ного и российского человека. Интеллект западного человека движется по правилам и установленным стандартам. Такими правилами могут быть математические или формально-логические аксиомы, инструкции - т.е. определенные нормы. Интеллекту западного человека необходима стандартизированная среда, среда регламентированная. Российскому - стихия, отсутствие правил, возможность реализовать себя, "обхитрив" эту стихию. Российская смекалка проявляется в игнорировании правил196. Два интеллекта, российский и западный, сформировались в разных условиях, и каждый из них может эффективно работать только в своей среде.
     Импульсивность мышления имеет две стороны проявления: неподчинение технологическим правилам, неприятие 
стандартизированной деятельности - это негативная сторона; положительная сторона - изобретательный настрой.
     Из этого вытекает и отношение к окружающей действительности. Особенность современности - в том, что внешней средой выступает "цивилизованная" реальность. Но российским индивидом, как и прежде, эта реальность воспринимается как стихия, т.е. то, что создает человеку препятствия, которые нужно обойти. Такими препятствиями выступают нормы, запреты, правила. Эти нормы воспринимаются как препятствия, которые интересно обойти. Препятствия - это повод для игры197. 
     С другой стороны, россиянам свойственно не противостоять правилам, а "уходить" от подчинения им, или уклоняться от регламентации. Для русского крестьянина было весьма характерно не отстаивать свои права и добиваться снижения податей, а просто уходить на необжитые земли, недоступные для мытарей, уходить в казаки. Современный бизнесмен не выступает против налогового прессинга, он уклоняется от налогов. Выполненные социологические исследования в Удмуртии показали, что предприниматели скрывают от налогообложения до 60 % своих доходов198. Государственный служащий не подчиняется регламенту, обусловливающему его поведение, а игнорирует его, демонстрируя свою безынициативность. Такое поведение нетипично для западного человека, который, напротив, отстаивает свои права. Россиянин же не отстаивает свои права, а скорее уклоняется 

от регламента либо приобретает себе "льготы", т.е. легальную возможность не следовать общему регламенту, либо подключает свою смекалку, чтобы обойти правила регламента.
     Особенности поведения накладывают отпечаток и на характер коммуникации. Это отражается в особенностях языка. Язык, с социологической точки зрения, понимается как одна из форм социального действия199. Поэтому такое качество, как импульсивность, обнаруживается и в языке как инструменте мышления. Русский язык (как и языки значительного числа народов России, в том числе и не связанных общим происхождением) имеют общую особенность - нефиксированный порядок связанных флексиями (окончаниями) слов, тогда как западные - романо-германские языки - отличаются фиксированным положением слов в предложении. К примеру, английское предложение имеет строго заданную структуру: подлежащее - сказуемое - дополнение. Их место в предложении строго определено. Фраза, построенная на английском языке, однозначна. Особенность же предложений, не имеющих фиксированной структуры, состоит в том, что одними и теми же словами, в зависимости от построения их в предложении, можно передать различные значения и смыслы. 
     Язык в данном случае выступает и как индикатор, и как один из факторов культуры. Он отражает специфику общения, что весьма наглядно проявляется в юморе (общеизвестно, что представители одной культуры, как правило, не понимают юмора другой). Так, например, западные анекдоты построены либо на логических парадоксах, либо на нарушении правил (иногда речевого табу). Западный человек смеется шутке, когда обнаруживает "неработающее" правило. Привычного к "неработающим" правилам российского человека этим не удивишь. Российский юмор (в отличие от западного) предполагает угадывание второго смысла, содержащегося в невинной фразе. В тех случаях, когда речевых средств оказывается недостаточно, их дополняют невербальными. Поэтому в общении может быть важно не "что сказал", а "как сказал". Одна и та же фраза в русском языке, в зависимости от подачи, интонации, иногда жестикуляции, позы, может иметь разное и даже противоположное буквальной сути значение. 
     На Западе язык обусловил культуру "уточнения", реализованную в договорном праве и, более широко, в идее общественного договора. Два представителя западной культуры, заключая договор, стремятся уточнить, "поставить все точки над "i"" в процессе выработки соглашения, достичь понимания, исключающего двусмысленность, второй смысл. Представители же нашей культуры более интересуются не тем "что сказал", а "что подумал". Индивид в этом случае стремится понять смысл, а не буквальное содержание. Поэтому, если отношения с партнером изначально доверительные, то вопрос об "уточнении" не важен и даже "оскорбителен" для участников200. Взаимоотношения российских индивидов построены не на логическом уточнении (как на Западе), а на доверии, на сочувствии. Поэтому россияне равнодушны к установленным правилам. В силу этого "неработающее" правило - типичное явление российской культуры. В самом общем виде западный человек в процессе общения уточняет смысл, российский - проникается чувством. 
