лек нужную папку,  поглядел  на  ее  гладкую  обложку  и,
пожевав губами, объявил:
   - Одним из наших клиентов по  этой  схеме  был  человек  по  имени  Джефф
Маккэн.
   - Был? - повторил я.
   Кивком признав мою сообразительность, Хендерсон тяжко вздохнул  и  потряс
папкой.
   - Да, правильно, он мертв. Обычно на этом все заканчивается. Но в  данном
случае возникли сложности.
   Естественно. Иначе зачем бы им понадобился я. Но я знал,  что  Хендерсона
лучше не торопить. Делая вид, что я - весь внимание, и думая о  постороннем,
я ждал, когда он доберется до сути.
   - Спустя две недели после  его  кончины,  -  сказал  он,  -  мы  получили
заявление о возврате денег по его полису.
   - Возврате? - Ни о чем подобном я не слышал. В нашей компании  такого  не
бывало. Мы никогда не возвращали деньги.
   - Видишь ли, это особый случай, - пояснил Хендерсон, - поскольку  это  не
страховой полис, а пенсионная программа, то клиент может в любой  момент  из
нее выйти, получив семьдесят  пять  процентов  своих  взносов.  Законом  это
предусмотрено.
   - Ага, я понял. Закон провели через международный комитет  по  финансовым
операциям, а страховое лобби его проглядело.
   - Но заметь, - продолжал  Хендерсон,  -  заявление  поступило  через  две
недели после кончины клиента.
   - Вы же сказали, что никто больше получателем быть не может,  -  удивился
я.
   - Верно. Но заявление  прислал  его  партнер,  некий  Эб  Карпин.  Маккэн
письменно завещал все ему. А так как  заявление  было  написано  до  кончины
Маккэна, то, как говорит  Карпин,  деньги  эти  не  могут  считаться  частью
полиса,  а  должны  рассматриваться  как  часть   остававшейся   у   Маккэна
наличности. Теперь их хочет получить Карпин.
   - Вряд ли это такая уж большая выплата? - спросил я в надежде, что  сумма
не настолько велика, чтобы посылать меня на астероид.
   - Маккэн умер, - ответил Хендерсон, - в возрасте  пятидесяти  шести  лет.
Полис он получил в тридцать четыре года с правом пенсии в шестьдесят  лет  и
ежемесячными платежами по пятьдесят. Можешь подсчитать.
   Я подсчитал - вышло на круг десять тысяч. Приходилось признать, что  ради
этого стоило ехать.
   - Понятно, - вздохнул я.
   - И вот что, - продолжил Хендерсон,  -  причины,  вернее,  обстоятельства
смерти Маккэна вызывают подозрение. Соответственно и заявление.
   - Может быть подлог?
   - Вначале так и подумали. Но наши графологи, сравнив все образцы  писаний
Маккэна, пришли к заключению, что это его рука, причем в возрасте пятидесяти
шести лет.
   - Значит, Маккэн заявление сам написал. Вы полагаете - под принуждением?
   - Понятия не имею, - благодушно ответствовал Хендерсон. -  Это  предстоит
выяснить тебе. Да, вот еще что. Я напрягся.
   - Маккэн и Карпин последние пятнадцать лет работали вместе  -  официально
свое сотрудничество никак  не  фиксировали,  правда,  они  находили  там-сям
залежи редких  металлов,  небольшие,  не  из  тех,  о  которых  мечтают  все
исследователи Пояса. Но за день до кончины Маккэна...
   - Ага, - задумчиво протянул я, - и смерть Маккэна...
   - Несчастный случай.
   - Ну да. Доказательства есть?
   - Никаких. Тело утеряно в космосе. А законы на этот счет еще не приняты.
   - Так что мы здесь полагаемся только на слова Карпина?
   - Это все, что у нас есть. Пока что.
   - И теперь вы хотите, чтобы я туда отправился,  разобрался  и,  возможно,
сохранил для компании десять тысяч.
   - Именно, - подытожил Хендерсон.

***

   Вертолет доставил меня в каирский космопорт, где я  пересел  на,  хороший
космический корабль "Деметра", следующий до. Луна-Сити и далее.  Ко  времени
прибытия в Этроникс, в поясе  астероидов,  мои  внутренности  и  я  достигли
некоего соглашения: пока я не буду есть, желудок оставит меня в покое.
   В Этроникс-Сити было душно, как в турецких банях. Город  располагался  на
осколке в пару миль толщиной и выглядел как мастерская по электросварке.
