ца  у
обоих были обескураженные и какие-то сдвинутые.
   - Никого больше нет? - спросил Агафон у Налима.
   - Н-нет... - пробормотал тот, сильно морщась, как от зубной боли.
   - Ранен, что ли? - Агафон уже понял, что произошло нечто,  психологически
травмировавшее молодежь.
   - Нет, - ответил Луза за Налима. - У нас нормально. Там, в избе, эти  ...
Короче, двух девок и инвалида  -  ножами.  Насмерть.  Головы  почти  напрочь
отрезали. В горнице лежат, трое на одной постели, навалом...
   При этом воспоминании Луза не то кашлянул, не то икнул. Похоже, он  давил
подступающую к горлу рвоту.
   - Негритянку тоже? - спросил Гребешок, вдруг  ощутив  что-то  похожее  на
волнение.
   - Какую негритянку? - удивился Луза, и Гребешок вспомнил, что Луза насчет
Ксюши не в курсе. Но раз спрашивает, значит, мертвой не видел.
   Тут послышался истошный визг, и  из-за  угла  подызбицы  выбежала  Ксюша.
Растрепанная, в халатике на голое тело, с автоматом  в  руках.  Такую  точно
можно было изобразить в 60-х годах на плакате "Африка борется!". Автомат был
все тот же, старый "АКМС", который раньше был у Барбоса, а потом у  Агафона.
Должно  быть,  Элька  его  привезла  с  собой  и  показала   Ксюше.   Теперь
афророссиянка была готова применить его на поражение.
   - Убью! - орала она, и Луза с Налимом шарахнулись в сторону. - Всех убью!
   Гребешок подскочил к ней, Ксюша бросилась ему на шею с воплем:
   - Все равно я их убью! Где они? Куда пошли?
   - Туда... - Гребешок неопределенно махнул рукой  в  сторону  леса.  Ксюша
отпихнула  его  и  бегом,  размахивая  автоматом,   помчалась   по   тропке,
протоптанной "черными" в высокой траве.
   - Куда ты, дура?! Стой!  -  запоздало  крикнул  Гребешок,  но  Ксюша  уже
унеслась метров на пятьдесят вперед. Ноги у нее были длинные и легкие.  Миша
потоптался на месте, а потом ринулся следом. За ним,  без  особых  раздумий,
тяжело затопал Луза.
   - Во ослы! - пробормотал Налим, глядя то на  бледного  и  ослабевшего  от
раны Агафона, то на бегущую к лесу троицу. - Их же  там  почикают  за  милую
душу.
   - Кровь надо остановить... - пробормотал Агафон, которого мутило,  словно
при морской болезни. - Поддержи, в дом зайдем...
   - Не пойду, блин, там мертвяки... Жуть!
   - Пошли, говорю! Боец ты или баба? Там тряпки есть, мне  руку  перевязать
надо, понял?
   Налим, вздохнув тягостно, будто шел на казнь, подставил плечо,  и  Агафон
оперся на него.
   - Нормально? - спросил Налим.
   - В глазах немного каруселит... Слушай, а где автоматы этих "черных"?
   - Нет тут никаких автоматов.  Трупы  лежат,  а  автоматов  нет.  Наверно,
унесли...
   Они прошли к дому, поднялись в дом, на "мост".
   - Там точно никого живых? - насторожил уши Агафон.
   - По-моему, никого... - прислушался Налим. На лице  его  отразился  явный
испуг. Перепугаться было  немудрено,  потому  что  из  "двоен",  точнее,  из
горницы, где должны были, по убеждению  Налима  и  Лузы,  находиться  только
мертвые, слышался задорный и веселый смех.
   Часть четвертая. БОРЬБА В ГРЯЗИ
   На грани "Крезы"
   Для малограмотных и  морально  устаревших  сообщаем,  что  "креза"  слово
англо-русского  "новояза",  происходит  от  английского  слова   "crazy"   -
"сумасшедший" и означает в переводе на наш язык то же, что "дурдом".
