Запершись в своем кабинете, Иерихон написал  сообщение;  как  всегда,  он
писал по-арабски, на очень тонкой бумаге, которая занимает так  мало  места.
Он рассказал о  последнем  совещании  у  Саддама,  объяснил,  что  в  момент
отправки последнего письма  ядерное  устройство  действительно  хранилось  в
Эль-Кубаи, но сорок восемь часов спустя, когда  "торнадо"  нанесли  бомбовый
удар, его там уже не было. Иерихон не обманул союзников и не  чувствовал  за
собой никакой вины.
   Он изложил все, что узнал: где-то есть секретный объект, который называют
"Крепостью" или по-арабски "Каалой", и именно из этой Каалы  будет  запущено
ядерное устройство, как только первый американский солдат пересечет иракскую
границу.
   Вскоре после полуночи он сел в неприметный автомобиль и скрылся в  темных
багдадских переулках. Никто не вправе оспорить его  право  ездить  ночью  по
городу, да никто и не осмелится на  это.  Он  оставил  крохотный  пакетик  с
письмом в тайнике  неподалеку  от  овощного  базара  в  Касре,  потом  мелом
начертил условный знак за собором святого Иосифа  на  площади  Христиан.  На
этот раз условный знак был несколько иным. Иерихон надеялся,  что  тот,  кто
забирает его сообщения, не станет зря тратить время.
   Рано  утром  15  февраля  Майк  Мартин  выехал  на  велосипеде  из  виллы
советского дипломата. Русская кухарка дала  ему  длинный  список  продуктов,
которые нужно было где-то купить. Выполнять  такие  поручения  раз  от  разу
становилось все трудней, потому что продуктов в Багдаде продавали все меньше
и меньше. Нет, крестьяне работали по-прежнему, вот только  перевозка  плодов
их труда стала проблемой. Большинство мостов было разрушено,  а  центральная
иракская равнина  изрезана  множеством  рек  и  речушек,  благодаря  которым
крестьяне и могли выращивать богатые  урожаи  и  кормить  Багдад.  Они  были
поставлены перед выбором: или платить большие деньги за паромные  перевозки,
или оставить урожай дома, до лучших времен. Большинство предпочли последнее.
   К счастью, на этот раз Мартин начал покупки с базара пряностей  на  улице
Шурджа. Выехав с базара, он обогнул собор  святого  Иосифа  и  направился  к
ближайшему переулку. Заметив меловую отметку, он вздрогнул.
   На  этой  стене  должен  был  появляться  определенный   условный   знак:
опрокинутая на  бок  цифра  восемь,  перечеркнутая  короткой  горизонтальной
линией. Мартин предупредил Иерихона, что лишь в чрезвычайной ситуации вместо
горизонтальной линии в центре каждого круга  восьмерки  нужно  начертить  по
маленькому  крестику.  Сегодня  на  стене  впервые  появилась  восьмерка   с
крестиками.
   Мартин, энергично нажимая на педали, покатил к овощному базару  в  Касре,
выждал момент, когда поблизости никого  не  оказалось,  наклонился,  как  бы
поправляя ремешок сандалии, нырнул рукой в тайник и извлек оттуда  крохотный
пластиковый пакетик. К полудню он уже  вернулся  на  виллу.  Пришлось  долго
объяснять разгневанной кухарке, что он  сделал  все,  что  мог,  но  сегодня
продавцы смогут добраться до городских  базаров  еще  позже.  Мартин  обещал
вторично объехать багдадские базары во второй половине дня.
   Он прочел письмо, и ему стало ясно, почему Иерихон решил,  что  создалась
чрезвычайная ситуация. Потом Мартин набросал свои  комментарии  к  сообщению
Иерихона. Он сказал, что, по его мнению, теперь ему следует взять инициативу
в свои руки и самому принимать решения. Сейчас просто не оставалось  времени
для долгих совещаний в Эр-Рияде,  обмена  мнениями  и  инструкциями.  Больше
всего Мартина обеспокоило переданное Иерихоном известие о том, что  иракская
контрразведка уже знала о нелегальном радиопередатчике, посылавшем  пакетные
сигналы. Мартин мог лишь догадываться, насколько близко к  нему  подобрались
иракские охотники за шпионами. Ему было ясно одно: о  дальнейшей  регулярной
радиосвязи с Эр-Риядом не могло  быть  и  речи.  Следовательно,  ему  самому
придется решать, что делать.
