     Медленно, отрешенно она заставила себя отойти от жертвы. Джеймс с облегчением вздохнул и осел на тротуар, словно силы покинули его. Фил прислонился к стене дома. Он был потрясен, Поппи это чувствовала. Она даже различала слова, которые он произносил про себя, - слова "отвратительно" и "аморально". В его мозгу промелькнула фраза: "Стоило ли спасать ей жизнь, если она потеряла душу?"
     Джеймс обернулся, чтобы взглянуть на него, и Поппи увидела яростный серебряный огонь в его глазах.
     - Ты ничего не понимаешь, тебе за нее стыдно, да?- разъяренно спросил он. - Ты не понимаешь, что она могла напасть на тебя, но не сделала этого, несмотря на то что почти умирала. Ты не знаешь, что такое кислородное голодание. Это совсем не похоже на жажду - ты задыхаешься, клетки твоего организма умирают от недостатка воздуха, потому что кровь не способна переносить кислород. На свете нет ничего хуже этой боли, но она не напала на тебя, чтобы ее унять.
     Филипп казался пристыженным. Он посмотрел на Поппи, потом неуверенно поднял руку.
     - Мне очень жаль...
     - Ладно, забудь обо всем, - отрезал Джеймс.
     Он встал, повернулся к распростертому на асфальте мужчине и осмотрел его. Поппи чувствовала, что он прибегнул к гипнозу.
     - Я внушаю ему, чтобы он забыл все происшедшее, - объяснил он Поппи. - Ему нужно только немного отдохнуть, взгляни, раны на шее уже затягиваются.
     Поппи все видела, но не чувствовала радости. Она знала, что Фил по-прежнему не одобряет ее - не за то, что она сделала, а за то, кем она стала. Она бросилась в объятия Джеймса.
     Что со мной? Я превратилась в чудовище?
     Он крепко обнял ее. Нет, ты просто другая. И совсем не чудовище. А Фил - дурак.
     Ей хотелось рассмеяться, но она ощущала привкус печали в его покровительстве и любви. Это походило на ту трепетную грусть, которую Поппи знала в нем раньше. Ему самому никогда не нравилось быть хищником, а теперь он превратил в такого же хищника и ее. Их план удался блестяще, и Поппи никогда уже не будет прежней Поппи Норт.
     Хотя она и слышала его мысли, ей не удавалось в полной мере проникнуть в его душу, как это бывало прежде, когда они обменивались кровью. У них никогда больше не возникнет такой полной близости.
     У нас не было выбора, мысленно произнесла Поппи и затем, подтверждая свою мысль, сказала:
     - Мы сделали то, что должны были сделать. Нужно жить дальше и постараться жить как можно достойнее.
     Ты храбрая девочка. Я тебе это говорил?
     Нет. Но даже если бы и говорил, я с удовольствием услышала бы это снова.
     Потом они молча ехали к дому Джеймса. На заднем сиденье, уставившись в одну точку, мрачно сидел Фил.
     - Слушай, припаркуй машину возле вашего дома сам, - попросил Джеймс, доставая из багажника инструменты и одежду Поппи. - Я не хочу показываться с ней в вашем районе и не могу оставить ее одну.
     Фил бросил взгляд на темное двухэтажное строение, и какая-то мысль вдруг поразила его. Он откашлялся. Поппи поняла его замешательство. Квартира Джеймса всегда была для нее запретным местом. Ей не разрешалось бывать здесь вечером. Очевидно, Фил вновь решил защищать свою сестру.
     - А ты... не можешь просто отвезти ее в дом твоих родителей?
     - Сколько раз тебе объяснять? Не могу я привезти Поппи к родителям, потому что мои родители не знают, что она вампир. Сейчас она вне Закона. Это значит, что нужно все держать в тайне до тех пор, пока я не проясню ситуацию - тем или иным образом.
     - Как... - начал было Фил и замолчал, качая головой. - Ладно, не сегодня. Поговорим об этом позже.
     - Нет, не поговорим, - ответил Джеймс. - Ты уже сделал все, что мог. Остальное касается только меня и Поппи. Езжай, живи, как жил, и держи язык за зубами.
     Фил хотел возразить, но сдержался. Он взял ключи от машины и посмотрел на Поппи.
     - Я рад, что ты жива. Я люблю тебя, - сказал он.
     Поппи чувствовала, что брат готов ее обнять, но что-то удержало их от объятий. В груди у Поппи была пустота.
     - Пока, Фил, - сказала она. Фил сел в машину и уехал.

