уйду я лежать там, где-то в Южных горах.
                   Так, брат, уходи; к тебе нет больше вопросов
                   в то время, когда белых здесь туч без конца.

     Введение.  Бегство  неудачника от мира и карьеры - одна из доминирующих
тем  китайской  классической  поэзии,  навеянных даосскими мотивами поэзии и
философии.  Поэт,  обнаруживающий  в себе, после конфуцианского образования,
хоть  частицу  дао, этим самым навсегда отклоняется от мира. В чем же искать
спасения? В природе - там, где бесконечные гряды облаков навевают ту же идею
бесконечности.

     Автор. Один из самых знаменитых поэтов танской эпохи и китайских поэтов
вообще,  выдающийся художник-пейзажист, о котором его почитатель и тоже один
из  крупнейших  поэтов Китая, Су Ши (Дун-по), сказал бессмертное: "Ван Вэй -
это  стих  в  картине  и  в  стихе картина" (шичжун ю хуа, хуачжун ю ши), и,
конечно,  каллиграф  высоких  достижений.  Его  жизнь  (701-761), начавшаяся
блистательной    придворною   карьерой,   сменившейся   позорной   службой у
презираемого  им бунтовщика Ань Лушаня, закончилась поэтическим одиночеством
и  монашеством  в  буддийстве,  которое отразилось в его поэзии и даже в его
имени  (Мо-цзе).  Его  колоссальная  продукция в большей своей части (тысяча
стихотворений)   погибла  в  смуте,  но  и  то,  что  сохранилось,  достойно
восхищения.

     Заглавие. Прощанье с другом - любимая тема китайских друзей-поэтов, и к
ней придется возвращаться неоднократно. Вино на прощанье - обычай, создавший
особый иероглиф (цзянь).

                                Примечания.

     (3)  Неудача  -  "недостижение  желаемого" (бу дэ и) - один из основных
мотивов   китайской  классической  поэзии.  Неудачник  считает  себя  вправе
жаловаться   вслух,   подражая   в  этом  своему  великому  предку  династии
неудачников - Конфуцию, резко различавшему достоинство человека (дэ) и удачу
(дэ,  другой  иероглиф),  которую  приписывал  судьбе  (мин),  не подлежащей
человеческому разумению и воздействию.

     (4) Южных горах - перевод лишь приблизительный и даже заранее неверный.
Речь  идет  не  о каких-то "Южных горах" (Наньшань), а о горах Чжуннаньшань,
находящихся не на юге, а в центре Китая.

     (6)  Белые тучи - идеал поэтической души - образ постоянный, вошедший в
поэтическую хрестоматию Китая с давних пор.

                                                              В. М. Алексеев

     От   составителя.   Лирический   шедевр   Ван   Вэя,  впервые  блестяще
переведенный  и  прокомментированный  акад.  В.  М.  Алексеевым,  не  мог не
привлечь   внимания   позднейших  переводчиков:  в  настоящем  издании  нами
представлены  переводы  А.  И.  Гитовича  ("На  прощанье"), А. А. Штейнберга
("Проводы"), В. В. Мазепуса ("Прощание") и А. В. Матвеева ("На прощание").
     Когда   работа   над  данной  книгой  близилась  к  завершению,  М.  В.
Баньковская,  дочь  и  публикатор  наследия акад. В. М. Алексеева, уведомила
составителя  о  существовании  еще  одного  перевода!  Он был совсем недавно
выполнен Е. В. Середкиной, молодой аспиранткой из Перми, исследующей жизнь и
творчество  акад.  В.  М. Алексеева. С разрешения М. В. Баньковской мы далее
приводим этот перевод:

                  С коня соскочил, прощальные чарки полны,
                  Украдкой вздохнул, куда направляетесь Вы?
                  Печалится друг, с карьерой, увы, не в ладу!
                  На Южной горе себя самого я найду.
                  Излишни вопросы и слез расставанья не стыдно,
                  Плывут облака, прозрачность их так очевидна.


        ^TВАН ВЭЙ В ПЕРЕВОДАХ В. Н. МАРКОВОЙ^U

     {*  Здесь  и далее переводы В. Н. Марковой воспроизводятся по изданиям:
Антология  китайской  поэзии  в 4-х томах. Том 2 / М.: ГИХЛ, 1957; Китайская
литература. Хрестоматия. Том 1 / М.: ГУчПедгИз, 1959.- Прим. сост.}

                            Равнина после дождя

                        Вновь стало ясно - и открыты
                        Передо мной полей просторы.

                        Вся грязь и пыль дождями смыты
                        Везде, куда ни кинешь взоры.

                        Ворота дома Го далеко
                        Видны у самой переправы,

                        А там селенья у потока,
                        Вон луга зеленеют травы.

