та ничего не имели против прогулки к замку. Это
было одно из их излюбленных убежищ. В мрачных залах хорошо было играть в
прятки, но еще интереснее защищать крепость от штурмующего врага.
  Дядя Эйнар быстро шел вверх по извилистой тропинке. Калле, Андерс и
Ева-Лотта вприпрыжку поспевали за ним. Время от времени они украдкой
переглядывались и многозначительно подмигивали друг другу.
  - Я бы ему дал ведерко и лопатку, пусть сидит себе где-нибудь да играет
сам,- прошептал Андерс.
  - Так он и согласился! - возразил Калле.- Нет уж, если взрослым приспичит
играть с детьми, их ничто не удержит, так и запомни.
  - Им обязательно подай какое-нибудь развлечение, вот в чем дело,-
определила Ева-Лотта.- Но он как-никак мамин двоюродный брат, так что
придется с ним поиграть, а то еще раскапризничается. Ева-Лотта довольно
прыснула.
  - А вдруг у него длинный отпуск? Это ж с ума сойдешь! - сказал Андерс.
  - Ничего, он должен скоро за границу уехать,- утешила его Ева-Лотта.- Ты
же слышал, он сам сказал, что в этой стране ему не жизнь.
  - По мне пусть едет, я не заплачу,- заметил Калле.
  Вокруг развалин цвели густые заросли шиповника. Гудели шмели. В жарком
воздухе дрожало марево, но в замке было прохладно. Дядя Эйнар огляделся с
довольным видом.
  - Жалко, что нельзя пройти в подземелье,- сказал Андерс.
  - Почему нельзя?- поинтересовался дядя Эйнар.
  - Там теперь толстенная дверь, и она заперта,- объяснил Калле.- Внизу,
должно быть, много всяких переходов и закоулков и очень сыро, вот они и не
хотят, чтобы кто-нибудь туда ходил. А ключ, кажется, у бургомистра.
  - Там уже сколько людей падали и ноги себе ломали,- добавил Андерс.- А
один ребенок чуть не заблудился. С тех пор туда никого и не пускают. А
жалко: как было бы здорово!
  - Вам правда хочется туда пойти?- спросил дядя Эйнар.- А то я, пожалуй,
могу вам это устроить.
  - Ой, а как?- удивилась Ева-Лотта.
  - А вот так,- ответил дядя Эйнар.
  Он вынул из кармана какую-то штучку, немного повозился с замком, и дверь
со скрипом отворилась. Пораженные дети смотрели то на дядю Эйнара, то на
дверь. Чистое колдовство!
  - Как же это? Можно мне посмотреть?- Калле сгорал от нетерпения.
  Дядя Эйнар показал маленький металлический предмет.
  - Это... это отмычка?- спросил Калле.
  - Она самая,- ответил дядя Эйнар.
  Калле был на седьмом небе. Он так много читал об отмычках и никогда ни
одной не видел.
  - Можно мне ее подержать?- попросил он.
  Калле благоговейно взял отмычку, потрясенный величием момента. Но тут же
насторожился: в книгах с отмычками ходили главным образом всякие
подозрительные личности. Этот вопрос требовал выяснения.
  - А почему у вас отмычка?- спросил он.
  - Потому что я не люблю запертых дверей,- сухо ответил дядя Эйнар.
  - Ну, пойдемте же вниз,- позвала Ева-Лотта.- Есть вещи поинтереснее ваших
отмычек,- добавила она, словно всю жизнь только и делала, что открывала
замки отмычками.
  Андерс уже спускался по полуразрушенной лестнице в подземелье. Его карие
глаза горели жаждой приключений. До чего здорово! Подумаешь, какая-то
отмычка... Вот старинные темницы - это да! Казалось, стоит только
прислушаться, и услышишь звон цепей, которыми были скованы несчастные
узники сотни лет назад.