ГЛАВА 13

     - Он не понимает, - мягко сказала Поппи, пока Джеймс отпирал входную дверь. - Он не понимает, что ты тоже рискуешь жизнью.
     Квартира Джеймса казалась голой, потому что просторные комнаты с высокими потолками были очень скудно обставлены лишь самой необходимой мебелью. В гостиной стоял низкий квадратный диван, стол с компьютером, на стенах висела пара картин в восточном стиле. В углах стояли ящики с книгами. И повсюду вокруг были разбросаны книги.
     Поппи обернулась к Джеймсу: - Джейми, я понимаю...
     Джеймс улыбнулся ей в ответ. Он был весь мокрый, грязный и казался очень усталым. Но выражение его лица свидетельствовало о том, что Поппи не обманула его ожиданий.
     - Не вини Фила, - с неодобрением сказал он. - На самом деле он прекрасно справляется с трудностями. Я никогда не откровенничал со смертными, но думаю, большинство из них просто испугались бы и убежали, чтобы никогда не возвращаться. Он, по крайней мере, пытается справиться с обстоятельствами.
     Поппи кивнула и сменила тему. Джеймс устал, и это значило, что им обоим пора отправляться спать. Она взяла сумку со своими вещами и направилась в ванную.
     Поппи была совершенно потрясена, увидев в зеркале свое отражение. Так вот как выглядит Поппи-вампир. Она стала гораздо красивее и отметила это не без удовольствия. Веснушки на носу исчезли, кожа приобрела матовый оттенок. Зеленые глаза сверкали, как драгоценные камни. Волосы лежали тяжелыми локонами и отливали металлическим блеском. "Теперь я уже не похожа на эльфа, сидящего на краю чашки, - подумала Поппи. - Теперь я выгляжу необузданной, опасной и оригинальной. Как топ-модель. Как рок-звезда. Как Джеймс".
     Поппи наклонилась к зеркалу, чтобы получше рассмотреть свои зубы, и коснулась клыков, заставляя их увеличиться. Но вдруг она отпрянула от своего отражения.
     Глаза! Сначала она даже не поняла. Боже, неудивительно, что Фил так перепугался. Как только ее клыки выросли, глаза стали серебристо-зелеными, светящимися, как у кошки.
     Ее захлестнул ужас. Поппи вынуждена была ухватиться за раковину, чтобы не упасть.
     "Я не хочу этого, не хочу...
     Ты должна справиться с этим, дорогая. Теперь ты охотник. Теперь твои глаза становятся серебристыми, когда ты чувствуешь запах крови. Ты должна с этим смириться, другого выхода нет. Так что придется привыкать".
     Постепенно ее дыхание замедлилось: в ней происходила какая-то метаморфоза. Она смирилась. Она приняла себя такой, какая она есть. Исчез комок в горле. Поппи больше не чувствовала сонливости и слабости, как тогда, на кладбище, она могла здраво судить о сложившейся ситуации и принимать свою новую жизнь со всеми ее испытаниями.
     "Мне не нужно бежать к Джеймсу за утешением, - внезапно сообразила девушка. - Мне не нужны его утешения. Я справлюсь сама. Наверное, так бывает, когда переживешь самое худшее, что может быть на свете". Она потеряла свою семью, свою прежнюю жизнь, свое беззаботное детство, но обрела себя. И это самое главное. Она сняла белое платье и надела футболку и велосипедные брюки. Поппи вышла к Джеймсу с высоко поднятой головой.
     Он лежал на огромной кровати в спальне, прикрыв рукой глаза. На нем по-прежнему была грязная одежда. При появлении Поппи он приподнялся.
     - Я лягу на диване, - сказал он.
     - Не выдумывай, - спокойно возразила Поппи и опустилась на кровать рядом с ним. - Ты смертельно устал, а я чувствую себя в безопасности рядом с тобой.
     Не убирая руки от глаз, Джеймс ухмыльнулся.
     - Потому что я смертельно устал?
     - Потому что я всегда чувствую себя в безопасности рядом с тобой.
     В этом она была уверена. Даже когда она была смертной и ее кровь, возможно, была для него огромным соблазном, даже тогда она была с ним в полной безопасности.
     Поппи смотрела на Джеймса. Он лежал совсем близко, его каштановые волосы спутались, тело было совершенно расслаблено, он даже не развязал шнурки кроссовок, на которых красовались налипшие комья земли.
