рмо, Питу Люкке:
     - Можешь забирать отсюда  своих  горрил,  Питт,  и  отправлять  их  в
зоопарк, где им место. Груз готов к отправке. Морем.
     - Ты уверен, что все будет в порядке?
     Риццоли рассмеялся:
     - Надежнее, чем в Британском банке. Расскажу, когда встретимся.  Есть
еще хорошие новости. Отныне мы сможем отправлять посылку каждую неделю.
     - Прекрасно, Тони. Всегда знал, что на тебя можно положиться.
     "Так я тебе и поверил, козел вонючий".
     Затем он позвонил Спиросу Ламброу:
     - Все прошло как по маслу. Мы теперь в вашим родственником партнеры.
     - С чем и поздравляю. Рад был слышать, мистер Риццоли.
     Вешая трубку на рычаг, Спирос Ламброу улыбался. "Отдел  по  борьбе  с
наркотиками тоже будет рад это слышать."


     Константин Демирис засиделся в  своем  кабинете  далеко  за  полночь,
раздумывая над новой проблемой. Он отомстил Ноэлли  Пейдж,  и  теперь  она
снова тянулась к нему из могилы. Он открыл ящик стола и достал  фотографию
Ноэлли в рамке. "Привет, сучка. Бог мой, как же  хороша!  Значит,  решила,
что можешь меня уничтожить. Что же, поглядим. Поглядим".



                                    15

     Сент-Мориц  был  просто  очарователен.  Многомильные  лыжные  спуски,
дорожки для пеших прогулок, трассы для бобслея и  санок,  соревнования  по
водному поло и еще дюжина всякой всячены.  Когда  Кэтрин  впервые  увидела
маленькую деревню, расположенную на  берегу  сверкающего  озера  в  долине
Энгадайн на южном склоне  Альп,  между  Целериной  и  Пиз  Наиром,  у  нее
захватило дух от восторга.
     Кэтрин и Кирк Рейнольдс  остановились  в  знаменитом  отеле  "Палац".
Вестибюль был заполнен туристами из многих стран.
     Кирк Рейнольдс обратился к дежурному:
     - Для мистера и миссис Рейнольдс был заказан номер.
     Кэтрин опустила глаза: "Надо  было  надеть  обручальное  кольцо".  Ей
казалось, что все вокруг смотрят на нее и обо всем догадываются.
     - Совершенно верно, мистер Рейнольдс. Номер 215. - Дежурный  протянул
ключ коридорному, который сказал: "Сюда, пожалуйста".
     Их проводили в премилый, просто обставленный номер, из окон  которого
открывался чудесный вид на горы.
     Когда коридорный вышел, Кирк Рейнольдс обнял Кэтрин:
     - И сказать не могу, как я счастлив.
     - Надеюсь, я тебя не разочарую, - ответила Кэтрин. - Это... все  было
так давно, Кирк.
     - Не волнуйся. Я не буду тебя торопить.
     "Он такой милый, - подумала Кэтрин, -  но  что  он  скажет,  когда  я
расскажу о моем прошлом?" Она никогда не говорила ему ни  о  Ларри,  ни  о
судебном процессе, ни о других ужасных вещах, которые с ней случились.  Ей
хотелось считать его близким  человеком,  довериться  ему,  Но  что-то  ее
удерживало.
     - Распакую-ка я вещи, - сказала Кэтрин.
     Медленно, слишком медленно раскладывая одежду,  она  вдруг  осознала,
что тянет время, боясь, что не останется ничего, чем  бы  себя  занять,  а
больше всего боясь того, что может последовать дальше.
     Она услышала, как из другой комнаты Кирк позвал: "Кэтрин..."
     "Господи,  вдруг  он  сейчас  скажет:  давай  разденемся  и  ляжем  в
постель". С трудом она нашла в себе силы ответить: "Да?"
     - Почему бы нам не выйти на улицу и осмотреться?
     Кэтрин почувствовала огромное облегчение.
     - Прекрасная мысль, - сказала она с энтузиазмом. "Что это со мной?  Я
здесь, в одном из самых прекрасных мест на  земле,  с  приятным  мужчиной,
который меня любит, а дрожу от страха?"
     Рейнольдс посмотрел на нее как-то странно:
     - Ты в порядке?
     - В полном, - весело ответила Кэтрин. - В полном порядке.
     - У тебя обеспокоенный вид.
     - Да нет. Просто думала... о лыжах. Говорят, это опасно.
     Рейнольдс улыбнулся:
     - Не волнуйся. Мы начнем завтра с покатых склонов. Пошли.
     Они надели свитеры и теплые куртки и вышли из гостиницы.  Воздух  был
чист и прозрачен.
     Кэтрин глубоко вздохнула:
     - Просто чудесно! Мне здесь ужасно нравится, Кирк.
     - Ты еще ничего не видела, -  усмехнулся  он.  -  Летом  тут  намного
лучше.
     "Захочет ли он видеть меня летом? - задумалась Кэтрин. -  Или  я  его
полностью разочарую? Почему я никак не могу перестать беспокоиться?"


