изволила
разлепить свои нахальные серые глазки:
     - Теть Жень, вы уже уходите? Так рано?
      -  Ухожу,  -  пробурчала я, проверяя содержимое  своей
сумки.
     - На работу?
      -  По  делам, - сухо ответила я, - мой стол ты знаешь,
холодильник  тоже,  так что с голоду  не  пропадешь.  А  это
ключи,  -  я  бросила на стол запасную связку, - на  случай,
если тебе вздумается погулять. Только не очень грохочи,  мои
соседки этого не любят.
      -  Эти  грымзы,  что ли? - усмехнулась  Светик.  -  Не
бойтесь, теть Жень, все будет в порядке.
      -  Не  сомневаюсь, - мрачно сказала я. На душе у  меня
было муторно из-за скверных предчувствий.
      За  дверью  московской квартиры Нинон  было  тихо,  ни
малейшего  шороха,  несмотря на то что я давила  на  звонок,
пока  палец  не побелел. Мимо прошла молодящаяся старушка  с
собачкой.  Спустившись  на один этаж,  она  остановилась  на
лестничной площадке и бдительно поинтересовалась:
     - А вы к кому?
     Неужто за грабительницу меня приняла? Вот так финт!
      -  А  я к Нине, Нине Поваровой. Вы случайно не знаете,
где она может быть?
       -  Понятия  не  имею,  -  пожала  плечами  бдительная
старушка, - их давно тут не было.
      Собачка  натянула  поводок и потащила  свою  почтенную
хозяйку  к выходу. Я еще немного постояла у двери и медленно
пошла   вниз  по  лестнице.  Все,  что  мне  оставалось,   -
.b/`  "(blao в Дроздовку, чтобы успокоиться, если Нинон там,
или  встревожиться  еще  сильнее,  если  Нинон  на  даче  не
обнаружится.
      Пытка  неизвестностью продолжалась для меня еще  сорок
минут   -  ровно  столько  времени  электричка  тащится   до
Дроздовки,  останавливаясь чуть ли не возле каждого  столба.
Из головы у меня не выходило то, что сказал мне Шерстобитов.
В  чем он меня обвинял? Какие такие подметные письма имелись
в   виду?  И  за  какие  провинности  и  прегрешения  Андрея
отстранили от работы? А если... Меня бросило в жар:  неужели
причина в наших с ним отношениях, уже прерванных? Но ведь об
этом  никто не знает! А Нинон? Ну нет, ни за что не  поверю,
что  она  могла  как-то  способствовать  утечке  этой  особо
секретной информации. Она же мне обещала!
      Тогда  кто?  Я  сжала виски пальцами и закрыла  глаза,
восстанавливая картину нашей с Нинон откровенной  беседы  на
лужайке   перед  домом  поэта-песенника.  Нет,   Широкорядов
слышать ничего не мог, поскольку отошел за очередной партией
выпивки  и закуски. Что до банкира Остроглазова, то  он  был
пьяный  в  стельку  и  все твердил про  какую-то  непонятную
маржу.  А если... Если он притворялся?! Делал вид, что  лыка
не  вяжет, а сам мотал на ус? А мы с Нинон потом, как  дуры,
надрывались, тащили его на себе. Стоп, а Лиза?  Я  забыла  о
Лизе.  Ведь  откуда-то  она  взялась?  Вдруг  она  пряталась
неподалеку  и  все слышала? И теперь, когда над  ее  головой
сгустились  тучи,  вперед  выступила  многочисленная   армия
адвокатов,  нанятых  Лизиным  папашкой,  "не  вылезающим  из
телевизора".  Теперь  они сомкнули  ряды  и  единым  фронтом
двинулись против бывшего мужчины моих несбывшихся снов.  Мне
бы радоваться его неудачам, да что-то совсем не хотелось.
