а винчестер, под патрон
"винчестер-магнум" калибра 0, 300 с начальной скоростью более трех тысяч
футов в секунду и начальной энергией около двух тонн. Для стрельбы с
верхушки дерева это была чертовски мощная пушка, и я сказал себе, что
желательно попасть с первого выстрела, а то проклятая гаубица может
запросто выкинуть меня из укрытия.
  Я убедился, что в патроннике есть патрон, магазин полон, а нижняя пластина
надежно закреплена. У этих .больших винтовок такая сильная отдача, что
известны случаи, когда нижняя пластина открывалась и патроны из магазина
высыпались. Можно оказаться в неловком положении, обнаружив только один
патрон вместо ожидаемых четырех, в особенности если на вас на полном ходу
будет нестись недружелюбный слон. По крайней мере, так мне рассказывали. Я
никогда не встречал слона, кроме как в зоопарке, но я имел дело с
некоторыми не очень дружелюбными людьми, и, возможно, мне предстояло
повстречаться еще с несколькими этой ночью.
  Оптический прицел был четырехкратный, из тех, что рекомендуют начинающим
как лучший выбор для охоты. Принимая во внимание шаткость насеста, с
которого должен был стрелять, я обрадовался, что они не подобрали мне
ничего более мощного; чем больше приближение, тем больше видимое
колебание. Я снял защитные колпачки с линз и убедился в правильности
установки прицела. Это было почти все, что я смог определить в темноте.
Возможно, мне повезет и цель не появится до того, как я смогу рассмотреть
перекрестье прицела.
  Самой неприятной стороной ожидания были москиты. Я с ностальгией вспомнил
приятный склон в Оклахоме, прохладный и лишенный насекомых, где я лежал в
ожидании шерифа Раллингтона. Без жидкости из баллончика, которую я обильно
распылил на себя, и грязи, которую я размазал для маскировки по лицу и
рукам, я бы долго не выдержал. Мне пришлось отключить часть своего
сознания - ту часть, которая побуждала шлепать, чесаться и даже кричать.
  Они появились с восходом солнца, когда стало достаточно светло, чтобы
видеть и стрелять. Задолго до того, как я их увидел, послышался звук
двигателя, приближающийся с северо-запада. На какое-то время он затих, и я
задался вопросом, не сбилась ли Марта с пути в этом болотистом лабиринте и
что сделает с ней Леонард, если это случится (хотя обычно я не трачу
времени на то, чтобы беспокоиться о судьбе предателей - даже если они
хорошенькие и я спал с ними). Потом шум мотора снова усилился и
приблизился. Наконец они появились в поле зрения слева от меня на широком
фарватере, но слишком далеко для выстрела, даже если бы я и попытался
стрелять по такой быстродвижущейся цели из своего неустойчивого положения.
  Я смотрел на них сквозь листья и думал, что нужно отдать должное Маку.
Идиотский, сложный план действовал. Несмотря на отсутствие связи и логики,
он, как режиссер, расставил каждого в нужном месте в нужное время. Охотник
в засаде ждал, а тигр шел к приманке.
  Появилась лодка - желтая моторка с комбинированным двигателем, около
восемнадцати футов длиной, с высокой гибкой антенной. Это сразу напомнило
мне о лодке с жилой надстройкой, снабженной "кошачьими усами", которую
приметил адмирал, когда она входила в здешние воды. Но самой лодке я
уделил немного внимания. Гораздо больше - находившемуся в ней человеку с
седыми волосами, который уже доставил всем вполне достаточно
неприятностей. Тигр или кошка - он истощил наше терпение. Я хочу сказать,
черт побери, что у нас есть кое-какая профессиональная гордость и нам не
очень нравится, когда посторонние насильно вторгаются в нашу маленькую
тайную общину и пытаются использовать ее в своих дешевых целях. Мы
пытались втолковать это Герберту Леонарду в прошлый раз, когда он хотел
получить титул Главного Шефа Шпионажа, но он не понял намека. Поэтому ему
пришло время уйти.
  Леонард занимал сиденье по левую руку (простите, по левому борту) за
ветровым стеклом. По правому борту за штурвалом сидел университетского
вида молодой человек в голубой шапочке для парусного спорта, с трубкой,
небрежно торчащей в углу рта. Между ним и Гербертом Леонардом, держась за
ветровое стекло, стояла Марта Борден в своем светло-голубом платье.