     Деревенька Сент-Мориц была очаровательна, эдакое средневековое чудо с
маленькими   лавчонками,   ресторанами   и   шато,   разбросанными   среди
величественных Альп.
     Они бродили по магазинчикам, где Кэтрин купила подарки для  Эвелин  и
Уима. Они заходили в кафе и ели мясо, жареное в кипящем масле.
     Во второй половине дня Кирк нанял  сани,  в  которые  была  запряжена
гнедая лошадь, и они долго катались по заснеженным дорожкам между холмами,
и снег скрипел под железными полозьями.
     - Нравится? - спросил Рейнольдс.
     - Очень, - Кэтрин посмотрела на него и подумала: "Я позабочусь о том,
чтобы ты был счастлив. Сегодня. Обязательно сегодня.  Ты  будешь  счастлив
сегодня".


     В тот вечер они ужинали в ресторане в  Стибули,  напоминавшем  старую
деревенскую таверну.
     - Эта комната была построена в 1480 году, - сказал Кирк.
     - Тогда хлеб лучше не заказывать.
     - Что?
     - Просто пошутила. Извини.
     "Ларри всегда понимал мои шутки. Почему я  все  время  о  нем  думаю?
Потому  что  не  хочу  думать  о   сегодняшнем   вечере.   Чувствую   себя
Марией-Антуанеттой перед казнью. Не буду есть торт на десерт."
     Еда  была  великолепна,  но  Кэтрин  так  нервничала,  что  ей   было
безразлично, что она ест. Когда ужин подошел к концу Рейнольдс предложил:
     - Поднимемся наверх? Я договорился, что с тобой  позанимаются  лыжами
завтра рано утром.
     - Конечно. Прекрасно.
     Когда они поднимались наверх, Кэтрин все время  ощущала,  как  сильно
бьется ее сердце. "Сейчас он скажет: давай сразу ляжем в постель. И почему
бы ему так не сказать? Для этого я сюда и приехала, так ведь? Не на  лыжах
же кататься".
     Они подошли к номеру, Рейнольдс открыл дверь и зажег свет. Они прошли
в спальню, и Кэтрин не могла отвести глаз от  огромной  кровати,  которая,
казалось, занимала всю комнату.
     Кирк внимательно наблюдал за ней:
     - Кэтрин, тебя что-то беспокоит?
     - Что? - она слегка рассмеялась. - Конечно, нет. Я... просто я...
     - Просто что?
     Она безмятежно улыбнулась ему:
     - Ничего. Все в порядке.
     - Прекрасно. Тогда давай раздеваться и ложиться спать.
     "Именно так я и думала. Разве обязательно было  это  говорить?  Можно
вполне обойтись и без слов. Все называть своими именами  -  это...  как-то
грубо".
     - Что ты сказала?
     Кэтрин сразу и не поняла, что говорит вслух.
     - Ничего.
     Она  подошла  к  кровати.  Такой  большой  она  никогда  не   видела.
Сооружение только для любовников, и  никого  больше.  Для  спанья  она  не
годилась. Это была кровать...
     - Ты раздеваться собираешься, дорогая?
     "Действительно? Когда же это я последний раз спала с мужчиной? Больше
года назад. И этот мужчина был моим мужем".
     - Кэтти?..
     - Да... ("Я разденусь  и  лягу  в  постель,  и  ты  будешь  полностью
разочарован. Не люблю я тебя, Кирк. Не могу спать с тобой.") Кирк...
     Уже наполовину раздевшись, он повернулся к ней:
     - Да?
     - Кирк... Я... прости меня. Ты меня возненавидишь, но я не могу.  Мне
ужасно жаль. Ты, наверное, думаешь, что я...
     Она видела, как он разочарован. Но все же он попытался улыбнуться:
     - Кэтти, я же  сказал,  что  буду  терпелив.  Ты  еще  не  готова,  я
понимаю... Все равно нам здесь чудесно.
     Она с благодарностью поцеловала его в щеку.
     - О, Кирк! Спасибо тебе. Я понимаю, что смешна. Не знаю, что  это  со
мной.
     - А тем временем, - вздохнул он, - мне придется  спать  на  диване  в
гостиной.
     - Ничего подобного, - объявила Кэтрин. - Поскольку я виновата в  этой
идиотской ситуации, то должна хотя бы позаботиться  о  твоем  комфорте.  Я
сплю на диване, ты - на кровати.
     - Категорически отказываюсь.