                        Сверкают белыми огнями
                        Среди полей реки узоры,

                        И показались за холмами
                        Темно-лазоревые горы.

                        Здесь в пору страдную в деревне
                        Не встретишь праздных и ленивых:

                        И юноша и старец древний -
                        Все дружно трудятся на нивах.


                   Прибываю послом на пограничную заставу

                     Я еду один к пограничной заставе,
                     За озеро Цзюйянь *,

                     В страны, подвластные нашей державе,
                     Нам приносящие дань.

                     И вот уже за родным пределом
                     Мой походный шатер.

                     Счастливец дикий гусь! Улетел он
                     В нашу страну озер*.

                     В Великой степи * мой дымок сиротливый
                     Один к небесам идет.

                     Я вижу лишь Длинной реки * переливы,
                     Лишь солнца пустынный заход.

                     Но только солдат нашел я безвестных
                     У заставы Сяогуань *.

                     Они говорят, что не здесь наместник,
                     А дальше, у гор Яньжань *.


                          Песня в горах Луншань *

                     Юноша из Чанчэня ищет бесстрашных
                     Храбрецов, готовых на бой.

                     Ночью всходит он на дозорную башню,
                     Глядит на звезду Тайбо *.

                     Над горами Луншань обходит заставы
                     Ночным дозором луна.

                     Где-то путник бредет усталый.
                     Флейта в горах слышна.

                     И юноша, натянув поводья,
                     Льет слезы под грустный напев.

                     Герои из Гуанси,* полководцы,
                     Как сдержать вам печаль и гнев? *

                     Не сосчитать ваших подвигов смелых,
                     Больших и малых боев,

                     А ныне за трусость дают уделы
                     В десять тысяч дворов!

                     Су У * сохранил обветшалое знамя
                     В долгом плену у врагов.

                     Какими же он награжден чинами?
                     Скромнейшим из всех: "дяньшуго".


                             Наблюдаю за охотой

                          Свежий ветер свищет,
                          Роговые луки звенят.

                          То в Вэйчэне * охотой
                          Полководцы тешат себя.

                          Сквозь сухие травы
                          Ловчий сокол зорко глядит.

                          Снег в полях растаял,
                          Стала поступь коней легка.

                          Вот Синьфэн * проскакали,
                          Мчатся мимо во весь опор.

                          Вот уже воротились
                          В свой военный лагерь Силю *.

                          Оглянулись на кручи,
                          Где охотились на орлов.

                          В облаках вечерних -
                          Небеса на тысячу ли!


                                   Юноши

                       Превосходно вино из Синьфэна,
                       Десять тысяч стоит кувшин.

                       Лучше нет удальцов из Сянъяна,
                       Молоды и собой хороши.

                       Познакомятся и подружатся,
                       Угощают друг друга вином,

                       А коней к зеленеющей иве
                       У харчевни привяжут рядком.


                 Провожаю господина Шэнь Цзы-гуя в Цзяндун*

                         Уж было почти безлюдно
                         На Ивовой переправе.

                         Гребцы налегли на весла,
                         И мы поплыли в Линьци.

                         У нас на душе так тревожно,
                         Как будто весна дохнула...

                         Я с вами не в силах проститься
                         Даже на том берегу!


               В девятый день девятой луны вспоминаю братьев,
                             живущих в Шаньдуне

                     Один живу я гостем на чужбине,
                     Вдали от милых сердцу моему,
                     Но каждый раз, когда настанет праздник,
                     Мне с новой силой вспомнятся они.

                     На горный склон взойдут сегодня братья,
                     Украсят волосы цветком "чжуньюй".
                     В кругу друзей, пирующих беспечно,
                     Одно лишь место будет пустовать.


                              В горах Чжуннань

                        До самой Небесной столицы *
                        Доходят горы Тайи *,-

                        До самого берега моря
                        Раскинули цепи свои.

                        Сомкнулись белые тучки
                        Вокруг вершины кольцом.

                        Пониже - темная дымка
                        Завесила все кругом.

                        На области с разной погодой
                        Вершина страну рассекла *:

                        Здесь, в этой долине, - солнце,
                        А в той - туманная мгла.

                        Где на ночь приют найти мне?
                        Нигде не видать жилья.

                        Спрошу-ка я дровосека
                        На том берегу ручья.


                              В горной хижине

                       Средины жизни я достиг и ныне
                       Путь истины взыскую в тишине *.

                       У гор Чжуннань один живу в пустыне.
                       На склоне лет мир снизошел ко мне.

                       И каждый раз, почуяв вдохновенье,
                       Иду бродить один в глубинах гор.

