у меня не
было. Мне, как и ей, никогда не удалось бы убедить их, что она действовала
как идеалистка, когда привела их к предполагаемому убежищу своего отца в
Катлас Ки. Лучше было воспользоваться тем, во что они уже верили, и
строить свою версию на этом.
  - Ты хочешь убедить нас, что...
  - С какой стати я должен стремиться повредить вашему драгоценному мистеру
Леонарду, если ты это имеешь в виду? - воскликнул я.
  Охранник покачал головой.
  - Это не пройдет, Хелм! Только что в вашей каюте твоя сообщница, пытаясь
привести тебя в сознание, сказала, что ты собирался застрелить...
  - Подслушивать? Фу, - теперь покачал головой я. - Но скажите мне, в вашей
конторе вы что, каждому салаге всегда сообщаете о задаче группы? Наверное,
хорошо так верить в людей. Дело в том, что мисс Борден не была поставлена
в известность о конечной цели своего задания. Может быть, она думала, что
заманивает кого-то в ловушку для уничтожения. Может быть, это помогло ей
поверить, что она - член отважной команды агентов. Но на самом деле она
просто на несколько часов убирала человека с дороги. Если бы она узнала
это, она бы начала задавать себе вопросы, - может быть, даже вслух, -
почему именно этому человеку надо помешать именно в это время? А мы не
хотели, чтобы этот вопрос всплывал до тех пор, пока мы не сделаем дело.
  - Тогда что ты делал на дереве со своей мощной винтовкой?
  Я кисло взглянул на девушку рядом со мной и скривился.
  - В нормальных условиях, если бы речь шла о подготовленной женщине-агенте,
мы дали бы ей возможность самой спасаться, либо не спасаться - уж как
получилось бы. Наши люди должны уметь сами позаботиться о себе. Если они
не могут этого сделать, мы сожалеем об этом, и только. Но в данном случае
нам пришлось использовать девушку, которая не является агентом. Просто она
была самой лучшей имеющейся в нашем распоряжении приманкой. Никто не смог
бы убедительнее продать товар вашему мистеру Леонарду. Но у нее не было
подготовки, и она дочь босса. Поэтому я получил указание предпринять
необходимые шаги, чтобы она благополучно улизнула. - Семейственность - вот
как это называется. Я вообще-то не работаю телохранителем, но, черт
возьми, приказ есть приказ. И мы бы выскочили, если бы она не испортила
дело своим "лево руля". Бог ты мой, нашла время показывать, какой она
морской волк! Если бы она говорила по-человечески - вправо или влево, мы
бы уже давно были на свободе!
  - Но если ты не хотел убить мистера Леонарда, - это, задумчиво
нахмурившись, заговорил сопровождающий Марты, - если вы не заманивали его,
чтобы убить, то для чего все эти ухищрения?..
  - Он здесь, не так ли? - сухо спросил я. - Он не направился на север
заниматься своим делом, или я ошибаюсь? Он охотится за миражами в паршивых
флоридских болотах, по крайней мере, он делал это всю прошлую ночь. А
сейчас ваш шеф теряет время, перебирая бумаги, вместо того чтобы
пораскинуть мозгами и найти ответ на вопрос, почему кто-то хотел
максимально отдалить его от событий рано утром пятнадцатого июня. Должно
быть, чертовски трудно работать на дурака. Я вам сочувствую, мальчики. Я
вам действительно сочувствую. Человек, от которого я получаю приказы,
возможно, не так фотогеничен. Но, по крайней мере, у него между ушей есть
кое-что, кроме вырезок из газет, в которых говорится, какой он
замечательный парень...
  Я прикинул, что Леонард послал нас сюда, чтобы затем подобраться и
послушать, о чем мы говорим. И оказался прав. Сейчас он появился в дверях
каюты с видом сурового обвинителя.
  - Что ж, - буркнул он. - Надеюсь, джентльмены, вы неплохо проводите время,
сравнивая своих работодателей.