     Кэтрин долго лежала, даже  не  пытаясь  заснуть,  и  думала  о  Кирке
Рейнольдсе. "Смогу ли я когда-нибудь спать с другим  мужчиной?  Или  Ларри
выжег из меня все  это?  Может  быть,  Ларри  удалось-таки  убить  меня  в
определенном смысле?" Наконец она заснула.


     Среди ночи Кирка Рейнольдса разбудили крики. Он  сел  на  диване,  но
поскольку крики не прекращались, он ринулся в спальню.
     Кэтрин билась в постели, глаза ее были плотно закрыты.
     - Нет, - кричала она. - Не надо! Не надо! Оставьте меня!
     Кирк опустился на колени, обнял ее, прижал к себе.
     - Тихо, - прошептал он. - Все в порядке. Все в порядке.
     Тело  Кэтрин  сотрясали  рыдания,  и  он  держал  ее,  пока  она   не
успокоилась.
     - Они... пытались меня утопить.
     - Тебе все приснилось, - старался он ее успокоить.  -  Просто  плохой
сон.
     Кэтрин открыла глаза и села. Тело ее била дрожь.
     - Нет, это не сон. Так все и было. Они пытались меня убить.
     Кирк с недоумением смотрел на нее:
     - Кто пытался тебя убить?
     - Мой... мой муж и его любовница.
     Он покачал головой:
     - Кэтрин, просто тебе приснился кошмарный сон, и...
     - Я говорю правду. Они пытались разделаться со  мной,  и  их  за  это
казнили.
     На лице Кирка отразилось недоверие:
     - Кэтрин...
     - Я тебе раньше не рассказывала, потому что...  мне  больно  об  этом
вспоминать.
     Внезапно он осознал, что она говорит вполне серьезно.
     - Что случилось?
     - Я не давала Ларри развода, а он... он любил другую женщину, вот они
и решили меня убить.
     Теперь Кирк был весь внимание:
     - Когда это было?
     - Год назад.
     - А что с ними случилось?
     - Их казнили.
     Он поднял руку:
     - Подожди. Ты хочешь сказать, что их казнили _з_а _п_о_п_ы_т_к_у тебя
убить?
     - Да.
     - Я не специалист по греческим законам,  -  сказал  Рейнольдс,  -  но
готов поспорить, что в Греции не приговаривают  к  высшей  мере  наказания
з_а_ п_о_п_ы_т_к_у_ убийства. Тут какая-то ошибка. У  меня  есть  знакомый
юрист в Афинах,  государственный  обвинитель.  Позвоню  ему  утром  и  все
выясню. Его зовут Питер Демонидес.
     Когда Кирк проснулся, Кэтрин еще спала. Он тихонько оделся и вошел  в
спальню. Постоял, глядя на спящую Кэтрин. "Я так ее люблю. Надо  выяснить,
что же на самом деле случилось, и избавить ее от этих кошмаров".


