народ.
     Так что понять голубых людей в этом вопросе  Юрий мог. Родителей можно,
а иногда  даже нужно ну не то чтобы  бояться, но, во  всяком случае,  быть с
ними осторожным.
     Так он и сказал своим товарищам.
     -Что же, - вздохнул Зет, -придется объяснять. Давай ты, Миро.
     - А почему я?
     - Потому что я дежурный, а ты... ты единственный, кто был против нашего
поступка.
     - Но я же потом согласился со всеми. Иначе не было бы поступка...
     - Правильно. Но вначале ты был прав больше нас. Поэтому ты и объясняй.
     -  Это  займет много времени,  - уже сдаваясь, попробовал  поупрямиться
Миро. - А мы еще ничего не решили с Шариком.
     - Что же можно  решить с Шариком, если мы  еще не  получили достаточной
информации?
     - Когда-то она будет, а там живое существо...
     - Ничего с ним не  случится, - вдруг разозлился  Квач и  стал голубеть,
как  будто  в летний  день ветер разогнал дождевые  тучи и выступило  ясное,
голубое-голубое небо. - Ничего с ним не случится. Верно, Шарик?
     Шарик  покивал,  и  все успокоились.  Что бы там ни говорили, а  решать
что-либо, тем  более  судьбу безголосого друга, без  достаточной информации,
вслепую было бы неразумно. Можно только повредить и себе и ему.
     Получить  же  информацию  от  роботов,  которые  передавали  эту  самую
информацию  на  далекую  Розовую  землю,  сейчас  было  невозможным. Значит,
оставалось ждать. Так лучше ждать с пользой.

     Глава шестнадцатая

     ИСПОВЕДЬ КОСМОНАВТОВ

     - Понимаешь, Юрий, -  начал Миро,  после нескольких лет  полета нам  до
чертиков  надоел  и  собственный  корабль,  и  даже  мы сами.  И  нам  очень
захотелось немного  размяться. А программа полета не предусматривала никаких
посадок.  Она требовала  одного -  лететь  в  заранее  намеченную  солнечную
систему. А нам очень хотелось припланетиться.
     Понимаешь?
     Юрий кивнул. Он понял, когда  что-нибудь очень хочется, так что уж  тут
думать  о программе. Ему тоже иной раз хотелось удрать  в лес, или на речку,
или  даже  просто  в  кино, а нужно  было  сидеть на уроках. Чаще  всего он,
конечно, не удирал. Но иногда случалось...
     Особенно в  те дни,  когда уроки почему-то не учились и ему угрожала не
то что тройка... Тройка была бы  спасением. Ему угрожала самая  чистокровная
двойка.  Вот  тогда  как-то само по себе получалось, что и  в кино шла очень
интересная картина, на которую вечером ни  за что не достанешь билета, и что
рыба в такие дни обязана была клевать  особенно хорошо... Поэтому пропускать
такую рыбалку казалось прямо-таки невозможным...
     Да, Юра  отлично  понимал  голубых  космонавтов.  И он  не  осуждал их.
Наоборот, голубые космонавты стали как будто еще понятней и ближе.
     - Ну и что же  вы сделали? - для порядка и  для того, чтобы подзадорить
ребят, спросил он.
     Он прекрасно знал, что ответят ему голубые космонавты, потому что, если
им действительно захотелось нарушить программу, они могли сделать это только
одним способом.
     И Бойцов не ошибся.  Все получилось именно так,  как он и предполагал и
как бы сделал сам, очутившись на их месте.
     В  тот самый день,  когда  всем на корабле стало понятно, что жить так,
как жили до сих  пор,  невозможно, Квач предложил высадиться на  симпатичную
Голубую планету.  Запросили справочных  роботов.  Те быстренько  и  умненько
ответили:
     "На основании спектральных анализов,  радиооблучений и облучений мощных
лазеров установлено, что Голубая планета значится  в  каталоге  как планета,
способная создать свою собственную цивилизацию. Состав  ее атмосферы  и сила
тяжести на  ее  поверхности,  магнитные  пояса,  пояса  радиации  и  система
гравитационных  линий   оптимальны  и  похожи  на  те,  с  которыми  голубые
космонавты встречались на родной планете".
     Однако  имелись  и  трудности.  В  излучениях  солнца, вокруг  которого
вращалась Голубая  планета, были вредные  для  голубых людей лучи. А так как
планета могла быть обитаема не только разумными или полезными существами, но
и  вредными, особое  внимание следовало обратить на  биологическую и лучевую
защиту.
