ва оборота! - предупредил я, сам удивляясь своей хорошей  памяти.  Вот
тут вышел казус: дуралей повернул-таки ключ в третий раз, и замок  "вернулся
в  исходное  положение".  Так  говорилось  в  инструкции,   которую   читали
аквалангисты. Это означало довольно  неясное  обстоятельство:  то  ли  замок
нужно было просто провернуть еще два раза, то ли нужно  было  снова  набрать
код и уж потом вертеть ключ.
   - Стоп! - сказал я, решив, что от повторного набора кода большой беды  не
будет. - Вынимай ключ и снова набирай 200488.
   Сержант повиновался. Затем он опять вставил ключ, провернул его один раз,
другой... и опять третий!
   - Идиот! - вскричал я, но последствия оказались на  сей  раз  куда  более
серьезными. Сперва я даже не сообразил, что это связано с нашей возней.
   За  спиной,  там,  где  находился  огромный  портал  эллинга,  послышался
омерзительный  скрежет  проржавевшего  металла,  шестеренок,  блоков  и  еще
какой-то механики. Серо-голубая стальная  стена  -  щит,  закрывавший  проем
портала, - раздвинулась и начала разъезжаться в стороны, открывая  эллинг  и
вид на немецкую субмарину У-115, искореженную союзными бомбами  еще  в  1945
году. Но и это было еще не все. Едва створки раздвинулись и проем  полностью
открылся, как с безобразным скрипом и  визгом  тележки,  на  которых  стояла
лодка, двинулись вперед, и огромная махина, подняв огромный всплеск  и  тучу
брызг, бухнулась в воду!
   Видимо, это произвело на сержанта очень сильное впечатление,  потому  что
он сел на бетон, странно икнул и... напустил лужу.
   Лодка, судя по всему, была уже порядочно проржавелой и с  немалым  числом
дыр. Вода вокруг нее пузырилась, а сама  она  стала  медленно  оседать,  все
больше погружаясь с дифферентом на нос. Ее понемногу относило к той стороне,
в которой находился туннель. Мы - я, сержант и выбравшаяся  из  "Аквамарина"
Мэри  -  смотрели  на  все  это  завороженно.  Уж   очень   неожиданно   все
получилось...
   Только тогда, когда лодка,  выпустив  из  своих  недр  последние  остатки
воздуха, с шипением нырнула в глубину, на минуту  показав  нам  два  гребных
винта, вертикальный и кормовые  горизонтальные  рули,  до  меня  дошло,  что
отливом ее втянет  в  подводный  туннель,  а  это  значит,  что  она  запрет
"Аквамарин" в подводной гавани. И разрезать ее уже нечем, да и вряд ли, даже
сохранись у нас газ в баллонах, это было бы возможным.
   - Боже мой! - вскричала Мэри. - Вот оно, возмездие Твое!
   В теологические споры я вступать не решался. Мэри явно была настроена  на
религиозно-мистический лад, переваривая свое участие в утоплении Хорсфилда и
нескольких дюжин головорезов-христиан. Сержант Рохас сидел в  своей  луже  и
икал. Возможно, он ожидал, что я расстреляю  его  за  нарушение  дисциплины.
Впрочем,  насколько  я  помнил  уставы  Хайдийской  армии,   там   не   была
предусмотрена ответственность за мокрые штаны.
   Меня их проблемы не  трогали.  Я  пытался  понять,  то  ли  это  случайно
замкнулась какая-то электроцепь в то время, как Рохас дважды прокрутил  ключ
на три оборота, то ли кто-то  другой  открыл  ворота  и  выпустил  лодку  из
эллинга. Мне показалось, что все это произошло именно по второй  причине,  и
как бы в подтверждение этого со стороны эллинга из железнодорожных  туннелей
стали долетать гулкие звуки, в которых  шахтер  узнал  бы  работу  отбойного
молотка, а военный - и я в том числе - автоматные и пулеметные очереди.  То,
что это была стрельба, а не горные работы,  нам  скоро  пришлось  убедиться.
Несколько пуль высверкнули из темноты  туннеля,  ударились  о  металлические
конструкции  эллинга  и,  мяукая,  улетели  в  рикошет.  Следующая   очередь
врезалась в потолок пещеры где-то правее нас, пули  отскочили  от  тюбингов,
взбили фонтанчики воды.
   - Быстро в аппарат! - крикнул я. - Мэри! Ты первая!