     Кирк Рейнольдс спустился  в  холл  гостиницы  и  заказал  разговор  с
Афинами.
     - Я хотел бы поговорить лично с  Питером  Демонидесом,  -  сказал  он
телефонистке.
     Его соединили через полчаса.
     - Мистер Демонидес? С вами говорит Кирк Рейнольдс. Не уверен, помните
ли вы меня...
     - Разумеется. Вы работаете у Константина Демириса.
     - Правильно.
     - Чем могу быть вам полезен, мистер Рейнольдс?
     - Извините, что  беспокою.  Я  тут  узнал  кое-что  весьма  странное.
Касательно греческих законов.
     - Я немного знаком с греческими законами, - весело сказал  Демонидес.
- Буду рад помочь.
     - Есть ли закон, по которому можно приговорить к  смертной  казни  за
попытку убийства?
     На другом конце провода долго молчали:
     - Не могу ли я узнать, почему вас это интересует?
     - Я знаком с женщиной, которую зовут Кэтрин Александер. Так  вот  она
считает, что ее мужа и его любовницу казнили  за  попытку  ее  убить.  Тут
что-то не так. Понимаете?
     - Разумеется. - Голос Демонидеса звучал проникновенно. - Понимаю, что
вы имеете в виду. Где вы сейчас находитесь, мистер Рейнольдс?
     - В отеле "Палац" в Сень-Морице.
     - Я все проверю и перезвоню вам.
     - Буду очень вам признателен. Дело в том, что у мисс Александер,  как
мне кажется, игра воображения. Вот я и хочу все выяснить  и  облегчить  ей
душу.
     - Понимаю. Обещаю вам перезвонить. Воздух был чистым  и  звенящим,  а
красота окрестностей помогла Кэтрин забыть ее ночные видения.
     Они позавтракали в деревне, и Кирк предложил:
     - Давай пойдем на склон и превратим тебя в снежную бабу.
     Он проводил Кэтрин на склон, где занимались с новичками, и нанял  для
нее инструктора.
     Кэтрин надела лыжи и встала:
     - Просто смешно. Если Бог считал, что мы именно так должны выглядеть,
то нашими отцами должны были быть деревья.
     - Что?
     - Ничего, Кирк.
     Инструктор улыбнулся:
     - Не беспокойтесь. И оглянуться не успеете, как  будете  кататься  не
хуже профессионала, миссис Рейнольдс. Начнем со склона для  новичков,  где
полегче.
     - Ты сама  удивишься,  как  быстро  войдешь  во  вкус,  -  уверил  ее
Рейнольдс.
     Он посмотрел на лыжный спуск вдалеке и повернулся к инструктору:
     - А я сегодня попробую склон Фуоркла Грища.
     - Звучит превосходно, - сказала Кэтрин.
     Ни тени улыбки.
     - Так называется лыжный спуск, дорогая.
     - О! - Кэтрин постеснялась признаться, что она пошутила. "Не надо мне
этого делать при нем", - подумала она.
     - Грища довольно  крут,  -  заметил  инструктор.  -  Лучше  начать  с
Корвиглия Стэндард Маргунс, чтоб разогреться, мистер Рейнольдс.
     - Неплохая мысль. Я так и сделаю. Кэтрин, встретимся  в  гостинице  и
пойдем обедать.
     - Договорились.
     Рейнольдс помахал рукой и ушел. -  Желаю  хорошо  провести  время,  -
крикнула ему вслед Кэтрин. - Не забывай писать письма.
     - Что же, - сказал инструктор, - пора браться за дело.