     Ребят  с  корабля  все  это не очень волновало. У  них  были достаточно
надежные легкие  комбинезоны,  на  их страже  стояла  мощная  и  проверенная
система биологической защиты.
     Смущало ребят  другое - необходимость  нарушить  программу.  Нет,  они,
конечно, никого  не  боялись. Кто может в космосе, на  огромном  удалении от
родных  и близких,  помешать им сделать то, что нравилось? Никто! И все-таки
они не решались нарушить программу. Она была рассчитана  на них, сделана для
них, как и все вокруг них. И они не решались нарушить ее.
     Честно говоря, Юра этого не понимал. Ведь если все сделано для них, так
можно и  распоряжаться  этим так, как  хочется самому. А вот у голубых людей
все  получалось по-другому.  "Сознательные какие!" - не без ехидства подумал
Юра, но тут же вздохнул.
     Что  бы ни говорили ребята на родной Земле, как бы они ни  смеялись,  а
сознательность - все-таки хорошая и нужная вещь. От скольких бед она спасает
- прямо диву даешься.  Правда, иногда она  мешает,  но потом, помешав, опять
становится совершенно необходимой и желанной. И даже жалеешь, что вовремя не
был сознательным. Поэтому Юрию было очень интересно узнать, как голубые люди
справились со своей сознательностью.
     Оказалось,  очень  просто.  Квач предложил высаживаться.  Остальные  не
решались,  хотя  всем  очень  хотелось  этого.  Тогда  поставили  вопрос  на
голосование,  и тут  оказалось, что  сознательность сознательностью,  а  все
проголосовали за высадку.
     Они высадились, размялись и вот прихватили с собой Юрия и Шарика.
     Таким  образом, личная  сознательность  у  космонавтов оказалась  более
высокой, чем коллективная. Это показалось  очень странным - до сих пор  Юрию
всегда говорили, что по-настоящему правильно и  сознательно  может поступить
только коллектив.  А  отдельный  ученик должен уметь подчинять  свои  личные
интересы и поступки коллективным. Чтобы не позорить класс. Или отряд.
     А тут получилось все наоборот. Правда, Юра тут  же вспомнил, что в дни,
когда ему приходилось удирать с уроков, делать это в одиночку было не то что
невозможно,   а   как-то   неинтересно.  Несподручно.   Получалось  как   бы
противопоставление себя  коллективу. А  вот когда удирали  хотя бы вдвоем, а
еще лучше вчетвером или вшестером, тогда  все получалось как нельзя лучше. В
крайнем случае можно было ответить: "А что, я один,-что ли?"
     Был  у них случай,  когда с уроков  удрал весь, класс. Даже девчонки. И
тогда никто не побаивался и все казались друг другу настоящими товарищами, а
класс - коллективом.
     Правда, потом, когда их ругали, коллектива не получалось - все начинали
упрекать  друг  друга,  и  выходило,  что  виноваты  все,  кроме  того,  кто
оправдывался.
     Так что, может быть,  и у голубых людей были  какие-то свои  законы,  о
которых на Земле, в ее не  во  всем совершенной цивилизации,  еще  ничего не
знали.
     Юрий  еще  не  понимал,  почему  его  товарищи  по космосу  так  близко
принимают все это  дело к своему голубому сердцу. Ведь теперь они исправляют
ошибку, нагоняют скорость  и, значит,  время. Есть  надежда, что впереди все
будет в порядке.
     -  Я  не  понимаю,  почему  вы  так  волнуетесь?  -  пожал  сдавленными
гравитацией плечами Бойцов.
     - Мы  тоже так думали,  - печально ответил  Миро, - но вся  наша беда в
том, что  мы не знали, что следящие роботы  имеют прямую,  нам неподвластную
связь с нашей Розо[ ]вой землей.
     - Ну и что? Наверное, такая связь нужня...
     -  Она-то, конечно,  нужна...  - нехотя согласился Квач. - Мало  ли что
может случиться с нами, с аппаратурой. А эта прямая связь-а всегда расскажет
нашему космическому центру, что с нами произошло. Но мы не знали, что роботы
сообщат о нашем приземлении... Они, по-моему, не должны  были этого  делать.
Это нечестно.
     - Чего  уж тут  честного!  Растрепаться на целую галактику, что корабль
нарушил программу. Ну, что же теперь будет? - осведомился Юрий.
