ов, -- проходили в Атлантический океан.
     Вот в этом  Багамском канале -- а в нем насчитывается великое множество
всяких укромных островков -- и поджидали свои жертвы пираты.
     Большую  часть  Золотого  фонда  составляли неповоротливые,  громоздкие
трехмачтовые "грузовики"; именно на  них перевозилось золото. Таких кораблей
насчитывалось обычно несколько десятков, и золота и серебра они везли много:
тонну-полторы золота и пятнадцать -- двадцать тонн серебра.
     Конечно,  испанцы  охраняли  свои  сокровища:  по  меньшей  мере  треть
флотилии  составляли могучие, хорошо вооруженные  фрегаты. Но у пиратов были
верткие многопушечные  корабли, а уж по части всяческих  засад  и абордажных
схваток мало кто  мог с  ними  сравниться. К тому же в  Карибском море часто
случались неистовые штормы, и рассеянные ураганами корабли легко становились
добычей разбойников.
     Когда англичане вторглись  на Ямайку, пираты получили еще одну базу: их
пригласили туда.  Английское  правительство  придерживалось старой  как  мир
политики, суть  которой  сводилась  к  тому,  что враги моих  врагов  -- мои
друзья.
     Они выступали по сути единым фронтом: джентльмены удачи и  джентльмены,
гревшие руки на колониальных захватах.
     12. Город рос быстро. Это сюда приходили караваны английских купеческих
кораблей, груженных утварью, орудиями, одеждой, посудой, стеклом, бумагой --
предметами, необходимыми  всем, в  том числе  и жителям испанских колоний. И
это сюда стекались серебряные испанские реалы,  золотые  эскудо, драгоценный
жемчуг,  полученные  в   обмен  на  товары,  а  то   и  просто  награбленные
флибустьерами. И роскошные ткани, и драгоценные камни. И церковная утварь. И
рабы.
     Любопытная деталь:  многие  морские  разбойники  заключали с английской
короной  своего  рода  соглашение,  обязуясь  отдавать десятую  долю добычи.
Получив  соответствующее  свидетельство, они  считались  уже не  пиратами, а
каперами.  В чем разница? А каперское  свидетельство  давало "право" грабить
испанские торговые корабли: двадцать фунтов в  английскую королевскую казну,
и, пожалуйста, привози награбленную добычу в Порт- Ройал.
     Одним  из  самых знаменитых среди них и в то же  время едва ли не самым
жестоким  и  коварным  был  Генри  Морган.  Он  родился  в  Уэллсе  в  семье
зажиточного  крестьянина, но еще  юношей  оставил отчий дом  и отправился на
поиски приключений.  Они не заставили себя  долго  ждать.  В Бристоле Морган
нанялся на судно, пришедшее  из Барбадоса. Это его вполне устраивало, ибо он
как  раз  и  хотел попасть в  те края. Несколько лет  работал он на сахарной
плантации и, быть может, там  и погиб  бы от изнурительного труда, болезней,
как и десятки  тысяч других, если  бы не одно непредвиденное обстоятельство.
Когда  адмирал Пенн и  генерал Венейблз вербовали  в  свою армию  всех,  кто
пожелал освободиться от кабальных договоров и от  рабства, он завербовался в
отряд Венейблза: участвовал в штурме Санто-Доминго, в захвате Ямайки. В 1666
году  он  уже  первый помощник  Мансфельдта,  голландца  родом,  в  ту  пору
предводителя каперов Порт-Ройала. А еще через год (к тому времени Мансфельдт
умер) Морган занимает его место.
     ...Один  за другим  последовали  разбойные набеги  на Пуэрто-Бельо,  на
карибском побережье Панамы,  куда, как мы  уже упоминали, свозили перуанское
золото и  серебро (1668 год), на Маракайбо и Гибралтар (ныне в Венесуэле) --
здесь  Моргану удалось вдобавок на обратном пути разгромить  поджидавшую его
испанскую эскадру (1669 год), на Панаму (1671 год)...
     Тысячу двести человек провел Морган  через  гористый перешеек, огромное
по тем  временам войско,  и, хотя  у  испанцев  в  Панаме  был втрое больший
гарнизон,  победу  одержали  пираты.  Они  перебили  в  городе всех,  кто им
сопротивлялся, ограбили и сожгли его. А потом принялись рыскать по округе.