Страшно было подумать, как ее голые руки и ноги перенесли эту полную
москитов ночь.
  Свободной рукой она указывала на причал. Лодка замедлила ход, опустилась
всем корпусом на воду и повернула в том направлении, но совсем немного -
явно недостаточно, чтобы подойти к берегу на расстояние выстрела винтовки.
Это было очень умно. Леонарду тоже надо было отдать должное. Он проявил
себя таким же сообразительным, как Мак, подставляясь таким образом в
качестве приманки. Я не думал, что он такой умный, решительный и даже
храбрый, но, наверное, для любого штабного офицера наступает момент, когда
он чувствует, что должен хоть раз выйти и показать, чего он стоит на поле
боя.
  Так или иначе, именно в выполнении этого задания Леонард хотел участвовать
лично. Достижению его цели мешал сейчас только один человек, но этот
человек входил в полдюжины самых опасных людей мира. Леонард никогда не
смог бы спать спокойно, пока не увидел бы Мака мертвым. Мак знал это и
воспользовался этим, чтобы привести Леонарда сюда, ко мне на мушку.
Остальное зависело от меня.
  Это было очень умно и стало еще умней, когда они посадили лодку на мель,
находясь, конечно, вне зоны поражения. Они разыграли спектакль, показывая
наблюдавшему за ними с берега - Маку и тем, кто бы ни был с ним в хижине,
- как ужасно они разозлились друг на друга за эту глупость. На расстоянии
слова не были слышны, но пантомима была ясна: университетский парень явно
упрекал Марту, которая горячо отвечала ему, что если бы он поворачивал,
как ему говорили, то все было бы нормально. Леонард же приказывал им обоим
заткнуться и сделать хоть что-нибудь. Это был прекрасный отвлекающий
маневр. Между тем настоящая атака бесшумно развивалась в направлении
скрытой хижины, по крайней мере, они считали, что не производят шума.
  Одна лодка приближалась вдоль берега прямо под моим укрытием. Я слышал
равномерные шлепки весел по воде. Она пристала к берегу - большая
плоскодонная гребная шлюпка с маленьким движком на корме, - и четыре
человека в маскхалатах высадились в том же месте, где и мы с Джаррелом
несколько часов назад. Это неудивительно, поскольку разрыв в стене
мангровых деревьев делал этот участок удобной точкой для высадки. То, что
они подошли так близко, несколько нервировало, но в этом было и
преимущество. К тому времени, как они вылезли на берег, посовещались,
рассредоточились и начали красться внутрь полуострова, лучший в мире
следопыт не смог бы различить следов нашей с Джаррелом высадки.
  Я видел, как человек на правом фланге, не подняв головы, прошел всего в
двадцати ярдах от меня. В этом преимущество укрытия на дереве. Ни олень,
ни человек обычно не ожидают опасности сверху. Это был молодой человек с
четкими чертами лица, прекрасно тренированный, который мог голой рукой
разбить кирпич и отстрелить из автомата пуговицы с вашей куртки. Но в лесу
автомат вещь совершенно бесполезная.
  Я по слуху следил за его движением еще некоторое время после того, как он
скрылся из поля зрения. Другие, двигавшиеся вдоль противоположного берега,
видимо, со второй десантной лодки, тоже были не лучше. С высоты я мог
довольно точно проследить за развитием атаки по треску веток, шуршанию
листьев, бряцанию оружия и сдавленным ругательствам. Да, вряд ли можно
было ожидать, что у Герберта Леонарда есть наготове группа агентов,
обученных для действий в джунглях. Тем более таких, которые будут держать
язык за зубами относительно странной операции вроде этой.
  Солнце уже поднялось над горизонтом, и парию в шапочке для парусного
спорта удалось снять с мели лодку Леонарда. Он встал за штурвал и медленно
повел лодку в сторону причала. Между тем какой-то человек пробрался по
настилу с чем-то громоздким в руках, оказавшимся электронным мегафоном. К
этому времени другая лодка появилась далеко вдоль протоки за причалом,
откуда приплыли мы с Джаррелом. Это была тщательно спланированная ловушка.
