едметов2.  Тематизация
субъективной    реальности    в    ее
сопряжении  со   знанием  фундирована
различением  идей  и  знания.  Идеей,
если она себе тождественна, мы ничего
знать не можем.
  Люди не могут понимать мир так, как
его понимают  боги. Люди  не  боги  и
понимают мир со-деянным, сделанным. В
том числе  мы понимаем  этот  мир  не
идеями, а  тем, что  сделали в  себе,
т.е. собою  сделанными. "...Содеянное
не может  быть сделано несодеянным"3.
И если  в  нас  есть  нечто  не  нами
содеянное, то  этим нечто  понять мир
нельзя.  Он   будет  непрозрачен  для
нашего сознания  и в своем действии и
понимании  мы   будем  субъективными,
т.е. производны  от  страстей  своего
тела.  Но   этим  же   стремлением  к
возможной   реальности   в   человеке
создается нечто, от страстей его тела
независимое. Например,  идеи. Здравый
смысл заставляет  человека  видеть  в
идеях нечто  такое, что порождается в
недрах  человеческой  субъективности.
Под субъективностью  же  он  (здравый

____________________
2 Там же. С. 34-42.
3 Кант  И.  Трактаты  и  письма.  М.,
  1980. С. 584.

                                   85

смысл) разумеет  всем нам  близкое  и
дорогое своеволие.
  Если бы  мы были не своевольны, то,
как   говорил    Платон,   "ни   один
самозванный кормчий нас не обманул бы
и...  ни  кто-либо  другой,  делающий
вид, что  он знает  то,  чего  он  не
знает, не остался бы неразгаданным"4.
Философия же  требует  не  своевольно
установленной  правды,  а  права.  Ей
нужна не произвольная справедливость,
а непроизвольная  истина. До тех пор,
пока своевольная  правда служит нашим
помощником, мы  не подготовлены  и не
снаряжены  для   сознательной  жизни.
Или, что  то же  самое,  сознательный
подход     применяется     нами     к
"изготовлению  обуви"   и  "обработке
меди", но не для того, чтобы удержать
отличие добра и зла.
  Когда человек  живет  по  человеку,
т.е. живет  сам по  себе, он  подобен
дьяволу. Для  того, чтобы  в человеке
появилось не  дьявольское,  а  что-то
человеческое, ему  нужен бог. А бог -
это все то, о чем свидетельствует со-
весть.   Причем   эти   свидетельства
нельзя ни увидеть чувственным глазом,
ни помыслить  в  сопряжении  с  эмпи-
рическими вещами.  Сократ говорил  об
истине,   живущей    во    внутреннем
____________________
4 Платон. Диалоги. М., 1956. С. 322.

86

человеке. Для того, чтобы ее увидеть,
не   нужно   выходить   из   себя   и
обращаться  к   звездам.   Необходимо
всего лишь  сосредоточиться  в  самом
себе, т.е. стать выше себя.
  "На том  стою и  не могу  иначе", -
говорил  М.Лютер,   выражая   принцип
существования  человека.   Если   нет
ничего такого,  что бы мы не могли не
сделать по-иному,  то это значит, что
не на том стоим и не туда идем. Одним
из   следствий    такого    "шествия"
является      непонимание      границ
человеческого достоинства.  Этот факт
подметил  уже   Н.Ф.Федоров,  который
писал: "Страсть, обуявшая в последнее
время некоторую  часть  интеллигенции
походить как можно более на животных,
уничтожать  всякое   различие   между
последним   и    человеком,    мешает
трезвому    воззрению    на    начало
человеческого   общества...   Заметим
прежде всего, что фактическая сторона
вопроса не изменяется от того, скажем
ли мы,  что в  животном есть уже все,
что есть  в человеке,  или же примем,
что в человеке есть еще все, что есть
в них. Но отстаивая первое положение,
тем самым  доказывают, что человек не
может и  не должен выходить из состо-
яния животного,  что  различие  между
ними   не    качественное,   а   лишь
количественное, что  средства к  про-

