Илья Петрович Ильин.
   Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа
   Постструктурализм.Деконструктивизм.Постмодернизм


   Илья Петрович Ильин. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа


Илья Ильин
ОТ ИСТОКОВ ДО КОНЦА СТОЛЕТИЯ
ЭВОЛЮЦИЯ НАУЧНОГО МИФА
ИЛЬИН Илья Петрович. ПОСТМОДЕРНИЗМ от истоков до конца столетия: эволюция
научного мифа.
Москва: Интрада. 1998.


 Новая книга Ильи Ильина продолжает его работу "Постструктурализм.
Деконструктивизм. Постмодернизм" (Интрада: 1996), составляя с ней
дилогию о постмодерне. Если в первой книге автор расматривает в
общих чертах концептуальный материал, послуживший основой по-
стмодернизма, то в новой работе углубленно-исторически исследован
сам постмодернизм в тридцатилетней перспективе своего существова-
ния. В новой книге на первый план выдвинуты психологические тео-
рии Жака Лакана и их восприятие теоретиками постмодерна, левый
деконструктивизм, английский постструктурализм, теории
"социального текста" и "культурной критики", феминизм,
"необарочность" современной культуры, новая театральная культура
(и, соответственно, театральность как свойство современного мира), а
также вопрос о "начале и конце" постмодерной эпохи -- проблема ее
исторических границ, ее исчерпанности и открываемых ею новых
перспектив.



Посвящается моей матери

Вместо предисловия: ХИМЕРА ПОСТМОДЕРНА

Существуют ли химеры? Наука не отводит им места даже
среди оживших чудовищ парка юрского периода -- но зато их
охотно могла бы приютить одна из тех фантазийных классифика-
ций, которые так любил разыскивать в архивах исторических
курьезов великий ироник двадцатого века Борхес, подрывавший,
как пишет Фуко, "устойчивость и надежность нашего тысячелет-
него опыта Тождественного и Иного" (41, с. 28). В такой клас-
сификации -- цитирую по ритуальной книге современной мысли,
"Словам и Вещам" Мишеля Фуко, -- Борхес ссылается на
"некую китайскую энциклопедию", где говорится, что "животные
подразделяются на: а) принадлежащих Императору, б) баль-
замированных, в) прирученных, г) молочных поросят, д) сирен,
е) сказочных, ж) бродячих собак, з) включенных в нашу класси-
фикацию, и) буйствующих, как в безумии, к) неисчислимых,
л) нарисованных очень тонкой кисточкой из верблюжьей шерсти,
м) и прочих, н) только что разбивших кувшин, о) издали кажу-
щихся мухами" (там же).
Именно в такой классификации химеры и могут обрести свое
достойное место, и не только как сказочные существа, подарен-
ные нам "буйным, как в безумии" воображением древних греков,
но и как вечно сопровождающие человека причудливые порожде-
ния его фантазии, где реальное и нереальное переплелись на-
столько тесно, что никакой скальпель аналитической мысли не
способен рассечь их на зерна неоспоримой мысли и плевелы до-
сужих вымыслов. Ибо так устроена человеческая мысль (хорошо
этo или дурно, вопрос иной: в рамках данной работы проблема
4 ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
повышенной сослагательности русского менталитета с его посто-
янным стремлением переоценивать реальность прошлого и на-
стоящего с точки зрения предположительного не рассматривает-
ся): любое явление неизбежно сопровождается длинным шлейфом
интерпретаций и окутано туманной аурой исторического коллек-
тивного бессознательного, укорененного в символико-
мифологизирующей природе человеческого сознания. И в этом
смысле химеры были, есть и, очевидно, будут всегда -- и не
только в виде ужасающих своей ненормальностью призраков,
"снов разума", косвенно напоминающих о вытесненных в бессоз-
нательное страхах дня, но и как феномены культуры и цивилиза-
ции, наглядные в своей настойчивой осязательности.
Химера сама по себе, конечно, плод фантазии, но ее скульп-
турное изображение вполне реально. История человечества, пол-
ная религиозных и просто завоевательных войн, к сожалению,
слишком хорошо знает, насколько реальны могут быть последст-
вия, казалось бы, совершенно химерических представлений о пра-
ве на господство в той или иной его форме. И все же без химер,
прочно укорененных в самом способе человеческого мышления,
человечество обходиться не может.
У древних греков "химайра" (ximaipa) была сначала всего
лишь козой, которая затем то ли по злобности характера, то ли от
нестерпимого зуда эллинского воображения превратилась в басно-
словное огнедышащее чудовище с головой льва, туловищем козы
и хвостом дракона. Гомер в мудрой своей простоте культурного
первопроходца описывал ее довольно незамысловато: "Лев голо-
вою, задом дракон и коза серединой" (Илиада, V, 181, перевод
Н. Гнедича). Поскольку под драконом греки понимали змею, то
позднейшие скульпторы превращали конец хвоста в голову змеи,
а на плечи громоздили рогатую голову козы. Самое же впечат-
ляющее описание Химеры дал Гесиод, описывая, как Ехидна,
забеременевшая от Тифона, "разрешилась ... изрыгающей пламя,
Мощной, большой, быстроногой Химерой с тремя головами:
Первою -- огненного льва, ужасного видом. Козьей -- другою,
а третьей -- могучего змея-дракона. Спереди лев, позади же
дракон, а коза в середине; Яркое, жгучее пламя все пасти ее из-
вергали" (Теогония, 319-324). Химера обитала в малоазиатской
Ликии, где и была убита народным героем Коринфа Беллеро-
фонтом. Будучи сестрой не менее примечательных созданий --
двуглавого пса Ортра, девятиголовой Лернейской Гидры и других
устрашающих существ, в основном ставших жертвами героических
деяний Геракла, -- Химера оказалась живучее их всех, живучее