      В  Дроздовке,  как  всегда, вышло  несколько  человек,
точнее  сказать, шестеро. Причем пятеро сразу же взяли  курс
на деревню, и только я побрела в сторону дачного поселка. На
маленькой  площади я ненадолго остановилась,  посмотрела  на
задраенную амбразуру ларька, в котором десять дней назад  мы
с  Нинон  покупали шампанское и конфеты. И  услужливый  Сеня
мечтал  всучить нам еще что-нибудь. Теперь он уже в  могиле.
Подумав  так,  я вздрогнула и прибавила шагу.  Только  бы  с
Нинон  ничего  не случилось, иначе я себе этого  никогда  не
прощу!
      Уж  как я обрадовалась, когда еще издали увидела  свою
подружку  на террасе, просто слов не подберу, чтобы  описать
свое состояние. Я даже побежала, чтобы поскорее ее обнять  и
заглянуть  в  ее близорукие глаза, а заодно раз  и  навсегда
выяснить,  что она не имеет никакого отношения  к  подметным
письмам,  о которых говорил Шерстобитов. Только спросить  ее
об этом надо как-нибудь потактичнее, а то еще обидится.
      -  Это  ты?  - удивилась Нинон. - А я как раз  сегодня
хотела тебе позвонить...
     Я перевела дух:
      -  Ох,  ты  меня  и  испугала. Звоню-звоню,  никто  не
отвечает. Представляешь, какие у меня мысли?!
      -  Ну,  извини, - совсем по-детски улыбнулась Нинон  и
убрала  за  ухо  белокурую прядку, выбившуюся из  небрежного
/cg*   на  затылке,  - каюсь, совсем об  этом  не  подумала.
Посидела в Москве два дня, чувствую, больше не могу, а тут и
погода немного наладилась...
     - А мне-то почему не позвонила? - допытывалась я.
      -  Да  знаешь  ли... Побоялась, что ты подумаешь:  вот
опять  за свое. А потом, я ведь немного, как бы это сказать,
воспряла  духом.  Ты права, хватит уже мне  убиваться,  пора
посмотреть  на  вещи  трезво... А  ты,  ты  чего  это  такая
бледная?
     - Спала плохо, - призналась я.
     - Из-за меня? - всплеснула руками Нинон.
       -  Да  не  только...  -  Я  замялась.  -  Ты,  Нинон,
пожалуйста,  не  обижайся, но я задам тебе один  вопрос,  не
очень  приятный.  -  Я  пристально посмотрела  на  сразу  же
посерьезневшую Нинон. - Скажи, ты случайно никаких  писем  в
прокуратуру не писала?
       -  Писем?  Каких  еще  писем?  -  Облачко  искреннего
непонимания затуманило ясное лицо моей подружки.
      -  Тут такое дело, - промямлила я, мне было уже  ясно,
что Нинон тут совершенно ни при чем, - Андрея отстранили  от
дел  из-за  какой-то телеги. Я точно не знаю, что  там  было
написано, но думаю, не с нашим ли романом это связано...
     Нинон приложила руку к груди:
      - Женя, клянусь, я в таких делах - могила. Да чтобы  я
проболталась!  Он,  этот  твой  сыщик,  конечно,   гад,   но
подметные письма не мой стиль.
     Я вздохнула с облегчением:
      -  Я  так и думала. Скорее всего это Лизин папа  нанял
ищеек, которые до всего докопались.
      Нинон  посмотрела  на меня долгим  взглядом,  склонила
голову набок:
     - Ох, не нравится мне, как ты выглядишь. Такая бледная,
изможденная... Ты хоть завтракала сегодня?
      - Честно говоря, нет. - Я только сейчас почувствовала,
что и в самом деле голодна.
      - Ну вот, так я и знала! - констатировала Нинон. - Так
ведь  недолго  себя  до  ручки  довести.  Пойдем-ка  я  тебя
покормлю.
     Честно говоря, я ничего не имела против.
