олговую яму кидать будешь?

- Буду, - сказал Сигизмунд.

- Тогда я согласна.

- Скажи об этом налоговому инспектору.

Аська энергично показала ему дулю.

- Вообще-то я по делу, - сказал Сигизмунд. - Вот...

И выложил на стол монетки и пояс.

- Ой, какая феня классная! - завопила Аська и потянулась к поясу. Сигизмунд
со странной ревностью смотрел, как Аська хватает пряжку, подносит к глазам,
начинает рассматривать, шевеля губами - будто тщась что-то прочесть.

Вика осторожно взяла монетки. Потом порылась в сумочке и вытащила лупу.
Долго разглядывала - Аська успела известись и соскучиться. И пиво
кончилось. Аська уж изнамекалась, чтобы Сигизмунд еще за пивом сходил, но
он делал вид, будто не понимает.

Наконец Вика отложила монетки, взялась за пояс.

- У меня девка знакомая такие штуки гонит, - поведала Аська. - Только
керамику. А морды такие же. На Финбане лежат. Морж, сходи за пивом.

- Отвянь, Анастасия.

Аська надулась.

- Это лантхильдины вещи? - спросила Вика.

Сигизмунд кивнул.

- Что скажете?

- Очень грамотная работа.

- Можно определить, старые это вещи или новые?

- Конечно. Вы можете это оставить мне на пару дней?

- Только не потеряйте, - глупо сказал Сигизмунд.

- Морж, ну сходи за пивом, - снова заныла Аська.

- Вы знаете, Сигизмунд, - проговорила Вика, - я все больше укрепляюсь в
своей первоначальной версии. Ваша девушка, несомненно, страдает раздвоением
личности. Воображает себя человеком другой эпохи.

- Но вещи... настоящие?

- Какая разница? Они могут быть настоящими, если она их где-то раздобыла.
Могут быть современной имитацией. Это сути дела не меняет, согласитесь.

- Да, - сказал Сигизмунд. - Не меняет... Но понимаете, Вика... Я долго
думал над вашим предположением... Вы же ее не видели. Лантхильда не была
похожа на сумасшедшую. Она не... НЕ ФОНИЛА как сумасшедшая... Ну, не
исходило от нее ЭТОГО...

Неожиданно Аська поддержала Сигизмунда.

- Морж прав. Психи всегда фонят. Погань от них какая-то исходит, муть... А
эта белобрысая, с косищей, - нет, она чистенькая... Я, между прочим, ауру
вижу... Иногда.

- Упыхаешься и видишь, - вдруг сказала Виктория. - Я тоже в упыханном
состоянии видела.

- Да что ты там в своей загранице видела! - взъелась Аська. - Эта девка
моржовая - свеженькая, как молодой подберезовик. Я бы сама от такой не
отказалась...

- Гы-гы-гы, - сказал Сигизмунд. - Очень смешно.

- Дурак ты, Морж. Думаешь, она бы мне не дала?

- А вы так и не заявляли в милицию, Сигизмунд? - спросила Вика.

- Нет.

- И не будете?

- Не буду.

- Толку-то. Лучше к гадалке пойти. У нас есть одна в театре - она по
фотографии ищет. На фотку поглядит, поглядит, над картой города руками
поводит - и точно определяет: в Красносельском, мол, районе ищите... Морж,
Маринку помнишь?

Морж не помнил никакой Маринки. Впрочем, Анастасию это не смутило.

- Маринка в штопор вошла и сгинула. Мы ее всей кодлой искали. Эта баба над
картой поводила - и говорит: ищите в Адмиралтейском районе. И правда нашли.
Только на Ваське. Зато в баре "Адмиралтейский", представляешь? Она сама
поутру прозвонилась...

* * *

Два дня минули для Сигизмунда как в тумане. Все ему казалось скучно, все
протекало как в мутном сне. На третий день тягомотину сигизмундовой жизни
решительно разбавила бывшая законная супруга.

Явилась на выходных. С незнакомой стрижкой, в "деловом" костюме - раньше
такого не носила. Довольная произведенным эффектом, прошествовала в
гостиную, сопровождаемая кобелем. Кобеля запах натальиных духов завораживал.

- Ты бы хоть пыль здесь вытер, что ли, - сказала Наталья, усаживаясь.
Прежде чем сесть, обмахнула стул.

Кобель деловито поискался под батареей, выволок и гордо предъявил Наталье
омерзительный с виду мосол. Наталья на мосол никак не отреагировала. Кобель
с грохотом выронил "сокровище", махнул хвостом и оглушительно гавкнул
несколько раз.

- Что ему нужно? - спросила Наталья брезгливо.