У нее был только один недостаток: в ней никого не оказалось. Человек с
мегафоном подтвердил это во всеуслышание.
  - Хижина безопасна, сэр, - прокатился над водой его рев. - Никого нет дома.
  Леонард поднял свой мегафон, и я явственно услышал его голос:
  - Повторите.
  - Хижина пуста. Никаких следов того, что кто-нибудь пользовался ею.
Повторяю - никаких следов. Пуста. Не занята. Приказания?
  На борту лодки яхтсмен из университета достал пистолет и направил его на
Марту. Человек на причале вновь поднял мегафон.
  - Что прикажете, сэр? - повторил он.
  - Все отставить. Я иду, - крикнул Леонард. Я смотрел, как он приближается.
Не хочу притворяться, что мой пульс и дыхание оставались абсолютно
нормальными по мере того, как лодка оказывалась в пределах досягаемости
винтовки. Университетский пустил лодку вдоль хлипкой пристани и обратился
к артисту с мегафоном. Тот опустил свой инструмент, снял с плеча автомат и
направил его на Марту. Университетский убрал пистолет, поглубже натянул
свою шапочку и поднялся наверх на пристань. Леонард указал на девушку, и
двое мужчин, стоявших на пристани, наклонились вниз и вытащили ее на
настил. Только после этого Леонард двинулся, чтобы выйти из лодки.
  Думаю, я знал, что это должно случиться. И Мак знал, что это должно
случиться, когда приготовил для меня оружие, способное прострелить лося
вдоль туши. Тяжелая винтовка повышенной мощности, по сути дела, была как
бы письменным приказом. Она ясно говорила: ты выполнишь задание, кто бы ни
встал на твоем пути.
  Что ж, мне не в первый раз приходилось принимать такое решение, и я принял
его. Тем более что в данном случае это было не очень трудно. Девица
действительно очень мало для меня значила. Мне легко справиться со своей
страстью к самоуверенным, вероломным молодым дамам, которые дают понять,
что считают меня распутным идиотом, готовым оставить свои мозги за дверью
при виде зовущего женского тела.
  Это было как в плохом фильме с банальной сценой захвата красивой
заложницы. Они всегда пытаются прибегнуть к этому приему, полагая, что
если это сработает на экране, сработает и в реальной жизни. Я осторожно
наклонил винтовку вперед, готовый сделать выстрел, если Леонард даст мне
шанс. Но он был достаточно осторожен, чтобы не дать. Он был достаточно
умен и понимал, что его заманили сюда с определенной целью. Меньше всего
он хотел подставляться до тех пор, пока не узнает, в чем она состоит.
Именно для этого он сохранил девушку, не пристрелив ее тотчас, как только
понял, что ее информация привела к пустому ящику.
  Пока он сидел в лодке, в него нельзя было стрелять, и когда вышел на берег
- тоже, так как он тщательно скрывался за стойками ветрового стекла и за
причалом. Затем он поставил впереди себя девушку, и вся процессия
двинулась к берегу по настилу. Я вздохнул. Если бы у меня была винтовка,
которую я сам пристрелял, и надежный упор для нее, я бы попробовал пустить
пулю мимо головы Марты в голову человека за ее спиной. Но эта винтовка на
таком расстоянии может дать отклонение в шесть-восемь дюймов, а я не был
уверен, что мои выстрелы с этого шаткого насеста будут настолько точными.
  У меня не было выбора. Я осторожно встал и аккуратно направил черное
перекрестье прицела прямо на Марту Борден, рассчитав угол так, чтобы пуля
пришлась точно в середину тела за ней. Они приближались, все еще ничего не
подозревая. Я положил палец на спусковой крючок, и мой мозг дал приказ
мышцам. Я не верю в гуманизм. Для меня девушка была мертва. Очень жаль.
Если ты, милая, не предашь, то тебя и не застрелят. А если предашь, то
получай по заслугам. Прощай, Марта Борден...
  Но она продолжала приближаться, а мой сентиментальный кончик пальца не мог
сдвинуться на необходимую часть дюйма. Неожиданно внизу поднялась
суматоха. Девушка бросилась назад на Леонарда, сбила его с ног и спрыгнула
с настила. Она приземлилась в грязь глубиной шесть дюймов, почти упала и с
трудом начала продвигаться наискосок к берегу. Леонард встал, что-то резко
сказал стоящему рядом человеку, и тот поднял автомат. Это был бы верный
выстрел. Из автоматического оружия на расстоянии всего двадцати ярдов
невозможно промахнуться по девушке, которая барахтается в глубокой грязи.