   Но куда большую прыть проявил  Рохас.  Он  вскарабкался  на  "Аквамарин",
сунулся к люку и вдруг словно бы  подпрыгнул  на  метр,  взвыл  и  шлепнулся
наземь. Во лбу у него была аккуратная дырочка от шальной пули. Мэри схватила
его автомат, видно, ей казалось, что с оружием не  так  страшно.  Между  тем
несколько пуль ударились в борт аппарата, в стеклянную сферу, но пробить  их
не смогли. И все же аппарат,  стоящий  на  ногах,  был  ненадежной  защитой.
Дернув Мэри за руку, я перетащил ее  за  ту  самую  упаковку  досок,  где  я
прятался от аквалангистов Лопеса. Там сидеть было приятнее. Если бы еще фары
"Аквамарина" не горели... Впрочем, тогда бы в пещере не было вообще никакого
освещения, кроме трассирующих пуль, а потому мы не увидели бы, как несколько
неясных темных фигурок выскочили из туннеля и побежали в  нашем  направлении
по обе стороны от выхода из эллинга. Я не успел и слова  сказать,  как  Мэри
открыла огонь по тем, кто к нам приближался. Хотя я сильно сомневался в том,
что это следовало делать, поскольку эти бегуны стреляли не в нашу сторону, а
в сторону туннеля, но вынужден был последовать ее примеру. Дело в  том,  что
вбежавшие на пирсы люди после первой же очереди Мэри принялись стрелять и  в
нашу сторону.
   Пули стали летать так густо, что я подумал - нам крышка. По нас  било  не
меньше тридцати  автоматов,  и  штабеля  досок  вместе  со  своей  упаковкой
постепенно превращались в древесную труху.  Но  помимо  этих  пуль,  немалую
угрозу представляли те, что свистели выше штабелей, тюкались в стены и могли
в любой момент долбануть по спине. Позвоночник у меня был один,  и  я  очень
боялся, что его переломят. Кроме того, состязаться в  количестве  выпущенных
пуль с ворвавшейся толпой было безнадежно.
   Пессимистические мысли владели мной ровно тридцать секунд. Из эллинга, из
всех четырех железнодорожных туннелей ударили  ручные  пулеметы,  а  под  их
прикрытием, словно мыши из норы, оттуда стали выскакивать еще какие-то люди,
настроенные по отношению к  предыдущим  очень  недружественно.  Передвигаясь
перебежками к выходу из эллинга, они усердно пуляли из  автоматов  по  нашим
оппонентам. Кроме  того,  я  услышал  знакомые  хлопки  гранатомета  "М-79",
похожего на дробовик с невероятно толстым  стволом.  Те,  кто  укрывался  на
пирсах справа и слева от нас, сразу резко изменили свои намерения.  Две  или
три гранаты, подпрыгнув на пять футов,  так  осыпали  их  осколками,  что  у
многих настроение стрелять пропало навсегда. У других  это  желание  вызвало
благие намерения поднять руки и заорать: "Сдаемся!" Только тут я понял,  что
это были хайдийцы, уцелевшие после того, как Хорсфилд покинул базу.
   Некоторых из них победители все же пристрелили  -  вероятно,  от  полноты
чувств, остальных разоружили, сбили в кучку - осталось их не более  десятка,
и повели куда-то в направлении  туннелей.  Навстречу  им  из  туннеля  вышла
довольно плотная группа людей. Так ходит обычно  президент,  который  боится
покушений. Впереди выступали четыре автоматчика, которые всаживали  пули  во
все трупы, валявшиеся на пирсе. Это была неплохая профилактика  и  в  то  же
время доброе предупреждение мне, чтобы я не вздумал притвориться мертвым.
   Слава Богу, что к  этому  времени  у  нас  с  Мэри  кончились  патроны  в
автоматах, и я не решался перезарядить магазины, потому что щелчки от  этого
были бы очень хорошо слышны. У меня были готовые к бою "парабеллумы", но как
ни смотрела на один из них Мэри, я ей дать его не решался.
   Освещая путь мощными аккумуляторными фонарями, наши невольные  избавители
с опаской приближались к "Аквамарину", поскольку, видимо, не ожидали увидеть
здесь это чудовище, напоминающее космический корабль.
   Голоса их слышались все яснее, я даже готов был поклясться, что  один  из
них мне знаком...
   - Компаньеро, я готов поклясться, что оттуда стреляли по фашистам.  Может
быть, эта штука из СССР?
   - Она даже похожа на их космический корабль "Союз".
   - Подойдем - увидим, - флегматично ответил  очень  знакомый  мне  женский
голос. Фонарь в чьих-то руках качнулся, осветил лицо дамы, и больше  никаких
сомнений у меня не было. Ко мне приближалась со свитой  героиня  хайдийского
народа.  Первый  секретарь   Хайдийской   народно-социалистической   партии.