   То, что увидели, войдя в избу, Агафон с Налимом, первого только  удивило,
а второго поставило именно на грань дурдома.
   - Это креза... - пробормотал Налим, ошеломленно хлопая глазами.  -  Глюки
пошли...
   Вообще говоря, ничего сверхъестественного  в  "двойнях"  не  наблюдалось.
Просто-напросто в кухне, за столом, сидели Лариса, Лида и Олег.  Девчонки  -
на лавке у окон, а Олег - в инвалидной коляске. Сидели  и  хохотали.  Может,
немного нервно, как смеются люди, пережившие серьезную опасность, но  совсем
не так, как положено смеяться покойникам.
   Агафон и впрямь озаботился  здоровьем  Налима.  Тот  явно  был  похож  на
человека, находящегося не в себе.
   - Не, я не врал! - произнес он почти истерическим тоном. - Мы подходили к
ним! У них были горла перерезаны, кровищи море... Луза подтвердит!
   - Ой, не могу! - Лариса чуть  не  свалилась  под  стол  от  хохота.  Лида
закрыла лицо руками и мотала головой. Олег и тот хохотал вовсю.
   Налим подскочил к нему,  потрогал  за  плечо,  заглянул  под  подбородок,
ухватился за левую "клешню".
   - Не сходи с ума, - усмехнулся Олег, - я настоящий. Не призрак, понял?
   - Да что это, а? - Налим на всякий случай сам себя пощупал. - Думаете,  я
не видел ничего?! Да я к самой кровати подходил, где вы лежали. И у  каждого
- горло располосовано. От уха до уха. И кровищи море!
   -  Остынь,  -  сказала  Лариса,  подошла  к  ведру  с  колодезной  водой,
зачерпнула  кружку  и  дала  Налиму,  -  водички  попей,  присядь,   товарищ
милиционер.
   Последние слова она произнесла  с  большим  ехидством.  Агафон  с  трудом
доплелся до лавки и сел. Теперь спохватилась Лида:
   - Да он же ранен! Лариска, где тут бинт был?
   - Сейчас найду, коробка в шкафу стоит...
   Налим жадно глотал холодную чистую воду, но успокоиться не  мог.  Ему  то
казалось, будто галлюцинации  у  него  были  несколько  минут  назад,  а  то
представлялось, будто у него сейчас глюки. Глаза бегали,  как  у  настоящего
психа, переметываясь с Ларисы на Лиду, а с Лиды на Олега.
   - Если вы настоящие, - наконец вырвалось у Налима, - то объясните, что мы
тут видели, блин? Вас или не вас? И если не вас, то где трупы?
   - Сейчас, - ответил Олег, откатывая на коляске от стола.  Он  подкатил  к
шкафу, из которого Лариса вытаскивала  картонную  коробку  с  медикаментами,
доставшуюся Ксюше в наследство от бабки. Когда  Лариса  потащила  коробку  к
лавке, на которой, привалившись спиной к простенку  между  окнами,  сидел  в
полузабытьи обмякший Агафон, Олег  вытянул  оба  обрубка  рук,  свел  вместе
"клешни" и взял ими с нижней полки какой-то черный кубик. Потом  подъехал  к
подоконнику,   где   между   горшками   с   геранью   и   кактусами   лежала
матово-серебристая, довольно крупная металлическая шайба внешним диаметром в
два сантиметра, внутренним в сантиметр и толщиной примерно в  полсантиметра.
Кубик он положил на стол,  а  потом,  зажав  шайбу  между  "пальцами"  левой
"клешни", надел ее на "палец" правой. Налим смотрел на все  это  напряженно,
так представитель первобытного племени смотрел на шамана, вызывающего духов.
Агафон, которому Лида с Ларисой  обрабатывали  сквозную  рану,  промывая  ее
водкой, от боли скрипел зубами, но при этом тоже следил за Олегом.