     К  удивлению  Кэтрин,  ей   понравилось   заниматься.   Сначала   она
нервничала. Казалась себе неуклюжей, двигалась неловко.
     - Немного наклонитесь. Концы лыж должны смотреть вперед.
     - Скажите это им. У них что-то свое на уме, - заявила Кэтрин.
     - У вас неплохо получается.  Теперь  поехали  вниз.  Согните  ноги  в
коленях. Добейтесь равновесия. Поехали!
     Кэтрин упала.
     - Еще раз. У вас прекрасно получается.
     Она снова упала. И еще раз. И вдруг она обрела его, это самое чувство
равновесия. Как будто у нее выросли крылья. Она поехала вниз по склону,  и
сердце ее замерло от восторга. Казалось,  она  летит.  Ей  нравился  хруст
снега под лыжами и ветер, бьющий в лицо.
     -  Замечательно!  -  воскликнула  она.  -  Неудивительно,  что   люди
привыкают к лыжам,  как  к  наркотикам.  А  когда  мы  перейдем  на  склон
побольше?
     Инструктор рассмеялся:
     - Сегодня останемся здесь. А уж завтра - на Олимпийские игры.
     Это было чудесное утро.


     Когда Кирк Рейнольдс вернулся с лыжной прогулки, она уже ждала его  в
гриль-баре. Кирк был оживлен, щеки покраснели  от  мороза.  Он  подошел  к
столику Кэтрин и сел.
     - Ну как? - спросил он.
     - Потрясающе. Ничего важного я себе не сломала. И упала только  шесть
раз. И знаешь, - заявила она с гордостью, -  к  концу  урока  у  меня  уже
неплохо получалось. Тренер, вероятнее всего,  заявит  меня  на  участие  в
Олимпийских играх.
     Рейнольдс улыбнулся:
     - Замечательно. - Он стал было рассказывать  Кэтрин  о  своем  звонке
Питеру Демонидесу, но в последний момент  передумал,  не  желая  вновь  ее
расстраивать.
     После  обеда  они  долго  гуляли  по  заснеженным   улицам,   изредка
заглядывая в маленькие магазинчики. Кэтрин почувствовала, что устала.
     - Наверное, мне стоит вернуться в номер, - сказала она, -  и  немного
вздремнуть.
     - Хорошая  мысль.  Здесь  довольно  разреженный  воздух,  и  пока  не
привыкнешь, быстро устаешь.
     - А ты что будешь делать, Кирк?
     Он посмотрел на дальний склон:
     - Наверное, съеду все же по Грище. Я раньше  там  не  ездил.  Хочется
попробовать.
     Кэтрин взяла его за руку:
     - Кирк, насчет вчерашнего вечера. Мне очень жаль. Я...  Я  постараюсь
исправиться.
     - Забудь об этом. Пойди в гостиницу и поспи.
     - Уже иду.
     Кэтрин смотрела ему вслед: "Он просто замечательный. Не понимаю,  что
он нашел в такой идиотке, как я?"


