ортфелем в руках. При нем был потертый серый костюм, белая рубашка, голубой
галстук и ослепительная  улыбка,  открывающая  по  крайней  мере  шестьдесят
четыре огромных зуба.
   - Добрый день, сэр. Могу я видеть хозяйку дома?
   - Она больна, -  ответил  я,  не  забыв  придать  своему  голосу  хриплую
чужеродность.
   - В таком случае, сэр, - затараторил он, - может  быть,  вы  уделите  мне
пару минут, если, конечно, вы не слишком заняты?
   - Мне не до того. Прошу прощения.
   - Но я уверен,  что  это  заинтересует  вас,  сэр.  Компания,  которую  я
представляю, представляет интерес для каждого, у которого есть дети.
   - У меня нет детей.
   - О! - Его улыбка померкла было, но тут же расцвела с удвоенной силой.  -
Но моя компания служит интересам не только родителей.  В  двух  словах  -  я
представляю издательство "Универсальнейшая Энциклопедия". Я, в сущности,  не
торговый агент. Дело в том,  что  мы  занимаемся  предварительным  изучением
спроса на местном рынке и...
   - Прошу прощения. Меня это не интересует, - прервал я его.
   - Но вы еще не знаете самого главного! - настаивал он.
   - Ну и черт с вами! - Я захлопнул дверь у него перед носом,  размышляя  о
том, что Дженис наверняка купила бы эту самую "Универсальную  Энциклопедию",
не застрели я ее две минуты назад.
   Но мне еще предстояло покончить со своим делом.  Нужно  было  перевернуть
вверх дном весь  дом,  вывалить  на  пол  содержимое  комода,  перерыть  все
бельевые шкафы и т.д. и т.п. Затем, когда подойдет время, я побегу  на  свой
поезд.
   Я как раз направлялся в спальню, когда зазвонил телефон.
   Я снова замер в нерешительности. Отвечать или нет? И вновь, как в  первый
раз, и примерно по тем же соображениям, решил ответить. И вновь представился
семейным врачом.
   После того как я поднял трубку и поздоровался, приторно-слащавый  женский
голос на другом конце провода запел мне в ухо:
   - Говорит статистическое бюро компании  "Маджилл".  Вы  в  данный  момент
смотрите телевизор, сэр?
   Я застыл, прижав трубку к уху.
   - Сэр?
   - Нет. - Я бросил трубку и продолжил путь к  спальне.  На  этот  раз  мне
удалось туда добраться. Один за другим я вытаскивал ящики комода и вываливал
их содержимое на пол. Мне  было  наплевать  на  отпечатки  пальцев.  В  моем
собственном доме должно быть полным-полно моих отпечатков пальцев.
   Полиция же просто предположит, что грабитель был профессионалом и работал
в перчатках.
   Я успел покончить с третьим ящиком,  прикарманив  для  правдоподобия  три
пары серег и старые наручные часы, когда в дверь снова позвонили.
   Вздохнув, я устало поплелся в гостиную открывать дверь.
   На этот раз это была какая-то маленькая толстушка с идиотской улыбкой  на
лице. Увидев меня, она произнесла:
   - Пр-р-риветик! А я - миссис Тернер с Мэригольд  Лэйн,  и  продаю  билеты
новой автомобильной лотереи в пользу протестантской церкви штата.
   - Знать не знаю никаких лотерей, - ответил я.
   - Но это же автомобильная лотерея, - сказала она.
   - Не нужно мне никаких автомобилей, - сказал я и захлопнул дверь.
   Затем вдруг снова открыл ее, выпалил:
   - У меня есть машина, - и снова захлопнул.
   Возвращаясь в спальню, я прокрутил в голове  этот  разговор.  Кажется,  я
отвечал не очень связно. Может  быть,  я  нервничаю  сильнее,  чем  мне  это
казалось?
   Неважно. Менее чем через час я уйду отсюда и  буду  преспокойно  ехать  в
нью-йоркском поезде.
   От волнения я закурил сразу две сигареты, и злобно раздавив  один  окурок
ногой, вернулся к делу. Потом, покончив  с  комодом  и  туалетным  столиком,
собирался было уже приняться за шкафы, как вдруг снова зазвонил телефон.
   Раньше я даже не  представлял  себе,  какими  пронзительными  и  резкими,
какими режущими слух бывают телефонные  звонки.  И  какими  длинными  И  как
ничтожно малы промежутки между ними! Господи, этот проклятый  телефон  успел
прозвенеть трижды, прежде чем мне удалось сдвинуться с места, пока  я  бежал
через спальню в гостиную.