   - Понимаешь, - сказал Олег, указывая  на  кубик  своим  импровизированным
пальцем с надетой на него шайбой, - все  это  было  у  Эльки  в  сумочке,  в
коробке из-под каких-то духов. Она нам это никогда не показывала.
   - А что это такое? - спросил Агафон. - И  какое  отношение  оно  имеет  к
тому, что Налим говорит?
   - Не знаю, все случайно получилось. Если бы мы не полезли к Эле в  сумку,
то и сейчас ни черта бы не знали.
   - А зачем вы туда полезли, кстати? - поинтересовался Агафон, прикидывая в
уме, не собирались ли эти ребята заодно заиграть ключики.
   - Да так... - смутился Олег. - Надо было...
   - Ничего особенного, - проворчала Лариса.  -  Мы  презерватив  искали.  У
Эльки всегда их полно...
   - Ну и взяли бы презерватив, -  заметил  Агафон,  -  а  зачем  эти  штуки
вытащили?
   - Ну,  -  насупился  Олег,  -  это  Лидка  захотела  подушиться.  Духи-то
французские, кажется. Вернее, коробка из-под них. Кто знал,  что  там  такое
окажется?
   - Чего "такое"? - переспросил Агафон.
   - Да кубик и шайба... Лидка открыла  коробочку,  а  они  там  лежат.  Она
сперва подумала, будто  этот  кубик  -  вторая  упаковка  для  духов.  Стала
открывать, а он не открывается. Ни пазов, ни кнопок, ни защелок.
   - Ты извини, друг, - произнес Агафон, - но  я  так  понял,  что  вам  был
презерватив нужен, поскольку у вас настроение на секс было.
   - Ну да! - сердито сказала Лариса. - Мы сперва дотрахались,  а  потом  уж
Лидке подушиться вздумалось.
   - Ой, ну что ты говоришь? - смущенно пробормотала Лида.
   - Застеснялась, - осклабилась Лариса, - скромная. Можно подумать, что  не
ты первая к Олегу спать пошла...
   - Девушки, - перебил Агафон, - это все не по делу. Подробности интима мне
по фигу. Кроме того, я так и не услышал, отчего  эти  штуковины  виноваты  в
том, что Налим вас трупами увидел?
   - А я знаю?! - заметно повышенным тоном произнес Олег. -  Просто  Лариска
заметила на одной  грани  кубика  серый  кружок.  Чуть-чуть  посветлее,  чем
остальное  черное.  Ну  и  говорит:  "Надо  это  колечко  положить  на  этот
нарисованный кружок, и тогда все откроется". Ну, они и положили.
   Лариса взяла кубик  и  шайбу,  перенесла  их  поближе  к  Агафону.  Затем
показала более светлый кружок -  точь-в-точь  проекция  шайбы  с  дыркой!  -
обозначенный на грани кубика. После этого она  положила  кубик  этой  гранью
вверх, а на кружок, изображенный там, - наложила шайбу.
   Произошло нечто неожиданное, у Агафона даже боль в руке прошла мгновенно.
Шайба, наложенная на кружок, обозначенный на верхней грани  черного  кубика,
начала вращаться наподобие грампластинки вокруг невидимой оси.
   - Ладно, - сказал Агафон задумчиво, - занятную игрушку вижу. Что дальше?
   - А дальше вот чего, - сказала Лариса и  поставила  мизинец  в  отверстие
вращающейся шайбы.
   Что-то ярко блеснуло, все на секунду  зажмурились.  Когда  Агафон  открыл
глаза, то тут же их опять закрыл: на том месте, где сидела Лариса, он увидел
не то небольшого динозавра, не то чудовищную жабу.  А  в  уши  ударил  хохот
четырех глоток. Смеялся даже Налим, заметно громче остальных.  Должно  быть,
потому, что увидел со  стороны,  каким  идиотом  выглядел  несколько  секунд
назад.