- Чтобы ты, Наталья, мосол у него отнимала. А он бы не отдавал. Игра такая,
- объяснил Сигизмунд.

- Перебьется, - сказала Наталья. - Ну, как поживаешь? Не захипповал тут на
старости лет? Пацифик, смотрю, у тебя намалеван...

А, разглядела!

- Да я тут системных вписывал... Посидели, ПЛАНЫ построили... - Слово
"планы" Сигизмунд нарочно выделил, чтобы до неискушенной Натальи - и то
доперло.

До нее, впрочем, не доперло.

- Обои хорошие были, - сказала она с грустью. - Помнишь, мы их вместе
клеили?

- Помню, - пригорюнился и Сигизмунд. - Как Ярополк?

- Надо же, не забыл! Да, есть такой - Ярополк. Сын твой. Бассейн бросить
пришлось. Денег нет.

- У меня сейчас тоже нет. Нас тут обокрали... только моим не говори.

- Как обокрали? - вскинулась Наталья.

- Фирму обокрали. Компьютер, факс...

- Погоди. Ты в милицию заявлял?

- Заявлял.

- Ну и что они?

- Ищут.

- Нет, что они говорят?

- Ничего не говорят. Будем искать, говорят.

- Погоди, погоди... - Сигизмунд видел, что Наталья искренне обеспокоена. -
Как они ищут? Улики есть?

- Отпечатки пальцев взяли.

- У кого?

- У меня.

Наталья резко отвернулась. Замолчала. Видать, рассердилась. Сигизмунд
тихонько тронул ее за плечо.

- Нет, правда, у всех сотрудников брали. Чтобы потом отличить, где чужие, а
где свои...

Некоторое время разговаривали о краже. Наталье было интересно. Под конец
она сказала со вздохом:

- Был ты, Морж, дураком, дураком и помрешь...

- Чай будешь пить? - спросил Сигизмунд осторожно. Вроде бы, пока что между
ним и бывшей супругой немедленного открытия военных действий не намечается.
- Пошли на кухню.

Кобель при этих словах немедленно снялся с места и побежал впереди. Пару
раз обернулся, уточняя: туда ли направляются люди.

Проходя по коридору, Наталья не удержалась - метнула взгляд на "светелку":

- А твоя-то бесноватая - там сидит? Прячется?

- Нет. Нет ее здесь.

- А где?

- Понятия не имею.

- Что, разошлись?

Сигизмунд не ответил. Наталья посмотрела на него странно, но промолчала.

Пока Сигизмунд ставил чайник, Наталья прошлась по кухне. Заметила на
подоконнике домотканину. Так и лежала с того дня, как Сигизмунд показывал
ее Вике.

При Лантхильде в доме все-таки был порядок. Пусть своеобразный, но
неукоснительный. А теперь, похоже, Сигизмунд начал опускаться...

- Ну и бардак же у тебя тут, - заметила Наталья. - Тряпку бы половую хоть
убрал, чтобы не маячила.

- Не тряпка это. Это одежда. - Сигизмунд взял рубаху, развернул перед
Натальей. - Смотри - вон ворот, вон рукава...

- Что, хипье оставило?

- Пиплица одна.

- Гляди, Сигизмунд, по городу сифилис гуляет.

- Без зонтика.

- А Ярополку как объяснить прикажешь? "Почему папа без носа?" - "Папа у нас
сифилитик..."

- Да не сифилитик я.

- Пока. Ты, Сигизмунд, хоть в канале утопись, вольному воля. А к Ярополку
без справки не подпущу.

- Наташка, там из вены надо сдавать. Еще заразят чем-нибудь.

- Слушай, а если хипье тут эти шмотки бросило, то в чем оно из твоего дома
ушло?

- В одежде.

- Из моего отдал? Транжир.

- Ты-то как поживаешь? - дипломатично спросил Сигизмунд, разливая чай.

Наталья заложила ногу на ногу, покачала разношенным тапком.

- Мне тут ПРЕДЛОЖЕНИЕ СДЕЛАЛИ.

Сигизмунд чуть не выронил чайник.

- Да ну?!

- Рано обрадовался. Я еще не дала согласия.

- Это тот, с "мерсом"? Который тебя по Желябова взад-вперед по ухабам катал?

- ТАМ был не "мерс". ТАМ была "тойота". Нет, другой.

- Ну, и кто он? Чем занимается?

- Все-таки серый ты, Морж. Неромантичный. Ну что это за вопрос - кто, чем
занимается? Спросил бы лучше: любит ли он меня, как он относится к Ярополку?

- А что про это спрашивать? И так понятно, если жениться хочет.