     - Я забыла тебе кое-что сказать,- прошептала она. - Я только сейчас вспомнила, что забыла тебе сказать, когда... засыпала. Я тебя люблю.
     Джеймс сел на кровати.
     - Ты просто забыла произнести это вслух.
     Поппи почувствовала, как ее губы невольно растягиваются в улыбке. Забавно, похоже, это единственная по-настоящему хорошая вещь, которая случилась с ней в результате ее перерождения. Они с Джеймсом стали действительно близки друг другу. Их отношения изменились, но в них осталось все то, что она так ценила раньше. Чувство товарищества, взаимопонимание. Теперь к этому прибавилась и радость нового узнавания друг друга.
     Теперь ей были доступны глубины его души, о которых раньше она не имела никакого представления. Смертным недоступно такое полное взаимопроникновение. Они не способны заглянуть в мысли партнера. Сколько бы они ни говорили, они не способны узнать о нем даже такой мелочи, как одинаково ли с ними он воспринимает цвета спектра. А Джеймс и она... Даже если им и не суждено больше слиться друг с другом как двум каплям воды, она все равно может коснуться его сознания.
     Опершись на плечо, она робко наклонилась над ним. В прежней жизни они так ни разу и не поцеловались. А теперь ей было достаточно просто сидеть рядом с ним, слышать его дыхание и чувствовать тепло его тела. А радость от прикосновения его руки, обнимавшей ее за плечи, была просто непереносима. В то же время его объятие несло ей ощущение надежности и умиротворения.
     Это было похоже на песню, одну из тех сладких, берущих за душу песен, от которых мурашки бегут по телу.
     Джеймс сжал ее руку, поднес к губам и поцеловал запястье.
     Я уже говорил тебе: любят не за внешность или что-то еще. Любовь - это когда другой человек поет песню, которую можешь понять только ты.
     Сердце Поппи стучало так, что было больно в груди, и она сказала:
     - Мы всегда пели одну песню, даже в детстве.
     - В Царстве Ночи существует представление о духовных супругах. Говорят, что у каждого есть лишь один партнер, одна-единственная родственная душа. Это человек, который идеально тебе подходит, и именно он должен стать твоей судьбой. Беда в том, что почти никто не находит духовного супруга просто потому, что людей часто разделяют огромные расстояния. Так что большинство проходит по жизни, так и не обретя свою половинку.
     - Думаю, это так и есть. Я всегда знала, что ты - моя половинка.
     - Не всегда.
     - Ну да. С пяти лет. Я помню.
     - И я всегда знал, что ты мне идеально подходишь, хотя все говорило мне, что ситуация безнадежна. - Он кашлянул и добавил: - Поэтому я и встречался с Ми-каэлой и другими девчонками. Они мне были безразличны, но я мог быть близок с ними, не нарушая Закона.
     - Я знаю, - сказала Поппи. - То есть я хочу сказать, что подбзревала об этом где-то в глубине души... Джеймс, кем я теперь стала?
     О многом она догадывалась, она чувствовала, как изменилось все ее естество. Но Поппи хотела знать больше, и Джеймс понимал почему: она вступила в новую жизнь и хотела знать о ней все.
     - Ну что ж... - Он облокотился на спинку кровати, откинув голову, чтобы лучше видеть Поппи, которая положила голову ему на грудь. - Ты очень похожа на меня. Преобразованные вампиры не старятся, и у них нет семьи, в остальном же они похожи на всех остальных вампиров. Что еще... Ты уже знаешь, что мы видим и слышим лучше смертных, ты собаку съела в телепатии.
     - Но я могу прочесть мысли далеко не каждого человека.
     - Этого не умеет ни один вампир. И со мной сколько раз случалось, что я мог понять лишь в общих чертах, о чем думает мой собеседник. Единственная возможность узнать наверняка... - Джеймс открыл рот и щелкнул зубами.
     - А как часто я должна... - Поппи щелкнула зуба-ми в ответ.
     - Кормиться? - Джеймс стал серьезным. - Раз в сутки. В противном случае тебе грозит кислородное голодание. Ты можешь есть и человеческую пищу, если хочешь, но от нее нет проку. Для нас важнее всего кровь.
     - Чем больше крови, тем больше силы?
     - В общем, да.
     - А что еще мы умеем? Ну, помимо телепатии, что мы можем делать?
     - Наше тело подвластно нам в большей степени, чем . смертным. Мы легко восстанавливаемся после любых ранений, кроме ран, нанесенных деревом. Дерево может ранить нас и даже убить. - Он усмехнулся. - В этом создатели фильмов ужасов правы: удар осиновым колом в сердце разит вампира насмерть. Так же, как и огонь.