                                   87

грессу и  у человека  остаются те же,
как    и     у     животных,     т.е.
наследственность,   борьба,   половой
подбор  и   проч.,   иначе   сказать,
прогресс совершается  путем бессозна-
тельным. Задача же человека состоит в
том, чтобы в нем ничего не оставалось
от животного,  т.е. от  бессознатель-
ного. Нужно сделать выбор между этими
воззрениями и от него будет зависеть,
составит ли  вся история человечества
одну страничку  в  зоологии,  или  же
мысль,   осуждающая    человека    на
животное   состояние,   будет   одной
страничкой  в  истории  развитии  ума
человеческого"5.
  Философия      нового      времени,
избавляясь от привидений очевидности,
ею  не   установленной,   формулирует
простой    тезис.     Субъективностью
порождаются  не  знания,  а  призраки
знания, и  превозносятся не идеалы, а
идолы.  Людям   же  нужно   научиться
отличать одно  от  другого.  Но  как?
Прорабатывая  это   "как",   немецкий
классический  идеализм   делает  один
замечательный   ход.    Конечно   же,
никакая формальная логика не дает нам
средства, используя  которые мы могли
бы отличить  человека  от  приведений
____________________
5 Федоров Н.Ф. Философия общего дела.
  Верный, 1906. Т. 1. С. 310.

88

человека, знание  - от его призраков,
идеалы -  от идолов.  У них одна и та
же форма.  Суть  дела  состоит  не  в
идеях, основанных  на субъективности,
а в  возможной реальности, основанной
на идеях.  Ее мы знаем не потому, что
своевольны, а  своевольны потому, что
знаем ее  не субъектно, т.е. о чем-то
не думали, а уже знаем. В этом знании
упрятана кажимость,  и наше своеволие
становится  общественно   необходимой
субъективностью, порождаемой не нашим
извечным "хочу-не-хочу", а сцеплением
социальных отношений.  Субъективность
появляется  не   потому,  что  это  я
подумал,  а   не  кто-то   другой,  а
потому, что  я подумал, а моей мыслью
выполнили  себя  какие-то  социальные
связи.  Они   восполнили  недостающие
звенья  в   цепочке  своих  причин  и
следствий.   И    если   теперь   уже
социальные связи  воспроизводятся, то
и   в    наших    головах    какие-то
представления    воспроизводятся    с
естественной необходимостью.
  Однако все нами делаемое со знанием
дела еще  не означает, Что мы живем с
сознанием      человека,      реально
испытавшего себя в качестве субъекта.
Если  субъективность  порождается  не
"телом" (на  что надеялся  Платон), а
сцеплением социальных  связей, то  не
нужно   спрашивать    -   "что   есть

                                   89

истина?", а  нужно  спросить  себя  -
"кто  субъект?".   Ответом  на   этот
вопрос мы  различим идеалы  и  идолы,
истину    и     кажимости     истины.
"...Вопрос: что есть истина, заданный
логике   и   получивший   ее   ответ,
составляет для Канта "смешную картину
того, как  один доит  козла, а другой
подставляет решето"6.
  Материалистическое        понимание
истории    концептуализирует     тему
субъективности,     отделенной     от
субъектности,   и    обнажает   связь
человеческого  в   человеке   с   его
самостью. Человеческое  появляется  в
нас не  тогда, когда мы субъективны в
поступках и объективны в суждениях, а
в момент, когда мы субъектны. Если мы
люди,  то   мы  субъектны  не  только
относительно  реальности,   но  и  по
отношению   к    своим   чувствам   и
поступкам.   Человеческий   разум   и
человеческая  жизнь  основаны  не  на
субъективности,   а   на   стремлении
человека    стать     человеком     и
извлеченной из этого стремления своей
субъективности.    Благодаря    этому
стремлению люди  создают не  стадо, а
общество, ибо  мы люди не потому, что
живем   в    обществе   и    общество
____________________
6 Гегель     Г.В.Ф.      Политические
  произведения. М., 1978. С. 209.