                       Как были тщетны прежние волненья!
                       Бывалые заботы - жалкий вздор.

                       Я часто дохожу до той стремнины,
                       Где в вышине рождается река.

                       Присяду и смотрю, как из долины
                       Волнистые восходят облака.

                       Порой случайно дровосека встречу -
                       С ним говорю с открытою душой,

                       Шучу, смеюсь и даже не замечу,
                       Что уж пора, давно пора домой.


                              Проводы друга *

                        Я вас проводил по тропинке.
                        Смеркалось в глубинах гор,

                        Когда я в плетне убогом
                        Калитку закрыл на затвор.

                        Весна возвратится снова,
                        Трава взойдет, как всегда.

                        Но вы-то, мой друг почтенный,
                        Вернетесь ли вновь сюда?


                     Смотрю с высоты на реку Ханьцзян *

                      На южном пределе княжества Чу *
                      "Три Сяна" " в соседстве с ней.

                      С "Девятью рукавами" она слилась
                      На склоне горы Цзинмэнь *.

                      Далеко, далеко течет она,
                      Дальше земли и небес.

                      За необъятной ширью речной
                      Теряются пики гор.

                      Выплывают из волн ее чередой
                      Селенья и города,

                      А она, извиваясь змеей, бежит
                      С небосклоном слиться вдали.

                      Так посетим же Сянъян *, друзья,
                      В первый погожий день.

                      За чаркой вина, как Почтенный Шань *,
                      Полюбуемся далью речной.


                                 Примечания

     Прибываю   послом   на  пограничную  заставу.  -  Цзюйянь  -  озеро  на
северо-востоке  Китая.  За этим озером находились земли, подвластные Китаю в
эпоху династии Хань.

     ...Улетел он в нашу страну озер... - то есть в Китай, богатый озерами.

     Великая степь - пустыня Шамо.

     Длинная река - Млечный Путь.

     Застава Сяогуань - одна из пограничных застав на территории современной
провинции Ганьсу. Другое название этой заставы - Луншаньгуань.

     Яньжань  - место, где в танский период была резиденция правителя земель
Внешней  Монголии,  на  территории  современной МНР, на северном берегу реки
Хуанхэ.

     Песня  в  горах  Луншань.  -  Луншань  - цепь высоких гор на территории
современных  провинций Шэньси и Ганьсу. В эпоху Хань эти места были населены
гуннами.

     Тайбо - по старым китайским поверьям, звезда - покровительница войны.

     Герои  из  Гуанси...  -  Провинция  Гуанси в древности дала Китаю много
славных полководцев и военачальников.

     ...печаль  и  гнев...  -  по  поводу  того,  что  сейчас  нет храбрых и
самоотверженных полководцев, которые могли бы постоять за родину.

     Су У - герой и патриот своей родины - был послан Ханьским императором к
гуннам  как  китайский посол. Гунны уговаривали Су У перейти на их сторону и
остаться  у  них.  Су  У  не согласился. Тогда гунны насильно оставили его у
себя,  где  в  далеких  безлюдных  пространствах северо-запада он должен был
пасти  скот.  Девятнадцать  лет  пас  он  овец  и никогда не выпускал из рук
знамени  посланника Китайской империи. Когда в конце концов Су У вернулся на
родину, он получил лишь незначительную должность "дяньшуго" - так называлась
должность чиновника по делам сношений с иностранцами.

     Наблюдаю за охотой. - Вэйчэн, Синьфэн, Силю - окрестности Чанъани.

     Провожаю  господина  Шэнь  Цзы-гуя  в  Цзяндун.  - Цзяндун - местность,
расположенная к востоку от реки Янцзы.

     В  горах  Чжуннань.  -  Небесная  столица  - столица сына Неба, то есть
императора. Имеется в виду город Чанъань.

     Тайи  -  другое название гор Чжуннань; там жил Ван Вэй в последние годы
жизни.

     На  области  с  разной погодой вершина страну рассекла... - В древности
китайцы   делили   весь  небесный  свод  на  девять  частей.  Этому  делению
соответствовало   и   территориальное  деление  Китая  на  девять  областей.
Комментируемая  строка  говорит  об обширном пространстве, занимаемом горами
Чжуннань.  К  северу от центрального пика этой горной цепи находится область
подчинения  одному  созвездию,  к югу от него - область, подчиненная другому
созвездию.  Пространство,  занимаемое этими горами, так велико, что, когда в
одной долине идет дождь, в другой в это время ярко светит солнце.

     В  горной хижине. - Средины жизни я достиг и ныне путь истины взыскую в
тишине - то есть стал поклоняться Будде и жить отшельником.