     В целом регуляция поведения социального действия российских индивидов кардинально отлична от регуляции западных индивидов. Типичное поведение западных индивидов строится на индивидуальной ответственности - на рациональной оценке (более глубоко - 
на познании) сущего и выработке инструментальной стратегии достижения должного отдельным индивидом. Напротив, алгоритм поведения российских индивидов основывается на коллективном  убеждении - на порыве к должному сообща, совместно. При этом рациональная оценка (и познание) сущего игнорируется, оно постигается в спонтанном действии. 
     Индивидуальная ответственность характеризуется формулой: сначала знание об объекте, затем оценка объекта и возможностей деятельного субъекта, наконец, действие201. 
     Коллективное убеждение основано на другой формуле: первый вариант, коллективный субъект действует, в результате чего и оценивает, и получает знания об объекте (наиболее типично для отчаянного действия)202; второй вариант, субъект первоначально оценивает объект 
(в данном случае эмоционально), затем действует, в результате чего приобретает знания об объекте (наиболее типично для удали, энтузиазма)203.
     Анализ поведения как социального действия российского индивида в его сравнении с западным демонстрирует, что здесь наблюдается отличие, которое М. Вебер показал как отличие между целерациональным и ценностно-рациональным (аттрактивным) социальными действиями. Аттрактивно ориентированные индивиды ценят общие нормы и идеалы выше личных целей. Поэтому во взаимодействии российские индивиды принимают приоритет норм, отражающих интерес коллектива. Тем самым им свойственен коллективизм. 
     Коллективизм, как и импульсивность, - социальный регулятор поведения россиян. Его предпосылкой является "подсечное" земледелие предков россиян (принесенное славянами в Восточную Европу почти две тысячи лет назад и принятое другими народами204). Оно было возможно только как коллективное действие (один земледелец не мог выжить в условиях Северо-Восточной Европы). Коллективизм закрепился сначала как психологический стереотип, а затем как социальный поведенческий регулятор, способ социального взаимодействия. Российский коллективизм может быть выражен формулой: все должны действовать дружно в едином порыве, по общему убеждению. Изменчивая среда лишала коллектив возможности иметь строгий регламент действий и наличие однозначных буквальных норм. Потому коллектив регулировал свои отношения не жесткими нормами, а изменчивыми, как окружающая среда, образцами коллективного действия. Способность находить эффективные образцы действия обеспечивал умственный склад россиянина (смекалка). Образцы действия легко возникали и столь же легко забывались. Если они оказывались результативными для общины, они превращались в канон. Нерезультативные действия индивидов отбраковывались в процессе социального действия. А раз действие не могло быть однозначно регламентировано, значит, ему несвойственна инструментальная определенность (т.е. индивид знает к чему стремиться, но не знает как). Вместе с тем, если индивид знал "как действовать", то его способ действия должен был быть обязательно открытым, наглядным для других. Инструментальное действие индивида, дающее результат только индивиду, нарушало целостность общины, тем самым несло угрозу существованию всей общины, поэтому запрещалось. Поэтому в общине существовал запрет на индивидуальную ответственность.
     В процессе длительного взаимодействия индивидов в массовом сознании россиян возникает установка: "действуй как все. Не будешь действовать как все, это приведет к негативным последствиям". Из такой установки сформируется типично российский мировоззренческий образ - противопоставление "должного" (как неопределенного идеального) и "сущего" (определенной "низменной" действительности)205 Сутью должного является принцип "будь как все", который предстает как экзистенциальная ценность, и сам является важнейшим регулятором ценностей российской культуры.
     Принцип "будь, как все" - общий социальный регулятор поведения россиян. Реализуется он в функционировании отдельных коллективов (отдельных групп индивидов) в двух основных аспектах: 

в одном случае, община, коллектив препятствует личному стремлению индивида выделиться из коллектива - негативно оценивает или даже пытается устранить его отличие от других; в другом случае - помогает, поддерживает индивида, который волей обстоятельств оказывается в худшем состоянии, чем другие. Первый случай - это функционирование инструментов коллективной репрессии. Второй случай - коллективная взаимоподдержка (коллективный регулятор взаимоподдержки).
