что ребятам опротивел шоколад и они даже не притронулись к этой плитке!
  Покушение не удалось сохранить в тайне от Евы-Лотты. Все газеты писали о
нем. Кроме того, комиссар счел своим долгом предупредить ее. Конечно, после
настойчивых обращений во всех газетах поток подарков и лакомств совершенно
прекратился, но Еве-Лотте все же лучше быть настороже. Человек, дошедший до
крайности, мог найти и другой способ причинить ей зло. И, хотя комиссар
опасался, что бедная девочка может опять заболеть от потрясения, когда
узнает страшную правду, он все же пришел в дом булочника и серьезно
поговорил с ней.
  Но он ошибся в своих предположениях. Ева-Лотта нисколько не заболела. Она
рассердилась, и притом не на шутку.
  - Беппо же мог умереть! - кричала она,- ни за что ни про что чуть не
погубить несчастную собаку, которая никому не делала зла!
  В глазах Евы-Лотты это было ни с чем не сравнимое злодеяние.
  Впрочем, природная беззаботность помогала ей забывать страшное. Через
несколько дней она опять была весела. Она забыла, что на свете есть
нехорошие люди, и знала только, что сейчас летние каникулы и жизнь чудесна.
  Да, но до начала занятий осталась всего только однаединственная неделя!
Все рыцари Белой и Алой розы считали, что эту короткую неделю надо
использовать для чего-нибудь поинтереснее, чем печальные размышления о
случившемся. Все равно ничего не изменишь!
  Беппо совсем поправился, и Сикстен, сидевший около него как пришпиленный,
снова был охвачен жаждой деятельности.
  Он опять созвал под знамена свои войска. Они собрались в гараже и
принялись плести интриги. Ибо час мщения пробил, и Алые собирались
рассчитаться с Белыми розами за Мумрика в глобусе и за другие безобразия.
  То, что Андерс нечаянно отравил Беппо, сюда не причислялось. Сикстен от
всего сердца простил его, и к тому же Андерс самым трогательным образом
ухаживал за Беппо во время его болезни.
  Белая и Алая розы начали свои войны еще задолго до появления Мумрика. И,
хотя Мумрик со всеми приписываемыми ему магическими свойствами был
идеальным поводом для войны, существовали еще и другие сокровища, которые
можно было отвоевывать у противника. Например, Белая роза овладела жестяной
коробкой, битком набитой тайными бумагами. Андерс считал, что коробку эту
можно без особого риска хранить в комоде на чердаке. В обычное время,
возможно, это было и так, но сейчас, когда Мумрик находился в служебной
командировке, Сикстен пришел к выводу, что коробка Белой розы - отличная
драгоценность и ее стоит похитить, даже если придется бороться до
последнего человека. Бенка и Йонте, конечно, тут же согласились. Трудно
себе представить двоих ребят, которые больше были бы преисполнены решимости
бороться до последнего человека.
  После того как героическое решение было подкреплено страшными клятвами в
гараже, Сикстен однажды вечером тихо и спокойно пошел в штаб Белых роз и
взял коробку. Однако ожидаемого вопля со стороны Белых роз не последовало -
по той простой причине, что они ничего не заметили. Наконец терпение
Сикстена истощилось, и он послал Бенку с высочайшим письмом к Белым розам,
чтобы они очнулись и поняли, что произошло. Письмо было следующего
содержания:

  Где же тайная коробка Белой розы,
  Где же ее тайные бумаги?
  Там, где кончаются Прерии, стоит дом,
  В том доме есть комната,
  В той комнате есть угол,
  В том углу есть бумага,
  На бумаге - карта,
  На карте... вот именно!
  О белые мокрицы, бегите,
  В том доме поищите!

  - Не пойду я туда ни за что на свете,- сначала сказала Ева-Лотта.
  Но, поразмыслив, решила, что не может же она на всю жизнь отказаться от
Прерий: ведь другого такого места для игр не сыскать! Весной и осенью,
летом и зимой Прерии оставались одинаково заманчивыми, таящими множество
всяких возможностей. Если навсегда отказаться от Прерий, так уж лучше идти
в монастырь.
  - Я пойду с вами,- объявила она после короткой внутренней борьбы.- Лучше
с этим сразу покончить, а то я всю жизнь буду трусить.
  На следующее утро Белые розы поднялись ни свет ни заря, чтобы враги не
застали их врасплох во время поисков. На всякий случай Ева-Лотта не сказала
дома, куда она отправляется. Она на цыпочках вышла через садовую калитку и
присоединилась к ожидавшим ее Андерсу и Калле.