Но Леонард наконец стоял незащищенный, и ни один стрелок не пожелал бы
лучшей цели.
  Мой палец все-таки решил подчиниться настоятельным приказам мозга.
Раздался грохот, и мое плечо ощутило сильнейшую отдачу. Человек с
автоматом, не успев выстрелить, уронил свое ружье в грязь отлива у причала
и мягко последовал за ним. Он был мертв еще до того, как ударился о землю.


                                  Глава 27


  Трудно придумать что-либо похлеще этого проявления непрофессионального
идиотизма. Именно такое слюнтяйское поведение заставляет меня ежиться и
выключать телевизор, когда я вижу на экране, как якобы подготовленный и
преданный делу агент, выполняющий задание, от которого зависит судьба
миллионов, отвлекается от своих прямых обязанностей и проявляет чудеса
героизма, спасая совершенно не имеющих отношения к делу красоток.
  К тому времени, как я вернулся в исходное положение, передвинул затвор и
навел перекрестье прицела на то место, где я последний раз видел Герберта
Леонарда, его там, разумеется, не было. Он быстро все понял. Его поведение
этим утром в отличие от поведения некоторых других было абсолютно
профессиональным. Тот факт, что кто-то может посчитать его трусом потому,
что он прячется за женщину, ни в малейшей степени не волновал его.
  Сейчас, при звуке выстрела, он без колебаний отбросил чувство собственного
достоинства и, кинувшись в грязь на дальней стороне причала, исчез из виду
за одной из куч.
  Молодой человек с трубкой и шапочка для парусного спорта нашли убежище на
дне лодки. У меня была отличная большая винтовка, из которой не в кого
было стрелять. Но потом из кустов поднялся еще один человек с автоматом
(кажется, Леонард раздавал их как визитные карточки) и прицелился в
девушку, достигшую болотистого берега. Я аккуратно уложил его: еще один
хороший выстрел, истраченный на совершенно неважную цель.
  Мое ненадежное укрытие почти развалилось от толчков "магнума". Пришло
время уходить, пока эти тренированные десантники не вычислили мою позицию.
Я закрепил винтовку в раздваивающейся ветке, спрыгнул на землю и снова
взял ее - лазить по деревьям с заряженными винтовками не считается хорошим
тоном при обращении с оружием. Я едва успел освободить ее, как по меньшей
мере три автомата начали прошивать пулями мое убежище и гнездо ястребов
над ним, осыпая меня градом веток, листьев и щепок.
  Я немного отодвинулся и припал к земле, прислушиваясь. Одновременно я
заменил два использованных патрона. Услышанное не обрадовало меня.
Кажется, все, кто находился на острове, были заняты тем, чтобы поливать
мое недавнее убежище автоматическим огнем. Судя по звуку, это был калибр 9
миллиметров. Пули калибра 0, 45, которые используются в старых
"мясорубках" Томпсона, издают звук, который бьет по ушам более тяжело и
солидно. Тем не менее шум был впечатляющий и не давал мне возможности
различить шуршание листьев или тихие шаги.
  Я осторожно, с остановками продвигался в сторону места высадки в надежде,
что девушка будет пробираться через лес по достаточно прямой линии, -
когда она вышла на берег, она двигалась почти в правильном направлении. Я
заметил, что среди деревьев мелькнул голубой цвет, и вот она появилась. Я
шагнул в небольшой проход. Марта увидела меня, повернула и бросилась в мою
сторону. Она была вся в грязи и тяжело дышала.
  - Мэтт, я...
  - Вниз к берегу и прямо в воду, - приказал я, указывая направление. -
Хватай первый попавшийся трамвай, который подойдет. Кондуктора ты узнаешь.
  - Мэтт...
  - Дорогая, ты гнусный маленький Иуда, и позже мы это обсудим, если
проживем подольше. Двигай!