  - Надеюсь, тут нет привидений,- заметила Ева-Лотта, спускаясь по лестнице
и робко озираясь по сторонам.
  - Кто его знает,- сказал дядя Эйнар.- А вдруг выскочит старое замшелое
привидение да как тебя ущипнет! Воттак1
  - Ай!- закричала Ева-Лотта.- Перестаньте щипаться! Ну вот, теперь будет
синяк, уж я знаю.
  Она возмущенно растирала себе руку. Калле и Андерс шныряли вокруг, как
две ищейки.
  - Вот если бы можно было остаться тут сколько хочешь,- мечтательно
произнес Андерс,- и начертить план всего подземелья, а потом устроить здесь
тайник.
  Он заглянул в темные переходы, разветвлявшиеся в разные стороны.
  - Здесь можно искать человека две недели, и все без толку. Самое
подходящее место, если ты натворил что-нибудь и хочешь спрятаться.
  - Ты так думаешь?- спросил дядя Эйнар.
  Калле ходил и вынюхивал что-то, чуть не тычась носом в землю.
  - Послушай, что это ты делаешь?- удивился дядя Эйнар.
  Калле слегка покраснел.
  - Я хотел посмотреть, может, остались какие-нибудь следы после тех
бедняг, которые сидели здесь в тюрьме.
  - Чудак ты, здесь же с тех пор перебывала масса народу,- сказала
Ева-Лотта.
  - Дядя Эйнар, наверное, не знает, что Калле у нас - сыщик?- в голосе
Андерса прозвучал оттенок насмешки и превосходства.
  - Да что ты говоришь? А я и не знал!
  - Да, и притом один из лучших на сегодняшний день.
  Калле мрачно посмотрел на Андерса.
  - Никакой я не лучший,- сказал он.- Просто мне нравится думать про всякие
такие вещи. Ну, про бандитов там, как их ловят... Что ж тут плохого?
  - Абсолютно ничего, мой мальчик! Желаю тебе поскорее изловить целую шайку
преступников. Знай себе вяжи в пачки и отправляй в полицию!
  Дядя Эйнар загоготал. Калле возмутился, но виду не показал. Никто не
принимает его всерьез...
  - Не забивай себе голову,- сказал Андерс.- Самое большое преступление,
какое совершилось в этом городе, это когда Хромой фредрик в воскресный день
стащил из ризницы кружку с пожертвованиями. Да и то он ее тут же вернул,
как только протрезвился.
  - А теперь он субботу и воскресенье всегда проводит в кутузке, так что
кружка в безопасности,- со смехом подхватила Ева-Лотта.
  - Не то Калле устроил бы засаду и схватил его на месте преступления! - не
унимался Андерс.- Был бы хоть один жулик на твоем счету.
  - Ну ладно, не будем обижать господина знаменитого сыщика,- вмешался дядя
Зйнар.- Вот увидите, в один прекрасный день он еще себя покажет - засадит
за решетку кого-нибудь, кто стянет шоколадку в магазине его папы.
  Калле так и кипел. Он еще мог допустить, чтобы над ним подшучивали Андерс
и Ева-Лотта, но уж никто другой, и меньше всего этот зубоскал, дядя Эйнар.
  - Да, милый Калле,- сказал дядя Эйнар,- ты далеко пойдешь, если тебя не
остановят! Э, нет, это ты брось!
  Последнее относилось к Андерсу, который, достав огрызок карандаша,
приготовился расписаться на каменной стене.
  - А почему нет?- спросила Ева-Лотта.- Давайте распишемся и число
поставим! Может, мы придем сюда еще раз, когда станем совсем-совсем старые,
лет по двадцати пяти, и найдем наши имена! Вот здорово будет!
  - Да, это напомнит нам об ушедшей молодости,- важно согласился Андерс.
  - Ладно, делайте что хотите,- сказал дядя Эйнар. Калле немного дулся и
сначала не хотел писать вместе со всеми, но потом передумал, и скоро на
стене выстроились в ряд имена: Ева-Лотта Лисандер, Андерс Бенгтссон, Калле
Блюмквист.