   Снаружи он представлял собой, темный и грязный на  вид  никелево-стальной
купол,  и  внутри  было  не  лучше,  на  всех  четырех  уровнях  обеспечения
жизнедеятельности.  На  верхнем   уровне,   непосредственно   под   куполом,
располагалась зона посадки  транспортных  средств  и  кабинеты  руководства,
пограничного контроля и т, п. Ниже, в недрах астероида, располагался  завод,
на третьем уровне - торгово-развлекательная зона, и  на  четвертом  -  жилые
помещения.   Все   помещения   были   прямоугольной   формы,   выкрашены   в
тускло-оливковый цвет. В общем, вы словно оказывались внутри ночного горшка.
   Как бы там ни было, "Деметра" подбросила меня до этого местечка, и сейчас
она на пути в Ладлэм-Сити и к другим астероидам, а меня с  двумя  чемоданами
лифт тащит в гостиницу на четвертом уровне. Я  вам  честно  скажу,  лифт  на
низкогравитационном астероиде - удовольствие ниже среднего. Багаж приходится
привязывать, а пассажирам -  крепко  ухватиться  за  поручни,  и  все  равно
ощущение неважное.
   Добравшись  до  своего  четвертого  уровня,   я   вышел   с   чемоданами,
напутствуемый лифтером. Чемоданы здесь весили полунции каждый, да  и  сам  я
был не намного тяжелее. Каждый раз, делая шаг, я думал, что сейчас впишусь в
стену. Местные жители проплывали мимо меня, легко касаясь стального пола,  и
я провожал их недобрым взглядом.
   На четвертом уровне были лишь стены и окна, между которыми тянулся прямой
длинный коридор со стальным полом,  пересекавший  под  прямым  углом  другие
"улицы", а по  стальному  потолку  располагался  двойной  ряд  осветительных
флюоресцентных трубок. Я уже начинал испытывать клаустрофобию.
   В "Чалмерс-отеле" - названном  именем  здешнего  вице-президента  -  меня
зарегистрировали и  проводили  в  номер  на  втором  этаже  (все  здания  на
четвертом уровне были не выше чем два этажа), где я стал распаковывать  свой
багаж.
   Я решил провести день-другой в Этроникс-Сити - базовом пристанище Маккэна
и его напарника, перед тем  как  отправиться  к  Эбу  Карпину.  Все  платежи
Маккэна отправлялись отсюда, и сюда же приходила его корреспонденция.
   До свидания с Эбом Карпином я хотел разузнать о  нем  как  можно  больше.
Кажется, Этроникс был для этого подходящим местом.
   Но только не сегодня. Сегодня желудок у меня не в порядке, да и с головой
неладно. Так что первый день я собирался провести  в  постели,  стараясь  не
улететь под потолок.

***

   Начать лучше всего с бюро топографии и регистрации - так  мне  подумалось
на следующее утро. Это было место, где старатели регистрировали свои заявки,
но и не только. Приемная этого бюро служила и своеобразным клубом,  где  они
встречались друг  с  другом,  разговаривали,  заключали  и  расторгали  свои
временные соглашения.
   В этом смысле Карпин и Маккэн  были  необычной  парой  -  их  содружество
продержалось пятнадцать лет,  то  есть  примерно  в  шестьдесят  раз  дольше
обычного.
   Разведка редких и ценных металлов на астероидах - удел одиночек,  поэтому
часто  старатели  пользуются  возможностью,  соскучившись  по  человеческому
общению, организовать команду. Однако наряду с этим обстоятельством подобная
деятельность привлекает людей не самых уживчивых,  и  такого  рода  компании
создаются и распадаются в среднем каждые три месяца.
   Бюро топографии и  регистрации  занимало  большое  помещение  близ  стены
купола на  первом  уровне.  Войдя  туда,  я  оказался  в  уютной  просторной
приемной, легко вмещавшее шесть каштанового цвета диванов на  бледно-зеленом
ковре. На тот момент там собралось человек шесть; они беседовали группами по
трое и были очень друг на друга  похожи.  Люди  с  посеревшими  лицами,  без
возраста, с водянистыми глазами, одетые опрятно, но мешковато. Миновав их, я
подошел к столу  в  дальнем  конце,  где  сидел  молодой  человек  в  форме,
машинально вертевший рукоятку микрофильмоскопа.
   При виде меня он поднял глаза. Я предъявил свое удостоверение  и  сказал,
что хотел бы поговорить  с  управляющим.  Молодой  человек  куда-то  сходил,
вернулся и провел меня в  кабинет,  одновременно  спартанский  и  роскошный.