90

гарантирует произвести в нас человеч-
ность,  а   наоборот  -  мы  живем  в
обществе потому,  что мы  люди и себе
тождественны  относительно  возможной
реальности. Мы  уже люди и хотим сами
видеть, действовать и понимать. Итак,
если  человек  субъектен,  то  он  не
может не  знать истину, не испытывать
меру   человечески    возможного    в
нечеловеческом   мире.   Человеческое
нужно  искать  не  в  обществе,  а  в
усилии человека  стать  человеком.  В
обществе мы  найдем социальное,  а  в
человеке -  человеческое  и  заменить
одно другим  нельзя.  Проблема  здесь
состоит не в поисках связей между би-
ологическим и социальным, а в поисках
и   устроении    такого   социального
порядка в  обществе, который бы делал
возможным появление  человеческого  в
человеке.  Между   тем  биосоциальная
проблема ориентирует нас на то, чтобы
в обществе  мы искали человеческое, а
в человеке - социальное.
  Социальные связи  или, если угодно,
социальная  машина  складываются  вне
зависимости от  человеческих качеств.
Но если в этих связях что-то рвется и
социальная "техника"  не  срабатывает
или срабатывает  не  так  эффективно,
как  хотелось   бы,  то   на   помощь
приходит человек со своими свойствами
и качествами,  основываясь на которых

                                   91

мы  залатываем  "дыры"  в  социальной
машине.    И     тогда     появляется
человеческое общество, а вместе с ним
в    системе     социальных    связей
появляются      субъективность      и
своеволие, а  также  регламентирующее
это своеволие  право. "В  современном
государстве, где  все  сверху  донизу
регламентировано,  где  все,  имеющее
какое-либо общее  значение, изъято из
ведения...  населения...   постепенно
сложится нудная,  лишенная духовности
жизнь..."7.
  Личностные феномены,  как известно,
порождаются  и  держатся  стремлением
человека   воспроизвести    в    себе
человеческое в  том обществе, которое
он находит  данным. По  словам Канта,
"Человек, будучи  животным существом,
должен преобразовать  себя в существо
моральное..."8. Решить  эту  проблему
за человека  нельзя. Это его выбор, а
не  ментальной  субъективности,  т.е.
это   выбор,    "выговариваемый"   не
словами, а  тем, что люди зовут своей
жизнью. Наши личностные структуры тем
самым  подвешены   к  очень   хрупкой
сфере,  зависимой  не  от  устройства
тела  или  социальных  связей,  а  от
____________________
7 Гегель     Г.В.Ф.      Политические
  произведения. С. 87.
8 Кант И. Трактаты и письма. С. 608.

92

избыточных по отношению к этим связям
феноменам, т.е. от нас самих.
  Наша   самость    не   встроена   в
объективную   структуру   мира.   Она
появляется в  момент, когда мы самими
собой начинаем  новый ряд  явлений  в
социальном мире.  Но выстраивать  эти
социальные "ряды"  и основывать их на
неопределенности стремления  человека
стать человеком  опасно. Устранить же
данную  неопределенность  нельзя,  не
устраняя вместе  с нею  и возможности
того,  чтобы   в  людях   порождалось
человеческое. Иными  словами, было бы
хорошо   найти    такой   объективный
социальный   механизм,   который   бы
детерминировал  появление  личностных
структур в  человеке. И  тогда каждый
мог бы  признать, что в нас есть что-
то от  человека  вне  зависимости  от
нашего  стремления  стать  человеком,
т.е. человеческое  есть, а стремление
стать человеком  - нет. Если недобро-
детельный   человек   делает   добро,
неправовой человек соблюдает право, а
лживый  человек   принужден  говорить
правду, за которую он не отвечает, то
в  этом   заслуга  общества,   а   не
человека.  Но   все  то,  что  в  нас
появляется вне  зависимости от  наших
усилий  стать   человеком,   это   не
личностные качества, а социальные. И,
следовательно, координация личностных

                                   93

и социальных  структур  человека  уже
сама по  себе представляет  жизненную
проблему, осмысление которой не может
не привести  к феномену рабочей силы.
И  через   этот  феномен   -  к   би-
осоциальной проблеме.