  - Дядя Эйнар, а вы разве не будете писать?- спросила Ева-Лотта.
  - Нет уж, я лучше воздержусь. Кстати, здесь холодно и сыро, а это совсем
не полезно для моих старых костей.
  Пошли-ка опять на солнышко!.. И вот еще что,- продолжал дядя Эйнар, когда
дверь за ними захлопнулась,- мы здесь не были, понятно? Чтоб не болтать!
  - Как так - никому не говорить?! - возмутилась Ева-Лотта.
  - Ни в коем случае, прелестная сеньора! Это государственная тайна,-
заявил дядя Эйнар.- И не вздумай забыть об этом, а то я опять тебя ущипну!
  - Попробуйте только!- сказала Ева-Лотта.
  Солнце ослепило их, когда они вышли из-под темных сводов старого замка,
жара казалась почти невыносимой.
  - А что, если я попробую завоевать ваше расположение с помощью пирожных и
лимонада?- осведомился дядя Эйнар.
  Ева-Лотта милостиво кивнула.
  - У вас иногда бывают дельные мысли!
  Они уселись в открытом кафе за столик возле перил, над самой. рекой.
Отсюда можно было бросать крошки прожорливым окунькам, которые мгновенно
собирались со всех сторон и от жадности чуть не выскакивали из воды.
Высокие липы давали приятную тень, и, когда дядя Эйнар заказал целое блюдо
пирожных и три стакана лимонаду, даже Калле начал находить его присутствие
в городе почти терпимым.
  Дядя Эйнар покачался на стуле, бросил окунькам несколько крошек,
побарабанил пальцами по столу, немного посвистел и наконец сказал:
  - Ешьте сколько влезет, только поскорее! Мы не можем здесь сидеть весь
день.
  "Чудной он какой-то,- подумал Калле.- Непоседливый, все куда-то
торопится".
  Он все больше и больше убеждался в том, что дядя Эйнар беспокойная
натура. Сам Калле готов был сидеть здесь сколько угодно, наслаждаясь
пирожными, игрой веселых окуньков, солнцем и музыкой. Он не понимал, как
можно спешить уйти отсюда.
  Дядя Эйнар посмотрел на часы.
  - Стокгольмские газеты, наверное, уже пришли,- оживился он.- Слушай,
Калле, ты молодой и шустрый, сбегай-ка купи мне газету!
  "Ну конечно, обязательно я должен бежать!" - подумал Калле.
  - Андерс гораздо моложе и шустрее меня,- сказал он.
  - Правда?
  - Да, он родился на пять дней позже, хотя, конечно, он не такой
воспитанный,- сказал Калле и поймал крону, брошенную ему дядей Эйнаром.
  "Но уж во всяком случае я сначала просмотрю газету сам,- решил он, отходя
от киоска.- Хоть заголовки и картинки".

  Так... Обычная картина. Сначала ужасно много про атомную бомбу, потом
сплошная политика (это никто читать не станет), потом "Автобус врезался в
поезд", "Грубое нападение на пожилого мужчину", "Бодливая корова сеет
панику", "Крупная кража драгоценностей..." и "Почему растут налоги".
  "Ничего особенного",- заключил Калле.
  Но дядя Эйнар жадно схватил газету. Торопливо просмотрев ее, он отыскал
"Последние новости" и настолько углубился в какое-то сообщение, что даже не
слышал, как Ева-Лотта спросила, можно ли ей взять еще пирожное.
  "Чем это он так здорово увлекся?"- подумал Калле. Его так и подмывало
заглянуть через плечо дяди Эйнара, но он не был уверен, что тому это
понравится.
  По-видимому, дядю Эйнара интересовала только одна заметка, так как он
вскоре бросил газету и не взял ее с собой, когда они сразу после этого ушли
из кафе. На Большой улице дежурил полицейский Бьорк.
