в сторону и спросил, не может ли он помочь им
вызволить Мумрика из плена. Дядя Бьорк охотно это сделал. Откровенно
говоря, ему очень хотелось взглянуть, что это за штука такая - Мумрик.
  Таким образом, Великого Мумрика под охраной полиции препроводили из
неприятного убежища и вручили вождю Белых роз. Сейчас он лежал в ящике
комода на чердаке, где Белые розы обычно хранили свои сокровища. Но он
лежал там временно. Скоро ему предстояло переменить свое местопребывание.
  Основательно поразмыслив, Андерс решил, что укрыть Мумрика возле колодца
в развалинах замка вовсе не так уж здорово.
  - Его бы надо спрятать в более необыкновенное место,- предложил он.
  - Бедный Мумрик! - заметила Ева-Лотта.- По-моему, с него хватит
необыкновенных мест.
  - Да нет, в другом смысле необыкновенное,- объяснил Андерс.
  Он выдвинул ящик комода и с нежностью взглянул на Мумрика, лежащего в
коробке из-под сигар на ложе из розовой ваты.
  - О, сколь много повидали твои мудрые очи, Великий Мумрик!..- произнес
он. Сейчас Андерс более чем когдалибо верил в магическую силу талисмана.
  - Придумал! - воскликнул Калле.- Мы его спрячем у кого-нибудь из Алых!
  - Ты что? - удивилась Ева-Лотта.- Чтобы мы добровольно отдали его Алым?
  - Да нет, они не будут об этом знать. А раз они не знают, значит, у них
его все равно что нету. Представляете, как они потом взбесятся, когда мы им
скажем!
  Андерс и Ева-Лотта нашли идею Калле гениальной. После горячего обсуждения
различных возможностей условились спрятать Мумрика в комнате Сикстена, а
для этого незамедлительно направиться туда и высмотреть подходящее место.
  Сказано - сделано. Трое друзей мигом соскользнули вниз по веревке,
помчались к реке и переправились по досочке, которую Ева-Лотта перебросила
специально для войны Роз. Здесь проходил кратчайший путь к гаражу Сикстена.
  Изрядно запыхавшись, они примчались в сад почтмейстера, где Сикстен,
Бенка и Йонте как раз сидели и пили морс. Андерс провозгласил радостную
новость, что Ева-Лотта больше не отказывается носить оружие и война Роз,
следовательно, может вспыхнуть вновь. Алые выслушали сообщение с
глубочайшим удовлетворением. Решение Евы-Лотты стать более женственной
сильно опечалило их всех, и им никогда еще не было так скучно, как
последние дни.
  Сикстен гостеприимно пригласил врагов присесть и выпить морсу. Враги не
заставили себя упрашивать, но Андерс, коварный, как змея, сказал:
  - Почему бы нам не выпить морсу у тебя в комнате, Сикстен?
  - Что с тобой, или на солнце перегрелся, - вежливо осведомился хозяин.-
Сидеть в душной комнате, когда здесь такой чистый воздух!
  Пришлось пить морс на чистом воздухе.
  - Можно посмотреть твое духовое ружье? - спросил Калле немного погодя.
  Духовое ружье было самым драгоценным сокровищем Сикстена. Оно висело на
стене в его комнате, и счастливый обладатель так любил его показывать, что
давно уже всем надоел. А Калле это несчастное Сикстеново ружье прямо
осточертело. Но сейчас ведь речь шла о тайном замысле Белых роз!
  Сикстен просиял.
  - Хочешь посмотреть ружье? Одну минуту!
  Он сбегал в гараж и принес ружье.
  - Что это? - протянул Калле разочарованно.- Ты его теперь в гараже
держишь?
  - Ага! Понимаешь, там оно всегда под рукой,- объяснил Сикстен и принялся
демонстрировать свое сокровище.
  Андерс с Евой-Лоттой так хохотали, что захлебнулись, и морс попал им не в
то горло. И Ева-Лотта поняла, что если они вообще собираются сегодня
проникнуть в комнату к Сикстену, то без женской хитрости не обойтись.
  Она подняла глаза к окну Сикстена и с невинным видом произнесла:
  - У тебя, должно быть, хороший вид из комнаты, а?
  - Да, уж будь спокойна, видик что надо.
  - Ну конечно. Если бы вон те деревья были пониже, ты бы, наверное, даже
водонапорную башню видел.
  - А ее и так видно! - сказал Сикстен.
  - Факт, видно,- вставил Бенка, как всегда верный своему предводителю.
  - Так уж и видно! Ни за что не поверю! - с вызовом возразила Ева-Лотта.