ХИМЕРА ПОСТМОДЕРНА 5
даже и Лернейской Гидры, у который вместо отрубленной головы
вырастали две. Химера как существо, обладающее природой фан-
тазма, имеет, если верить Фрейду, своей основой не материаль-
ную, а психическую реальность, гипотетически принадлежащую
так называемой "первофантазии" -- явлению, выходящему за
рамки индивидуального опыта и наследуемого генетически. Как
писал Фрейд в "Толковании сновидений", "сталкиваясь с бес-
сознательными желаниями в их наиболее четком и истинном вы-
ражении, мы вынуждены будем утверждать, что психическая
реальность -- это особая форма существования, которую нельзя
смешивать с материальной реальностью" (34, с. 552).
Об одной из таких химер я и хотел бы, без какой-либо пре-
тензии на лавры первооткрывателя, поговорить в этой книге. Имя
ее -- постмодернизм. Химеричность постмодерна обусловлена
тем, что в нем, как в сновидении, сосуществует несоединимое:
бессознательное стремление, пусть и в парадоксальной форме, к
целостному и мировоззренчески-эстетическому постижению жиз-
ни, -- и ясное сознание изначальной фрагментарности, принци-
пиально несинтезируемой раздробленности человеческого опыта
конца XX столетия. Противоречивость современной жизни тако-
ва, что не укладывается ни в какие умопостигаемые рамки и по-
неволе порождает, при попытках своего теоретического толкова-
ния, не менее фантасмагорические, чем она сама, объяснительные
концепции. Едва ли не самой влиятельной из таких концеп-
ций-химер и является постмодернизм. Родившись вначале как
феномен искусства и осознав себя сперва как литературное тече-
ние, постмодернизм затем был отождествлен с одним из стили-
стических направлений архитектуры второй половины века, и уже
на рубеже 70-х -- 80-х годов стал восприниматься как наиболее
адекватное духу времени выражение и интеллектуального, и эмо-
ционального восприятия эпохи.
Сходство постмодерна с его греческим прототипом, пожалуй,
нагляднее всего просматривается в его литературной практике,
ибо типовое произведение постмодернизма всегда по своей сути
представляет собой высмеивание, варьирующееся от снисходи-
тельной иронии до желчного трагифарса, трех одинаково непри-
емлемых для него форм эстетического опыта: модернизма, реа-
лизма и массовой культуры; подобно древней химере, постмодерн
грозно рьхчит на растиражированные шаблоны высокого модер-
низма, бодает идею реалистического мимесиса и своим ядовитым
хвостом злобно жалит жанровые штампы развлекательного чтива
и Других форм индустрии развлечений.
6 ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Возникнув как рефлексия на новые явления в сфере искусст-
ва, постмодернизм постепенно превратился в специфическую фи-
лософию культурного сознания современности и в поисках теоре-
тической основы обратился к концепциям постструктурализма.
Становление и развитие постмодернизма с 70-х годов до его со-
временного состояния и составляет предмет настоящей книги. В
этом плане она является продолжением моего предыдущего ис-
следования " Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодер-
низм" (М.: Интрада. 1996), если не просто вторым его томом. В
новой книге я рассматриваю именно постмодернизм в тридцати-
летней перспективе его существования, а весь тот концептуальный
материал, который послужил для него основой (в том числе пост-
структурализм и деконструктивизм), рассматривается не как в
себе самоценный, что имело место в первой книге, а с точки зре-
ния его влияния на облик постмодерна. Это привело и к измене-
нию общей концептуальной канвы книги: на первый план выдви-