   Я снял трубку, и незнакомый мужской голос бодро прокричал мне в ухо:
   - Привет, Энди!
   - Энди?
   Ему показалось мало и он повторил:
   - Привет, Энди!
   Все шло не так. Все шло не так, как надо. Я спросил:
   - Кого нужно?
   Он, конечно, ответил:
   - Энди.
   - Вы ошиблись номером, - сказал я и повесил трубку.
   И тут позвонили в дверь.
   Я подпрыгнул на месте, обрушив телефон вместе с подставкой на пол.
   Пока я возился с ненавистным аппаратом, пытаясь установить его на  место,
в дверь позвонили еще раз.
   Я  бросился  к  двери  и,  позабыв  всякую  осторожность,  одним  быстрым
движением распахнул ее настежь.
   Человек, представившийся моему взору, имел благородные седины,  не  менее
благородную осанку и очень самоуверенное выражение лица. Он  был  облачен  в
строгую пиджачную пару, а в руках сжимал черный портфель.
   Улыбнувшись мне, он спросил:
   - Мистер Уит уже побывал у вас?
   - Кто?!
   - Мистер Уит, - сказал он. - Он заходил к вам?
   - Никогда не слыхал о таком, - сказал я. - Вы ошиблись номером.
   - Ну что ж, - сказал сей достойный  джентльмен,  -  в  таком  случае  мне
придется поговорить с вами самому. -  И  прежде  чем  я  успел  понять,  что
происходит, он проскользнул мимо меня и в  следующую  секунду  уже  стоял  в
гостиной, озираясь по сторонам и изображая  всем  своим  видом  неподдельное
восхищение. - Прелестно! На редкость прелестная гостиная!
   - Эй, послушайте... - начал было я.
   - Сэмпсон, - произнес он. - "Универсальнейшая  Энциклопедия".  А  где  же
сама маленькая хозяйка?
   - Она больна, - ответил я. - Я как раз готовлю для нее бульон.
   Куриный э-э-э... бульон! Может быть, как-нибудь в другой раз...
   - Понимаю, - сказал почтенный джентльмен. Он нахмурился, словно обдумывая
что-то, а затем улыбнулся и произнес:
   - Что ж, сэр, вы можете идти заниматься  своим  бульоном.  Это  даст  мне
возможность подготовить все материалы для презентации.
   И не успел я и глазом моргнуть, как он  уже  расположился  на  диване.  Я
открыл было рот, но он оказался проворнее меня и уже открыл  свой  портфель,
залез в него руками по самые плечи и  извлек  две  охапки  бумаги.  За  ними
последовали  стопки  и  стопки  бумаги  стандартного  машинописного  формата
кричаще-яркого  -  красного,  зеленого  и  голубого  -   цвета,   украшенные
фотографиями уходящих в бесконечную даль книжных рядов. СПАСАЙТЕСЬ! - вопила
одна стопка проспектов крупным черным шрифтом. БЕРЕГИТЕСЬ! - визжала  другая
красным. ПОПЫТКА НЕ ПЫТКА! - кричала третья, совсем уже радужная.
   Почтенный мистер  Сэмпсон  наклонился  и,  пыхтя  и  отдуваясь,  принялся
раскладывать  проспекты  ровными  рядами  на  ковре   прямо   перед   своими
узконосыми, начищенными до блеска туфлями.
   - Это - наша новая программа, - объяснил он  мне  с  улыбкой  и  согнулся
откровенно пополам, пытаясь разместить наибольшее количество бумаг на полу.
   Я стоял, как вкопанный, и бесцеремонно таращил на него глаза.  Не  более,
чем в пяти футах от дивана, на котором он сидел, в кухне, на холодном  полу,
лежала моя покойная жена Дженис. В спальне царил  полный  хаос.  Менее  часа
осталось до того момента, когда мне придется сматываться отсюда и бежать  на
отходящий в город поезд. Еще нужно  будет  выбросить  пистолет  в  ближайший
мусорный  ящик,   откуда   его   наверняка   вскоре   вытащит   какой-нибудь
предприимчивый бродяга, так что к тому времени, когда он наконец  попадет  в
руки полиции (если это вообще случится), на нем будет висеть гораздо  больше
преступлений, чем патронов в обойме. А потом  я  полечу  в  Чикаго  и  увижу
Карен. Очаровательную Карен. Милую, любимую Карен.
   А этот окаянный болван пытается всучить мне свою идиотскую энциклопедию!
   Я открыл рот и очень спокойно произнес:
   - Убирайтесь.
   Все еще улыбаясь, он посмотрел на меня.
   - Простите?