     - Хорошего, конечно, не жди... - вздохнул Зет, и все замолчали.
     Юрий хорошенько обдумал создавшееся положение и, как настоящий мужчина,
взвесил все возможные варианты. А когда взвесил, то  спросил о том, о чем он
не думал:
     - А как же вы  узнали, что роботы сообщили  о приземлении? А может, они
не сообщали?
     - Сообщали...
     - Но вы же сами сказали, что у  ваших роботов независимая линия связи с
вашей Землей. Как  же  вы  узнали, что они передали?  Выходит, эта  линия не
такая уж независимая.
     - Не в этом дело, Юра. Не в этом дело...
     - А в чем же?
     -  Да  вот...  Ну,  словом. Зет перепутал тумблеры и  нечаянно  включил
обрывки записей из передач на Розовую землю.
     - Ну и что же? Почему  же  вы тогда  не удивлялись,  не беспокоились, а
теперь... вот...
     - Ах, Юрий... Тогда  мы подумали, что это просто путаница в электронной
схеме. Какое-нибудь короткое замыкание, и роботы сами его исправят. А теперь
мы точно знаем, что роботы самостоятельно, без нашего на то согласия, держат
с^язь с Розовой землей и... и передают все, что делается на корабле.
     - Вот  ябеды!  -  в сердцах  ругнулся  Юрий.  - Ну а вы! Вы-то как  это
допускаете? Неужели вы не можете сделать так, чтобы роботы вам подчинялись?
     - Послушай, Юра, ты как будто не слушаешь, что мы  тебе говорим,- вдруг
обиделся Квач. -  Мы  же тебе объясняли:  мы летим и  учимся. А этих  систем
нашего корабля мы еще не проходили. Вот потому и не знаем.
     - Что же будем делать?
     - Вот  то-то и  оно. А  тут эта путаница  белковыми запасами. Ведь  нам
лететь нельзя, если нет запасов питания.
     - Наконец, Шарик... - вздохнул Зет. Что с ним случилось?..
     Все  некоторое время удрученно  молчали.  Роботы-доносчики  преподнесли
явную и очень, может быть, опасную неприятность. Какую, Юрий еще не знал. И,
жалея товаршцей, но не зная,  как им помочь, решил выяснить главное:  а  что
может  быть  самое плохое и опасное,  если  на  Розовой земле примут сигналы
роботов?
     -  Ничего особенного... - пожал  плечами Миро.  -  Ничего особенного...
Дадут команду на возвращение. Вот и все.
     - То есть как это... дадут команду? - пролепетал  Юрий, и  все внутри у
него почему-то сжалось еще сильнее, чем от гравитации, даже руки похолодели,
а по спине побежали мурашки.
     - Очень просто. Как не оправдавшим доверия, -  мрачно буркнул молчавший
все  время Тэн. -  Это космос.  И если  люди в  самом  начале пути  нарушают
дисциплину...
     Он не договорил. Всем было ясно, что космос - это  космос, а дисциплина
есть  дисциплина. И если  ее нарушишь, хорошего ждать нечего. Хоть  в школе,
хоть в космосе. В космосе,  пожалуй, еще и покрепче  завернут. Так завернут,
что  останется только хлопать глазами и  робко  лепетать: "Я никогда не буду
так делать. Я исправлюсь и буду хорошим-прехоро-шим".
     Юрий  мрачно усмехнулся:  лепетать-то  ты можешь сколько хочешь,  а вот
услышат ли твой лепет или  нет - неизвестно. Ведь  в школе провинишься  - ну
выругают,  ну в газете  протянут, родителей вызовут. Неприятностей, конечно,
будет много.  Может даже  достаться  как следует дома. Но  учиться все равно
нужно, и поэтому в школу все-таки пошлют. А здесь? Вряд ли... Ох, вряд ли...
     Люди, которые не сумели приучить себя к дисциплине, в космосе не нужны.
Это  ясно  каждому первокласснику.  И будет такой  человек  лепетать или  не
будет, в  сущности, ничего  не изменится. Он не выдержал испытания - значит,
доверить  ему  корабль  нельзя.  Таков  суровый  закон  космоса.  Суровый  и
справедливый. И сделать тут что-либо уже, пожалуй, невозможно.