   Справившись с легким обалдением, Агафон открыл глаза.  Лариса  сидела  на
своем месте, никаких динозавров и жаб не наблюдалось.
   - Ну, как фокус? - усмехаясь, спросила Лариса. - Правда, клево?
   - И как это получается? - удивился Агафон,  начиная  шевелить  мозгами  и
припоминать разные легенды, слышанные в давние и совсем недавние времена.
   - В том-то и дело, - вполне серьезным тоном ответил Олег, - что никто  не
знает. Мы случайно на это нарвались. Положили шайбу на обозначенный  кружок,
он и завертелся. Мы, конечно, обалдели, а мне  вдруг  показалось,  что  этот
кубик - мина. Думаю: "Раскрутится сейчас, а потом как шибанет!" Ну  и  решил
снять, потянулся "клешней". А ею не  больно  ловко  работать.  Лидка  решила
помочь и сунула  палец  в  середину.  Только  не  мизинец,  а  указательный.
Попробуй, увидишь, что выйдет...
   Лариса пододвинула кубик с вращающейся шайбой поближе к Агафону.  Тот  не
без опаски вытянул указательный палец и самым  кончиком  его  притронулся  к
поверхности кубика, проглядывавшей через отверстие  в  шайбе.  Ничего  особо
ужасного не произошло. Ни удара током, ни ожога не почувствовалось, только в
ушах чуть-чуть щелкнуло, примерно так,  как  в  радионаушниках  от  далекого
грозового разряда. А в глазах на секунду мелькнула вспышка. Потом, в течение
нескольких мгновений, перед глазами в неимоверно  быстром  темпе  замелькали
картинки, которые Агафон не только запомнить, но и воспринять не успевал.
   Когда Агафон с опаской открыл глаза, то увидел,  что  все  изменилось  до
неузнаваемости. Изба исчезла. Вместо нее появилось  помещение,  напоминавшее
холл пятизвездочного отеля с огромными окнами, за  которыми  просматривалась
не убогая деревенька, а залитый полуденным солнцем океанский пляж, усыпанный
загорелыми купальщиками, пальмы, цветущие  деревья.  Ощутилась  прохлада  от
работающего  кондиционера,  разгоняющего  тропическую   жару,   нос   почуял
незнакомые, не деревенские запахи, до ушей долетели шум волн, веселые  визги
и крики с пляжа... Но вместе с тем все, кто до этого был в избе,  оставались
на своих местах, только сидели не на деревянных лавках, намертво приделанных
к стене вдоль окон избы, а на уютном кожаном диванчике-уголке. Олег, правда,
остался на своей инвалидной коляске. Одежда у всех тоже таинственным образом
поменялась. Откуда-то взялись яркие майки и шорты, пляжные тапочки...
   - Блин! - пробормотал Агафон, потрясенный до глубины души.
   Он видел, что и Налим крутит головой, явно обалдевая, а девчонки  и  Олег
только посмеиваются.
   Палец Агафона все еще  находился  на  кубике,  который  лежал  теперь  на
полированной поверхности низенького столика.  Шайба  по-прежнему  вращалась.
Агафон отдернул руку. Ничего не изменилось.
   - Не понял... - пробормотал он. - Мы перелетели куда-то?
   - А что, не видно? - прищурилась Лариса. - Поди искупайся, море рядом.
   Агафон, конечно, никуда не пошел.  А  вот  Налим  сорвался  с  места.  Он
выбежал в стеклянную дверь,  отделявшую  холл  от  засаженного  тропическими
деревьями и цветами двора... И очутился на темном "мосту" избы.  По  инерции
он все-таки выбежал во двор: никакого тропического полдня,  пальм,  пляжа  с
тысячами купальщиков не было  и  в  помине.  Был  огородик  с  незасаженными
грядками, заросший высокой травой участок вокруг бани, черемуха и  рябины  у
забора, а за забором знакомая деревенская улица.