      Пока Нинон управлялась на кухне, я уютно устроилась на
диване  в  гостиной.  Возбужденное состояние,  в  котором  я
пребывала весь вчерашний день и сегодняшнее утро, постепенно
уступало место если не умиротворенному, то, по крайней мере,
более-менее спокойному. Мне бы поскорее расквитаться  с  еще
одной  проблемой... Похоже, Нинон пока  ничего  не  знала  о
приезде  Генки, а я не знала, как с ней заговорить об  этом.
Так, чтобы она не сильно расстроилась.
     Я мысленно прикидывала разные варианты перехода к столь
болезненной  для Нинон теме, покусывая нижнюю  губу  и  водя
взглядом  по  стенам, словно на них были начертаны  полезные
советы  на  случай подобных затруднений. И  вот  в  какой-то
момент,  когда я без толку таращила глаза, я и  увидела  эту
куртку, слишком приметную, чтобы ее можно было перепутать  с
какой-нибудь другой. Неудивительно, что я так и прикипела  к
-%) взглядом.
     Из кухни появилась Нинон, вытиравшая руки полотенцем, -
Ой,  -  сказала  она,  перехватив  мой  взгляд,  -  кажется,
Остроглазов   забыл   свою  куртку.  Он  приходил   недавно,
спрашивал  соль.  А  знаешь что,  ты  пока  завтракай,  а  я
быстренько к нему сбегаю - отнесу. Хорошо? - Она улыбнулась,
сняла куртку со спинки стула и выпорхнула за порог.
      Я осталась сидеть с открытым ртом. Куртка, которая так
привлекла мое внимание, никак не могла принадлежать банкиру,
потому что буквально вчера я ее видела на Генке Поварове!

                          Глава 28

      Может, это все-таки совпадение? Может, у них и в самом
деле одинаковые куртки? А что, у Остроглазова вполне хватает
денег, чтобы иметь кучу самых разнообразных тряпок. И потом,
если Генка приезжал к Нинон, зачем ей это скрывать? Глупость
какая!  Кажется, крыша у меня едет все-таки,  что  немудрено
при таких передрягах.
     Я встала с дивана, прошлась по гостиной из угла в угол,
заглянула  в  кухню.  Увы  и  ах,  ко  мне  снова  вернулось
беспокойство,  а  есть  сразу  расхотелось.  Но  я  все-таки
плеснула  чаю в чашку, постояла у окна. Да что  же  со  мной
творится,  нельзя  же  так поддаваться эмоциям!  Вот  придет
Нинон, и я прямо у нее спрошу, был у нее Генка или нет.  Да,
придет,  и  я  спрошу. Но Нинон все не возвращалась,  а  мри
сомнения усиливались.
      Руки  мои  так  дрожали, что я  пролила  чай  на  пол.
Пришлось  мне  отправиться на кухню за тряпкой,  которой  не
оказалось  на  привычном месте, под  мойкой.  Она  почему-то
валялась   в  углу,  возле  двери,  ведущей  в   подвал.   Я
наклонилась, чтобы ее поднять, и застыла на месте.  Что  это
за  красное пятно на полу? И тряпка в таких же... И как  это
похоже, как это похоже на... кровь!
     Я толкнула дверь в подвал, но она не подалась. Заперта!
Не  помню, чтобы Нинон хоть раз закрывала эту дверь на ключ.
И  где,  интересно,  он может быть? Я принялась  лихорадочно
шарить  по ящикам кухонных столов, но так ничего и не нашла.
Еще раз огляделась и схватила передник, который Нинон сняла,
отправляясь  к банкиру. Точно, ключ лежал в его кармане.  От
волнения  я не сразу попала им в замочную скважину.  Наконец
мне  это  удалось. Я повернула ключ, а вот дверь  распахнуть
решилась  не сразу. Я слишком боялась увидеть там  что-то...