     Проводы  друга.  -  Последние  годы жизни Ван Вэй провел в уединении, в
горах Чжуннань. Стихотворение написано, очевидно, вскоре после того, как Ван
Вэй  удалился  от  государственных  дел. Старые друзья еще помнят и навещают
поэта в его скромной обители. Но поэт сомневается в верности своих друзей. В
этом году его еще не забыли, а вспомнят ли в будущем - неизвестно.

     Смотрю с высоты на реку Ханьцзян. - Ханьцзян - приток реки Янцзы, берет
свое начало в провинции Гуандун.

     Чу - древнее царство на территории современных провинций Хунань, Хубэй,
а также части провинций Цзянсу, Цзянси, Чжэцзян.

     "Три  Сяна"  - река Сян в верхнем течении называется Лисян, в среднем -
Сяосян, в нижнем - Чжэнсян.

     Цзинмэнь - город в провинции Хубэй.

     Сянъян - город в северной части царства Чу.

     Почтенный  Шань  -  намек  на генерала эпохи Цзинь - Шань Цзяна. Войска
генерала  были  расквартированы в районе Сянъяна, и генерал часто приходил в
Сянъян любоваться его красотами и пил там вино.

                                                             Н. Т. Федоренко

        ^TВАН ВЭЙ В ПЕРЕВОДАХ АКАД. Н. И. КОНРАДА^U

     {*   Здесь   и  далее  переводы  и  комментарии  акад.  Н.  И.  Конрада
воспроизводятся  по  изданию:  Три  танских  поэта  / М.: ГИХЛ, 1960.- Прим.
сост.}

                           Гуляю у храма Сянцзисы

                Не знаю, где храм Сянцзисы.
                Прошел уже несколько ли, вступил на облачную
                                                      вершину.
                Старые деревья... Тропинки для человека нет.
                Глубокие горы. Откуда-то звон колокола.
                Голос ручья захлебывается на острых камнях.
                Краски солнца холодеют среди зелени сосен.
                Вечерний сумрак. У излучины пустынной
                                                     пучины
                В тихом созерцании отшельник укрощает
                                             ядовитого дракона.

     В  этих  стихах  рисуется  картина,  характерная  для  мест, где обычно
располагаются уединенные буддийские обители. Дорога в гору идет через лес из
старых,  высоких  деревьев.  Тропинка  совсем исчезает. По каменистому руслу
бежит  горная  речка,  и  ее  голос  как  бы захлебывается среди камней. Для
усиления  настроения  поэт  погружает  все  в  вечерний  сумрак, вводит звук
отдаленного  удара  колокола.  И вот среди всего этого - человек. У излучины
реки  над  омутом  видна  одинокая,  неподвижная фигура человека, сидящего в
позе,  которую  обычно  принимают  при  размышлении.  Видимо,  этот человек,
возможно  монах  из  обители,  укрощает  своей  мыслью  злого дракона - того
дракона,  который  гнездится в пучине, а может быть, того же дракона, только
таящегося в его собственной душе? Человеческая фигура сразу же придает всему
пейзажу   особый   смысл.   Картина,   нарисованная   стихами,   оказывается
законченной.

                                                                Я. И. Конрад

        "x x x"

                   В пустынных горах опять прошел дождь.
                   Наступил вечер. Осень.
                   Ясный месяц светит среди сосен.
                   Прозрачная речка бежит по камням.
                   Бамбуки зашумели: идут домой женщины,
                                               стиравшие белье.
                   Зашевелились кувшинки: плывут назад челны
                                                         рыбаков.

     В  китайской  пейзажной  живописи  есть  прием,  называемый  дяньцзин -
"внесение  чего-то  в  пейзаж".  Если  рисуют горы, в горный пейзаж вводится
фигура  человека;  если  рисуют  сосны, в пейзаж вводится изображение камня,
скалы.  Считается,  что это придает полноту и законченность изображению. Ван
Вэй-поэт  перенял  этот  прием  в своей пейзажной лирике, соединяя природу с
человеком.

                                                                Н. И. Конрад

        ^TВАН ВЭЙ В ПЕРЕВОДАХ А. И. ГИТОВИЧА^U

     {*  Здесь  и  далее переводы А. И. Гитовича воспроизводятся по изданию:
Ван Вэй. Стихотворения / М.: ГИХЛ, 1959. - Прим. сост.}

        "ИЗ СТИХОВ "ДОМ ХУАНФУ ЮЭ В ДОЛИНЕ ОБЛАКОВ""

        "1."
                      У потока в горах, где поет птица

                         Цветы опадают,
                         И горный поток серебрится.

                         Ни звука в горах
                         Не услышу я ночь напролет,

                         Но всходит луна
                         И пугает притихшую птицу,