Наталья вдруг вспыхнула, даже покраснела.

- По-твоему, меня нельзя любить? По-твоему, любовь мне недоступна? Конечно,
ты никогда меня по-настоящему не любил. Ты - эгоцентрист, как все мужики,
ты только свою работу любишь. Да только накрылась твоя работа, остался один
тараканий бизнес - и тот скисает...

- Погоди, погоди... - Сигизмунд был ошеломлен. - При чем тут "любовь" - "не
любовь"?

- Я всегда чувствовала неудовлетворенность, когда жила с тобой. Я испытываю
потребность в любви, в тепле. Ты не мог их дать. Ты просто физически не в
состоянии кого-либо любить.

- То есть, насколько я понял, этот человек тебя любит? - осторожно спросил
Сигизмунд.

Наталья промолчала. По ее молчанию можно было заключить, что да, очень
любит. Сигизмунд взял ее за руку.

- Ну так поздравляю! - сказал он.

Наталья искоса поглядела на него.

- Ты что, действительно рад?

- А что мне за тебя не радоваться? Я тебе счастья дать не смог, а ты его
заслуживаешь...

Такой ответ, похоже, не удовлетворил ее. Судя по всему, ее куда больше бы
устроило, если бы он начал рвать и метать, топать ногами, вопить от
ревности... Вешалку еще раз повалить, что ли? Стеллаж опрокинуть? Что бы
такое сотворить, чтоб бывшую супружницу порадовать?

- Так все-таки чем он занимается? Кстати, как его зовут? А то неудобно -
"он" да "он", прямо как герой-любовник в водевиле... которого тортом по
морде...

- Евгений, - процедила Наталья.

- А, Женька!

- Женькой козу кличут.

Сигизмунд сразу поскучнел. Гайтса, стало быть, Женькой звать... Он
представил себе вдруг, как Лантхильда выходит на взгорок и кличет:
"Женька-Женька-Женька!.." "Бе-е", - отвечает Женька. Или нет, гайтсы
отвечают "ме-е..."

А Наталья вдруг уронила высокомерно:

- Евгений - не тебе чета. У него запись на несколько месяцев вперед.

- Какая запись? Компенсация на квартплату?

Наталья поглядела непонимающе.

- Чай остыл, - сказал Сигизмунд. - Давай я тебе кипятку долью.

- Спасибо. - Она глотнула чаю, волшебным образом немного подобрела.
Пояснила: - Евгений - выдающийся экстрасенс.

Сигизмунд поперхнулся.

- КТО?

- Экстрасенс.

- Ой, я тоже одну знаю... - обрадовался Сигизмунд возможности поддержать
беседу. И поведал историю про вошедшую в штопор Маринку.

Наталья не нашла историю ни смешной, ни занимательной. Евгений работал по
другой методике. По совершенно оригинальной. Аналогов в мире нет. Евгений
спасает людей. Он живет для людей. В этом смысл его жизни.

- А почем он берет за смысл жизни? - поинтересовался Сигизмунд.

Наталья смерила его уничтожающим взглядом. Сейчас она казалась совершенно
чужой и очень далекой. Как будто никогда они не были даже близко знакомы.

- Немного. Только для того, чтобы поддерживать свое физическое тело.
Евгению все равно, он может существовать и вне физического тела. Но тогда
он не смог бы помогать людям.

Вкратце история Евгения - в изложении Натальи - была такова. В одна тысяча
девятьсот втором году экспедиция во главе с поручиком Жихаревым была
отправлена Императорским Географическим обществом на Тибет. Там экспедиция
безнадежно заплутала и в конце концов оказалась в Шамбале.

Шамбала произвела на российских путешественников неизгладимое впечатление.
Первая же встреча потрясла - какая-то прекрасная девушка, на вид лет
восемнадцати, обмолвилась о своем истинном возрасте: ей было далеко за
двести...

В тридцатые годы поручик Жихарев, зная о страданиях России, добровольно
покинул Шамбалу. Остальные его спутники отказались выходить из
благословенной земли.

Оказавшись на Родине, Жихарев мгновенно попал в лапы НКВД. Ни пытки, ни
промывание мозгов на Жихарева не действовали - ведь он прошел шамбальскую
школу. Тем не менее его почти сразу отправили в Воркуту. Рука Шамбалы была
простерта над бывшим поручиком - его не расстреляли. В Воркутлаге и
сложился первый жихаревский кружок.

Жихарев так и не покинул воркутинский край. Уже в шестидесятые годы он
окончательно поселился в одной заброшенной штольне на старом руднике.
Русские поселенцы и местные якуты почитали его как шамана, ведуна или
бодхисатву. Оборудовали ему штольню под жилье, а кормился он с подношений...