   - Убирайтесь, - повторил я.
   Улыбка на его губах погасла.
   - Но, э-э-э... вы же еще не видели...
   - Проваливайте! - сказал я на этот раз гораздо громче. Я махнул рукой  по
направлению к двери, попутно сокрушив настольную лампу. - Проваливайте!
   Вот так - катитесь отсюда!
   Ничтожное создание принялось лепетать что-то вроде "послушайте, ну как же
так... ведь я..."
   - ПОШЕЛ ВОН!!!
   Я набросился на его бумаги, я мял их  так  и  эдак,  безжалостно  комкал,
пытаясь взять их все разом. Когда же мне это  более  или  менее  удалось,  я
бросился к входной  двери.  Поворачивая  локтем  дверную  ручку,  я  выронил
половину макулатуры на пол, оставшаяся же часть была  благополучно  развеяна
по ветру, который еще долго крутил отдельные листки над  лужайкой.  Выпихнув
ногою оставшиеся  проспекты  за  дверь,  я  обернулся  и  свирепым  взглядом
проводил стремительный  бросок,  онемевшего  от  страха,  мистера  Сэмпсона,
который вылетел вслед за своими бумагами, не успев даже изобразить  на  лице
благородное негодование.
   Хлопнув ему вдогонку дверью и глубоко  вздохнув,  изо  всех  сил  пытаясь
успокоиться, я закурил сигарету.  Потом  еще  одну.  Выругавшись  с  досады,
размазал первую сигарету по дну пепельницы и закурил третью.
   - Ага! - завопил я и одним ударом расплющил оставшиеся  две  сигареты,  а
затем наподобие урагана ворвался  в  спальню,  где  и  принялся  с  истинным
наслаждением уничтожать платяной шкаф. Как только мне удалось превратить его
в груду руин, набросился на кровать. Я разорвал в клочья  все  имевшееся  на
ней постельное белье, сбросил на пол матрас, а затем встал посреди комнаты и
с удовлетворением принялся любоваться плодами трудов своих.
   И тут в дверь позвонили.
   - Если это снова мистер Сэмпсон, - пробормотал  я  себе  под  нос,  -  то
помоги ему Бог!!!
   Еще одна трель. Пожалуй, наш дверной звонок был чересчур громким.
   Странно, как я раньше этого не замечал.
   Пока я шел к двери, он прозвенел еще раз, и я  едва  удержался  от  того,
чтобы  громогласно  посоветовать  тому,  кто  стоял  снаружи,  заткнуться  и
убираться восвояси. Однако, когда я взялся за дверную ручку, я уже полностью
владел собой и даже помнил о том, что мне ни в коем случае нельзя  открывать
дверь больше, чем на дюйм.
   Крошечная девушка в зеленой  униформе  уставилась  на  меня  снизу  вверх
невинными глазами; в руках она держала коробку печенья.
   В тот момент я окончательно убедился в том, что жизнь - штука  сложная  и
жестокая.
   - Мы уже все купили, дитя мое, - сказал я и мягко притворил дверь.
   И тут затрезвонил телефон.
   Я прислонился к дверному косяку и дал полную  волю  своим  чувствам.  Это
было чудесно, но в то же время я понимал, что пользы в этом было мало.
   Проклятый телефон будет издавать свои визги бесконечно. Он будет  звонить
и звонить до тех пор, пока я не сдамся и  не  сниму  трубку.  Если  ответить
сразу, сказал я себе, эта штука замолчит.
   Хорошая идея. У меня явно не было недостатка в хороших идеях. Я подошел к
телефону и снял трубку.
   - Приветик, сосед! - завопил мне в ухо неведомый бодряк. - Это Дэнг О'Тул
из "Ежедневных развлекательных программ". Ты хочешь стать Главным Крикуном?
   - Что?
   - Сосед, ты что, ничего не знаешь? Это же  потрясающая  новая  радиоигра!
Все только о ней и говорят! Значит так - если тебе удастся перекричать...
   Он продолжал нести вздор, но я уже его не слышал. Я повесил трубку.
   Я вознамерился было закурить еще одну сигарету, но вовремя остановился. А
затем приказал себе успокоиться,  собраться  с  мыслями  и  проанализировать
сложившуюся ситуацию.
   За исключением моего тяжелого дыхания, в доме не было слышно ни звука.
   Немного успокоившись, я еще раз  оглядел  картину,  которая  должна  была
предстать перед глазами полиции.  На  кухне  -  труп  женщины,  в  остальных
комнатах - полный разгром. Мне оставалось только выломать замок  в  кухонной
двери, так чтобы это смахивало на работу взломщика.