  - Привет! - крикнула Ева-Лотта.
  - Здравствуй,- ответил Бьорк и отдал честь.- Ты еше ниоткуда не свалилась
и не сломала себе шею?
  - Пока нет. Но завтра я собираюсь лезть на вышку в городском саду, так
что кто знает! Если, конечно, полицейский Бьорк не придет и не снимет меня
с вышки.
  - Придется прийти,- сказал Бьорк и опять отдал честь.
  Дядя Эйнар дернул Еву-Лотту за ухо.
  - Вот как, ты водишь дружбу с полицией?
  - Ой, не надо! - вскрикнула Ева-Лотта.- А разве он не жутко до чего
красивый?
  - Кто? Я?- спросил дядя Эйнар.
  - Да нет же, Бьорк, разумеется.
  Около скобяной лавки дядя Эйнар остановился.
  - Ну пока, ребята,- сказал он.- Мне надо сюда на минутку.
  - Наконец-то!- облегченно вздохнула Ева-Лотта, когда он исчез.
  - Да уж! Хоть он и угощает пирожными, а все-таки
при нем все как-то не так,- согласился Андерс.
  Потом Андерс и Ева-Лотта, стоя на мосту, соревновались, кто дальше
плюнет. Калле в состязании не участвовал. Ему вдруг пришло в голову
проследить, что же дядя Эйнар купит в скобяной лавке. "Азбука сыскного
дела",- сказал он себе. Ведь о человеке можно узнать довольно много уже по
тому, что он покупает в скобяных лавках.
  "Если дядя Эйнар выберет электрический утюг,- соображал Калле,- значит,
он хозяйственная натура, а если купит санки, тогда... тогда он не в своем
уме! Ибо какая польза человеку от санок летом, когда снег только на
картинке увидишь! Но я готов биться об заклад, что он пошел в лавку не за
санями!"
  Калле остановился у витрины и заглянул внутрь. Дядя Эйнар стоял у
прилавка. Продавец как раз показывал ему что-то. Калле заслонил рукой глаза
от солнца, чтобы лучше видеть. Ах, вот оно что - карманный фонарик!
  Калле думал так, что лоб трещал. Зачем, зачем дяде Эйнару карманный
фонарик? Посреди лета, когда ночью почти так же светло, как днем! Сначала
отмычка, потом карманный фонарик! Разве все это не в высшей степени
подозрительно? "Итак, дядя Эйнар в высшей степени подозрительная особа",-
заключил Калле. Но Калле Блюмквист не из тех, кто позволит всяким
подозрительным личностям шляться тут бесконтрольно. Отныне дядя Эйнар будет
находиться под особым наблюдением Калле Блюмквиста!
  Вдруг он вспомнил про газету. Если подозрительная личность усиленно
интересуется чем-то в газете, это тоже подозрительно и требует выяснения.
Азбука сыскного дела!
  Он помчался обратно в кафе. Газета лежала на столе. Калле взял ее и сунул
за пазуху. Лучше ее приберечь! Даже если сейчас невозможно дознаться, что
же читал с таким интересом дядя Эйнар, то в дальнейшем эта газета может
пригодиться.
  И знаменитый сыщик Блюмквист отправился домой и полил клубнику, очень
довольный собой.

                                     3

  - Надо что-то придумать,- сказал Андерс.- Не можем ведь мы так вот
болтаться без дела все лето. Что бы это изобрести?
  Он запустил руку в свою густую черную шевелюру и принялся усиленно
думать.
  - Пять эре за хорошую идею,- объявила Ева-Лотта.
  - Цирк,- неуверенно произнес Калле.- мы устроим цирк?
  Ева-Лотта спрыгнула с качелей.
  - Пятак твой! Давайте сразу и начнем!
  - А где?- спросил Андерс.