  Прерии оказались вовсе не такими страшными, как думала Ева-Лотта. Здесь
было мирно и тихо, как всегда. В воздухе с веселым свистом носились
ласточки - чего же гут бояться? Усадьба выглядела почти приветливо. Она уже
не производила впечатления заброшенной и необитаемой - просто люди еще не
совсем проснулись. Скоро они распахнут окна, шторы затрепещут от утреннего
ветерка, комнаты наполнятся оживленными голосами, а из кухни послышится
приятный звон посуды, предвещающий заэтрак. Действительно, бояться
абсолютно нечего.
  Но, когда друзья вошли в дом, они все-таки почувстювали, что это мертвый
дом. В углах паутина, обои позваны, окна разбиты... И никаких других
голосов, кроме их собственных, разумеется, не слышно.
  "Белые мокрицы, бегите, в том доме поищите!" - так обратился к ним Алый
вождь, и они старались изо всех сил. Искать пришлось долго - дом был
большой, с массой комнат и углов,- но в конце концов поиски увенчались
успехом. Впрочем, Алые так и рассчитывали, ибо Сикстен на этот раз задумал
такую хитрость, которая сулила Белым розам сокрушительное поражение.
  Совершенно верно - на бумаге была нарисована карта, и не так уж трудно
было сообразить, что она изображает сад почтмейстера. Вот дом, вот гараж,
сарай, уборная,- в общем, все, а в одном месте - кружок и надпись: "Копайте
здесь!"
  - Что там ни говори, а изобретательности у Алых маловато,- заявил Андерс,
проштудировав карту.
  - Да, не очень-то остроумно,- подтвердил Калле.- Это же ребенок поймет,
даже стыдно. Так пошли копать, что ли?
  Да, надо было идти. Но сначала они хотели сделать кое-что другое.
  Ребята не были в Прериях с той роковой среды. Тогда им не разрешил дядя
Бьорк, но сейчас их охватило какое-то нездоровое любопытство: почему бы не
пойти на то место, раз уж они здесь!
  - Только без меня,- заявила Ева-Лотта категорически. Она бы лучше умерла,
чем еще раз идти по той тропинке в орешнике. Но, если Андерсу и Калле
охота, пусть идут, она не против. А Ева-Лотта останется здесь, в доме.
Только чтоб они потом пришли за ней.
  - Жди нас минут через десять,- ответил Калле.
  И они ушли.

                                   * * *

  Оставшись одна, Ева-Лотта занялась меблировкой. В воображении она убрала
и обставила мебелью весь дом и населила его большой семьей с множеством
детей. Ведь у самой Евы-Лотты не было ни братьев, ни сестер, а она обожала
маленьких детей.
  "Здесь будет столовая,- фантазировала Ева-Лотта. - Вот стол. Семья
большая, всем даже тесно за столом. Кристер и Кристина подрались, и их
отправляют в детскую. А Бертиль еще маленький, сидит на высоком детском
стуле. Мама его кормит. Ой, он же весь вымазался! А вот старшая сестра
Лилиан. Она красавица, черноволосая и черноглазая, и вечером она устраивает
бал. Здесь, в гостиной, зажгут хрустальную люстру, и Лилиан будет стоять в
шелковом платье и сверкать глазами".
  И Ева-Лотта засверкала глазами - это она была старшая сестра Лилиан.
  Сегодня приезжает из Упсалы, где он учится в университете, старший брат
Клас. Глава семьи очень этому рад и стоит у окна, ожидая возвращения сына.
  Ева-Лотта важно выпятила живот: теперь она - глава семьи, который стоит у
окна в ожидании сына.
  Постой-ка, да вон и сын появился вдали! У него очень приятная внешность,
хотя он мог быть и немного помоложе.
  Прошло несколько секунд, прежде чем Ева-Лотта спустилась из мира фантазий
на землю и поняла, что это не братец Клас, а настоящий человек из плоти и
крови. Он приближался к Усадьбе большими, быстрыми шагами. Ева-Лотта
смущенно посмеялась над собой. Она же чуть не крикнула ему: "Привет, Клас!"
  Вот он поднял глаза и увидел ее в окне. Братец Клас вздрогнул. Ему как
будто не понравилось, что у окна стоит отец и смотрит на него. Он сразу
пошел быстрее. Гораздо быстрее.
  Вдруг он остановился и повернул назад. Да-да, повернул назад!