   Мартин записал на магнитную  пленку  сообщение  Иерихона  -  как  обычно,
сначала  на  арабском,  потом  в  своем  переводе  на  английский,   добавил
собственные соображения и выводы и приготовился к передаче.
   Очередное "окно" для связи с Эр-Риядом открывалось лишь  глубокой  ночью,
когда все другие обитатели виллы  Куликова  будут  крепко  спать.  Как  и  у
Иерихона, на случай непредвиденных ситуаций  у  Мартина  были  предусмотрены
запасные варианты сеансов связи.
   Предупреждением должен был послужить один долгий сигнал, в данном  случае
пронзительный свист, переданный на совершенно иной волне, далеко  в  стороне
от обычной полосы в диапазоне сверхвысоких частот.
   Сначала Мартин убедился, что иракский  шофер  Куликова  вместе  со  своим
шефом уехал в посольство, которое находилось  в  центре  города,  а  русская
кухарка и ее муж  обедают.  Рискуя  быть  замеченным,  Мартин  собрал  возле
открытой  двери  своей  хижины   антенну   спутниковой   связи   и   передал
предупреждающий сигнал.
   В бывшей спальне виллы на окраине Эр-Рияда, переоборудованной  под  центр
радиосвязи,  в   половине   второго   мигнул   световой   сигнал.   Дежурный
радиооператор, поддерживавший связь между виллой и Сенчери-хаусом в Лондоне,
бросил все дела, повернулся к двери,  крикнул  напарнику  "Скорей  сюда!"  и
настроил приемник на частоту, на которой в тот день  должен  был  передавать
Мартин.
   Второй оператор заглянул в открытую дверь.
   - Что случилось?
   - Зови Стива и  Саймона.  "Черный  Медведь"  выходит  на  связь.  Срочное
сообщение.
   Оператор  ушел.   Мартин   выждал   пятнадцать   минут,   потом   передал
подготовленное сообщение.
   Пакетный сигнал приняла не только эр-риядская радиостанция. Частично  его
успела перехватить и другая  антенна  спутниковой  связи,  установленная  на
окраине  Багдада  и  непрерывно  сканировавшая  весь  диапазон  сверхвысоких
частот. Сообщение Мартина оказалось настолько  длинным,  что  даже  передача
пакетного сигнала заняла четыре секунды.  Иракские  радисты  уловили  вторую
половину сигнала и определили радиопеленг.
   Как только сигнал был передан, Мартин разобрал радиопередатчик и  спрятал
его под плитами пола. Он едва успел положить на место последнюю  плиту,  как
услышал шуршание гравия. Это был муж русской кухарки. У  него  сегодня  было
особенно хорошее настроение, и он не поленился  пересечь  весь  двор,  чтобы
предложить  садовнику  болгарскую  сигарету.  Мартин  принял  ее  с  низкими
поклонами и с бесконечными "шукран". Гордый своей щедростью русский вернулся
в дом.
   Бедняга, пожалел он садовника, разве это жизнь?
   Оставшись один, "бедняга" принялся писать  убористой  арабской  вязью  на
листке тонкой бумаги, которую он хранил под своим соломенным тюфяком. В  эти
же минуты гений радиоперехвата майор Зайид  склонился  над  крупномасштабной
картой города, обращая особое внимание на район Мансур. Закончив расчеты, он
дважды проверил результаты и только после  этого  позвонил  в  штаб-квартиру
Мухабарата бригадиру Хассану  Рахмани.  От  обведенного  зелеными  чернилами
квадрата в Мансуре штаб-квартиру отделяло не больше  пятисот  ярдов.  Зайиду
было приказано явиться к четырем часам.
   В Эр-Рияде Чип Барбер, размахивая компьютерной распечаткой и ругаясь так,
как он не ругался уже лет тридцать, с тех  пор  как  распрощался  с  морской
пехотой, возбужденно вышагивал по главной гостиной виллы.
   - Нет, что он себе позволяет, черт бы его побрал? - требовал он ответа от
двух британских коллег, сидевших в той же гостиной.
   - Полегче, Чип, - урезонивал его Лэнг. - Мартин чертовски долго  сидит  в
самом логове Саддама. Он в сложном положении. Плохие ребята  уже  напали  на
его след. По всем правилам мы должны были бы немедленно его отозвать.
   - Да, знаю, он молодец, но он превышает свои  полномочия.  Мы  оплачиваем
всю эту игру, не забыли?