     - А мы можем превращаться в животных?
     - Я не встречал столь могущественных вампиров. Теоретически это возможно, а оборотни проделывают это постоянно.
     - А превращаться в туман?
     - Думаю, и оборотни этого не умеют. Поппи с досады стукнула пяткой по постели.
     - И спать в гробу нам не обязательно, да? А.. .а.. .а... мы можем ходить по воде?
     - Конечно. И умеем проникать незваными в дома смертных, а также можем без ущерба для здоровья хоть весь день напролет валяться в чесноке. Мы его не любим просто потому, что он дурно пахнет. Что еще?
     - Расскажи мне о Царстве Ночи. Теперь оно стало моим домом.
     - Я рассказывал тебе о клубах? В каждом большом городе у нас есть свои клубы, впрочем и в маленьких городках тоже.
     - Что это за клубы?
     - Некоторые из них похожи на притоны, другие - на кафе, третьи - на ночные клубы. Есть еще ложи, но они, как правило, для взрослых. Я знаю один детский клуб: это обычное большое складское помещение, где можно покататься на роликах. А в "Черном ирисе" каждую неделю проходят поэтические вечера.
     "Черный ирис", - подумала Поппи. Это название напомнило ей о чем-то. О чем-то неприятном.
     - Какое забавное название...
     - Все клубы названы в честь какого-либо цветка. Черные цветы - символы Царства Ночи. - Он закатал рукав, чтобы показать ей свои наручные часы. В центре циферблата красовался черный ирис. - Видишь?
     - Да. Знаешь, я иногда замечала подобные изображения, но никогда не обращала на них внимания. Скорее всего, потому, что принимала их за Микки Мауса.
     Он легонько щелкнул ее по носу в знак порицания.
     - Это очень серьезно, детка. По этим штучкам люди Царства Ночи легко узнают своих, даже если это самые тупые оборотни.
     - Ты не любишь оборотней?
     - Если тебе нравятся законченные дебилы, с оборотнями тебе будет интересно.
     - Но вы допускаете их в свои клубы.
     - В некоторые клубы. Обитатели Царства Ночи не могут выходить замуж или жениться на смертных, но они могут вступать в союз с ламиями, преобразованными вампирами, оборотнями, обеими категориями ведьм.
     Поппи, страшно занятая переплетением их пальцев в тугой узел, вздрогнула и переспросила:
     - Обе категории ведьм?
     - Ой... ну, да. Есть ведьмы, которые знают о том, какими способностями обладают, и специально обучаются, другие не подозревают о своих талантах. Люди называют их экстрасенсами. Некоторые из них обладают скрытой силой, иные не настолько проницательны, чтобы обнаружить существование Царства Ночи, поэтому так никогда в него и не попадают.
     Поппи кивнула.
     - Ясно. А что будет, если в такой клуб зайдет смертный?
     - Его никто не пустит. Туда трудно проникнуть. Кроме того, клубы надежно охраняются.
     - Ну а если это все же случится?
     Джеймс вздрогнул. Его голос неожиданно стал совершенно бесцветным.
     - Его убьют, если никто не захочет взять его домой в качестве игрушки или слуги. Он будет жить вместе с вампирами, но ничего не поймет из-за воздействия на его сознание и превратится в своего рода лунатика. У меня была няня... - его голос задрожал, и Поппи почувствовала, как мучают его неприятные воспоминания.
     - Ты расскажешь мне о ней в другой раз, - сказала она, ей не хотелось причинять Джеймсу боль.
     - М-м...
     Джеймс засыпал. Поппи поудобнее устроилась на его плече.
     Удивительно, как после всего пережитого она могла уснуть. Но так или иначе, она спокойно засыпала. Ведь рядом с нею был ее духовный супруг.
     Фил никак не мог заснуть. Стоило ему смежить веки, как перед внутренним взором возникала Поппи: Поппи, лежащая в гробу, Поппи, следящая за ним глазами голодной кошки, Поппи, оторвавшаяся от горла незна-комца и облизывающая красные, будто испачканные ягодным соком губы.
     Она больше не человек. Хотя он был подготовлен к такому повороту событий, принять это оказалось очень трудно.
     Ему не нравилось, что она бросается на людей и вгрызается им в горло. Ему не нравилось, когда людей сначала очаровывают, затем пьют их кровь, а потом гипнотизируют, чтобы они ничего не помнили. Все это ужасн