  Но Ева-Лотта не хотела больше его смущать. Она вернулась в столовую
посмотреть, съел ли Бертиль свою кашу. Оказалось, что нет, и сестрице
Лилиан пришлось ему помогать. Она была так поглощена этим, что не слышала,
как отворилась дверь. Ева-Лотта тихо вскрикнула от удивления: в комнату
входил братец Клас!
  - Добрый день,- сказал он.
  - Добрый день,- ответила Ева-Лотта.
  - Мне показалось, что я увидел в окне одну мою старую знакомую.
  - Нет, это вы меня видели.
  Братец Клас испытующе посмотрел на нее.
  - А разве мы раньше не встречались?
  Ева-Лотта покачала головой:
  - По-моему, нет. Что-то не припомню.
  "Я его узнаю из тысячи",- сказала она однажды. Но Ева-Лотта не знала
тогда, что человеку достаточно сбрить усы и постричься ежиком, чтобы
совершенно изменить свою внешность. Кроме того, человек, которого она
встретила на тропинке и образ которого навсегда запечатлелся в ее памяти,
был в зеленых габардиновых брюках и она просто не могла представить себе
его одетым по-другому. А братец Клас был в сером, в мелкую клеточку
костюме. Он с волнением посмотрел на нее и спросил:
  - Как же тебя зовут?
  - Ева-Лотта Лисандер.
  Братец Клас кивнул.
  - Ева-Лотта Лисандер,- повторил он.
  Ева-Лотта и не подозревала, как ей повезло, что она не узнала братца
Класа. Даже преступник избегает напрасно причинять зло ребенку. Но этот
человек хотел спастись любой ценой. Он знал, что некто, по имени Ева-Лотта
Лисандер, может его погубить, и был готов на все, чтобы помешать ей. И вот
она перед ним, эта Ева-Лотта Лисандер!
  Он мог бы смело поклясться, что узнал ее в окне, как только увидел эти
светлые волосы. А она стоит и совершенно спокойно заявляет, что никогда не
видала его раньше! У него такая гора свалилась с плеч, что он чуть не
закричал от радости. Ему не надо больше постоянно бояться неожиданной
встречи с Евой-Лоттой Лисандер! Она ведь могла приехать в соседний город,
где он живет. Она могла показать на него и сказать: "Вот убийца!"
  Но она не узнала его - значит, она не свидетель и никогда не сможет на
него указать!
  Он чувствовал такое огромное облегчение, что был даже рад неудаче
покушения с шоколадом, о которой так много писали в газетах.
  Братец Клас собрался уходить. Уйти, чтобы больше никогда не возвращаться
к этому проклятому месту! Он уже взялся за ручку двери, но тут внезапно в
нем проснулось подозрение. А вдруг эта девчонка искусная актриса? Вдруг она
только притворяется, что никогда его не видала? Он испытующе взглянул на
нее. Но Ева-Лотта стояла, дружелюбно улыбаясь, и открыто глядела на него
доверчивыми детскими глазами. В них не было и тени притворства, он это
понял, хотя вообще не очень-то хорошо понимал, что такое честность. Но на
всякий случай он все-таки спросил:
  - Что ты здесь делаешь одна?
  - А я не одна,- весело ответила Ева-Лотта.- Андерс и Калле тоже здесь.
Это мои друзья,- пояснила она.
  - Значит, вы здесь играете, да?
  - Нет, мы тут одну бумажку искали.
  - Бумагу?- Братец Клас посуровел.- Вы искали бумагу?
  - Ага, ужасно долго искали.- Ева-Лотта считала, что потратить на поиски
дурацкой карты Алых целый час - это слишком уж много.- Вы себе представить
не можете, сколько мы искали. Но мы ее нашли наконец.
  У брата Класа перехватило дыхание, и он с такой силой ухватился за ручку
двери, что суставы побелели.
  Он погиб! Ребята нашли - нашли тот самый вексель, который он сам столько
времени искал. Он и сегодня пришел сюда поискать его в последний раз.
Попался, и как раз, когда думал, что спасен! О! Его охватило дикое желание
истребить и уничтожить все, что стояло ему поперек пути. Кажется, он
радовался, что девчонка осталась жива, что она не отравилась шоколадом.
Сейчас он чувствовал только холодную ярость, как тогда, в ту последнюю
среду июля!
  Но он взял себя в руки. Еще не все потеряно. Ему необходима эта бумага,
он должен ее получить!
  - А где же Андерс и Калле?- спросил он насколько мог невозмутимо.
  - Они сейчас придут.
  Ева-Лотта выглянула в окно:
  - Да вон они!