   - Нет, не забыл, - ответил Паксман. - Но Мартин -  наш  человек,  который
находится в глубоком тылу противника. Если он решил остаться,  то  лишь  для
того, чтобы закончить свою работу - не только для нас, но и для вас.
   Барбер немного поостыл.
   - Три миллиона долларов. Что, черт возьми, я скажу Лэнгли?  Что  на  этот
раз  он  предложил  Иерихону  еще  три  миллиона  зеленых   за   достоверную
информацию? Этот иракский засранец должен был дать нам абсолютно достоверные
сведения и в первый раз. Судя по  тому,  что  нам  доподлинно  известно,  не
исключено, что он водит нас за нос и просто хочет побольше заработать.
   - Чип, - сказал Лэнг, - речь идет об атомной бомбе.
   - Может быть! - прорычал Барбер. -  Может  быть,  речь  идет  об  атомной
бомбе! Может быть, Саддам успел наработать достаточно урана! Может быть,  он
успел сделать проклятую бомбу! А на самом деле мы ни черта не  знаем,  кроме
расчетов каких-то ученых и  хвастливого  заявления  самого  Саддама  -  если
только Саддам действительно говорил что-то подобное. Черт возьми, Иерихон  -
наемник, ему ничего не стоит  соврать.  Ученые  могли  ошибаться.  А  Саддам
постоянно врет как сивый мерин. Так что же мы получили за все эти деньги?
   - Вы хотите взять ответственность на себя? - уточнил Лэнг. Барбер упал  в
кресло.
   - Нет, - ответил он после  короткого  раздумья,  -  не  хочу.  Хорошо,  я
поговорю с Вашингтоном. Потом мы  разъясним  ситуацию  генералам.  Им  нужно
знать. Но я вам обещаю одно: если этот Иерихон надул нас, я его из-под земли
достану, повыдергиваю ему руки-ноги и сам забью мерзавца до смерти.
   К четырем часам майор Зайид  пришел  с  картами  и  расчетами  в  кабинет
Хассана Рахмани.  Он  обстоятельно  растолковал,  что  сегодня  ему  удалось
определить еще один радиопеленг и  таким  образом  резко  уменьшить  площадь
района вероятного нахождения передатчика до квадрата, отмеченного  на  карте
Мансура. Рахмани с сомнением уставился на карту.
   - Сто на сто метров, - сказал он. - Я полагал,  что  современная  техника
позволяет определить положение источника сигнала с точностью до метра.
   -  Я  смог  бы  это   сделать,   если   бы   передача   была   достаточно
продолжительной, - терпеливо объяснял молодой майор. - Можно добиться, чтобы
ширина луча от перехваченного сигнала не превышала одного метра. Если  потом
точно так же перехватить сигнал из другой точки, то в результате и получится
квадратный метр. Но эти передачи страшно непродолжительны. Он только вышел в
эфир, две секунды - и все, передача закончена. Поэтому  в  лучшем  случае  я
могу сканировать город очень узким конусом, вершиной которого  является  мой
приемник. Чем дальше от приемника, тем, разумеется, шире конус. Угол  конуса
не превышает, вероятно, одной секунды, но на расстоянии  в  пару  километров
конус расширяется до  ста  метров.  Однако  посмотрите,  это  все  же  очень
небольшой квадрат.
   Рахмани снова опустил голову. Внутри квадрата оказалось четыре здания,
   - Давайте спустимся и все осмотрим на месте,  -  предложил  он.  Бродя  с
картой в руках по  Мансуру,  Рахмани  и  Зайид  нашли  отмеченный  на  карте
квадрат.  Это  был  респектабельный  район;  все  четыре  здания   оказались
роскошными виллами, огороженными глухими стенами. К тому времени, когда  они
закончили осмотр, начало смеркаться.
   - Утром обойдете все виллы, - приказал Рахмани.  -  Я  без  лишнего  шума
перекрою войсками все подходы к квадрату. Что искать, вы знаете. Войдете  со
своими специалистами  и  тщательно  обследуете  все  четыре  дома.  Находите
передатчик - мы получаем шпиона.
   - Есть одна проблема,  -  заметил  майор.  -  Видите  вон  там  бронзовую
табличку? Это резиденция советского посольства.
   Рахмани задумался. Если разгорится международный скандал,  ему  никто  не
скажет "спасибо".
   - Сначала осмотрите три другие виллы, - распорядился он. - Если ничего не
найдете,  я  согласую  вопрос  об  обыске  советской  резиденции   с   нашим
министерством иностранных дел.