     В первом случае регулятивный принцип "будь, как все" приобретает ограничение: "не отрывайся от коллектива", "не выделяйся", что проявляется в осуждении общественным мнением желания выделиться, отличиться от других людей. Попытка выделиться, показать свою исключительность, неповторимость наказывается, репрессируется коллективом. На это указывают социологические исследования деятельности государственных служащих: и сослуживцы (45 % респондентов), и руководители (50 % экспертов) негативно относятся к стремящимся сделать карьеру206.
     К индивидам, нарушающим регулятивный принцип "не выделяйся", применяются инструменты коллективных репрессий. Первоначально несоответствие действий отдельного индивида принципу "будь, как все" высмеивается окружающими. Русский язык в состоянии давать достаточно меткие и яркие негативные имена любому отличию, любой форме демонстрации индивидуальности207. Общественное высмеивание переворачивает положительное самомнение индивида о своем отличии, вводя его в состояние фрустрации208. 
     Если насмешка не обладает силой, то включается более сильный инструмент - зависть. Зависть как репрессивный инструмент обычно призвана уравнять амбиции индивидов. Она имеет различную силу выражения от игнорирования отличия, или демонстрации псевдосочувственного переживания (характерная фраза "белая зависть"), до агрессивного действия. 
     Крайней формой коллективной репрессии является "раскулачивание", выраженное формулой: "взять все и поделить". В нашей культуре этот инструмент коллективной репрессии характерен не только для люмпена. Неслучайно фразу "надо делиться" можно услышать не только от представителей криминалитета, но и от высоких государственных должностных лиц. 
     Репрессивная регуляция "не отрывайся от коллектива" допускает некоторые исключения. Так, не подвергаются обструкции, во-первых, социально-статусные отличительные особенности человека. Каждой социальной статусной общности "положено" иметь типичные отличия от других статусных общностей. Если индивид не выходит за рамки "положенного", его отличие принимается как отличие группы. Однако, если индивид нарушает это правило209, включается механизм "уравнивания". 
     Во-вторых, если индивид ведет себя устойчиво нонкомформно, то он сам начинает формировать новые нормы принципа "будь, как все". "Уравнивание" представляет собой экзамен на устойчивость индивида. Свою исключительность нужно заслужить у окружающих. Недостаточно самому рекламировать свою исключительность, ее нужно выстрадать. Недостаточно казаться умным, российская культура не допускает казаться, допускает только быть.
     Таким образом, для поддержания принципа "будь, как все" необходимы инструменты коллективного репрессивного регулирования. С другой стороны, этот принцип может существовать, если кроме репрессивных инструментов функционирует также и регулятор взаимоподдержки. Это второй случай реализации принципа "будь, как все", который обнаруживает себя в готовности россиян прийти на помощь человеку, когда ему "хуже", чем другим210. Именно это и есть другая сторона принципа "будь, как все". Особенность действия этого принципа состоит в том, что окружающие приходят на помощь потерпевшему нередко тогда, когда он об этом не просит. Существует негласное правило: нуждающийся не просит о помощи, коллектив сам приходит ему на помощь. Во взаимопомощи проявляются лучшие черты российского человека. Среди форм взаимопомощи часто встречается моральная, психологическая (душевная) поддержка, дополняемая материальной помощью; реже встречающаяся, но характерная - самоотверженное самопожертвование и героизм. 
     Функционирование коллективных регуляторов обеспечивается действием групповых инструментов взаимоконтроля. Имеются два способа контроля: актуальный контроль, фиксирующий нарушение принципа "будь, как все", проявляющийся во взаимном наблюдении друг за другом - всевидении, - и превентивный контроль, предупреждающий отступление от главного принципа российского коллектива, осуществляющегося во взаимном общении. 
     Всевидение и взаимонаблюдение индивидов друг за другом - характерная черта российских коллективов, действие которой постоянно и всепроникающе. Всевидение рождает у индивидов чувство, что 
"от общества ничего не утаишь". Социум всевидящ. И само всевидение приобретает характер надсубъектности. Именно поэтому коллектив обладает как бы священной санкцией всевидения. Чувство всевидения - характеристика особого нравственного настроя, ориентации индивидов на коллективное взаимодействие. Данный настрой определяет коллективное поведение, предполагающее равенство и принцип "будь, как все" или "не отрывайся от коллектива". Всевидение - регулятор общественной жизни в коллективе, формирующий у индивидов психологически - чувство страха, этически - чувство стыда. Любое будущее деяние российский человек оценивает с точки зрения стыда, а значит, общественное деяние должно иметь санкцию коллектива, быть принято коллективом как деяние в интересах коллектива. Из этого следует принцип: "что не разрешено, то запрещено". Данное положение зафиксировано в исследованиях кафедры "Государственная служба и кадровая политика" РАГС, согласно выводам которых, отношения в сфере государственной службы не могут складываться по принципу: "все, что не запрещено - разрешено".211
     Взаимообщение - превентивный регулятор принципа "будь, как все". Именно в общении человек открывает себя. Постоянное общение и постоянная открытость - характерная черта для российских коллективов. Неслучайно то, что в процессе служебной деятельности такие формы взаимодействия работников, как "чаепитие", "курение", "обсуждение коллег", представляют собой устоявшиеся традиции и обладают не меньшей ценностью, чем сама служебная деятельность212. Общение - тот механизм, который делает российского человека постоянно открытым, "прозрачным" для коллектива. 