Президент  Революционного   Совета   Республики   Хайди,   Главнокомандующий
Революционными Вооруженными Силами Эстелла Рамос Роса, более известная мне и
всему прогрессивному человечеству, как "команданте Киска". Несколько  секунд
я соображал, что делать. Революционер Анхель Родригес числился  погибшим,  а
это  значило,  что  в  моем  появлении  Киска  не  заинтересована.  Из  чего
следовало, что меня должны застрелить на месте. С другой  стороны,  стрелять
из двух  "парабеллумов"  по-македонски,  будучи  уверенным,  что  пятнадцать
автоматов сделают из меня решето, я не хотел.
   Решив все-таки,  что  в  первом  варианте  меня  еще  могут  и  не  сразу
застрелить, а во втором убьют наверняка, крикнул:
   - Вива Киска! Я тут и со мной одна девушка...
   - Ну вот, - тоном супруги, которая наконец  дождалась  мужа  из  веселого
заведения, произнесла компаньеро президент. - Явился! Бросай оружие и выходи
с поднятыми руками, чертов бабник!
   Не знаю почему, но  у  меня  после  этого  отлегло  от  сердца.  Я  сунул
пистолеты в кобуры, отстегнул пояс и встал во весь рост,  подняв  обе  руки,
светившиеся алой люминофорной краской комбинезона. Затем я вышел, щурясь  от
фонарей, бьющих мне в лицо. Следом за мной, тоже подняв руки, вышла и Мэри.
   - Господи, - проворчала Киска, - ну и бабу ты себе нашел! Я была  о  тебе
лучшего мнения. Ну иди сюда, я поцелую тебя и представлю товарищам.
   Я подошел. Товарищи смотрели на меня с великим  подозрением  и  не  очень
понимали, откуда команданте так хорошо знает  этого  пришельца  из  космоса.
Одно их только и утешало - оранжево-алый комбинезон, по их  мнению,  не  мог
принадлежать человеку, настроенному против коммунизма.
   Поцеловать Киску после  двухнедельной  разлуки  оказалось  даже  приятно.
Вообще, если быть совсем уж честным,  то  ощущение  было  как  после  долгой
разлуки  с  женой.  Например,  вы  уезжаете  отдыхать  на  Багамы  в  полной
уверенности, что оставили супругу в Нью-Йорке, и она не знает, в каком отеле
вы остановились. Подцепив свободную девочку, вы шляетесь по  злачным  местам
Нассо, наслаждаясь свободой и... нарываетесь на собственную супругу.
   - Ну-ну, - растроганная тем, что  мой  поцелуй  получился  очень  долгим,
Киска мягко отпихнула меня. - Вот это,  дорогие  товарищи,  один  из  членов
легендарной группы Капитана - Анхель Рамос Роса, мой боевой товарищ  и  муж,
который выполнял специальное задание в тылу  врага!  А  девушка  -  отважная
помощница его - американская интернационалистка "мисс Икс". Пока ее имя  для
большинства должно  быть  секретом.  Теперь  мне  надо  с  ними  кое  о  чем
поговорить. Гарсиа, вы обеспечите охрану. Залезайте в ваш аппарат.
   Когда мы влезали в "Аквамарин", у меня было ощущение, что я  спускаюсь  в
собственную могилу. У меня оружия не было, а у Киски была расстегнута кобура
с "Макаровым".
   - Садитесь на кресла в шаре, - приказала Киска, - и  повернитесь  ко  мне
лицом.
   Мы повиновались.  Мэри  очень  удивилась,  услышав  слова,  произнесенные
по-английски.
   - Для начала маленькая информация. Наши торпедные катера были  обстреляны
с яхты "Орион" и транспорта "Айк" и были вынуждены  открыть  огонь.  "Орион"
потоплен огнем артиллерийского катера, "Айк" получил две торпеды  и  затонул
через пятнадцать минут. Яхта "Дороти" взята  на  абордаж.  Сопротивление  не
оказывалось, так как Марсела Родригес из сочувствия к  Хайдийской  революции
сама разоружила Синди Уайт, Джералда Купера-младшего  и  Соледад,  известную
под семью фамилиями, которые я перечислять  не  буду.  Других  пленных  нет.
"Дороти"  поставлена  под  охраной   наших   катеров   в   Западной   лагуне
Сан-Фернандо. На Гран-Кальмаро вспыхнуло народное восстание, части  армии  и
флота  перешли  на  сторону  народа.  Президент  бежал,   власть   в   руках
Революционного Совета.  Вилла  Лопеса  в  горах  Сьерра-Хосефина  уничтожена
восставшими ВВС Гран-Кальмаро, Лопес и дель Браво убиты.