   Ничто больше не мешало осуществлению моего плана. Абсолютно ничто.
   Я был на полпути на кухню, когда вдруг,  безо  всяких  на  то  оснований,
понял, что план мой не сработает. Я понял, что сама  жизнь  устроила  против
меня гигантский заговор. И еще я понял, что до настоящего  момента  даже  не
подозревал, каким кошмаром была жизнь Дженис, и что все ее безумные денежные
траты служили ей всего лишь защитой от этого кошмара.
   У кухонной двери я ненадолго  остановился,  недоверчиво  прислушиваясь  к
окружающему безмолвию, и ожидая очередного какого-нибудь трезвона - в  дверь
ли, по телефону, а, может  быть,  на  ближайшей  церковной  колокольне  или,
скажем, на дурацком колпаке, надетом на чью-нибудь дурацкую голову, - но все
было тихо. И тогда я открыл дверь.
   То, что стояло за ней, оказалось нашей соседкой - низкорослой  толстушкой
в перевязанном белым фартуком платье с пустой чашкой в руках.
   Она с явным удивлением посмотрела на меня, а  затем  перевела  взгляд  на
известный предмет, лежащий на кухонном полу  у  меня  за  спиной.  Глаза  ее
округлились, она завизжала, выпустила из рук чашку и  стремительно  умчалась
прочь.
   Как только она испустила первый вопль, я - в который уже раз за этот день
- окаменел. Как  зачарованный,  я  глядел  на  оставленную  соседкой  чашку,
которая вполне самостоятельно парила в воздухе на высоте полутора метров  от
земли. Мне показалось, что  прошло  немало  часов,  прежде  чем  она  начала
падать. Мало-помалу набирая скорость,  она  скользила  вниз  все  быстрее  и
быстрее, пока, наконец, с оглушительным грохотом не рассыпалась  в  пыль  на
цементной дорожке.
   Я немедленно последовал ее примеру. Колени мои  подогнулись,  и  я  начал
сползать по стене на кухонный пол, где вскоре весьма чувствительно и не  без
грохота приземлился.
   А потом я сидел и ждал, когда все закончится,  а  вокруг  меня  крутились
самые разные люди -  счетчик  переписи  населения  и  почтальон  с  заказным
письмом;  посыльный  из  прачечной  и  служащий  железнодорожной   компании;
посыльный из химчистки и кандидат  в  местные  мэры;  пятеро  подозрительных
молодчиков,  ошибшихся  номером,  и  уже   откровенная   банда   бойскаутов,
обходивших все номера  подряд  в  поисках  макулатуры;  мальчишка-разносчик;
несколько   полицейских;   пожилая   леди,   собиравшая   пожертвования   на
благотворительные цели; какой-то энергичный юноша, зарабатывавший на учебу в
колледже продажей журналов... 4 4 4 4 4


5
5
5
5
5
 



   Дональд УЭСТЛЕЙК
   АЛЛЕРГИЯ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Первые признаки аллергии Альберт почувствовал в понедельник,  на  который
приходился Почтовый день, но его это не  слишком  обеспокоило.  Он  знал  по
опыту -  аллергия  возникала  и  пропадала  в  межсезонье;  ничего  особенно
серьезного - не требовалось даже вызывать семейного доктора; откуда  же  ему
было догадаться, что на этот раз аллергический насморк  значил  больше,  чем
просто наступление весны? Думать так причин не было...
   Так  вот.  Был  понедельник  как  понедельник  -   Почтовый   день,   как
установилось  уже  на  протяжении  года.  Насморк  не  насморк,  а  Альберту
предстояло, как всегда, тянуть свою привычную почтовую лямку. Итак, за  пять
минут до полудня он вынул обычный белый служебный конверт из верхнего левого
ящика стола и, вставив его в машинку, стал печатать свой собственный адрес:

   "Альберту Уайту
   До востребования
   Монквойс, Нью-Йорк".

   Затем, оглядевшись и убедившись, что мистера Клемента поблизости  нет,  в
верхнем левом углу поместил следующий обратный адрес:
   "По истечении пяти дней возвратить по адресу:

   Бобу Харрингтону
   "Геральд стейтсмен"
   Монквойс, Нью-Йорк".

   После этого,  вытащив  конверт  из  машинки,  Альберт  приклеил  на  него
пятицентовую марку, которую достал  из  среднего  ящика,  и  засунул  пустой
конверт во внутренний карман. (Ему доставляло маленькое тайное удовольствие,
что мистер Клемент, сам того не зная, обеспечивал его марками для его  дел.)