     Из Пуэрто-Бельо Морган вывез двести пятьдесят тысяч реалов, очистил все
склады и прихватил триста негров-невольников.  В Панаме добыча оказалась еще
большей: семьсот пятьдесят  тысяч реалов.  Чтобы их увезти, понадобилось сто
семьдесят пять мулов, целый караван.
     Говорят, на обратном пути Морган закопал на одном из скалистых островов
Карибского моря часть добычи, которую он якобы утаил от остальных участников
набега. И  действительно, известно, что,  возвращаясь в  Порт-Ройал,  Морган
отстал от остальной  эскадры. Но  закапывал  ли он клад  или не закапывал, а
если  закапывал, то  свою  ли  "законную" долю или какую-нибудь иную, этого,
разумеется, достоверно никто не знает. Следует заметить,  однако,  что очень
не просто было бы ему и вообще кому угодно утаить часть добычи.
     Однако и по сей день продают  на Западе карты  с изображением острова и
того места, где  якобы  зарыт  клад. И до сих  пор  эта  легенда, нашедшая в
какой-то степени свое отражение в  знаменитом "Острове сокровищ" Стивенсона,
держит в плену многих доверчивых искателей кладов.
     ...Испанский король довел до сведения Карла II, что в том  случае, если
виновные  не понесут  наказания (а с Испанией в то  время не было войны), он
начнет военные действия.
     Пришлось сместить  губернатора Ямайки, а Моргана  доставить  в Лондон в
цепях.
     Но судить его не судили, да и не собирались судить.  Более того, Морган
был  посвящен  в   рыцари,  а  в   1674  году,  когда  немного   уменьшилась
напряженность в отношениях с Испанией, его снова отправили на Ямайку, на сей
раз как ее вице-губернатора!
     В 1682 году Морган ушел в отставку. Умер он в 1688 году. А четыре  года
спустя воды Карибского моря поглотили  его могилу.  Это случилось в памятное
утро 7 июня 1692 года.
     13. ...Один за одним последовали три сильнейших подземных толчка. Затем
на город хлынули волны.
     Предоставим слово очевидцу.
     "Дома, которые еще минуту назад  казались  такими крепкими, даже  самые
высокие  дома, были  в  одно мгновение  поглощены  разверзшейся  землей. Они
исчезли, они  провалились,  и можно было  подумать, что  они никогда  тут не
стояли. Никогда в жизни не слышал я, и не дай мне бог еще раз услышать такие
вопли, такие стенания,  и  вряд ли может что-нибудь  более ужасное предстать
перед  глазами человека,  чем  то, что предстало перед моими. В  одном месте
целая  толпа  людей, уносимых  неистовыми волнами,  в  другом -- вздыбленная
улица с рушащимися домами, в третьем -- колышащаяся набережная, на которую с
плеском  и  шумом  накатывалось море.  Множество  людей  погибло,  унесенное
бешеными потоками воды, были и такие, кто, полузадохшийся, еле живой,  сумел
все-таки  выбраться из  этого  водоворота:  их  попросту  выбросило назад  и
кое-кому удалось зацепиться за трубы домов, за остатки кровли или стен! Были
и такие, кого засыпало  землей по плечи, и,  страшно сказать, так и не сумев
освободиться от земляного плена, они стали добычей бродячих собак.
     Многим  удалось спастись,  пустившись вплавь, других  подобрали лодки и
корабли.
     Несчастье коснулось  даже мертвых:  землетрясение  разрушило  городское
кладбище".
     Когда  полчаса  спустя  вновь  щедро  засверкало  солнце  и  безоблачно
заголубели небеса, от территории Порт-Ройала осталось не более десяти акров.
Сохранилась  в  лучшем  случае лишь  десятая часть городских зданий, в своем
большинстве  совершенно непригодных для  жилья. Исчезли  форт Карлайл и форт
Джеймс,  а  также  множество судов. По приблизительным  данным, погиб каждый
четвертый  житель  Порт-Ройала,  в  общей  сложности  не  менее  двух  тысяч
человек...
     14.  Десять  лет  назад, в ноябре 1965  года, по  приглашению  ямайских
властей  сюда  приехал Роберт Маркс,  один  из молодых,  но  весьма  опытных
подводных археологов. Цель его приезда была проста:  продолжить исследование
затонувшего города.  Продолжить, ибо за  несколько лет до того здесь  весьма
любопытных  результатов  достигла  экспедиция  под  руководством  известного
американского изобретателя (он, в частности, сконструировал  один  из первых
вариантов  подводных домов)  и  охотника за  подводными  сокровищами  Эдвина
Линка.