Нет,  я  не  хотела  это  видеть. Было  мгновение,  когда  я
подумала, что лучше бы мне туда не заглядывать. И  лучше  бы
мне было не приезжать в Дроздовку сегодня утром. А еще лучше
не  соглашаться на предложение Нинон отдохнуть на ее даче от
московской суеты и пыли...
     ...Генка лежал на полу подвала, прямо возле распахнутой
нижней  двери,  неловко  подвернув  под  себя  левую   ногу.
Собственно,  я  решила, что это именно Генка,  только  из-за
куртки, потому что лицо его было залито кровью. Я захлопнула
дверь,  не удосужившись ее запереть, и выбежала из  дома.  В
ушах  у  меня  звенело, перед глазами расплывались  радужные
*`c#(.  Быстрее, быстрее, вон отсюда. Нужно как-то связаться
с  Андреем или хотя бы с Шерстобитовым, который был не очень
любезен со мной и, пожалуй, имел на это серьезные основания.
Скорей, скорей, куда угодно, только скорей...
     Но я опоздала. Нинон и банкир уже шли по дороге к даче.
Увидев меня, они переглянулись и прибавили шагу.
      Тогда  я  побежала, а вслед мне полетел хриплый  окрик
Нинон:
     - Стой, стой, ты куда?
      Я  бежала, не оглядываясь, меня подстегивали  страх  и
ненависть, ненависть к Нинон. Как долго она водила  меня  за
нос!  Сейчас,  когда кровь отчаянно стучалась в  мои  виски,
когда  опасность  была столь велика и почти  неотвратима,  я
неожиданно  догадалась, как они все  это  устроили.  Мелочи,
которым я по наивности своей не придавала никакого значения,
вдруг  предстали  передо мной в истинном  свете:  и  дыра  в
заборе, и клочок белой материи в кустах смородины, и  черный
комок,   влетевший  в  окно  Остроглазова,   и   талантливая
инсценировка  самоубийства!  Этой  парочке  самое  место   в
хорошем  театре, если бы им не были зарезервированы места  в
тюрьме!
      -  Эй, стой! - снова раздалось за моей спиной,  и  мой
обостренный слух уловил шум мотора.
     Машина! Они на машине, а значит, мне от них не убежать.
      Я  бросила  взгляд  через плечо  и  похолодела:  белая
"Тойота"  была в нескольких метрах от меня. Я заметалась  по
дороге  и кинулась к спасительному перелеску. Но это мне  не
удалось.    Двигатель   автомобиля   взревел,   и   "Тойота"
перегородила  мне дорогу. Я повернула назад, но  выскочившая
из   машины   Нинон   бросилась  мне  наперерез.   Лицо   ее
раскраснелось, глаза сверкали, ноздри нервно раздувались.
     - Стой! - еще раз крикнула она и сдула со лба прилипшую
прядь. - Ты все равно не убежишь!
      В  чем другом, а в этом она была права. Я была для них
как дичь для охотников.
      Я  остановилась, потому что мне некуда было бежать,  а
Нинон медленно пошла на меня.
     - Зачем ты это сделала? - спросила я ее.
      - А зачем ты была такой дурой? - ответила она вопросом
на вопрос. - Кто тебя заставлял во все это влезать?
      Я еще немного отступила назад и упала на спину, потому
что  споткнулась  на  кочке. Я была так возбуждена,  что  не
почувствовала боли. Подобрала под себя ноги и посмотрела  на
Нинон затравленным зверем:
      - Конечно, ты ведь мне другую роль уготовила. Я должна
была обеспечить вам железное алиби, и ваши ожидания вроде бы
оправдались, а потом все пошло наперекосяк.
      -  Да  ладно тебе, не преувеличивай свою роль  в  этом
деле, - усмехнулась Нинон, выросшая надо мной. - Ты как была
пешкой,  так ею и осталась. И если бы сегодня не притащилась
без  всякого приглашения, то так бы и пребывала в неведении.
Что ты знала до этого? Ноль целых, ноль десятых.