Стены были обиты пластиком, имитировавшим ткань, металлический  пол  застлан
превосходным серым ковром, а стол был из натурального дерева.
   Управляющий - худощавый, одетый "с иголочки" человек по фамилии Тикинг  -
хорошо  сочетался  со  своим  кабинетом.  Встретил  он   меня   с   вежливым
любопытством. Я спросил, знает ли он старателя Эба Карпина.
   - Карпина? Конечно, и его, и старину Джеффа Маккэна. Я слышал, он погиб.
   - Да.
   - Так вы здесь поэтому? Не знал, что ребята из Пояса могут страховаться.
   - Ну, не совсем так. Это, собственно, пенсионная программа, и..,  ну,  не
стоит вдаваться в детали. Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне о Карпине.  Да
и о Маккэне тоже.
   Он поморщился.
   - Видели людей в приемной? - спросил он. Я кивнул.
   - Тогда вы поймете, кто такие Карпин и Маккэн.  Абсолютно  такие  же.  Им
может быть и тридцать, и шестьдесят, и сколько угодно.  Не  важно,  как  они
выглядели прежде. Проведя здесь несколько лет, все становятся на одно лицо.
   - Это все касается внешности, - заметил я. - А меня  они  интересуют  как
личности.
   - То же самое. Вечные изгои с болезненным стремлением к  независимости  и
притом неисправимые романтики.  Они  все  верят,  что  завтра  найдут  жилу.
Маккэн, правда, был несколько большим реалистом. От него можно было ожидать,
что он воспользуется пенсионным полисом. Скопидом, хоть  о  покойнике  и  не
следовало бы так говорить. Но это правда. Попроворнее других, когда доходило
до денежных дел. Помню, как он торговался из-за оборудования или ремонта,  -
прямо артист.
   - А Карпин?  -  Старатель,  -  сказал  управляющий,  как  будто  это  все
объясняло. - Такой же, как другие. Не  такой  мастер  по  части  денег,  как
Маккэн. Потому  тот  и  вел  их  денежные  дела.  Зато  Карпин  был  дока  в
минералогии. Породы знал такие, каких никто и не слыхивал, и определял их на
глазок. Почти все тут кончали колледжи и знают, что  почем,  но  с  Карпином
никто не сравнится.
   Он мастер.
   - Наверное, они хорошо сочетались, - заметил я.
   - Потому, полагаю, они и продержались  вместе  так  долго,  -  согласился
управляющий. - Дополняли друг друга. - Он наклонился ко  мне,  словно  желая
поведать что-то втайне. - Я вам скажу кое-что не  для  протокола.  Эти  двое
были поумнее других. Их партнерство никогда не оформлялось юридически,  даже
на клочке бумаги. И сегодня по этому поводу  некоторые  ребята  здесь  очень
страдают. Я же говорил, что Джефф Маккэн вел все денежные  дела.  Он  многим
задолжал.
   - А с Карпина они получить ничего не могут? - спросил я.
   Он кивнул в ответ:
   - Джефф Маккэн умер очень неожиданно. Он был прижимист, но  честен.  Будь
он жив, я убежден, он бы выплатил все. А если их находка столь  значительна,
как я слышал, то вообще не возникло бы проблем.
   Я рассеянно кивал с ощущением, что разговариваю с одним из тех, у кого  в
кармане лежит долговая расписка Маккэна.
   - Давно вы видели Карпина? - спросил я. Мне хотелось знать, как он  ведет
себя теперь, после смерти партнера.
   - О Господи, да пару месяцев назад. Когда они  отправлялись  в  розыск  в
последний раз - тогда и нашлось это месторождение.
   - Карпин не приходил сюда с заявкой?
   - Нет. Он регистрировался в Хемизант-Сити, это ближе. Жаль. А я  надеялся
узнать, изменился ли Карпин после кончины своего напарника.
   - Я вам скажу, в чем дело, - начал я с наигранной искренностью. -  У  нас
есть некоторые опасения  по  поводу  смерти  Маккэна.  Не  подозрения,  нет,
опасения. В силу некоторых обстоятельств.
   -  Вы  имеете  в  виду,  что   это   случилось   сразу   после   открытия
месторождения?
   - Да, - ответил я честно. Он покачал головой:
   - На вашем месте я бы не беспокоился.  Это  не  первый  случай.  Человеку
наконец  выпадает  большая  удача,  он  сильно  взволнован  и  забывает   об
осторожности. А здесь один неверный шаг - и все.
   - Может быть, - согласился я и поднялся, поняв, что выудил здесь все, что
мог. - Благодарю за помощь.