   В момент этого разговора один из обитателей советской виллы  находился  в
трех милях от нее. На  старом  британском  кладбище,  в  каменной  урне  над
неухоженной могилой садовник Махмуд  Аль-Хоури  оставил  тонкий  пластиковый
пакетик. Потом на  стене  здания  союза  иракских  журналистов  он  начертил
условный знак, а колеся поздним вечером  на  велосипеде  в  том  же  районе,
заметил, что условный знак был стерт еще до полуночи.
   Вечером того же дня в Эр-Рияде, за закрытыми дверями одного из  кабинетов
на втором подвальном  этаже  под  зданием  Министерства  обороны  Саудовской
Аравии  состоялось  в   высшей   степени   секретное   совещание.   На   нем
присутствовали четыре генерала и двое гражданских -  Барбер  и  Лэнг.  Когда
представители спецслужб кончили говорить, в кабинете  на  минуту  воцарилась
мрачная тишина.
   - Насколько достоверны эти сведения? - спросил один из американцев.
   - Если вы имеете в виду стопроцентную уверенность, то  таких  гарантий  я
вам дать не могу, - ответил Барбер.  -  Впрочем,  мы  полагаем,  вероятность
того, что эта информация точна, очень высока.
   - Почему вы так уверены? - спросил генерал ВВС США.
   - Как вы, джентльмены,  вероятно,  уже  догадались,  несколько  последних
месяцев  на  нас  работает  агент,  занимающий  очень  высокое  положение  в
багдадской иерархии.
   Согласно кивнув, военные что-то неразборчиво пробормотали, а генерал ВВС,
который все еще не мог простить  ЦРУ  их  сомнения  в  достоверности  данных
летчиков о количестве пораженных ими целей, сказал:
   -Я и не сомневался, что вся эта информация об иракских  военных  объектах
поступает отнюдь не от магического кристалла ЦРУ.
   - Дело в том, - пояснил Лэнг, - что до сегодняшнего  дня  все  переданные
нашим агентом сведения были потрясающе точны. Если он лжет сейчас, то все мы
окажемся по уши в дерьме. Но вопрос в другом: можем  ли  мы  взять  на  себя
такую ответственность?
   Снова на несколько минут установилась тишина.
   - Парни, вы упустили из виду  одно  обстоятельство,  -  прервал  молчание
генерал ВВС. - Доставку.
   - Доставку? - переспросил Барбер.
   -  Да,  именно.  Недостаточно  просто  иметь  бомбу,   надо   располагать
возможностью сбросить  ее  на  голову  противнику.  Судите  сами:  никто  не
поверит, что Саддам достиг колоссальных успехов в миниатюризации. Это тонкая
технология. Значит, он не может выстрелить этой штукой -  если  она  у  него
есть - из танкового орудия. Или из пушки того же калибра.  Или  из  ракетной
установки типа "катюша". Или запустить ее с помощью ракеты.
   - Почему не с помощью ракеты, генерал?
   - Полезная нагрузка не позволит, - наставительным тоном ответил летчик. -
Все  дело  в  проклятой  полезной  нагрузке.  Если  его   бомба   достаточно
примитивна, она должна весить  примерно  полтонны.  Скажем,  тысячу  фунтов.
После того как мы разбомбили комплекс в Сааде-16, нам  стало  известно,  что
ракеты "Аль-Абейд" и "Аль-Таммуз" находятся еще в стадии разработки.  То  же
относится и к ракетам "Аль-Аббас" и "Аль-Бадр".  Или  неработоспособны,  или
разбиты нами, или несут слишком малую полезную нагрузку.
   - А как насчет "скадов"? - поинтересовался Лэнг.
   - Та же самая история, - ответил генерал. - Так называемый  "Аль-Хусаин",
ракета  на  базе  "скадов"  с  повышенной  дальностью  полета,   по-прежнему
разлетается на куски при вхождении в атмосферу и способна поднимать не более
ста   шестидесяти   килограммов.   Даже   максимальная   полезная   нагрузка
поставляемых из СССР  "скадов"  не  превышает  шестисот  килограммов.  Этого
слишком мало.
   - Но бомбу можно сбросить и с самолета, - возразил Барбер.
   Генерал ВВС возмутился.