  Им понадобилось некоторое время, чтобы засечь меня, пока я осторожно
следовал за Мартой, прикрывая наш отход. Они услышали два выстрела и
увидели, что двое упали. Это сделало их более осторожными. Они, вероятно,
могли храбро броситься под шквальный пулеметный огонь, но такая
избирательная прицельная стрельба - по одной пуле на одно тело - была в
состоянии охладить пыл многих возможных героев. На это я и рассчитывал.
  Я прикинул, что еще один выстрел окончательно разъяснит им суть
происходящего, и это даст нам время улизнуть. Однако я не мог позволить
себе промахнуться - это разрушило бы психологический эффект. Поэтому я
пропустил бегущую фигуру слева и подождал, пока джентльмен по центру даст
мне возможность сделать надежный выстрел в небольшом, освещенном солнцем
пространстве, которое он, несомненно, обошел бы, если бы не хотел показать
своим коллегам и шефу, какой он молодец. Он испустил вполне
удовлетворительный крик и упал. Я повернулся и побежал.
  На воде все развивалось хорошо. Лодка с Джаррелом на руле неслась точно по
расписанию, производя эффектную волну и являя собой впечатляющее зрелище.
Девушка двигалась ей навстречу. Я месил грязь следом, догоняя ее благодаря
своим длинным ногам. Джаррел не снижал скорость до тех пор, пока мне не
показалось, что он сейчас врежется в меня. Но он резко отпустил газ, лодка
перестала парить над водой и со всплеском подошла к нам. Джаррел
окончательно остановил ее, переведя двигатель на реверс, и выскочил за
борт, помогая Марте забраться в лодку. Я потянулся к бортику, когда
чернокожий, глядя в направлении берега, сказал спокойно:
  - Лучше сначала остудите этого парня, капитан.
  Я развернулся, поднимая винтовку, и, как только в перекрестье оказался
человек, целившийся в нас из автомата, выстрелил. Он упал, но в это время
другой автоматчик справа среди мангровых деревьев открыл по нас огонь. Я
загнал очередной патрон и развернулся в его направлении. В прицеле
показалось лицо среди листвы и вибрирующее оружие. Казалось, противные
маленькие автоматные пули свистят, щелкают и скользят по воде повсюду
вокруг нас. Затем моя большая винтовка опять выпалила. (Ей-богу, грохотом
этого "магнума" можно было извещать о конце света.) Лицо исчезло, автомат
смолк. Я повернулся, наклонился над поручнями, аккуратно положил винтовку
- не следует как попало бросать оружие, которое в ближайшем будущем может
вам пригодиться, - и, подтянувшись, ввалился в лодку.
  - Убираемся отсюда! - рявкнул я, но лодка не стронулась с места. Времени
разбираться, в чем дело, не было. Я схватил винтовку и поднес ее к плечу,
направляя в сторону берега. Я их уже хорошо натренировал. Все трое,
собравшиеся было открыть огонь по дрейфующей лодке, бросились на землю.
При этом каждый считал, что дуло направлено ему в горло.
  - Мэтт, - запричитала девушка. - Мэтт, это Джаррел...
  - Давай, проваливаем отсюда! - огрызнулся я, не оборачиваясь.
  - Но его лицо... Он истекает кровью...
  - Черт побери! - взорвался я. - Мы все будем истекать кровью примерно
через три секунды, если ты сейчас же не дашь газ.
  Марта стала протискиваться к штурвалу. Я уже навел прицел на человека,
который начал показываться над бортом гребной шлюпки, которую использовали
атакующие, но тут мощный движок ожил, и наша лодка сорвалась вперед,
сбивая меня с ног. Мне удалось снять палец со спускового крючка и
поставить винтовку на предохранитель, в то время как ускорение бешено
отбрасывало меня назад к корме. Вдруг что-то остановило мое скольжение -
человеческое тело.
  - Делай зигзаги! - прокричал я сквозь шум мотора, наклоняясь над Джаррелом
Уайтом. За кормой грохотали автоматные очереди. - Резко вправо. Теперь
влево. Так и продолжай, но, ради бога, не посади нас на мель. - Ну вот,
появились парни в черных шляпах, несущиеся вскачь в безудержном порыве.
Из-за острова появилась желтая моторка, которая поднимала волну не хуже
небольшого эсминца.
  - Какую скорость может развить это корыто? - спросил я.
  Марта бросила взгляд