  Братец Клас стал позади нее, чтобы посмотреть. Он стоял очень близко,
Ева-Лотта повернула голову, случайно опустила глаза, увидела его руку... и
узнала ее!
  Да-да, она узнала его руку! Густо покрытую черными волосами тонкую руку.
Так вот кто такой братец Клас; теперь Ева-Лотта узнала его совсем! Ужас
пригвоздил ее к месту. Вся кровь отлила от лица, чтобы через секунду
прилить обратно с такой силой, что в ушах зазвенело. Хорошо, что она стояла
к нему спиной и он не мог видеть ужаса в ее глазах и дрожащего подбородка.
И в то же время ей было так страшно оттого, что он стоит позади нее и она
не знает, что он там делает...
  Но вот идут Андерс и Калле! Все-таки легче, что Ева-Лотта теперь не одна
с этим страшным человеком. Две фигурки в выцветших синих штанах и рубашках
отнюдь не первой свежести растрепанные и чумазые, явились, словно
спасители. Да здравствуют рыцари Белой розы!
  Но ведь она тоже рыцарь Белой розы и, следовательно, не имеет права
терять самообладание. Мозг Евы-Лотты работал так лихорадочно, что ей
казалось, будто человек позади нее должен все слышать. Одно ясно: он не
должен подозревать, что она его узнала. Что бы ни произошло - не подавать
виду!
  Ева-Лотта открыла окно и высунулась. Глаза ее выражали предельное
отчаяние, но мальчишки внизу этого не заметили.
  - Они идут сюда, слышишь?- крикнул Андерс.
  Братец Клас вздрогнул. Неужели полиция уже идет за векселем? У кого же из
ребят он сейчас? Надо торопиться, время не ждет,- то, что он задумал, не
терпит отлагательства!
  Преступник шагнул к окну. Ему очень не хотелось показываться так открыто,
но у него не было выбора. Братец Клас дружелюбно улыбнулся ребятам.
  - Привет,- сказал он.
  Они вопросительно взглянули на него.
  - Что же вы оставили свою даму совсем одну,- продолжал он, тщетно пытаясь
придать голосу шутливое выражение.- Мне пришлось зайти сюда и поболтать
немножко с Евой-Лоттой, пока вы бегаете и собираете бумагу - или что вы там
еще делаете.
  На это было трудно что-нибудь ответить. Андерс и Калле выжидающе молчали.
  - Заходите, ребята,- позвал братец Клас.- У меня к вам предложение.
Хорошее предложение, вы сможете денег подзаработать.
  Андерс и Калле сразу оживились. Подзаработать денег они всегда готовы!
  Но почему Ева-Лотта смотрит на них так странно? И делает рукой тайные
знаки Белой розы, означающие опасность! Андерс и Калле остановились в
растерянности.
  Тут Ева-Лотта запела:
  - "Сияет солнце с высоты..."
  Голос у нее чуть-чуть дрожал, но она продолжала тот же веселый мотив,
только изменила слова.
  - У-боб-и-йой-цоц-а,- пела Ева-Лотта.
  Как будто обычная бессмысленная чепуха, которую любят сочинять дети,
когда поют, но Андерс и Калле почему-то оцепенели от страха. Словно песня
пригвоздила их к месту. Впрочем, оба тут же овладели собой и как бы
невзначай ущипнули себя за ухо. Это был тайный знак Белой розы, означавший,
что они поняли.
  - Ну, чего же вы там,- нетерпеливо сказал человек в окне.
  Друзья стояли в нерешительности. Вдруг Калле повернулся и побежал в
кустарник неподалеку.
  - Куда же ты?- рассердился незнакомец.- Ты что, не хочешь денег
заработать?
  - Очень даже хочу, но неужели нельзя сходить по естественной надобности?
  Незнакомец кусал губы.
  - Поторапливайся! - кричал он вдогонку.
  - Сейчас,- отозвался Калле.
  Немного спустя он вернулся. Андерс стоял на прежнем месте. О том, чтобы
оставить Еву-Лотту одну в беде, не могло быть и речи; он должен пойти туда,
в дом, где находится убийца, но лучше сделать это вместе с Калле.
  И вот они вместе входят в гостиную, где сестрица Лилиан вечером
собиралась давать бал.
  Андерс подошел к Еве-Лотте и положил ей руку на плечо. Потом взглянул на
ее ручные часы и сказал:
  - Батюшки, как уже поздно, нам нужно сейчас же домой!
  Он взял Еву-Лотту за руку и побежал к двери.