  - Вранье! - решительно подхватили Андерс и Калле.- Никакой башни оттуда
не видно.
  - Чем зря трепаться, пошли ко мне, я вам покажу такую башню, что вы
ахнете!
  И вся компания во главе с Сикстеном направилась в дом. На полу в
прохладных сенях лежал пес, шотландская овчарка. Увидев ребят, он вскочил и
залаял.
  - Тише, Беппо,- успокоил его Сикстен.- Это просто трое слабоумных,
которые хотят посмотреть из моего окна на водонапорную башню.
  Они поднялись в комнату, и хозяин, торжествуя, подвел их к окну.
  - Вот! - воскликнул он гордо.- По-моему, это называется водонапорной
башней, хотя, конечно, на вашем языке это может быть колокольня или
что-нибудь другое.
  - Что, съели? - торжествовал Йонте.
  - Вот как! - заметила Ева-Лотта, насмешливо улыбаясь.- Значит, видно,
говоришь? А ты и рад, да?
  - Ты чего это? - разозлился Сикстен.
  - Да ничего. Шутка ли, всю башню видно! - сказала Ева-Лотта и ехидно
засмеялась.
  Андерса и Калле меньше всего интересовал вид из окна Сикстена. Они
стреляли глазами по всей комнате, усердно высматривая подходящее местечко
для Мумрика.
  - Ничего у тебя комнатка,- говорили они Сикстену, словно не бывали здесь
сотни раз раньше.
  Они шныряли вдоль стен, ощупывали постель Сикстена и, словно невзначай,
выдвигали ящики его письменного стола.
  Ева-Лотта всячески старалась задержать Алых у окна. Она перечисляла и
показывала все, что только можно было увидеть оттуда, а увидеть можно было
немало.
  На комоде стоял глобус. Андерса и Калле осенило одновременно. Ну конечно
же - глобус! Они переглянулись и утвердительно кивнули друг другу.
  Друзья знали, что глобус развинчивается на две половинки. Сикстен иногда
разбирал его от нечего делать, и поэтому глобус был немножко потерт вокруг
экватора, судя по нему, большая часть Экваториальной Африки оставалась еще
не исследованной, столько белых пятен было на карте.
  Конечно, они рисковали. Ведь Сикстен мог вдруг развинтить глобус и
наткнуться на Мумрика! Андерс и Калле отлично это понимали, но что за война
роз без риска?
  - По-моему, мы уже все посмотрели,- многозначительно сказал Андерс
Еве-Лотте, и она с облегчением покинула свой пост у окна.
  - Да, спасибо, все, что нам нужно, мы уже посмотрели,- подтвердил Калле,
удовлетворенно ухмыляясь.- Пошли!
  - Гог-дод-е? - нетерпеливо спросила Ева-Лотта.
  - Гог-лол-о-боб-у-сос,- ответил Калле.
  - Зоз-дод-о-рор-о-вов-о,- просияла Ева-Лотта.
  Сикстен свирепо уставился на них, когда они принялись "гогокать", но
ограничился тем, что вежливо заметил:
  - Заходите, если захочется еще башню посмотреть.
  - Да, милости просим,- поддержал Йонте, и его карие глаза взглянули на
них насмешливо и надменно.
  - Подлые псы! - заключил Бенка.
  Белые розы зашагали к двери. Она открылась с жалобным скрипом.
  - "А дверь у тебя скрипит, и это не так уже плохо..." - пропел Андерс.-
Почему бы тебе ее не смазать, а?
  - А почему бы тебе не заткнуться, а? - ответил Сикстен.
  Белые розы вернулись к себе в штаб. Место было выбрано, оставалось только
решить, когда и как туда попадет Мумрик.
  - В полночь, при свете полной луны,- произнес Андерс самым что ни на есть
мрачным и глухим голосом.- Великий Мумрик будет препровожден в свои новые
покои. И совершить это суждено мне!
  Ева-Лотта и Калле одобрительно кивнули. Пробраться к Сикстену в комнату,
когда он сам там спит,- это же лишнее очко в их пользу!
  - Недурно придумано,- сказала Ева-Лотта и пустила по кругу большую
коробку шоколадных конфет, которую вынула из ящика комода.
  Последнее время она буквально купалась в лакомствах, так много ей их
присылали. Как совершенно правильно писал редактор в своей статье: "В эти
дни маленькая ЕваЛотта стала очень популярной. Со всех концов, от знакомых
и незнакомых, получает она подарки- свидетельство искреннего расположения.