2. Человек как рабочая сила и феномен
        имморального человека

  "Сколь слепы  те, - резонно замечал
Гегель, -  кто  полагает,  что  можно
сохранить  учреждения,   конституции,
законы, живой  дух  которых  исчез  и
которые   не    соответствуют   более
нравам,   потребностям   и   взглядам
людей"9. Каково  общество,  таковы  и
социальные качества  людей. Если кто-
то,    выполняя    план,    разрушает
исторические памятники или загрязняет
окружающую нас  среду, то  не потому,
что он  плохой человек, а потому, что
он хороший  работник и  действие  его
основано не на личностных структурах,
а   на    социальных   качествах.   В
"хорошем" обществе  не бывает  плохих
социальных  качеств.   Если  же   они
встречаются, то это значит - не все в
порядке в  "Датском  королевстве",  и
____________________
9 Гегель     Г.В.Ф.      Политические
  произведения. С. 50.

94

поэтому   в   нем   действие   людей,
основанное на  социальных  качествах,
дополняется     действиями     людей,
основанными на  их личностных  струк-
турах.      Существует       какая-то
соразмерность между тем, что мы можем
делать бессубъектно, т.е. как рабочая
сила, и тем, что мы делаем субъектно.
Нарушение   этой    соразмерности   и
расширение "человеческого" в обществе
ведет,   как    уже   говорилось,   к
своеволию      и      субъективности.
Наращивание же  социальных качеств  в
ущерб личностным  структурам человека
сопровождается  имморальностью,  т.е.
таким  человечески  возможным  состо-
янием, в  котором добро и зло, истина
и ложь  неразличимы. Дело  не в  том,
что, допустим,  нет  добра  или  зла.
Время от  времени случается  как  то,
так и  другое, но отличить их нельзя,
ибо ни  за добро,  ни за зло никто не
отвечает, как  нет ответственности за
истину или  ложь. Иными  словами, без
субъективной   ответственности    нет
истины и  нет добра.  Вернее,  истина
есть,  но   за  нее  не  отвечают,  а
поэтому  "плохому"   обществу  всегда
нужны    хорошие     люди.    Феномен
имморального    человека    совмещает
кажущиеся    несовместимыми     вещи.
Например,   нельзя    нанести   ущерб
обществу, не  нарушая его  законов. В

                                   95

данном  случае   срабатывает  правило
какой-то  социальной   гигиены,   ибо
человек ответственен перед обществом.
Но  имморальность  социальных  связей
порождает такое  социальное качество,
основываясь  на   котором  мы   можем
нанести ущерб  обществу,  не  нарушая
его законов.  Это социальное качество
произрастает    сегодня    в    форме
бюрократизма.  Имморальному  человеку
неведома  идея  общественного  блага,
ибо его  парализует сама  возможность
попасть в ситуацию, в которой и блага
нет, и  ущерба нет, а законы общества
нарушены.
  Возникновение     и      устойчивое
существование             социального
пространства  действий,   мышления  и
чувств, в котором распадается самость
людей  и   утрачивается  человеческая
возможность  делать   со  всеми,   но
видеть       самому,        порождает
имморальность как  замещение и  форму
компенсации      утраченной       или
несостоявшейся субъектности человека.
Люди  не  могут  не  сделать  или  не
понять  какие-то   вещи,  когда   они
субъектны.   Общество   же   образует
среду, в  которой  нечто  порождается
человеком не  впервые, не  заново.  В
ситуации субъектности  у разных людей
одно, но человеческое лицо.