  - Да, мы как-нибудь в другой раз подзаработаем, а сейчас нам надо идти,-
добавил Калле.
  Но если они думали, что братец Клас так легко их отпустит, то они
ошибались. Одним прыжком он оказался в дверях и загородил им дорогу.
  - Минуточку,- сказал он.- Не так уж вы торопитесь!
  Преступник сунул руку в задний карман. Вот он - здесь. С той последней
июльской среды он всегда носит пистолет с собой. Мало ли что может
случиться.
  Братец Клас лихорадочно думал. Он обезумел от страха и ярости. Конечно,
его страшило то, что предстояло сделать, и он колебался. Но он вел опасную
игру и решил довести ее до конца, даже если для этого придется совершить
еще не одно преступление.
  Он смотрел на ребят и ненавидел их за то, что они вынуждают его на это.
Да, он вынужден это сделать, иначе три свидетеля расскажут, как выглядит
человек, отобравший у них вексель. Нет, этого он не допустит, будьте
уверены, хотя он и помирает со страху.
  Но сначала он должен узнать, у кого из них вексель, чтобы не пришлось зря
тратить время и рыться в карманах у этих щенков.
  - Эй, вы,- заговорил он хриплым и срывающимся голосом.- Давайте сюда
бумагу, которую вы нашли. Она мне нужна. Ну, живо!
  Ребята разинули рты от удивления. Они были бы менее поражены, если бы он
заставил их спеть хором "Серенького козлика". А может быть, им послышалось?
Правда, они знали, что среди убийц попадаются просто сумасшедшие, но даже
ненормальному вряд ли могла понадобиться карта Алых с надписью "Копайте
здесь".
  "Что ж, пожалуйста! Почему не отдать карту, если она ему так дозарезу
нужна?" - подумал Андерс, у которого карта была в кармане.
  Но быстрее всех в самые критические моменты соображал все-таки знаменитый
сыщик Блюмквист. Внезапно до него дошло, какую именно бумагу требовал у них
этот человек. И в ту же минуту Калле стало ясно многое другое. Он словно
читал мысли преступника.
  Этот злодей хладнокровно убил человека. Скорей всего, он вооружен и
сейчас. От одного свидетеля он уже пытался избавиться с помощью
отравленного шоколада. Калле понимал, как мало у них надежд на спасение.
Если даже Андерс вытащит карту и они сумеют убедить убийцу, что
представления не имеют о его векселе, все равно они пропали. Убийца
неизбежно сообразит, что уже разоблачил себя своим вопросом. Если раньше он
пытался устранить единственного свидетеля, то тем более не допустит, чтобы
оставались трое живых свидетелей, которые могут его опознать.
  Конечно, Калле не рассуждал так обстоятельно, однако он понимал, что им
грозит, и весь похолодел от страха. Но он сердито сказал себе: "Потом
будешь бояться... если будет какое-нибудь "потом"...
  А теперь нужно оттянуть время, ох, как нужно! Андерс уже собирался
вытащить карту, но Калле вдруг сильно толкнул его.
  - Нон-е нон-а-дод-о! - прошипел он.
  - Вы что, не слышите?- сказал братец Клас.- У кого из вас бумага?
  - Здесь у нас ее нет,- ответил Калле.
  Андерс, конечно, предпочитал отдать этому типу бумагу: может, он их тогда
отпустит. Но он понимал, что Калле лучше его знает, как обращаться с
уголовными личностями. И Андерс промолчал.
  Ответ Калле взбесил убийцу.
  - Где она?- крикнул он,- Доставайте ее, живо, живо!
  Калле лихорадочно соображал. Если он скажет, что бумага в полицейском
участке, или дома у Евы-Лотты, или далеко в Прериях, все будет кончено. Они
могут чувствовать себя в безопасности лишь до тех пор, пока этот человек не
потерял надежду вскоре получить бумагу.
  - Мы ее спрятали наверху,- сказал он, помедлив.
  Братец Клас дрожал всем телом. Он вытащил из кармана пистолет; Ева-Лотта
зажмурилась.
  - Живей, живей! - кричал преступник.- Может, эта штука вас подгонит.
  И он погнал их прочь из гостиной, где сестрица Лилиан собиралась вечером
давать бал.
  - И-дод-и-тот-е мом-е-дод-лол-е-нон-нон-ей,- тихо пробормотал Калле.-
Сос-кок-о-рор-о поп-рор-и-дод-е-тот поп-о-лол-и-цоц-ия.
  Андерс и Ева-Лотта, п