     Собственно говоря,  Линк тоже был  не  первым.  Летом 1957 года  добрую
неделю пытались найти следы  затонувшего  города группа аквалангистов Люмьер
--  Дюпон, двое мужчин и одна женщина. Им повезло лишь в последний день: они
обнаружили кирпичную  арку и десять ступеней, которые вели к входу в одно из
зданий. Шаря в иле,  покрывающем дно, они нашли остатки  глиняного  сосуда и
несколько  кирпичей,  черепицу и штук десять характерной "луковичной  формы"
бутылей из-под рома.
     Группа Линка тоже первоначально принялась за поиски около форта Джеймса
и тоже вначале безрезультатно. Они попытались использовать маленькую помпу и
убедились, что она явно непригодна, поскольку слой ила и песка над остатками
здания был достаточно велик.
     Впрочем, это была лишь разведка.
     В  1959  году  участники  экспедиции  Линка возвратились на  специально
сконструированном  корабле  "Морской  нырялыцик".  На  этот  раз  у  них  на
вооружении  был  довольно мощный  эжектор (труба,  к  нижнему концу  которой
подводится  воздух; поднимаясь  вверх,  пузырьки  воздуха  всасывают воду  и
песок) и ряд других приспособлений, в том числе хороший компрессор. Взяли на
борт и эхолоты, хотя в общем они не очень пригодились.
     Свой  раскоп  Линк  начал  там,  где,  по  его  расчетам,  должны  были
находиться  королевские  склады. Предполагалось,  что  там могли сохраниться
какие-нибудь  ценности.  Надежды  эти,  однако, не оправдались.  Конечно,  в
момент катастрофы  в пакгаузах  помимо обычных  товаров  --  хлопка, сахара,
черной  патоки  --  наверняка находились и  драгоценности. Но  ведь  с  того
времени два с половиной века прошло! Довольно долгое время здание находилось
сравнительно неглубоко, и уж кого-кого,  а ныряльщиков в  Порт-Ройале всегда
было  предостаточно. Среди  них многие еще  в XVII  веке  умели пользоваться
подводным колоколом. А  потом, даже  если кое-что и сохранилось, то попробуй
сыщи монету или,  допустим, драгоценный камень под  слоем  ила  и грязи, под
грудами битого кирпича, в остатках здания длиной добрых восемьдесят метров и
шириной двадцать с лишним метров!
     Ничего,  кроме  великого  множества  разбитых  бутылей  и  черепков  от
глиняной посуды, Линк и его аквалангисты здесь не нашли, хотя и затратили на
поиски целую неделю.
     Тогда  они перенесли поиски поближе к тому  месту, где находились руины
форта Джеймса.
     Здесь дело пошло веселее.
     Вначале появился  латунный черпак,  а  вслед за ним несколько оловянных
ложек, оловянная тарелка. Затем две дюжины знакомой луковичной формы бутылок
из-под рома. Потом кости животных. Впечатление  было такое, что аквалангисты
угодили то ли на кухню какого-то дома, то ли в таверну.
     В общей сложности Линк и его "команда" провели на Ямайке десять недель.
Они подняли со дна  большой глиняный поднос, затейливые глиняные курительные
трубки,  что были в  моде в XVII  веке, медные кастрюли, медный подсвечник и
много других предметов, в том числе небольшую пушку.
     И  они нашли часы, о которых  мы упоминали вначале,  те самые карманные
часы, которые помогли уточнить время катастрофы.  Их  изготовил  около  1686
года Поль Блонден, французский часовых дел мастер, живший в Нидерландах.
     Все  это было обнадеживающим. Линк, однако,  так и  не сумел продолжить
свои раскопки: в 1959 году началась пора ураганов,  а в последующие годы  он
уже сюда не вернулся, занят был другим. Его преемником и стал Роберт Маркс.
     15. Ныне  нелегко обнаружить в Порт-Ройале следы былого. Их сохранилось
немного. Старого Порт-Ройала давно уже нет. Там, где некогда процветал, быть
может, самый крупный порт Карибского моря,  остались лишь несколько зданий и
пустыри. И остались форт Чарлз и несколько старых стен.