нуты проблема хронологии постмодерна, психологические теории
Жака Лакана и их восприятие теоретиками постмодерна, феноме-
ны левого деконструктивизма, английского постструктурализма,
феминизма, "необарокко", театральной культуры (и, соответст-
венно, "театральности" современной культуры как ее отличитель-
ного свойства).
Первый раздел во многом носит вводный характер: в нем
дается краткая характеристика основных общетеоретических ком-
понентов и этапов вызревания постмодерна в рамках методологи-
ческих предпосылок постструктурализма.
Во втором разделе рассматривается один из самых спорных
вопросов истории постмодернизма -- вопрос о размежевании его
постструктуралистской основы со структурализмом, осложненный
тем, что, несмотря на весь негативный пафос по отношению к
своему предшественнику, постмодернизм обязан ему не только
происхождением, но и многими общими методологическими уста-
новками.
С третьего раздела начинается вторая глава книги, где гово-
рится об усвоении и переосмыслении постмодернизмом различных
версий деконструктивистской практики. Открывается вторая глава
анализом концепций Жака Лакана и их восприятия постмодерной
мыслью. Лакановская концепция языкового сознания оформилась
впоследствии в самый, пожалуй, характерный постулат постмо-
дернистской теории -- в постулат о нарративности, повествова-
тельности человеческого сознания -- одну из самых модных, если
не навязчивых фантасциентем современной культурологии.
ХИМЕРА ПОСТМОДЕРНА 7
Четвертый и пятый разделы посвящены американскому ле-
вому деконструктивизму, английскому постструктурализму и фе-
минизму. Первые два в значительной степени предопределяли
теоретические пристрастия 80-х годов в сфере гуманитарных на-
ук; что же касается феминизма, то он по-прежнему остается од-
ним из наиболее влиятельных факторов интеллектуальной жизни
современного западного общества и как крупномасштабное явле-
ние социально-культурного порядка выходит далеко за пределы
своих постструктуралистских и постмодернистских аспектов. В
целом эти главы заполняют ту лакуну предыдущей книги, где об
этих направлениях было лишь только заявлено (27, с. 195-197).
В трех разделах последней главы я пытаюсь охарактеризо-
вать облик постмодерной культуры так, как она существовала в
течение последнего десятилетия и существует на настоящий мо-
мент; я рассматриваю ее в ракурсах, которые представляются мне
наиболее значимыми: речь пойдет о ее двусмысленных отношени-
ях отталкивания-притяжения с массовой культурой и о тех ее осо-
бых чертах, которые охватываются понятиями "необарокко" и
"театральность ".
Культурное сознание любой эпохи, принимаемое большинст-
вом современников как нечто само собой разумеющееся, тем не
менее никогда не дается им в виде абсолютно ясной для них са-
мих и непротиворечивой системы идей. Но вряд ли оно дается в
полной ясности и тем, кто усомнился в его очевидности, -- фило-
софам и культурологам, "критикам" собственной современности:
пытаясь объяснить механизмы функционирования современного
им культурного бессознательного, они лишь дополняют новыми
красками миф своей эпохи -- ту совокупность представлений,
которая кажется очевидной, но не дает прояснить свои основы.
Так, руками ученых, эпоха создает миф собственного самообъяс-
нения -- и чем призрачнее, химеричнее эпоха, тем фантастичнее
этот миф. Едва ли не самому причудливому из таких научных
мифов, за тридцать лет существования уже не раз удивлявшему
капризами своей эволюционной траектории, и посвящена данная
работа.
ГЛАВА I. РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ


"Он приходит сверху". Пауль Клее
К ВОПРОСУ ОБ ИСТОКАХ

В настоящем исследовании предпринята попытка проследить
процесс возникновения того странного смешения литературы, кри-
тики и философии, которое столь характерно для
"постмодернистской чувствительности" конца XX в., когда писа-
тели на страницах своих произведений рассуждают о теории его
возникновения, а теоретики литературы и философы утверждают,
что только беллетристическими, художественными средствами
способны достичь своих специфически научных целей. Собствен-
но, главным и основным предметом исследования и является этот
феномен проникновения во все сферы гуманитарной мысли (и
даже научно-естественной) от философии и психологии до науч-
но-критической деятельности чисто художественного способа
мышления, когда любой научный анализ начинает оформляться по
законам художественного творчества, как "нарратив", т. е. рас-
сказ со всеми его свойствами и признаками беллетризированного
повествования.
Как и в предыдущей книге, здесь обосновывается существо-
вание единого комплекса представлений -- постмодернизма, де-
конструктивизма и постструктурализма. Этот комплекс представ-
ляет собой влиятельное интердисциплинарное по своему характеру
идейное течение в современной культурной жизни Запада, про-
явившееся в различных сферах Гуманитарного знания и связанное
определенным единством философских и общетеоретических
предпосылок и методологии анализа. Теоретической основой
этого комплекса являются концепции, разработанные главным
образом в рамках французского постструктурализма такими его
представителями, как Ж. Лакан, Ж. Деррида, М. Фуко,
М.-Ф. Лиотар и др. Привлечение постструктуралистами для де-
монстрации своих положений и постулатов прежде всего литера-
турного материала обусловило значительную популярность их
10
ГЛАВА I
идей среди литературоведов и породило феномен деконструкти-
визма, который в узком смысле этого термина является теорией
литературы и специфической практикой анализа художественных
произведений, основанных на общетеоретических концепциях
постструктурализма.



Национальные различия в терминологии
Однако, несмотря на почти тридцатилетнее существование
постструктурализма и двадцатилетнее -- деконструктивизма,
в современной западной специ-
альной литературе наблюдается существенный разнобой в содер-
жательной характеристике этих терминов, которые очень часто
употребляются как синонимы. Так, в США, где деконструкти-
визм впервые оформился как особая школа в литературоведении,
резко противопоставившая себя остальным литератур-
но-критическим направлениям (в лице так называемой Йельской
школы деконструктивизма), большинство исследователей предпо-
читают применять термин "деконструктивизм", даже когда речь
идет о явно общетеоретических постструктуралистских предпо-
сылках литературоведческих деконструктивистских концепций. В
Великобритании, наоборот, сторонники этой новой теоретической
парадигмы за редким исключением называют себя постструктура-
листами, а в ФРГ иногда употребляют термин "неострук-
турализм".
Тем не менее основания для отождествления постструктура-
лизма и деконструктивизма вполне реальны, поскольку
"герменевтический" и "левый" американский деконструктивизм
по своим общеметодологическим ориентациям гораздо ближе
постструктуралистским установкам и постоянно выходит за пре-
делы чисто литературоведческой проблематики.
Несколько позднее, на рубеже 70 -- 80-х годов, выявились
общемировоззренченские и методологические параллели, а затем и
генетическое родство также и между постструктурализмом и по-
стмодернизмом. Оформившись первоначально как теория искус-
ства и литературы, пытавшаяся освоить опыт различных неоа-
вангардистских течений за весь период после второй мировой
войны и свести их к единому идейно-эстетическому знаменателю,
постмодернизм со второй половины 80-х годов стал осмысляться
как явление, тождественное постструктурализму (или, по крайней
мере, как наиболее адекватно описываемое теориями постструкту-
рализма), вплоть до того, что в новейших исследованиях
М. Сарупа, С. Сулейман, В. Вельша и др. (261, 271, 246)
11
РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ
постструктурализм и постмодернизм характеризуются практически
как синонимические понятия.