   - Обманка! - Налим понял, что  его  одурачили.  И  легко  догадался,  что
примерно так же его одурачили и тогда,  когда  они  с  Лузой  увидели  Лиду,
Ларису и Олега в качестве окровавленных трупов с перерезанными  горлами.  Но
кому бы пришло в голову, что  это  все  понарошку?!  Ведь  "ниндзя"-то  были
настоящие, это точно! Надо быть очень большим  чудаком,  чтоб  дурачиться  в
такой момент.
   Конечно, когда разочарованный Налим вернулся в избу,  где  все  уже  было
по-обычному, над  ним  посмеялись,  но  не  очень  сильно.  Агафон  даже  не
улыбнулся, на его лице было серьезное выражение, отражавшее  сосредоточенную
мыслительную деятельность.
   Только что Олег объяснил  ему,  что  для  того,  чтобы  все  вернулось  к
нормальному виду, надо вновь прикоснуться к кубику через  дырку  в  шайбе  и
быстро убрать указательный палец. Так он и сделал. Однако  в  голове  зудели
мысли: что же это за хреновина? Откуда она взялась у Эльки Длинной? Не из-за
нее ли отдал концы Ростик?
   - Стало быть, это все дурь какая-то? - произнес он неуверенным голосом.
   Налим, присев на лавку,  беспокойно  глянул  на  старшего  товарища.  Ему
показалось, что теперь у Агафона разлад в психике.
   - Не знаю, - честно ответил Олег. - Понимаешь, тут все зависит от пальца,
которым дотрагиваешься. У меня их нет, поэтому я не пробовал. А вот  Лариска
все десять прикладывала.
   - Неправда, - возразила та, - не все. Я только знаю, что, если  приложишь
правый мизинец, то меняешься ты один. Все остальные, кто рядом, остаются как
есть,  а  тебя  видят  другим:  или  человеком,  или   зверем,   или   вещью
какой-нибудь. Если левый приложить, то меняется тот, на кого ты смотришь.  И
все вокруг видят его таким, каким ты его  видишь.  Когда  правый  безымянный
прикладываешь, то меняется внешность всех, кто в  комнате,  а  сама  комната
остается такой же. А левый безымянный меняет всех  людей  в  комнате,  кроме
тебя. Правый средний меняет людей и обстановку.  Комната  сама  по  себе  не
меняется, но в ней мебель другая появляется, отделка и так далее.  Левый  то
же самое делает, но ты сам  остаешься  каким  был.  Ну  а  указательный  все
помещение меняет, и то, что в окнах, кажется другим. Но если на улицу выйти,
как вон этот (Лариса указала на Налима), то там все остается как было. Левый
указательный все так же меняет, но тебя оставляет обычным.
   - А если большими пальцами дотронуться?
   - Вот ими-то я еще и не пробовала. Боюсь. Потому что тогда, наверно, и на
улице все изменится.
   Агафон переваривал всю эту фантастику, ощущая, что висит  на  волосок  от
дурдома.
   - Как ты думаешь, - спросил он у Ларисы, - это все в натуре меняется  или
только кажется?
   - Конечно, только кажется! - ответил вместо Ларисы Олег. - Мы же  и  этим
"черным", и твоим друганам только показались мертвыми, а на  самом  деле  не
померли! Это, короче, как глюк. Действует на мозги. На самом деле ничего  не
меняется, просто ты видишь то, что тебе показывают.
   - Агафон, - пролопотал Налим, - пошли отсюда, я точно  на  грани  "крезы"
нахожусь.
   Агафон отмахнулся. Он уже прошел стадию обалдения и непонимания. Ему было
ясно, что лично он не сбрендил и не бредит. То, что реально существует некая
таинственная  хреновина,  способная  менять   картину   действительности   и
показывать то, чего нет на самом деле, стало для  него  непреложным  фактом.
Правда, пока еще не было ясно, откуда эта штука  взялась,  и  как  попала  к
Эльке в сумочку, и знала ли сама Элька о ее свойствах.