   - Это все за час? - я выпучил глаза.
   - Настоящие революции проходят  быстро,  -  хмыкнула  Киска,  -  конечно,
бомбили Лопеса хайдийские самолеты, но это  не  суть  важно.  Итак,  у  вас,
сеньоры-компаньерос, есть  два  варианта  судьбы,  которые  вы  сами  должны
выбрать. Первый вариант: уважаемый Анхель Рамос  Роса  выходит  отсюда  моим
законным мужем и министром социального обеспечения  республики  Хайди.  Мэри
Грин - я не ошиблась? - становится  научным  руководителем  Технологического
института ВМС  Хайди.  Всем  остальным  я  тоже  найду  дело.  Джерри  будет
экономическим консультантом. Синди пристроим туда же, куда и Мэри, а Соледад
будет работать в министерстве внутренних дел. Марселе я предложу  возглавить
Всехайдийский женсовет. Условие: полное  молчание  обо  всем,  что  касается
"пыльного телефона", золотых кладов, лежащих в районе Сан-Фернандо, а  также
- прорывных программ. Для того чтобы вы соблюдали тайну, вам  будут  созданы
соответствующие условия. Второй вариант - менее  выигрышный.  Он  состоит  в
том, что все вы погибнете  при  катастрофе  яхты  "Дороти",  нарвавшейся  на
плавучую мину, занесенную из  Северной  Атлантики  или  Персидского  залива.
Второй вариант более предпочтителен для меня, первый - для вас.
   - Я согласен с первым вариантом, - умоляюще сказал  я,  глядя  в  Кискины
зрачки, где была холодная воля и жажда власти.
   - Леди тоже? - спросила Киска, приглядываясь к Мэри.
   - Я свободная женщина, - ответила та. - А ты - комми-шлюха!
   - Поскольку дама выбрала второй вариант, - усмехнулась Киска,  выдергивая
из кобуры пистолет, - я могу  ей  сказать,  вполне  откровенно  причем,  что
коммунизм  -  это  прекрасный  бизнес,  который  может   принести   огромные
дивиденды. Если она дура, то это очень печально...
   - Не надо стрелять, Кисонька, - попросил я, - у вас  там  на  Хайди  есть
несколько прекрасных асиенд: "Лопес - 1, 2, 3, 4, 5" и так  далее,  исключая
"Лопес-23", которую героически взорвал Китаец Чарли. На любой  из  них  всех
нас можно изолировать и держать под надзором в комфортных  условиях,  а  все
прочие - отдать народу в лице  секретарей  райкомов  и  директоров  заводов.
Постепенно, когда мы окончательно привыкнем, ты сможешь нас выпустить.
   - А по-моему, расстрелять  вас  все-таки  проще,  -  вздохнула  Киска.  -
Великий вождь всех времен и народов именно так и делал.
   - Ну ты-то пока только вождь хайдийского народа.
   - Почему? - обиделась Киска. - Я буду вождем народов Хайди, Гран-Кальмаро
и Сан-Фернандо. А потом посмотрим, может, еще чего-нибудь подберем.  Хороший
вождь должен расстреливать, иначе народ его не будет любить.  Мы  за  первые
два дня революции уже уничтожили триста врагов народа, пока шла фиеста. Она,
кстати, еще продолжается, и, я думаю, к концу недели мы уничтожим  буржуазию
и помещиков как класс. Народное достояние значительно приумножится.
   - А тебе не помешает 6-й флот или какие-нибудь другие обстоятельства?
   - Я думаю, что два-три года нас не тронут,  -  заметила  Киска.  -  Жаль,
конечно, что мистер Хорсфилд так неудачно выбрался отсюда. Конечно,  он  был
не самой главной фигурой. Это, правда, нуждается в уточнении,  но  я  думаю,
что найду общий язык... Ну, ладно. Пока я оставлю вас в живых. Мэри, вы  мне
так или иначе нужны. Без "Аквамарина" мне не разгрузить золото с лодки  и  с
галеона.
   - Я не буду помогать коммунистам! - упрямо сказала Мэри.
   - Пара уколов в задницу - и ты будешь послушной, -  улыбнулась  Киска.  -
Вовсе не обязательно хотеть, чтобы помогать.
   - Может быть, ты и Энджела сделаешь послушным с помощью уколов в задницу?
- вызывающе спросила медведица.