     ...Впервые    Роберт    Маркс   приехал   сюда   весной    1954    года
восемнадцатилетним юнцом. День был пасмурным, дул северный ветер. Но желание
провести разведку было столь велико, что, взяв такси, он сразу же отправился
к  берегу. Видимость под водой была  скверной,  и дело кончилось тем, что он
поранил  руку  о  морского  ежа. Не удалось  ему толком ничего обнаружить  и
тогда,  когда  рука  зажила.  С тем  он  и  уехал искать сокровища на  одном
затонувшем испанском галеоне.
     Потом, уже после  первых находок, сделанных группой Люмьер -- Дюпон, он
вновь приезжал  в Порт-Ройал.  "Я  понял, -- напишет  он,  -- что затонувший
город  --  это  настоящая золотая  жила исторических реликвий. Моей заветной
мечтой стало организовать в Порт-Ройале мало-мальски масштабные раскопки".
     ...Годы ученичества были позади. Теперь,  во  всеоружии знаний,  он мог
приступить к осуществлению своей мечты.
     16. Два месяца  кряду по семь, по восемь часов  в сутки проводил  он  в
воде, изучая район будущих  изысканий.  Но случилось так,  что ему  пришлось
изменить первоначальные планы. Выяснилось, что компания бизнесменов решила в
связи с увеличивающимся наплывом туристов построить в Порт-Ройале  гостиницу
и пирс.  Возвести пирс  собирались там, где некогда располагались  рыбный  и
мясной  рынки  и  дома  многих  зажиточных  граждан.  И следовательно, поиск
необходимо было начинать именно в этом месте, и, чем скорее, тем лучше.
     В помощники себе Роберт выбрал двух местных  жителей: профессионального
ныряльщика  Кенута  Келли  и  Вайна  Рузвельта, прекрасно  справлявшегося  с
техникой.  В   экспедиции   участвовали  также  жена  Роберта,  аквалангист-
археолог,  и упоминавшийся уже нами  мастер на все руки Стэн  Джюйдж  и  его
дочь.
     Любопытная деталь. Вместо аквалангов  члены экспедиции пользовались так
называемым  акванавтом.  Сам  по  себе прибор этот нехитрый.  В плавающую на
поверхности неширокую трубу  вмонтирован небольшой  воздушный компрессор. От
трубы отходят шланги, по  которым воздух поступает  к находящимся под  водой
ныряльщикам.  Вот, собственно, и все. Но  это  освобождало  аквалангистов от
тяжелых  баллонов  с  воздухом и давало  им возможность оставаться под водой
целыми часами.
     Эжектором решили  пользоваться небольшим,  четырехдюймовым,  с  сеткой:
опыт  показал,  что насос делал  свое дело и не всасывал такие предметы, как
луковичные бутылки и всякая утварь. С ним работали вдвоем:  один орудовал на
дне с трубкой, другой же шел сзади, наблюдая за  тем, чтобы не потерялась ни
одна из находок.
     17. В первый же день Роберт обнаружил под водой обрушившуюся стену. Вот
от  нее-то и пошел  счет  находкам. От  нее,  поскольку,  как и предполагали
исследователи, именно за  этой стеной, словно  в  сейфе, сохранилось  немало
интересного.
     Первой  появилась  на  поверхность  целехонькая оловянная  ложка, затем
большое плоское оловянное блюдо и четыре оловянных тарелки.
     В тот же день нашлась и  первая монета  --  серебряная испанская монета
достоинством в восемь реалов.
     ...Поиск шел  на глубине  пяти-шести  метров и  достаточно успешно.  За
месяц  удалось  разыскать  три  больших подноса,  двенадцать  тарелок, шесть
ложек, одну вилку, одну большую пивную кружку, суповую миску...
     В пору было хоть сервировать стол. Нашелся  и медный котел, нашлись две
сковороды, подсвечник  из желтого  металла,  латуни,  два  чугуна,  железная
решетка, на которой жарили мясо.
     А затем одна за другой сыскались шесть стен с перекрывающими их балками
и целая груда кирпичей, около четырех тысяч, -- остатки какого-то здания.
     Куда угодили аквалангисты? На кухню господского дома? В таверну?
     Ответ, во всяком случае возможный, подсказали выгравированные инициалы,
находившиеся на двух блюдах, одной вилке и двух ложечках: сверху -- буква С,
вероятно  начальная буква  фамилии, ниже  -- буквы  I  и R,  находившиеся на
некотором расстоянии друг  от друга. Если бы  это были  начальные буквы имен
владельца, рассудил Роберт Маркс  (два  и больше имени, как известно, отнюдь
не  редкость на  Западе),  они,  наверное,  стояли бы ближе. Более  вероятно
другое: это инициалы владельца и его жены.