     В отсеке стояла гробовая тишина.  Только  в  недрах корабля по-прежнему
натужно гудели двигатели. Но от  этого уже привычного  гудения тишина  стала
еще  более  полной   и   еще  более  гнетущей,   потому   что  все  невольно
прислушивались  к этому гулу и думали:  "Вот сейчас,  сию минуту  сквозь все
глубины  и  широты космоса  прорвется сигнал рассерженной  Розовой  земли  и
космический корабль развернется  и полетит  обратно.  И  что-нибудь сделать,
предпринять  будет  невозможно, потому  что  все космонавты еще не проходили
всех тонкостей управления  кораблем. Они еще  не знают  всех  тайн  техники,
которой он  начинен.  Они  еще  мало,  слишком мало  учились.  Когда-то  они
потеряли  время,  и вот  теперь  оно  мстит  им.  Они  нарушили  дисциплину,
программу полета, а теперь должны будут расплатиться за это".
     Все было правильно, и расплата казалась неотвратимой.

     Глава семнадцатая

     ЧТО ТАКОЕ "НАДО"

     И  именно  потому,  что  все  было  правильно  и  расплата  надвигалась
действительно неотвратимо, Юрий задумался не столько о себе, сколько о своих
новых  товарищах. Ему  было  искренне жаль вначале их, а  потом уж себя: ему
ведь тоже хотелось как следует попутешествовать в космосе. А если вернут их,
то вернется и он.
     И тут он со всей ясностью понял. Что если вернутся они,  то он вернется
совсем  не  туда,  куда собирался, - не  на свою  милую Голубую землю,  а на
неизвестную, но, по-видимому, очень интересную Розовую землю.
     Вначале  Бойцов  растерялся,  потом немного  испугался, а  затем решил:
"Куда бы я ни  попал, что  бы я ни увидел  и ни  узнал - все  равно, когда я
вернусь на свою Землю, я принесу пользу всем  людям, потому что я  привезу с
собой самое главное, что есть на свете,  - новые знания.  Такие, каких у нас
еще  никто не имеет. Значит, дело не  во мне. Значит,  дело  не  в том, куда
лететь;  мне, может быть, даже лучше, если я полечу на Розовую землю. Дело в
товарищах".
     Да, он всегда был настоящим товарищем и прежде всего думал о товарищах.
Наверное,  именно это  заставило Юрку  относиться к  создавшемуся  положению
особенно серьезно.
     Прежде  всего  он,  конечно, прикинул,  как  бы  поступил на  их  месте
настоящий мужчина.
     Поскольку  самым  настоящим мужчиной, несмотря на  всяческие  оговорки,
Юрка считал отца, интересно было знать, что сказал бы отец.
     Но  что  могло быть  известно  настоящему  мужчине?  Что  голубые  люди
виноваты?
     Ладно.. Каждый человек  время от времени  бывает в чем-то  виноват.  Но
иногда  он  совершает проступок умышленно, а  иногда случайно. В  этом все и
дело...  Ошибиться  может каждый. И если за каждую  ошибку  наказывать, так,
пожалуй, и наказаний не хватит.
     "Человек, который понимает и исправляет ошибки, заслуживает прощения, -
говорил отец, когда Юрка, получив двойку, исправлял ее на четверку. -  Такой
человек,  даже ошибаясь,  достоин уважения.  А  вот  если он  врет, пытается
выкрутиться, списать свои ошибки на других - на товарищей,  на  учительницу,
на погоду, - такому человеку грош цена".
     Значит, нужно исправить ошибки. Но сколько и какие сделаны ошибки, Юрий
не  знал.  Не знали,  видимо,  и голубые  космонавты.  А  это  нужно  знать.
Обязательно.  Потому  что иначе не  исправишь ошибки. Без этого же  не могло
быть и речи о продолжении путешествия.
     Юрка   так  и  сказал  своим   товарищам.  Они  согласились  не  сразу.
Посовещались, повздыхали, и, наконец, Квач кисло ответил:
     -  Ошибку  мы  исправляем. Мы и раньше думали, как  ее  исправить... Да
вот...
     - Не  хнычь!  - впервые очень  строго сказал Зет.  - Нам  действительно
нужно подумать, какие ошибки мы совершили и  как их исправить. Первая -  это
приземление. Мы исправляем ее тем, что увеличиваем скорости разгона. Значит,
время, которое мы потратили на торможение и прогулки по Голубой земле, будет
возмещено. Ошибка вторая. Взяли пассажиров... Все при этих словах покосились
на Зета с хитрым интересом: как он выкрутится?
     А Юрий посмотрел обиженно и даже несколько тревожно.