   - Нет, - сказала Киска. - Я просто считаю его  последним  из  моих  шести
мужей. Я была единственной женщиной в мире, которая  имела  гарем  из  шести
мужей. Сейчас их у меня будет столько,  сколько  я  захочу,  но  официальным
мужем будет Энджел, и все мои дети будут носить его фамилию -  Рамос.  И  не
надо злить меня, милая девушка. Я тоже люблю демократию,  но  коммунизм  мне
нравится все больше. Это начинаешь понимать только тогда, когда  становишься
вождем трудового народа. Для женщины это особенно приятно, потому что  можно
дурачить не одного мужчину, как обычно, а сразу многие тысячи. Что  касается
Анхеля, то я выделяю его из общей массы, потому что он единственный из  ныне
живущих мужчин, который прожил со мной целый год. Кроме того,  у  него  есть
один любопытный способ введения пениса, который я у других  не  встречала  и
хотела бы попробовать снова.
   - Ручаюсь,  что  я  знаю,  о  чем  вы  говорите,  -  нахально  оскалилась
медведица, рассчитывая, очевидно, что ее пристрелят, и тем она жутко насолит
Киске.
   - Очень может быть, - спокойно согласилась  Киска  и  очень  разочаровала
Мэри. - Ну  а  сейчас  хватит  валять  дурака,  обесточьте  свой  аппарат  и
отправляйтесь со мной наверх!
   Очередное сумасшествие
   Вождиха хайдийского народа  довезла  нас  до  раскуроченного  подвала  на
мотовозе в сопровождении своей охраны. Любоваться пристреленными лопесовцами
у  меня  не  было  времени,  но  кости  их  изредка  хрустели  под  колесами
локомотива. Когда мы выбрались на свет Божий,  то  бывший  лагерь  ооновских
бразильцев просто невозможно было  узнать.  Сожженная  цистерна  с  горючим,
которую я подорвал автоматной очередью  с  вертолета,  была  лишь  маленькой
частью общего безобразия. Все постройки были  вывернуты  наизнанку  взрывами
гранат и снарядов, выгорели дотла. Уцелел только флагшток,  на  котором  уже
развевался красно-черный флаг с золотой звездой  и  скрещенными  мотыгами  в
обрамлении пальмовых ветвей и здоровенной шестерни с очень редкими  зубьями.
На закопченных стенах когда-то белых строений уже было написано два  десятка
лозунгов: "Революция победила!", "Да здравствует Свободная Хайди!",  "Смерть
фашизму!", "Лопес - импотент и рогоносец", а также много  таких,  которые  я
вспомнить стесняюсь.
   В лагуне стояли  три  торпедных  катера  и  "Дороти",  над  которой  тоже
развевался флаг Республики Хайди. Чуть в стороне от лагеря ООН, на небольшой
прогалине в джунглях, были собраны все те, кого убили на острове, точнее, на
поверхности острова.  Человек  десять  революционных  хайдийцев  сортировали
покойников, раскладывая отдельно -  лопесовцев,  отдельно  -  хорсфилдовцев,
отдельно - бразильцев  ООН  и  наконец  -  своих.  Заодно  они  с  интересом
выворачивали всем карманы.
   Едва я в своем оранжевом скафандре появился  на  вертолетной  площадке  в
сопровождении Киски и Мэри, как среди солдат Революционных  Вооруженных  Сил
сперва пошел шепоток, а потом все они, сбежавшись отовсюду, заорали:
   - Вива Гагарин!
   Как известно, Советы послали своего первого  астронавта  на  Кубу  спустя
несколько лет после революции. Здешние ребята подумали,  что  им  такое  шоу
покажут еще раньше. Правда,  меня  удивило,  что  они,  при  такой  любви  к
Гагарину, не знают, что он уже давным-давно разбился. Впрочем,  очень  может
быть, для них слова "Гагарин" и "астронавт" были синонимами.
   Киска, подняв кверху руку и мягко помотав кистью  в  воздухе,  остановила
взрыв народного ликования. Стало тихо, и Киска объявила:
   - Компаньерос! У меня сегодня еще одна очень радостная  встреча  -  после
успешного выполнения боевого задания Революции  вернулся  живым  мой  старый
друг и гражданский муж - Анхель Рамос! Вива!
   - Вива-а-а! - многие десятки голосов подхватили этот клич.  Мне  пришлось
уклоняться от рванувшихся ко мне идиотов,  мечтавших  пожать  мне  руку  или
похлопать по плечу. Охрана Киски, слава Богу, отсекла большую  часть  толпы.
Тем не менее я получил не менее трех десятков хлопков по обеим плечам, а  от
рукопожатий кисть правой руки даже покраснела, словно ее ошпарили  кипятком.
По-моему