- А Евгений? Евгений-то твой как на него вышел?

С Евгением произошла дивная история, в которой также виден Промысел.
Евгений был в ту пору трудным подростком, жил в Воркуте и готов был с юных
лет погубить свою жизнь. По счастью, местный участковый - якут или какой
иной абориген - глубоко верил в шамана Жихаря. Он-то и отвел трудного
подростка не в тюрьму, а в старую штольню. И произошло преображение...

Евгений стал последним учеником Жихарева. Жихарев завещал ему продолжать
великое дело, а сам ушел в Шамбалу...

Из Воркуты Евгений перебрался на Урал, где несколько лет подвизался в
подземном и тайном языческом храме. Там он получил посвящение в культы Леля
и Купавы.

Следующий этап жизни Евгения связан с тайным дацаном где-то в Бурятии, где
его посвятили в тайны движения звезд.

Путь Евгения был труден и извилист. Многое приходилось делать в тайне.
Черные маги вставали у него на пути, и силы уходили на то, чтобы сокрушить
их. Белые маги также не признают Евгения. Вернее, истинные белые маги - те
признают. Но вокруг лишь ложные белые маги...

Сигизмунд слушал все это с полчаса. Наталья, всегда такая рассудительная и
холодная, повторяла сейчас явно не свои слова. У нее даже выражение лица
изменилось. Никогда прежде не замечал Сигизмунд за ней такого.
Восторженность в глазах. Разрумянилась. Опоили ее, что ли? Одурманили?

- Слушай, Наталья, - перебил ее наконец Сигизмунд. - А ты сама-то в это
веришь?

- Раньше не верила. Сейчас - да. Он мне кое-что показал. Ты же его не
видел...

Проклятье. То же самое Сигизмунд говорил о Лантхильде. "Виктория, вы ее не
видели. А увидели бы - поняли..."

- Да, - согласился Сигизмунд. - Может, и правда...

Наталья глянула так, будто не вполне доверяла его неожиданной уступчивости.

- Я, собственно, хотела тебя попросить об одном одолжении.

- Проси. Еще чаю налить?

- Не надо. Помнишь нашу свадьбу?

- Ну.

- Мы еще кольцо покупали с компенсацией. Оно тебе было великовато. Помнишь?

- Конечно, помню.

- Ты ведь его так и не носил?

- Почему? Носил. Полчаса.

- Вот именно. Не успел надеть, как сразу снял и в ящик кинул. Где авторучки
хранил.

- Ты же знаешь, я не выношу...

- Знаю, - оборвала Наталья. - Кольцо сохранилось? Не пропил?

- Ну ты меня совсем уж за ханыгу держишь.

- Сигизмунд, - сказала Наталья, - ты не мог бы мне его одолжить на пару
дней?

- Тебе когда?

- Мне не сейчас. Через месяц. Ты дай принципиальное согласие, а я тебе
потом точно скажу.

- Что, своему шанхайскому мудрецу на пальчик нацепить?

- Не шанхайскому, а шамбальскому. Он вроде тебя, колец не выносит. Что
деньги-то тратить? На церемонии наденет, потом снимет...

Сигизмунду вдруг сделалось невероятно противно. А Наталью вдруг жаль стало.
Любви она недополучила. В Шамбалу она верит. В поручика Жихарева, он же
воркутинский бодхисатва...

Он встал и обнял Наталью. Она недоверчиво прильнула к нему.

- Ты и вправду не сердишься? - прошептала Наталья.

Сигизмунд погладил ее по волосам.

- Конечно же нет.

* * *

Вика пришла неожиданно. Пришла - и тем самым порушила немудреные планы
Сигизмунда насчет мирного холостяцкого вечерка. Проводив Наталью, он взял
пивка, чипсов и, подобно американскому школьнику, угнездился перед
телевизором - потреблять. Кобель назойливо клал морду ему на колени, глядел
в глаза почти человеческим, говорящим взглядом - настойчиво стремился войти
в общество потребления. Иногда от щедрот схрумкивал чипс.

Так незаметно и перешли бы из мира телегрез в мир сновидений, если бы не
звонок в дверь.

Вика.

Сигизмунд оторопело уставился на нее. Уж кого-кого, а чопорную аськину
сестрицу увидеть у себя в этот час никак не ожидал. Мгновенно кольнула
тревога.

- Случилось что?

- Ровным счетом ничего, - ответила Вика. - Разве что я пришла. Можно войти?

Сигизмунд посторонился, пропуская ее в квартиру.

Вика опять задела ножницы и молоток. Досадливо глянула.