  - Да в нашем саду,- решила Ева-Лотта.- Где же еще?
  Сад булочника и вправду годился для всего на свете, так почему же не
устроить в нем цирк?
  Перед домом Лисандеров красовались роскошные клумбы и расчищенные
дорожки. Зато позади дома, где сад постепенно спускался к реке, он рос сам
по себе. Это было незаменимое место для всевозможных игр. Ровная площадка,
поросшая короткой травой, отлично подходила и для футбола, и для крокета, и
для всяких спортивных упражнений. Здесь же поблизости находилась пекарня.
Над этой частью сада постоянно носился волшебный запах свежеиспеченного
хлеба, удивительно приятно смешанный с ароматом сирени. И если терпеливо и
настойчиво крутиться около пекарни, то можно дождаться, пока папа ЕвыЛотты
высунет в окно голову, увенчанную белым колпаком, и спросит, не хочет ли
кто свежую булочку или крендель.
  А поближе к реке росли два старых вяза, словно созданных для того, чтобы
на них лазить. Можно было без особого труда забраться на самую макушку,
откуда открывался отличный вид на весь город. Вот речка серебряной лентой
вьется между старыми домами, вон сады и маленькая деревянная часовенка, а
там вдали, на холме,- развалины замка...
  Речка служила естественной границей сада булочника. Над самой водой
простирала свои ветви корявая ветла, с которой очень удобно было удить
рыбу. Друзья часто сидели здесь, и Ева-Лотта, разумеется, захватывала самое
лучшее место.
  - Цирк должен быть возле пекарни,- сказала ЕваЛотта.- У задней стены.
  Калле и Андерс одобрительно кивнули.
  - Найдем брезенты, отгородим площадку, поставим на ней скамейки для
зрителей, и можно начинать! - выпалил Андерс.
  - А может быть, все-таки приготовить несколько номеров?- насмешливо
заметил Калле.- Тебе-то, конечно, кажется, что, ты только выйдешь, как все
зрители помрут со смеху! Такому шуту и готовиться не надо! Но ведь в
настоящую программу надо включить акробатику и еще что-нибудь.
  - Я буду наездницей! - воскликнула Ева-Лотта.- Возьму нашу лошадь,
которая хлеб возит. Красота! И она послала воздушный поцелуй воображаемой
публике.
  - Высшая школа верховой езды, наездница Ева-Шарлотта! Представляете?-
сказала она.
  Калле и Андерс смотрели на нее с обожанием. Еще бы, конечно, они
представляли! И цирковые артисты со всем пылом и рвением взялись за работу.
  Трудно было придумать лучшее место, чем то, которое предложила Ева-Лотта.
Южная стена пекарни вполне подходила как фон для цирковых номеров, а
размеры твердой травянистой площадки позволяли разместить и зрителей, и
арену. Недоставало только брезента, который служил бы занавесом.
  Хуже обстояло дело с артистическими уборными. Но находчивая Ева-Лотта
быстро нашла выход. Над пекарней тянулся чердак; большой люк под самой
крышей позволял подавать туда вещи прямо со двора.
  - А раз можно туда подавать, значит можно и оттуда выгружать,- сказала
Ева-Лотта.- Вот мы и будем выгружаться. Привяжем веревку наверху и будем
съезжать по ней, когда подойдет очередь выступать. А когда номер кончится,
убежим тихонечко, чтобы зрители не заметили, вернемся по внутренней
лестнице на чердак и будем ждать следующего выхода. Это же страшно
оригинально, разве нет?
  - Да, страшно оригинально,- согласился Андерс.- А если ты еще и лошадь
сумеешь уговорить съезжать по веревке, тогда уж будет просто жутко до чего
оригинально. Но это, пожалуй, потруднее. Она хоть и укрощенная и послушная,
но есть же в конце концов и для лошади предел!
  Об этом Ева-Лотта не подумала. Так или иначе, она не собиралась совсем
отказываться от своей блестящей идеи.