     Осталось проверить догадку. По карте -- а в распоряжении исследователей
была   составленная  Институтом  Ямайки  карта   старого   Порт-  Ройала   с
обозначением  имен домовладельцев -- получалось,  что примерно  в семидесяти
метрах от того места,  где были найдены блюда и ложки, находился дом некоего
Ричарда  Коллинза.  Не исключено, что  у него была жена  Ирэн или, допустим,
Исабел.
     И вероятно, этот Коллинз либо сам владел таверной, либо сдавал в аренду
часть дома какому-нибудь кабатчику.
     Во всяком случае возле дома  и на ближних подступах к нему аквалангисты
разыскали много битых  бутылок, кружки, кубки, луковичные бутылки и... более
пятисот глиняных курительных трубок.
     Вот эти-то трубки, пожалуй, более всего  подтверждали версию о таверне.
Бутылки и кубки, не говоря уже о посуде, могли, разумеется, быть и в частном
доме. Но такое  количество  трубок, изготовленных  (это  видно  по  клеймам)
разными мастерами и в большинстве обкуренных, -- вряд ли. А в таверне, где у
каждого  постоянного  посетителя могло быть  по нескольку своих  излюбленных
трубок, это было бы вполне естественно.
     Где-то в конце месяца аквалангисты увидели на дне великолепный табачный
лист. Упавшие кирпичи вдавили его в ил, где остался он законсервированным на
два с половиной века и казалось, сохранил даже свой аромат.
     18. Июнь выдался  ненастный: часто шли дожди, "раскоп" занесло  илом, и
надо было  часами расчищать его. Из-за дождей значительно  хуже  становилась
видимость под водой,  труднее было работать.  В довершение где-то в середине
месяца, когда на несколько дней  установилась  погода,  случилось  небольшое
землетрясение.  Роберт Маркс вместе  с Келли  находились в этот  момент  под
водой.
     Сначала они решили, что в силу каких-то причин начал вибрировать насос,
но, когда, поднявшись на плотик, ощутили мелкие толчки и увидели, как с моря
одна за  другой  надвигаются -- и достаточно быстро --  две довольно большие
волны, за ними еще две,  тут уж сомнений не осталось. Несколько дней  спустя
произошло еще одно землетрясение, послабее.
     Порт-Ройал оставался Порт-Ройалом.
     Потом во множестве пожаловали акулы. Роберт однажды даже угодил рукой в
нечто твердое, с кожей, напоминавшей наждачную  бумагу, метнувшееся вверх  и
оказавшееся самой  настоящей акулой.  То ли  рыба  была из  пугливых и  сама
шарахнулась  от невиданного  чудовища, облаченного в  резиновый костюм  и со
стеклами  на  лице,  то ли  просто  была  сыта  --  так  или  иначе  встреча
закончилась вполне благополучно для безоружного аквалангиста.
     А  работа шла  вопреки дождям, акулам и землетрясениям. Одну за  другой
находят аквалангисты стены и аккуратно поднимают  на  поверхность кирпичи --
это нужно для задуманной реконструкции здания. Немало времени было потрачено
на  то,  чтобы  поднять  на поверхность целую  секцию  стены:  исследователи
задумали изучить особенности каменной кладки времен старого Порт-Ройала.
     ...Снова  подносы,  бокалы,  но вот и  нечто  новое: две, на  этот  раз
серебряные, ложечки,  да не простые,  а с выгравированной розой, королевским
гербом  Тюдоров.  Вот  керамические  кубки,  чаши,   медные  подсвечники   и
подсвечники из латуни, медные  пуговицы,  пряжки от туфель, перевязи, шляпы,
гвозди, кастрюли,  корабельные приборы, молотки, топоры, кирки, ножи, шпаги,
наконечники пик, бесконечное число изделий из стекла,  дерева, кожи, костей.
Находок становится все больше и больше, и всех их просто не перечислить.
     Но как не  упомянуть о двух тонкой  работы мраморных кубках, о  кусочке
мела и кусочке графита, о широком, плоском карандаше (им можно было писать!)
и  обломке грифельной доски,  на котором  были начертаны  цифры: "1,  8, 10,
12"...
     Все  эти  находки  нуждались в уходе. С керамикой, костью, стеклом дело
о