   -  Значит,  пока  мы  гуляли,  -  произнес  Агафон,  -  вы  эту   вещичку
исследовали?
   - Интересно же, - усмехнулась Лариса, - такой фигулины нигде не увидишь.
   - Ясно, что она в супермаркетах не продается, - кивнул Агафон.  -  Только
вот что интересно: а картинку,  которую  она  показывает,  можно  по  своему
желанию выбирать? Или она сама что захочет, то и покажет?
   - Что захочешь, это и увидишь. А если не знаешь  точно,  чего  надо,  она
сама придумает, - сказала Лариса.
   - Как ты думаешь, Элька ее у Ростика забрала? - в упор спросил Агафон.
   Воцарилась неловкая тишина.
   - Думаю, что да, - ответила Лариса.
   - Вместе с теми ключами, из-за которых Лавровка к Эльке приезжала?
   Лариса немного вздрогнула.
   - Какими ключами?
   - Которые лежали у Эльки в тайничке, за аптечкой в ванной. Лида с Ларисой
обменялись быстрыми взглядами, и от Агафона не укрылось  смятение  на  лицах
обеих девиц.
   - Ну вы чего, подруги, забыли? - спросил Агафон сурово. - Три ключика, на
одной связке. Один большой  и  ржавый  от  амбарного  замка,  два  маленьких
никелированных  с  иностранными   надписями.   Тот,   который   ржавый,   от
бомбоубежища, что под Элькиным домом, а два остальных, я думаю, от ящичка  в
Швейцарии. Больших денег, говорят, стоят. За ними не только Лавровка  и  мы,
грешные, гоняемся,  но  и  эти  "черные",  на  "ниндзя"  похожие...  Да  еще
кто-нибудь наверняка. Мы с Налимом среди всех - самые добрые по жизни.  Если
к нам эти ключики попадут, мы вам ничего плохого не сделаем. Даже не  убьем.
А вот "черные", если узнают, что вы живы в натуре, обязательно вас достанут.
И будут делать очень больно.
   - Лучше сейчас колитесь! - угрожающе произнес Налим. Он вытащил пистолет,
правда, не потому, что собирался кого-то убивать. Припугнуть  хотел.  Агафон
посмотрел на него с укоризной: мол, куда ты лезешь, сява, поперед  батьки  в
пекло? В тот самый момент, когда он отвел глаза от стола, на  котором  лежал
кубик с шайбой на верхней грани, продолжавшейся загадочно вращаться,  Лариса
молниеносно ухватила кубик и прижала  левый  большой  палец  к  отверстию  в
шайбе... Вспышка!
   Все, что происходило потом, Ларисе, Лиде  и  Олегу  показалось  до  ужаса
комично. На лицах Агафона и Налима появился страх, пробравший  их  до  мозга
костей. Оба стали судорожно хватать  ртами  воздух,  загребать  его  руками,
дергаться, вращаться, будто танцуя некий танец без музыки,  подскакивать  до
потолка, совершать кульбиты. Потом Агафон изо всех сил  толкнулся  руками  в
дверь, вывалился на "мост", скатился по ступеням на крыльцо. Налим - следом.
Очутившись  во  дворе,  они  упали  плашмя  наземь  и  стали  делать   некие
плавательные  движения.  С  помощью  этих  движений  они  ползли  вперед,  в
направлении бани, путаясь в  некошеной  траве  и  издавая  нечленораздельные
звуки...
   - Ну и дали мы им! - захохотала Лариса,  подхватывая  с  полу  оброненный
Налимом пистолет.
   - Надо удирать отсюда, - озабоченно произнес Олег. - А то сюда  и  впрямь
нагрянут. Лидка, ты вроде бы машину водила? Сможешь Элькину "Волгу" завести?
   - Не знаю... Если ключ от машины найдется, по-моему, она его с  собой  не
брал