     Кэтрин  хорошо  выспалась  и  никаких  снов  не  видела.  Когда   она
проснулась, было уже почти шесть часов. Скоро должен был вернуться Кирк.
     Кэтрин приняла душ и оделась, все время думая  о  том,  что  ждет  ее
вечером. "Нет, не вечером, - призналась она самой себе,  -  ночью.  Сделаю
все, чтобы ему было хорошо".
     Она подошла к окну. Начинало темнеть.  "Кирк,  наверное,  увлекся,  -
подумала Кэтрин. Она взглянула на крутой склон в отдалении. - Это  и  есть
Грища? Интересно, я смогу когда-нибудь съехать оттуда?"
     В семь часов Кирка все еще не было. На  улице  совсем  стемнело.  "Не
может же он ездить на лыжах в  темноте,  -  рассуждала  Кэтрин.  -  Готова
поспорить, что он зашел в бар, чтобы выпить."
     Она уже направилась к двери, как зазвонил телефон.
     Кэтрин улыбнулась. "Я была права. Он  звонит,  чтобы  предложить  мне
присоединиться к нему в баре".
     Она сняла трубку и весело спросила:
     - Ну что, встретил снежного человека?
     Незнакомый голос произнес:
     - Миссис Рейнольдс?
     Она совсем  уж  было  собралась  ответить  отрицательно,  но  вовремя
вспомнила, как Кирк записал их у дежурного.
     - Да. Миссис Рейнольдс у телефона.
     - Боюсь, у меня для вас дурные новости,  миссис  Рейнольдс.  С  вашим
мужем произошел несчастный случай.
     - О, нет! Это... серьезно?
     - Боюсь, что да.
     - Я сейчас приду. Где...
     - Мне очень жаль, но он... он мертв, миссис Рейнольдс. Он спускался с
горы и сломал себе шею.



                                    16

     Тони Риццоли смотрел, как она голая  выходила  из  ванной,  и  думал:
"Почему у гречанок такие большие задницы?"
     Она скользнула к нему в постель, обняла и прошептала:
     - Я рада, что ты выбрал меня, poulaki. Я  тебя  сразу  захотела,  как
только увидела.
     Тони Риццоли едва  удержался,  чтобы  громко  не  расхохотаться.  Эта
сучка, видать, насмотрелась порнофильмов.
     - Конечно, - сказал он. - Я тоже, детка.


     Он прихватил ее в "Ньюйоркере", сомнительном ночном  клубе  на  улице
Каллари, где  она  работала  певичкой.  Она  была  тем  самым,  что  греки
презрительно называют davyeezee skilo, или "тявкающая собака". Ни у  одной
из девиц, работающих в этом клубе,  не  было  таланта,  во  всяком  случае
вокального, но за определенную мзду любую из них можно было увезти  домой.
Эту звали Хелена,  она  была  довольно  хорошенькая,  с  темными  глазами,
чувственным лицом и зрелым телом. Ей было двадцать четыре, и на вкус  Тони
Риццоли она была старовата, но  он  никого  в  Афинах  не  знал,  так  что
выбирать было не из чего.
     - Я тебе нравлюсь? - игриво спросила Хелена.
     - Ага. Я с ума по тебе схожу.
     Он принялся ласкать ее грудь и, почувствовав, как  затвердели  соски,
ущипнул ее.
     - Ой!
     - Давай двигай вниз, детка.
     - Я этим не занимаюсь.
     Риццоли уставился на нее:
     - В самом деле?
     В следующее мгновение он схватил ее за волосы и дернул.
     Хелена взвизгнула:
     - Parakalo.
     Риццоли дал ей увесистую пощечину:
     - Еще один звук - и я сверну тебе шею.
     Риццоли с силой ткнул ее лицом к себе в пах.
     - Он там, крошка. Ну-ка, доставь ему радость.
     - Отпусти, - простонала девушка. - Ты делаешь мне больно.
     Риццоли еще крепче ухватил ее за волосы.
     - Эй, ты ж от меня без ума, разве забыла?
     Он отпустил волосы, она подняла голову, глаза ее сверкали:
     - А пошел ты!..
     Но выражение его лица заставило ее замолчать. С этим мужчиной  что-то
было здорово не в порядке. И как она этого раньше не заметила?
     - Нам нет причин ругаться, - сказала она, пытаясь  его  успокоить.  -
Мы...
     Пальцы Тони впились ей в шею.
     - Я плачу тебе не за разговоры. - Он  опять  ударил  ее  по  лицу.  -
Заткнись и принимайся за дело.
     - Конечно, радость моя, - торопливо сказала Хелена. - Конечно.


     Риццоли был ненасытен,  и  Хелена  выбилась  из  сил,  доставляя  ему
удовольствие. Она лежала рядом с ним до тех пор, пока не убедилась, что он
заснул. Тогда она