   - Джентльмены, я могу дать  вам  полную  гарантию,  что  отныне  ни  один
иракский военный самолет не долетит до границы. Большинство не  успеет  даже
оторваться от бетонной полосы, те же, кому это все же удастся,  будут  сбиты
на  полпути  к  южной  границе.  У  меня  достаточно   АВАКСов,   достаточно
истребителей. За это я отвечаю.
   - Тогда что же такое "Крепость" Саддама, его Каала?  -  спросил  Лэнг.  -
Стартовый стол?
   -  Нет.  Секретный  ангар,  скорее  всего,  подземный,   с   единственной
взлетно-посадочной полосой. Там стоит "мираж", МиГ  или  Су  -  вооруженный,
заправленный, готовый к взлету. Но мы перехватим его до границы.
   Решение должен был принять американский генерал, сидевший во главе стола.
   - Вы будете искать место хранения этого устройства, так называемую Каалу?
- негромко спросил он.
   - Да, сэр. Мы уже ищем. Думаем, нам потребуется еще несколько дней.
   - Найдите - и мы ее уничтожим.
   - А наступление начнется через четыре дня?
   - Я дам вам знать.
   Вечером было объявлено, что наступление наземных войск на Кувейт  и  Ирак
откладывается до 24 февраля.
   Позднее историки объясняли отсрочку двумя причинами. Одни  говорили,  что
американская морская пехота хотела сместить направление  главного  удара  на
несколько миль к западу, для чего требовались передислокация войск,  перенос
складов и другие подготовительные мероприятия. И это тоже было правдой.
   Еще позже  в  средствах  массовой  информации  появилась  другая  версия.
Сообщалось,  что  к  компьютеру  Министерства  обороны  подсоединялись   два
британских компьютерных хулигана, которые нарушили  систему  анализа  сводок
погоды в районе наступления. В результате союзники долго  не  могли  выбрать
наилучший с точки зрения погодных условий день для начала вторжения.
   На самом же деле от 20 до 24  февраля  стояла  отличная  погода,  которая
ухудшилась, когда началось наступление.
   Генерал Норман Шварцкопф отличался не только  физической  силой;  он  был
умен и уравновешен. К сожалению, напряжение нескольких последних дней  могло
не сказаться разве что на сверхчеловеке - или недочеловеке.
   Вот уже шесть месяцев генерал работал по двадцать часов  в  сутки  -  без
перерывов, без выходных. Он не только руководил созданием огромнейшей  армии
неслыханными в истории темпами (одна  эта  задача  могла  бы  сломать  более
слабого человека), но и постоянно регулировал сложные отношения с  чрезмерно
чувствительным  саудовским  обществом,  сохранял  мир,  когда   междоусобные
конфликты по меньшей мере десять раз могли бы разрушить коалицию, и  отражал
бесконечный поток благонамеренных, но бесполезных и изматывающих  советов  и
Инструкций с Капитолийского холма.
   Однако в последние дни генералу не давала заснуть не столько накопившаяся
усталость, сколько обостренное чувство собственной ответственности за  жизнь
тысяч и тысяч молодых солдат, находившихся под его командованием.
   В ночных кошмарах генерала преследовал треугольник. Всегда один и тот  же
треугольник, точнее - участок земли в форме прямоугольного треугольника. Его
основанием служила береговая линия, которая начиналась у  Хавджи,  проходила
через Джубаил и заканчивалась у трех сросшихся воедино  городов  -  Даммама,
Эль-Хобы и Дахрана.
   Другим катетом треугольника была уходящая от  берега  на  запад  граница:
сначала   саудовско-кувейтская,   а   потом,    в    безбрежных    пустынях,
саудовско-иракская.
   Роль гипотенузы выполняла наклонная  линия,  связывавшая  самый  западный
форпост в пустыне с прибрежным Дахраном.
   Внутри этого треугольника расположилось полмиллиона молодых солдат, среди
которых были  и  женщины.  Все  они  ждали  приказов  генерала.  Восемьдесят
процентов из них - американцы. На востоке сосредоточились войска  Саудовской
Аравии, других  арабских  государств  и  морская  пехота  США,  в  центре  -
американские  бронетанковые  и  моторизованные  пехотные  дивизии,  а  также
британская Первая бронетанковая дивизия. Западный фланг занимали французы.
   Однажды генералу приснилось, что десятки тысяч молодых солдат, бросившись
в пробитую танками брешь, попали под дождь отравляющих веществ и в  страшных
мучениях погибли на полосе между песчаными  стенами  и  колючей  проволокой.
Теперь кошмары были еще страшней.
   Всег