  - Когда будет мой выход, один из вас станет конюхом, проведет лошадь
через зрительный зал на арену и поставит ее под чердачным люком. А потом -
хлоп! - я съеду ей прямо на спину.
  Подготовка развернулась полным ходом. Калле одолжил брезенты у папы.
Андерс съездил на велосипеде за город, на дровяной склад и купил там мешок
опилок, чтобы посыпать арену. Затем привязали веревку на чердаке, и трое
артистов принялись съезжать вниз. Они так усердно упражнялись, что чуть не
позабыли обо всем остальном. В самый разгар вдруг появился дядя Эйнар.
  - Как это он целых полдня пробыл один?- шепнула Ева-Лотта мальчикам.
  - А ну-ка, кто сбегает с письмом на почту?- крикнул дядя Эйнар.
  Ребята посмотрели друг на друга. Ни у кого не было особой охоты. Но тут в
Калле заговорило чувство долга. Дядя Эйнар - личность подозрительная, а
переписка подозрительных личностей требует контроля.
  - Я сбегаю! - крикнул он.
  Ева-Лотта и Андерс были приятно удивлены. Калле схратил письмо и
помчался. Скрывшись из виду, он тотчас взглянул на адрес.
  На конверте стояло: "Лола Хелльберг, Стокгольм, до востребования".
  "До востребования" означало, что адресат сам должен получить письмо на
почтамте, это Калле знал.
  "Подозрительно,- подумал Калле.- Почему он не пишет ей прямо на дом?"
  Он достал свою записную книжку и раскрыл ее. В верхней части страницы
стояло: "Список подозрительных лиц". Раньше этот список охватывал немалое
количество "лиц", но потом Калле скрепя сердце вынужден был повычеркивать
их одного за другим. Ему так и не удалось ни одного из них уличить в
чем-либо преступном.
  Теперь в списке числился всего один человек - дядя Эйнар. Его имя было
подчеркнуто красным, а ниже аккуратно перечислялись приметы. За приметами
следовал раздел: "Особо подозрительные обстоятельства", где значилось:
"Имеет отмычку и карманный фонарик". У Калле, разумеется, тоже был
карманный фонарик, но это же совсем другое дело!
  Выудив из кармана огрызок карандаша, Калле прислонился к забору и внес
следующее добавление: "Ведет переписку с Лолой Хелльберг, Стокгольм, до
востребования". Затем он добежал до ближайшего почтового ящика и через
минуту уже вернулся в "Калоттан"- так по зрелом размышлении решено было
назвать новый цирк.
  - А что это значит?- спросил дядя Эйнар.
  - Неужели непонятно?- "Ка" - Калле, "Лотт" - Ева-Лотта. "АН" - Андерс,-
ответила Ева-Лотта.- Кстати, вам нельзя смотреть, как мы репетируем.
  - Очень жестоко с вашей стороны. Что же я буду целый день делать?
  - Пойдите рыбку поудите,- предложила Ева-Лотта.
  - Ты что, хочешь, чтобы у меня сделался нервный припадок?
  "Чрезвычайно беспокойная натура",- подумал Калле. Но Ева-Лотта была
неумолима. Она безжалостно выпроводила дядю Эйнара, и репетиции цирка
"Калоттан" продолжались полным ходом. Андерса, как самого сильного и
ловкого, выбрали директором цирка.
  - Но и я тоже хочу немножко распоряжаться,- объявила Ева-Лотта.
  - Ну уж нет. Раз я директор, значит все.
  Директор Андерс твердо решил создать действительно хорошую акробатическую
труппу и заставил Калле и ЕвуЛотту тренироваться несколько часов подряд.
  - Ну вот,- удовлетворенно сказал он под конец.
  Ева-Лотта, одетая в голубой спортивный костюм, с гордой улыбкой
выпрямилась. Она стояла одной ногой на плече Андерса, а друго