Постмодернизм как межнациональный синтез
Необходимо различать пост-
модернизм как художественное
течение в литературе (а также
других видах искусства) и по-
стмодернизм как теоретическую
рефлексию на это явление, т. е.
как специфическую искусствоведческую методологию, позволяю-
щую говорить о существовании особой критической школы или
направления и в этом смысле отождествляемую с постструктура-
лизмом. Постмодернистская критика только тогда и обрела свое
место среди других ныне существующих школ, когда вышла за
пределы выявления и фиксации специфических признаков литера-
турного направления постмодернизма и стала применять вырабо-
танную ей методику разбора и оценки постмодернистских текстов
к художественным произведениям самых различных эпох.
Вся история этого влиятельного комплекса представлений
(постструктурализма, деконструктивизма, постмодернизма) свиде-
тельствует о том, что он является результатом активного творче-
ского взаимодействия различных культурных традиций. Так, пе-
реработанное во французском структурализме теоретическое на-
следие русского формализма, пражского структурализма и новей-
ших по тем временам достижений структурной лингвистики и
семиотики было затем переосмыслено в постструктуралистской
доктрине в середине 60-х -- начале 70-х годов в работах
Ж. Дерриды, М. Фуко, Р. Барта, Ю. Кристевой, Ж. Делеза,
Ф. Гваттари и Р. Жирара. Возникновение постструктурализма
как определенного комплекса идей и представлений мировоззрен-
ческого порядка, а затем и соответствующих ему теорий искусства
и литературы было связано с кризисом структурализма и актив-
ной критикой феноменологических и формалистических концеп-
ций. К тому же времени относится и появление во Франции пер-
вых опытов по деконструктивистской критике, самым примеча-
тельным из которых явился "S/Z" (1970) Ролана Барта (11).
Если первоначально постструктурализм рассматривался как
чисто французское явление, поскольку для обоснования своей
сущности и специфики опирался почти исключительно на матери-
ал французской национальной культуры, то к концу 70-х годов
он превратился в факт общемирового (в рамках всей западной
культуры) значения, породив феномен американского деконструк-
12
ГЛАВА I
тивизма, укорененного прежде всего в своеобразии национальных
традиций духовно-эстетической жизни США.
В свою очередь, происходивший в США и Западной Евро-
пе, но уже в сфере деконструктивистских представлений, пере-
смотр практически всего западного послевоенного искусства (и
определение его как искусства постмодернизма) был осмыслен
прежде всего во Франции в работах Ж.-Ф. Лиотара и лишь по-
сле этого получил окончательное оформление в трудах американ-
ских исследователей И. Хассана и М. Заварзаде. На основе
обобщений этих ученых и произошло становление специфической
философии постмодернизма, исходящей из убеждения в существо-
вании единого постструктуралистско-постмодернистского комплек-
са представлений и установок (в трудах В. Вельша,
Ж. Бодрийара, Ф. Джеймсона и др.).
Это было вызвано также и тем обстоятельством