     "Незачем было приглашать, если знаешь, что делаешь ошибку, - это раз. А
два... Что ж, два... Не высадят же они меня посредине космоса?"
     Наверное, Зет угадал мысли Юрия, потому что он еле заметно  улыбнулся и
продолжал:
     -  Исправить  эту ошибку  невозможно - назад  не вернешься,  из корабля
наших  гостей  не  выбросишь.  И  потом,  золотое  правило   нашей  Земли  -
гостеприимство.
     - Здесь - больше, - вмешался Миро. - Здесь передача знаний. А это прямо
записано в кодексе космонавта...
     - Что это за кодекс? - перебил Юрий.
     - Правила поведения космонавтов. И в этом кодексе  записано:  "Всемерно
способствовать  передаче знаний местным жителям, при условии,  если  они  не
пойдут им во вред. Получать знания от  местных жителей  - вторая обязанность
космонавта".
     - Ну вот, - вмешался Зет, - если подумать как следует, то окажется, что
второй ошибки, в  сущности, нет.  Ведь мы не только взяли  с собой товарища,
чтобы  передать  ему наши  знания, но и  в  какой-то  степени спасали его от
неприятностей...
     - Ну, это как сказать, - усмехнулся Квач.
     - Ладно... Я  согласен.  Но  все равно особой ошибки в  этом я не вижу.
Юрий сам решил лететь с нами. Мы его не заставляли и не принуждали. Верно?
     - Факт...
     -  Значит, вторая наша  ошибка  не очень и  ошибка.  Если  бы не белки.
Вернее, не исчезающие запасы питания...
     - Я не вижу связи между гостями и питанием, - задиристо сказал Квач.
     - А я вижу... к сожалению,  - ответил Зет. - Стоит только посмотреть на
Шарика, и каждый поймет, куда ушли продукты.
     Зет взглянул  на  товарищей.  Ему очень  не хотелось,  чтобы кто-нибудь
подумал, будто он. жалеет продукты. Но факт оставался фактом, и он говорил о
нем.
     -  Впрочем,  мы  так  и  не знаем  истинного положения с  продуктами, -
поправился  он. - Контролирующие роботы не доложили о результатах  проверки.
Миро, попробуй заняться.
     И  пока  Миро,  кряхтя от напряжения, щелкал тумблерами,  Тэн задумчиво
спросил:
     - Скажи, Юра, у вас на Земле бывали такие случаи?
     - Какие?
     - Ну вот  когда... живое существо  вдруг ни с того  ни с  сего начинало
невероятно расти? Юра задумался и решительно ответил:
     - Я такого не видел. И не читал. Я тоже не могу понять, что произошло с
Шариком. Может, космические облучения? Или  какая-нибудь  особая космическая
болезнь?
     - Нет. Облучений  нам бояться  нечего - защита надежная. Болезней таких
тоже нет. Тут что-то другое.
     Все опять помолчали, и Зет задумчиво произнес:
     - Ведь Шарик, кажется, понимает наш язык? - Похоже. Но ведь он не может
говорить. Для разговора у него не приспособлен язык.
     - Послушайте! - обрадованно воскликнул Зет. - Послушайте!..
     Но ему не  удалось  окончить:  металлический  голос робота  ворвался  в
помещение. Он звучал ровно, размеренно и оттого не очень приятно:
     "Повторная  проверка  продовольствия  показывает,  что  запас   молекул
животных  белков, жиров и частично углеводов доведен до критического.  И тем
не менее их расходование  продолжается.  Хотя запасы витаминов, растительных
белков и гормонов  несколько  выше, но  даже введение в действие  химических
синтезаторов не обеспечивает выполнение расчетной программы".
     Космонавты тревожно переглянулись.
     "Таким образом, -  продолжал робот,  - общий анализ запасов показывает,
что команде, необходимо как можно скорее принять меры для их пополнения, так
как соотношения компонентов не позволяют продолжать полет".
     - Рэт это  да!.. - вздохнул Миро. - Такого, кажется, еще не бывало ни в
одном полете.
     - Влипли! -  коротко отметил Квач. "Однако следует принять во внимание,
- робот сделал  паузу,  - что в результате работы анализаторов  установлено,
что  тот   продукт,  который   был  предложен  для  анализа  и  размножения,
исследован. Выявлены его высокие питательные  качества. Группа анализирующих
и  запоминающих  машин  отмечает,  что  рецепта такого  продукта питания  не
отмечалось ни в  одном из космических путешествий, и, следовательно, посадка
на  Голубой  планет