Печатание двух  адресов  на  конверте  заняло  пять  минут,  и,  приведя  за
считанные секунды стол в порядок, ровно в  полдень  Альберт  мог  подняться,
свернуть направо, подойти к дверям и отправиться на обед, притворив за собой
дверь с надписью:
   "Джейсон Клемент, адвокат".
   Как и всегда по понедельникам в это  время,  он  первым  делом  зашел  на
почту, где получил увесистый белый конверт в секции до востребования.  "Вот,
пожалуйста, мистер Уайт! - как всегда, воскликнул Почтальон Том. - Вот  ваши
сплетни за неделю!"
   Альберт с  Почтальоном  Томом  хорошо  узнали  друг  друга  за  последние
пятнадцать месяцев, в течение которых Альберт заходил каждый понедельник  за
своим письмом до востребования.  Дабы  отвести  всякие  подозрения,  которые
могли возникнуть у Почтальона Тома, Альберт постарался сразу  же  объяснить,
что Боб Харрингтон, известный репортер из монквойской газеты,  нанял  его  в
качестве  помощника   для   проверки   всяких   слухов   и   тому   подобной
конфиденциальной информации, которую присылали читатели газеты.
   - Работа временная, - пояснил Альберт, - дополнительно к моей  постоянной
у мистера Клемента, и ее надо держать в тайне. Потому  Боб  и  посылает  мне
материалы до востребования. И вообще мы должны делать вид, что друг друга не
знаем.
   - Клянусь Богом! - вскричал Почтальон Том, подмигивая и ухмыляясь.
   Но позже Почтальон  Том,  видно,  что-то  почуял,  потому  что  как-то  в
очередной понедельник спросил:
   - А почему вы не забираете почту  так  долго?  Почти  целую  неделю,  как
правило.
   - Я должен  получать  письма  по  понедельникам,  -  пояснил  Альберт,  -
независимо от того, когда Боб их мне высылает. Если я  стану  заходить  сюда
каждый день, это будет подозрительно.
   - А, ну как же, - с умным видом кивнул Почтальон Том, - но,  знаете,  как
бы вам не  промахнуться.  Видите,  вот  здесь  в  углу  сверху  надпись:  по
истечении пяти дней возвратить туда-то. Значит, если  вы  за  пять  дней  не
заберете письмо, его надо отправить обратно.
   - И что, вы в самом деле отсылаете такие письма?
   - Ну, вообще-то мы должны. Таковы правила, мистер Уайт.
   - Очень хорошо, -  сказал  Альберт,  -  Бобу,  ясное  дело,  особо  ждать
некогда. Так что если я даже  не  заберу  письмо  за  пять  дней,  то  смело
отсылайте его назад. Мы с Бобом будем вам только благодарны.
   - Заметано, - ответил Почтальон Том.
   - И не отдавайте писем никому, даже если он скажет, что он от меня.
   - Разумеется, нет, мистер Уайт. Только вам, и никому иному.
   - То есть даже если вам кто-то позвонит от моего  имени  и  скажет,  что,
мол, пришлет приятеля за почтой.
   - Все ясно, мистер Уайт, - подмигнул Том.  -  Не  беспокойтесь.  Почтовая
служба Соединенных Штатов вас не подведет.  Никто  не  получит  этих  писем,
кроме вас и мистера Харрингтона. Это я гарантирую.
   - Очень признателен, - с чувством отвечал Альберт. В  последующие  месяцы
Почтальон Том вопросов не  задавал,  и  дни  текли  безмятежно.  Разумеется,
Альберту приходилось читать колонку  из  "Геральд  стейтсмен"  с  изложением
разных невероятно скандальных  дел,  которые  беспрестанно  раскапывал  Боб,
поскольку Почтальон Том частенько  спрашивал,  приложил  ли  тут  свою  руку
Альберт. Во многих случаях Альберт говорил, что он тут непричастен, в других
же признавал свою долю усилий по выведению кого-то на чистую воду. При  этом
Почтальон Том сиял,  как  удачливый  шоумен.  Он  был,  видно,  прирожденный
конспиратор, не нашедший покуда выхода своим природным талантам.
   Сегодня, однако. Почтальону Тому потолковать было не о чем. Он  посмотрел
на Альберта и сказал:
   - Простыли, мистер Уайт?
   - Аллергия.
   - У вас глаза слезятся.
   - Да ничего, пройдет.
   - Сейчас самая такая пора, - подытожил Почтальон Том.
   Признав искренне его  правоту,  Альберт  покинул  почту  и  направился  в
муниципальную закусочную, где заказал Официантке Салли ростбиф.