Наш любезный почтальон Петерссон приносит ей леденцы и шоколад, игрушки и
книжки. Многочисленные друзья стремятся выразить свое участие девочке,
которая нежданно-негаданно оказалась замешанной в столь мрачную трагедию".
  - А что ты будешь делать, если Сикстен проснется?- спросил Калле.
  Андерс ответил невозмутимо:
  - Скажу, что пришел спеть ему колыбельную песенку и посмотреть, не
сбросил ли он одеяло во сне.
  Калле рассмеялся.
  - Послушай, популярная Ева-Лотточка, дай-ка мне еще шоколадку, ты станешь
тогда популярнее по крайней мере вдвое.
  До самого вечера сидели они на захламленном, но уютном чердаке, поглощая
конфеты и строя планы. Друзья предвкушали новое торжество над Алыми. Что за
чудесная вещь все-таки война Роз! Наконец они покинули штаб. Надо было
"проверить обстановку", как выражался Андерс. Вдруг подвернется что-нибудь
подходящее. На худой конец всегда можно спровоцировать небольшую стычку с
Алыми. Они спустились вниз по веревке, и Ева-Лотта рассеянно произнесла:
  - Так-так, веселые детские забавы, невинные детск... Внезапно она умолкла
и побледнела. Потом всхлипнула и стремительно побежала прочь. В тот день
Ева-Лотта больше не играла.

                                    11

  - Я это сделаю сегодня ночью,- сказал Андерс два дня спустя.
  Переселение Великого Мумрика в глобус к Сикстену по разным причинам сразу
осуществить не удалось. Вопервых, они дожидались полнолуния. Полнолуние
было необходимо: при свете полной луны все кажется волшебным и
увлекательным, а кроме того, даже в комнате можно обойтись без фонариков
или ламп. Во-вторых, последнее время у почтмейстера гостили две молодые
тетки Сикстена.
  - А в доме, где полным-полно тетушек, нечего и соваться,- заявил Андерс,
когда Калле спросил его, будет он наконец что-нибудь делать или нет.-
Понимаешь, чем больше людей в доме, тем больше риска, что кто-нибудь
проснется и испортит все дело.
  - Да, тетки иногда ужасно чутко спят,- согласился Калле.
  И поэтому Сикстена, к его удивлению, то и дело спрашивали, как поживают
его тетушки и долго ли еще они будут гостить. В конце концов ему это
надоело.
  - Да что вы привязались ко мне с этими тетками? - воскликнул он, когда
Андерс в сотый раз заговорил об этом.- Мешают они тебе, что ли?
  - Что ты, конечно, нет! - кротко ответил Андерс.
  - То-то же... Они, наверное, в понедельник уедут. А вообще-то жалко, они
мне нравятся, особенно тетя Ада. И пока они сидят у нас дома и не бегают
как чумовые по всему городу, они, по-моему, никому не мешают.
  После такой отповеди Андерс больше не решался спрашивать: это могло
показаться подозрительным.
  Но вот наступил понедельник. Андерс сам видел, как жена почтмейстера
провожала своих сестер к утреннему поезду, а ночью должно было наступить
полнолуние.
  - Сегодня ночью! - сказал Андерс решительно.
  Ребята сидели в беседке в саду булочника и ели свежие булки, которые
Ева-Лотта выпросила у своего слабохарактерного папы.
  Только что мимо прошли Алые розы. Они направлялись к своему новому штабу
в Усадьбе. Полицейские ушли, и в Прериях царила такая тишина, словно их
безмятежный покой никогда не нарушался ничем более серьезным, чем война
Алой и Белой розы. Усадьба была слишком удобным убежищем, чтобы отказаться
от нее, и Алые розы постарались забыть о том, что случилось тогда
поблизости.
  - Хотите, чтобы вас поколотили - приходите к Усадьбе! - крикнул Сикстен,
проходя мимо сада булочника.
  Ева-Лотта вздрогнула. В Усадьбу она не пойдет ни за что на свете!
  - Ой, до чего же я сыт! - вздохнул Калле, когда Алые розы скрылись, а он
уничтожил шестую булку.
  - Ты-то что! Вот я сыт - это да! - возразил Андерс, хлопнув себя по
животу.- Но это здорово, а то у нас дома опять вареная треска на обед.
  - От рыбы очень умнеют,- напомнила Ева-Лотта.- Тебе бы нужно есть
побольше вареной трески, Андерс.
  - Ну вот еще! Сначала я хочу узнать, насколько я поумнею и сколько рыбы
должен съесть.