     Весьма наглядно проявляется это и в сфере государственной службы, что показывают социологические исследования: 49,9 % респондентов указали на то, что в их коллективе существует традиция совместного празднования знаменательных дат, 72,7 % - дни рождения, 

юбилеи, повышения в должности; 34,9 % - торжественные проводы на пенсию. Социологические исследования предприятий Ижевска показывают аналогичные результаты - 78,1 % опрошенных отмечают, что в их трудовых коллективах отмечают день рождения сотрудников213; 59,1 % указывают на то, что в их организациях за год проходит не менее пяти торжественных мероприятий, посвященных знаменательным событиям214.
     Коллектив со сложившимися связями и постоянным составом членов может сформировать достаточно сложную систему норм. Неустойчивые коллективы дают большую свободу индивиду, однако не исключают всевидения и взаимообщения. Отдельные нормы коллектив формирует не сам, а принимает их от других, но только в том случае, если в них содержится принцип "будь, как все". Российский человек, столкнувшийся с нормами, не санкционированными коллективом, принимает их как препятствие и либо игнорирует, либо вступает с ними в игру. Точно так же российский индивид, оказавшись за пределами коллективного всевидения и общения, зачастую теряет моральные ориентиры, превращаясь в нравственное чудовище, "отморозка". Россиянин за пределами всевидения и взаимообщения маргинален215. Сравнивая характер внутреннего конфликта личности, бросается в глаза одно отличие - западный человек испытывает конфликт влечений и должного, российский человек - конфликт между своей нормативной системой и коллективной (например, Раскольников Достоевского). Отсюда следует вывод: 
     * для западного человека значимым является принцип "следуй общепринятым нормам и контролируй себя исходя из них";
     * для россиянина - "строй свое поведение исходя из чувства стыда и в согласии с людьми".
     На Западе регулирует норма, а в России - коллектив. Российский индивид испытывает потребность во всевидении коллектива. Любое сообщество российских индивидов достаточно быстро формирует систему всевидения и на ее основе - нормы поведения. Поэтому российский человек, и в этом его отличие от западного, нуждается в коллективном всевидении и общении. Без него он испытывает психологический дискомфорт, а в этическом плане утрачивает чувство стыда и теряет ориентиры адекватного социального действия. Западный человек подчинен внутренним однотипным нормам, построенным на структурном, логичном и однозначном языке, россиянин через открытость и стыд - коллективу.
     В целом, характеризуя поведенческую регуляцию российского индивида как ценностно-рациональное (аттрактивное) социальное действие, можно сделать следующие основные выводы:
     Типичный способ хозяйственной деятельности полагает характер типичного поведения индивидов, что, как алгоритм действия, переносится на другие виды деятельности. Тем самым, начинает работать как социальный регулятор поведения. Определено, что российский поведенческий регулятор настраивает индивидов на импульсивность и коллективизм.
     В целом импульсивность характеризуется:
     * Нерегламентированностью действий, что проявляется как отклонение от норм, задающих жесткий регламент (чаще всего это регламент времени и дисциплины).
     * Тремя последовательными фазами активности: лень как мечтательность и неактивность; отчаяние как активность вопреки угнетающим обстоятельствам, направленная на преодоление препятствий; удаль как самоотверженный порыв, энтузиазм.
     * Аттративной мотивацией, что соотносимо с нерегламентированностью и фазовой активностью, и проявляется в стремлении к идеалу, в свободном поиске, действии на удачу, как правило, без построения предварительного плана; действие в данном случае обусловлено не рациональной целью, а иррациональной надеждой, что проявляется в двух вариациях: 
     ? в догматической убежденности и вере в правоту своего действия (характеризуется формулой: оценка-действие-знание); 
     ? в стремлении обойти (перехитрить) препятствия, обстоятельства (формула: действие - оценка и знание);
     * Смекалкой как особым стилем мышления, обеспечивающим действия на удачу (сравним, аналитический склад мышления западно