     Спорить с ней было бессмысленно, ибо глаза мои и впрямь
раскрылись  слишком  поздно, слишком,  слишком...  Но  я  не
a.!(` + al сдаваться без боя:
       -  А  вот  и  нет!  Я  могу  тебе  все  рассказать  в
хронологическом порядке. Сначала про лаз в  заборе  и  белую
тряпку.  Через эту дыру ты пробралась домой в ночь  убийства
Остроглазовой, уже после того, как вы ее прикончили. И белый
лоскут  - клок, вырванный из твоей ночной сорочки. Дальше...
Крики,  от которых я проснулась... Ведь кричала ты,  не  так
ли?  И  кричала  у  меня прямо над ухом,  потому  что  после
коньяка и шампанского я спала слишком крепко, чтобы услышать
крики в соседнем доме...
      Нинон  посмотрела на свои туфли и поморщилась, заметив
на них грязь:
      -  Да,  тут я немного перестаралась, признаю. Ты  ведь
тогда окосела не из-за шампанского и настойки, просто я тебе
кое-что  подмешала для верности, только  не  знала,  что  ты
окажешься  такой  слабачкой и вырубишься на полную  катушку.
Ору,  ору, а она никаких признаков жизни не подает, чуть  не
охрипла, честное слово!
      -  Ну ты и дрянь, - сплюнула я ей под ноги. Вот почему
мне  было так плохо той ночью. Нинон чуть не охрипла,  когда
орала у меня над ухом, зато в другом не просчиталась - потом
я  была  в  таком  состоянии, что плохо соображала  и  почти
ничего не могла вспомнить. Взять хотя бы момент, когда мы  с
ней  якобы  увидели удалявшуюся фигуру банкирши. Я  ведь  ее
тогда  так и не разглядела, зато легко приняла на веру слова
Нинон,  ни  разу  в  них не усомнившись.  И  потом,  уже  на
допросе,  каждый  раз  неизменно их  подтверждала.  Даже  то
обстоятельство, что близорукая Нинон могла что-то без  очков
разглядеть  в  кромешной  темноте,  не  натолкнуло  меня  на
размышления,  так я ей верила. Что тут скажешь,  она  хорошо
все  обдумала, а я в ее руках была действительно  пешкой"  и
только.
      Из  машины  грузно выбрался Остроглазов и  остановился
рядом  с  Нинон, покручивая на указательном пальце ключи  от
машины.
      - Ты ради него старалась? - кивнула я в его сторону. -
Ни за что не поверю, что он того стоит.
      Но  банкир  не дал Нинон разъяснить этот  немаловажный
вопрос, вмешавшись в нашу "дружескую" беседу:
     - Кончай ты с ней трепаться. Еще появится кто-нибудь...
     - Да кто здесь появится? - беззаботно отозвалась Нинон,
которую,  похоже, ничуть не угнетало число  висящих  на  ней
трупов. Господи, неужели же они и меня убьют? А разве у  них
есть причина не делать этого? Тогда мне нужно срочно ее, эту
причину,  придумать, а до тех пор тянуть время, тянуть,  как
жевательную резинку.
      -  Ну  хорошо, - пробормотала я торопливо, -  чем  вам
помешал Генка? Я еще понимаю, он знал про ваши шуры-муры,  а
следовательно,   легко  мог  разрушить  миф   о   банкирской
истеричке-жене, которая таковой никогда не  была.  А  в  чем
провинились  шабашники-молдаване  и  сникерсник   Сеня,   по
которому   кое-кто   устроил   настоящие   поминки?   А   та
провинциалка,  которую первой нашли недалеко  от  платформы,
она-то тут при чем? Нинон расхохоталась:
     - Ну ты еще большая идиотка, чем я думала! Ту бабу мы и
в глаза не видели.
      -  Просто вы решили использовать этот случай. В округе
появился  маньяк,  почему  бы его  не  поэксплуатировать!  -
хмыкнула  я.  -  Но  неужели вы надеялись навесить  на  него
сгоревших строителей и Сеню?