  - Так ведь это зависит и от того еще, сколько ума было у человека
раньше,- вмешаются Калле.- Тебе, например, вполне достаточно съедать в
неделю одного кита средней упитанности.
  После того как Калле, спасаясь от Андерса, три раза обежал вокруг беседки
и мир был восстановлен, Ева-Лотта сказала:
  - Интересно, есть сегодня в почтовом ящике какиенибудь новые подарки? За
последнее время я получила всего три кило шоколаду. Не понимаю, о чем люди
думают! Придется позвонить на почту и пожаловаться.
  - Не говори про шоколад,- произнес Андерс с отвращением.
  И Калле его поддержал.
  До сих пор они храбро справлялись с лавиной сластей, которая обрушилась
на Еву-Лотту, но теперь не могли больше съесть ни кусочка.
  А Ева-Лотта уже вернулась от калитки, где висел почтовый ящик, с плотным
конвертом в руках. Она разорвала конверт - ну, конечно, опять шоколадная
плитка! Огромная чудесная плитка молочного шоколада. Калле и Андерс
смотрели на него, как на касторку.
  - Тьфу! - в один голос воскликнули они.
  - Как не стыдно! - возмутилась Ева-Лотта.- Ведь могут пасть дни, когда вы
будете рады самым паршивым леденцам!
  Она разломила плитку пополам и заставила каждого взять свою долю. Друзья
уступили - без всякого восторга, просто чтобы не обижать Еву-Лотту,- и
равнодушно сунули шоколад в свои и без того переполненные карманы.
  - Вот это правильно - приберегите на черный день,- сказала Ева-Лотта.
  Она сделала из конверта мячик и бросила его через забор на улицу.
  - Вот что: будем кататься на велосипеде и купаться. Сегодня, пожалуй,
больше ничего не придумаешь,- предложил Калле.
  - Ты прав, как всегда,- согласился Андерс.- Давайте заключим перемирие до
вечера, но уж тогда... Когда через минуту пришел Бенка, чтобы подобающими
случаю оскорблениями разжечь воинственный дух Белых роз, беседка была уже
пуста. Только маленькая трясогузка сидела на качелях и клевала крошки.

  ...Наступила полночь, взошла луна. Калле и Ева-Лотта спокойно спали. Но
Андерс не спал. Вернее, он лег в обычное время и старался храпеть самым
замысловатым образом, чтобы родители думали, что он спит. Но это привело
лишь к тому, что мать встала и с беспокойством спросила:
  - Что с тобой, сынок, ты нездоров?
  - Да нет,- сказал Андерс и уже не храпел так устрашающе.
  Наконец по тихому посапыванию сестренок и братишек и ровному дыханию
родителей он понял, что все уснули. Андерс осторожно выскользнул в кухню,
где на стуле лежала его одежда, и быстро сбросил ночную рубаху. Стоя без
единой нитки на своем худеньком, костлявом теле, он настороженно
прислушался. Все спокойно... Тогда он быстро надел штаны и рубашку и
неслышно спустился по лестнице. Сбегать на чердак булочной и взять Мумрика
было делом нескольких минут.
  - О Великий Мумрик,- прошептал Андерс,- охрани нас своею могучею дланью!
А то нам обоим может быть крышка.
  В одной рубашке Андерс слегка дрожал от ночной прохлады. Кроме того, он
немного побаивался: ему не так уж часто приходилось идти по улицам среди
ночи, когда кругом все спят.
  Крепко зажав в руке Мумрика, Андерс побежал через мостик Евы-Лотты.
Деревья на берегу казались совсем черными, а вода в речке ярко блестела в
лунном свете.
  - Скоро мы будем у цели,- шепнул он на всякий случай, чтобы Мумрик не
беспокоился. Да, вскоре они действительно достигли цели. Вот уже показался
дом почтмейстера - темный и притихший. Все кругом было спокойно, только
трещали сверчки.
  Андрее предполагал, что хоть одно окно в доме должно быть оставлено
открытым. Он не ошибся. Кухонное окно было открыто настежь. Для такого
ловкого физкультурника, как Андерс, забраться на подоконник и проскользнуть
в кухню было пустячным делом. А чтобы освободить себе обе руки, он сунул
Мумрика в карман. Конечно, Великому Мумрику не подобало находиться в таком
месте, но что поделаешь!
  - Прости, о Великий Мумрик! - сказал Андерс.
  Он пошевелил пальцами в кармане и нащупал что-то липкое. Так это же
шоколад! Андерс обрадовался. Сейчас он не был так привередлив, как утром.