96

  Те условия  и содержания социальных
связей, в  которых  действуем  не  мы
сами, а  за нас  что-то  действует  и
мыслит,        образуют        особую
действительность. Особую  потому, что
она складывается с нашим участием, но
независимо  от   нас  и   поэтому  не
является  предметом   воли  и  нашего
свободного   выбора.   Она   как   бы
предписывает   человеку    логику   и
структуру его  сознательного действия
еще  до   того,  как  этот  последний
начинает действовать  и  понимать.  В
пространстве таких  социальных связей
массовые действия  людей объединяются
технологией, а  продукты их понимания
координированы   идеологией.    Иными
словами,  сама  эта  действительность
превращает человека  в рабочую  силу.
Проецирование  личностных   актов  на
эту, созданную превращением, базисную
структуру создает  экран  общественно
необходимых   кажимостей.   Вот   эти
базисные   структуры,    самодействие
которых предполагает  бессубъектность
действия      человека,      образуют
"интимные"  механизмы   существования
цивилизации,      ибо       последняя
предполагает и  воспроизводит как раз
те условия  содержания нашей жизни, в
которых  наше   действие  сращено   с
действием   безличностных   структур.
Мыслит человек,  но субъектом  мысли,

                                   97

ее  порождающей   моделью   выступают
иногда базисные структуры.
  Если культура  подводит человека  к
тому        уровню        социального
существования, за  которым  он  может
быть только  с опорой на себя, т.е. с
извлечением своего  "лица"  из  этого
бытия,   то   цивилизация   открывает
горизонт существования,  в котором мы
не  можем   не  быть  рабочей  силой.
Рабочая сила  является, как сказал бы
Гегель,  непосредственным  тождеством
социальных   качеств    человека    и
возможностей      его      природного
организма,    т.е.    тождественность
социального  и  биологического  пред-
стает      прежде      всего      как
непосредственная     действительность
структур рабочей  силы. Эти структуры
порождены   историей    и   выступают
реальным пространством  опосредования
связей между личностными структурами,
социальными качествами  и  потенциями
природного организма человека.
  Исторически  можно   выделить   три
этапа в  развитии  рабочей  силы:  а)
функционирование  рабочей   силы  ци-
вилизации   на    основе   личностных
структур   человека;   б)   появление
рабочей   силы,   носителем   которой
является природный организм человека;
в) цивилизационный  сдвиг  в  сторону


98

рабочей силы,  основывающейся на  со-
циальных качествах человека.
  Формирование структур  рабочей силы
в зависимости  от личностных структур
человека   продолжалось   вплоть   до
промышленной революции  XVIII-XIX вв.
Изобретение машины  делает эту  связь
ненужной.      Между      личностными
структурами  человека  и  структурами
вновь   создаваемой    рабочей   силы
образуется                  пропасть.
"Полухудожественное",   как   говорил
К.Маркс,    отношение     к    труду,
мастерство   отдельного    работника,
основанное  на   личной  умелости   в
выполнении    особенной     работы10,
замещаются   "мастерством"    машины,
рациональностью           технических
процессов, в которых непосредственный
труд  человека   низводится  до  роли
второстепенного  элемента.  Носителем
рабочей  силы   становится  природный
организм     человека.     Применение
человека как  "выдрессированной  силы
природы"  находит  свою  естественную
границу    в     его    биологическом
организме.   Новый    цивилизационный
сдвиг,  наметившийся  в  начале  70-х
годов XX  вв., разрывает  связь между
рабочей   силой    и    возможностями
____________________
10   Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46,
  ч. 2. С. 84.

                                   99

природного организма  человека и  со-
здает    условия     для    массового
применения       компьютеров        и
робототехнических             систем.
Одновременно   расширяется    область
применения рабочей  силы,  основанной
на    социальных    качествах,    ибо
традиционной областью  ее  применения
была  сфера  управления.  В  ситуации
"разорванности"  связей   цивилизации
эта рабочая  сила находит  применение
не только в непроизводственной сфере,
но  и  в  области  производства.  Вот
этот-то   "разрыв"   и   нашел   свое
отражение в  биосоциальной  проблеме.
Иными словами, биосоциальная проблема
является     превращенной      формой
отражения   изменений,   происходящих
внутри      цивилизации.       Почему
превращенной?    Потому    что    она
заставляет видеть  единство там,  где
произошел разрыв.  Вместо того, чтобы
понять происходящее  в терминах одной
сущности,   мы    изобретаем    новые
сущности.     Получается     "лобовая
расстановка" биосоциальной проблемы о
двух   сущностях   человека:   би