       Нинон   помрачнела  и  отвернулась,  а  я  продолжила
процедуру растягивания времени:
     - Просто они что-то знали и могли вывести вас на чистую
воду!
      -  Все,  мне надоело, давай кончать, - снова  вмешался
Остроглазов.
     Я поймала взгляд Нинон и поняла, что она думает так же,
как  и  он.  А  я  до  сих пор не знала,  как  заставить  их
отказаться от своих страшных планов. Чудо, меня могло спасти
только  чудо,  раз они уже убили пятерых, то  что  их  могло
остановить в шестой раз?
       А   Нинон  еще  попыталась  изобразить  что-то  вроде
сочувствия:
      -  Я этого не хотела, ты сама виновата. Если бы ты  не
глупила и не лезла, куда тебя не звали, все обошлось бы.
      Я  чуть-чуть отползла и прижалась спиной к дереву.  По
большому счету, у меня не оставалось шансов, но это вовсе не
означало, что мне не надо было пытаться себя спасти.
      - Вам это не поможет, - я постаралась, чтобы мой голос
звучал как можно тверже, - вас все равно разоблачат.
      -  Уж  не  твой  ли любовничек? - ехидно  осведомилась
Нинон.  -  Насколько я знаю, он отстранен от  расследования,
так  что зря ты на него рассчитываешь. А потом, мы тебя  так
хорошо  запрячем, что тебя не скоро найдут,  так  же  как  и
Генку.  А его и искать никто не станет - ведь он для всех  в
Швеции.
      -  Может, Генка для всех и в Швеции, - сказала я, -  а
вот я в Дроздовке если не для всех, то, по крайней мере, для
одного человека.
      - Ну что, я это предчувствовал, я тебе говорил, что ты
зря придумала ее позвать! - сразу запаниковал Остроглазов.
     - Идиот, она же блефует! - отрезала Нинон. - Да если бы
не она, у нас бы не было никакого алиби.
     - Ага, полюбуйся теперь на свое алиби! - зло огрызнулся
банкир.
      -  Да  не  верь  ты  ей, врет она  все!  -  продолжала
упорствовать Нинон, но я почувствовала, что и она дрогнула.
     Остроглазов-то совсем раскис, того и гляди захнычет.
      - Слушай, - присел он на корточки рядом со мной, - что
мы   тебе  сделали,  а?  Давай  договариваться  по-хорошему.
Сколько ты хочешь?
     - В рублях или долларах? - облизнула я пересохшие губы.
Сердце мое билось в груди гулко, как колокол.
     - В долларах, конечно, - заверил меня Остроглазов, хотя
в  этот  момент я бы, наверное, и на тугрики согласилась  не
раздумывая. Лишь бы только они меня отпустили.
     Однако Нинон нашего сговора не одобрила:
      -  Смотри,  какой  богатый.  Придурок,  она  и  деньги
".'l,%b, и нас заложит!
      - А ты что предлагаешь?! - зашипел на нее Остроглазов.
Что там ни говори, а разброд и смятение в стан противника  я
все-таки внесла.
      Нинон  фыркнула и отвернулась. Похоже,  предложить  ей
было  нечего. Только бы они не потеряли здравый смысл, а  то
ведь еще неизвестно, какая вожжа им под хвост попадет.
      -  Что ж, раскошеливайся, если такой добрый, - наконец
сказала  Нинон, но мне в ее смиренном тоне почудился скрытый
подвох.
      -  Тогда поехали, - сказал Остроглазов и, покряхтывая,
поднялся с колен.
     Я тоже встала на ноги и отряхнула юбку.
      Нинон  все  еще  не двигалась с места  и  явно  что-то
замышляла.  У  меня опять мурашки по коже  побежали  Я  даже
подошла  поближе  к Остроглазову, словно  надеялась  на  его
защиту.
      Я хотела сказать, что не тороплюсь, а