Эх, и вкусно будет съесть это клейкое месиво! Но прежде всего он должен
сделать то, для чего сюда пришел. Андерс переложил Мумрика в другой карман,
начисто облизал пальцы и решительно полез на подоконник. Приглушенное
рычание напугало его чуть не до потери сознания. Беппо! Он совсем забыл про
Беппо! Забыл, что это окно оставляют открытым специально для Беппо, чтобы
он мог выйти ночью, если ему понадобится.
  - Беппо,- умоляюще прошептал Андерс,- это же я! Беппо сразу узнал одного
из тех веселых мальчишек, которых хозяин часто приводил с собой, и рычание
его перешло в восторженный лай.
  - Миленький, хорошенький Беппо, пожалуйста, помолчи,- молил Андерс.
  Но Беппо считал, что если уж ты радуешься, то должен это показать, то
есть лаять и вилять хвостом, и он усердно делал и то и другое.
  В отчаянии Андерс вытащил шоколад и сунул его Беппо.
  - На, только молчи! - шепнул он.
  Беппо принюхался. И так как он счел, что приветственные излияния длились
ровно столько, сколько требовали честь и достоинство дома, он перестал
лаять и улегся с довольным видом, чтобы насладиться чудесным клейким
блюдом, которое преподнес ему гость,- очевидно, в благодарность за радушный
прием.
  Андерс облегченно вздохнул и тихонечко открыл дверь в переднюю. Там
начиналась лестница на второй этаж. Теперь оставалось только...
  В этот момент наверху раздались шаги. Кто-то спускался, тяжело ступая по
лестнице. Сам почтмейстер, в широкой ночной рубахе до пят! Его разбудил лай
Беппо, и он пошел проверить, в чем дело.
  Андерс окаменел. Однако он тут же опомнился и нырнул за пальто, которые
висели в углу передней.
  "Если я не рехнусь после всего этого, значит я настоящий герой!" - сказал
он себе.
  Только сейчас до него дошло, что семье почтмейстера, может быть, вовсе не
нравится, когда к ним ночью лазят в окна. Для Сикстена это будет в порядке
вещей, он ко всему привык в войне Роз, а вот почтмейстер - другое дело.
  Андерс даже задрожал при мысли о том, что с ним сделают, если заметят.
  - Только бы не заметил, только бы не заметил! - шептал он, зажмурившись,
когда почтмейстер, сердито ворча, прошел совсем рядом.
  Почтмейстер открыл дверь в кухню. Беппо, освещенный луной, лежал и
смотрел на него.
  - Мальчик,- сказал почтмейстер,- ты что это лаешь среди ночи?
  Беппо не ответил. Он осторожно положил лапу на вкусное липкое угощение.
Дело в том, что отец его хозяина делал иногда странные вещи. Не дальше как
вчера он забрал чудную мозговую кость, которой Беппо как раз собирался
полакомиться, уютно расположившись на ковре в гостиной. Кто его знает, как
он отнесется к этой вкусной штуке. На всякий случай Беппо зевнул и
огляделся с самым независимым видом. Почтмейстер успокоился, но все же
выглянул в окно для порядка.
  - Есть здесь кто-нибудь? - негромко крикнул он. Ему ответил лишь ночной
ветерок. Почтмейстер не мог слышать, как Андерс бормотал в своем углу:
  - Нет, нет, никого там нет. Уверяю вас - ни души!
  Андерс долго оставался в своем убежище. Лучше не шевелиться, пока он не
убедится, что почтмейстер опять уснул! Ждать было невыносимо скучно. Ему
уже стало казаться, что лучшие годы своей юности он провел, завернувшись в
эти шерстяные пальто, от которых так щекотало в носу. Ждать - что могло
быть хуже для такого деятельного человека, как Андерс! Наконец он не
выдержал - вышел из своего угла и начал осторожно подниматься по лестнице.
Каждую минуту он останавливался, прислушиваясь, но кругом царила полная
тишина...
  - Порядок! - с присущим ему оптимизмом заключил Андерс.
  Но как еще поведет себя скрипучая дверь в комнате Сикстена? Он взялся за
ручку, осторожно потянул... Вот здорово - дверь ни чуточки не скрипела! Она
открылась совсем беззвучно и легко. Видно, ее только что смазали.
  Андерс усмехнулся. Сикстен смазал дверь себе же на погибель. До чего
добрые враги! Только им намекнешь на какое-нибудь неудобство, как они сломя
голову кидаются тебе помогать, чтобы их же самих было легче оставить в
дураках.
  "Спасибо, милый Сикстен",- подумал Андерс и взглянул на постель, где спал
этот несчастный, не подозревая, что Великий Мумрик сего