   - Всегда к вашим услугам. - Управляющий поднялся тоже и пожал мне руку.
   Я проскользнул мимо болтавших старателей и отправился в агентство проката
скутеров.

***

   Не нравятся мне ракеты. Шумят  они  дьявольски,  править  ими  тяжело,  и
никогда не бываешь уверен, что у тебя достаточно топлива.  Большие  надежные
межпланетарные корабли - это другое дело. Только там чувствуешь  себя  почти
по-человечески.
   Внешний вид скутера,  который  мне  предложили  в  агентстве,  не  сильно
улучшил мое мнение относительно  этого  вида  транспорта.  Было  ему  добрый
десяток лет,  краска  облупилась,  некогда  зеленая  яйцевидная  поверхность
покрылась царапинами, а ветровое стекло - смешное  название  для  местности,
где не бывает  ветров,  -  стало  местами  мутным  от  мелких  выбоин  из-за
столкновений с астероидной пылью.
   Курносый,  круглолицый  агент,  без  зазрения  совести  извлекший   этого
ветерана, так же не моргнув глазом назвал мне и  тарифы.  Двадцатка  в  день
плюс топливо.
   Я заплатил не глядя -  деньги-то  казенные,  -  добавив  еще  десятку  за
скафандр. С некоторым трепетом втиснувшись в него,  я  забрался  на  сиденье
своей реликвии. Пристегнул все необходимое, и агент закрыл за мной дверцу.
   Черная  краска  облезла  с  панели  управления,  из  трещин  в   пластике
выглядывали провода. Мне подумалось, а нет ли где-нибудь течи, и я  смиренно
решил, что наверняка есть. Агент  равнодушно  помахал  мне  рукой,  конвейер
вынес меня из-под купола, и я отправился восвояси.
   Скутер имел  гадкую  манеру  крениться  вправо.  Если  бы  я  с  этим  не
справился, то рано или поздно вошел бы в штопор. В пылу борьбы я потерял две
сигнальные ракеты, а это могло плохо кончиться. Сбившись с курса, я не сумел
бы сориентироваться и болтался бы  туда-сюда,  пока  кто-нибудь  пролетавший
мимо не взял бы меня из жалости на буксир.
   Но,  к  величайшему  моему  удивлению,  мне  удалось  справиться  с  этим
чудовищем и после четырехчасового мотания нервов достичь  цели..  Я  посадил
скутер на плоскогорье рядом с другим скутером и большим желтым  знаком  "X";
неподалеку виднелся разборный  купол.  Соседний  скутер  был  больше  моего,
однако  столь  же  не  нов  и  выглядел  еще  менее  надежно.  Купол   после
многократных починок стал разноцветным.
   Здесь-то я и мог отыскать Карпина,  сидящего  на  своей  собственности  в
ожидании предстоявших торгов. Старатели типа Карпина -  люди  вольные  и  не
работают на какую-либо определенную компанию. Они подают  заявки  от  своего
собственного имени, а потом перепродают права той компании, чье  предложение
покажется им более выгодным.  Подобной  сделке  сопутствует  много  бумажной
работы, и этим всем занимается компания. Хороший же старатель  сидит  покуда
на своем месте и стережет  добычу  от  ловкачей,  которые  могли  бы  урвать
кусочек себе, что случается сплошь и рядом. Чтобы расколоть такую  планетку,
нужно не так много взрывчатки, а единственный знак, что участок занят, - "X"
на нем.
   Я заглушил двигатель, погасил  сигнальные  огни,  отстегнулся,  осторожно
вылез наружу и, тяжело  ступая  по  свежей  надписи  "X",  пошел  к  убежищу
Карпина. Окон там не было,  и  я  не  знал,  осведомлен  ли  Карпин  о  моем
присутствии. Я постучал металлической рукавицей по железной двери.
   Он долго не открывал. Я уже было подумал, не присоединился ли он к своему
приятелю в вечном сне, как дверь чуть приоткрылась. Пригнувшись,  я  толкнул
ее и шагнул внутрь.  Когда  красная  лампочка  на  левой  стене  погасла,  я
постучал по внутренней двери. Она открылась, и я вошел, снимая шлем.
   Карпин стоял посреди комнаты с маленьким револьвером в руке.
   - Закройте дверь,  -  приказал  он.  Я  осторожно  повиновался.  Получить
шальную пулю мне не улыбалось.
   - Кто вы? - сурово спросил Карпин.