- А это у вас так и будет висеть?

- А вам что, мешает?

Раздраженная фраза сорвалась сама собой. Подразумевала также, что коли
мешает, то ее, Вику, здесь никто не держит.

Вика смолчала. Вместо этого вдруг сказала чуть ли не просительно:

- Там у Анастасии гулянка. Я ушла. Дай, думаю, пройдусь... Весь дом
прокурили, везде пьяные мужики валяются...

- Не боязно по ночам одной бродить?

Вика продемонстрировала Сигизмунду электрошокер. Сигизмунд с любопытством
оглядел.

- Кобеля размером с моего свалить может, - сказал он наконец, возвращая
Вике шокер.

- А большего и не требуется, - усмехнулась Вика. - Я, собственно, к вам по
делу. Возвращаю!

Она торжественно вручила ему пакетик, где аккуратно лежали девкин пояс и
монетки.

Увидев свои вещи, Сигизмунд сразу подобрел. Для Вики это, конечно, не
прошло незамеченным.

- Вы что, думали - я с этим барахлишком в бега ударюсь? Перейду финскую
границу по льду, как вождь мирового пролетариата?

- Да ладно вам смеяться. Хотите чаю?

Войдя на кухню, Вика мгновенно зыркнула глазами по двум грязным чашкам. На
одной остался след помады. Но ничего не сказала. Уселась непринужденно и
изящно. Университетская выправка. Только не наша - наши университетские
дамы мешковаты - а ихняя.

Пока Сигизмунд прибирал грязную посуду и выставлял новую (вечер у него
такой, что ли, с бабами чаи гонять?), Вика перешла к делу.

- Монеткам от силы лет пять. Штаты или Израиль. Скорее всего - Израиль.
Сувениры. Сейчас там научились хорошие сувениры делать. Полюбуйтесь.

Она вытащила из сумочки и предъявила ему еще одну монетку.

- Где нашли сие археологическое диво? Угадайте! - И сама же ответила: - На
Венис-Бич, Калифорния, какой-то лоточник продавал...

- Что, старинная?

- Сувенир, говорят же вам. А пряжка на поясе - работа местных умельцев.
Довольно топорная, кстати. Может, кинореквизит какой-нибудь. Медь
совершенно новая.

- Так, так. А что, это все имеет какое-то значение?

- Никакого. - Вика положила локти на стол, слегка подалась вперед. -
Поймите меня правильно, Сигизмунд. Я глубоко уважаю ваши чувства к этой
девушке. Вам, наверное, неприятно слышать, что у нее налицо явные
психические отклонения. В принципе, ничего ужасного в этом нет, на Западе,
если вы знаете, людей с подобными отклонениями, если они не агрессивны, не
исключают из общества, более того - их принято называть "людьми с
альтернативными умственными способностями"...

Чем дольше она говорила, чем больше сыпала психологическими и прочими
терминами, тем явственнее звучал в ее речи акцент. Обычное явление у
человека, долго жившего за границей. Особенно когда разговор переходит на
темы, далекие от бытовых реалий. Например, об "альтернативных
способностях", мать их всех ети...

Сигизмунд слушал и медленно накалялся. Его выводило из себя все: ее
успокаивающий, задушевный тон, тщательно отработанное сочувствие,
непривычная терминология, акцент этот неприятный, немного высокомерный -
похожий на прибалтийский, что ли... Ух, холеная... И все-то у нее выверено,
все логично...

Еле сдерживая ярость, Сигизмунд перебил:

- И что ж прикажете? По дуркам шарить? Шарил уже...

Как донести до этой холеной, логичной, насквозь западной девицы то, что для
него, Сигизмунда, очевидно? Он был убежден в том, что Лантхильда НЕ
СУМАСШЕДШАЯ. И он точно знал, что Лантхильды ЗДЕСЬ НЕТ. Ни живой, ни
мертвой. Нет - и все. Интуиция? Сигизмунд просто ЗНАЛ. Вернее, ему каким-то
образом безотчетно ЗНАЛОСЬ...

Что с того, что он выяснил, на каком языке изъяснялась Лантхильда? На
готском? Пусть на готском... Что это объясняет? Да ни хрена это не
объясняет... Точнее, может быть, для Вики что-то и объясняет, да только
толку... Ему, Сигизмунду, от этого никак не легче. Загадка как была, так и
осталась.

Стоп, осадил он сам себя. Что это я на Викторию, блин, батон крошу?
Совершенно посторонний человек, занимается моей проблемой - между прочим,
уже не первый день, - сидит в библиотеке, ходит с моими монетками по
каким-то своим экспертам... Я тоже хорош: открыл ей только часть правды.