   Управляющий был прав.  Карпин  в  точности  походил  на  тех  старателей,
которых я видел  в  Этроникс-Сити.  Маленький,  тощий,  какой-то  посеревший
человек вне возраста. Ему могло быть и сорок, и девяносто, но, скорее всего,
где-то за пятьдесят. Темные и жидкие волосы торчали клочьями.  Лицо  и  лоб,
изборожденные морщинами, выглядели как перепаханное поле. Маленькие,  широко
расставленные глазки сидели так глубоко под лохматыми бровями, что  казались
черными. Тонкий безгубый рот. Рука с револьвером - просто кожа да кости.  На
нем  были  старая  нижняя  рубашка  и  истрепанные  штаны,  обрезанные   под
шишковатыми коленками, на ногах стоптанные тапки, впрочем,  у  него  имелись
причины так  одеться  -  в  доме  было  градусов  девяносто  по  Фаренгейту,
поскольку старый купол уже плохо отражал солнечные лучи.
   Я поглядел на Карпина - несмотря на револьвер и упрямое  выражение  лица,
он казался вполне безобидным. Сама мысль, что  такому  изгою  придет  на  ум
убить своего товарища, казалась смехотворной. Очевидно, я слишком долго  его
рассматривал, потому что он повторил свой вопрос, чуть не выронив револьвер.
   - Стентон, - ответил я. - Гед Стентон из Танжерской  страховой  компании.
Удостоверение у меня в штанах под скафандром.
   - Доставайте, - сказал он, - только медленно. Я осторожно порылся, достал
удостоверение, раскрыл его перед ним, показал свое фото, подпись,  отпечаток
пальца и название компании. Он кивнул удовлетворенно и швырнул револьвер  на
постель.
   - Необходимо соблюдать осторожность, - пояснил он, - у меня  тут  большой
участок.
   - Знаю, - ответил я, - примите мои поздравления.  Он  поблагодарил,  хотя
держался по-прежнему скованно.
   - Вы здесь по поводу Джеффовой страховки, так ведь? - спросил он.
   - Да.
   - Полагаю, вы не хотите ее выплачивать. Я так и  думал.  Меня  раздражают
пожилые грубияны.
   - Ну, нам надо в этом деле разобраться, - возразил я.
   - Ну, конечно. Хотите кофе?
   - Спасибо.
   - Садитесь вон туда. Это Джеффов стул.
   Я осторожно присел на складной пластиковый стул, а он  пошел  в  кухонный
уголок приготовить кофе. Я впервые оказался в таком разборном доме-куполе  и
с любопытством оглядывался.  Все  его  пространство  занимала  одна  круглая
комната диаметром пятнадцать футов. Стены шли прямо примерно до высоты  семи
футов, потом постепенно изгибались, образуя  крышу.  В  центре  потолок  был
примерно на  двенадцатифутовой  высоте.  Полом  служила  просто  поверхность
астероида, не слишком ровная. Справа от входа стоял стол с двумя стульями, у
стены две складные кровати, подальше кухонный уголок, а  по  другую  сторону
захламленная  кладовка.  Посреди  комнаты   располагался   ненужный   сейчас
обогреватель. Я обливался потом. Стянув рубашку, я стал вытирать ею лицо.
   - Жарковато у вас, - заметил я.
   -  Можно  привыкнуть,  -  откликнулся  он.  Но  поверить   в   это   было
затруднительно.
   Он принес кофе, который горчил, подобно,  наверное,  душе  этого  старого
отшельника, но я все-таки горячо поблагодарил хозяина.
   - Мне нравится покрепче, - пояснил он. Я еще раз огляделся.
   - Все, что надо, и никаких излишеств, - заключил я.
   - Ну да, - поморщился он. - Давайте, что ли, к делу, мистер?
   Есть только один способ общения со старыми грубиянами - грубить в ответ.
   - Дело вот в чем, - начал я, - компания вас ни  в  чем  не  обвиняет,  но
должна еще раз тщательно все проверить, прежде чем выплатить десять тысяч. А
ваш компаньон заполнил заявление о возврате перед самой кончиной -  странное
совпадение, согласитесь.
   - Ну и что? - Карпин хлебнул кофе и посмотрел на меня поверх чашки. -  Мы
открыли это место и поняли, что  это  удача.  Джеффа  завел  этот  полис  на
случай, если удачи ему не будет. А когда судьба нам улыбнулась,  он  сказал:
думаю, мне эта пенсия теперь не нужна, сел и написал требование  на  возврат
денег. Потом мы открыли бутылочку, отметили это дело, и он умер.
   Все это говори