  Оба охранника вскочили. Ближайший, который следил за Мартой, быстро
возразил:
  - Сэр, мы подумали, что лучше разрешить ему говорить. Он утверждает, что
перед ним не стояла задача убивать вас.
  - Я слышал, что он утверждает, - Леонард презрительно рассмеялся. - Что он
еще может сказать, провалив задание? Я сталкивался с этим дылдой раньше.
Послушать, так все его ошибки были заранее предусмотрены. - Он взглянул на
меня. - Тебе придется выдумать что-нибудь получше, Хелм. Я думаю, что все
это ты говоришь только для того, чтобы остаться в живых.
  Он был абсолютно прав. Но что мне было делать в сложившихся
обстоятельствах? Конечно, я говорил еще и для того, чтобы усыпить его
бдительность и выполнить дело, ради которого был сюда послан.
  Я равнодушно пожал плечами.
  - Как вам больше нравится, мистер Леонард. Я замечательный лгун. Если
факты вас не устраивают, я могу сварганить что-нибудь действительно
фантастическое.
  Он поколебался, потом беззаботно сказал:
  - О нет, не надо больше напрягать воображение. Давай придерживаться твоей
нынешней сказки, по крайней мере пока. Но давай сделаем ее немного более
правдоподобной, Хелм, скажи мне, зачем тебе нужны были эти хлопоты - тебе,
твоему кровожадному работодателю, всем его лакеям и сообщникам, не говоря
уже об этой милой маленькой актрисе, его дочери? Чтобы устроить мне
изощренную ловушку? Но ведь вы великодушно собирались сохранить мне жизнь?
  - Я уже говорил вам, - ответил я, примешивая маленькую толику
правдоподобной лжи к большому количеству правды - или к тому, что, по
моему предположению, было правдой. - Это была не ловушка. По многим
причинам вас во что бы то ни стало надо было выманить из Вашингтона на
день или два, мистер Леонард. И удержать от общения с вашими ключевыми
фигурами. Мой шеф, когда ушел в подполье, конечно, знал, что вы не
спускаете глаз с его дочери, надеясь выйти на него. И он сделал так, что
она взяла вас на охоту за дикими гусями в захолустье Флориды. И это дало
ему возможность без помех продолжать свое дело на севере. - Леонард
попробовал перебить, но я, не останавливаясь, продолжал: - Почему мы
должны вас убивать, Леонард? С вами все кончено. Но даже лишившийся
доверия шеф разведки может вызвать много пересудов, если его найдут с
дыркой от пули. Я думаю, моего шефа устроил бы ваш уход от общественной
жизни - конечно, в случае, если вы отпустите невредимыми мисс Борден и
меня.
  Они ухмылялись. Как комик я имел большой успех.
  - О, этот великий и могучий Артур Борден, - игриво сказал Леонард. - Ты
уверен, что ему ничего не нужно, кроме моего ухода в отставку и вас, целых
и невредимых?
  - У меня не было возможности проконсультироваться с ним о деталях, сэр, но
я чувствую, что он намерен быть великодушным. Конечно, вы не будете
занимать никаких государственных должностей, но по крайней мере вы будете
живы. - Я выдал эту ложь довольно убедительно, с чем себя и поздравил.
Потом продолжил: - Это ваш последний шанс, мистер Леонард, при условии,
что я окажусь прав и шеф захочет вам его дать. Это уже второй раз, когда
вы причиняете нам неудобства. Большинству не удается сделать это больше
одного раза. Поэтому, если вы сейчас освободите нас и вернете нам лодку...
  Леонард слегка кивнул. Мой охранник достал свой игрушечный "смит-вессон"
и, огрев меня по голове, свалил на край дивана. Это показывало, насколько
он разбирается в револьверах, раз использует свой как дубинку.
Полуоглушенный, я почувствовал, как кровь течет у меня по щеке. Леонард
шагнул вперед и встал надо мной.
  - Твое большое несчастье в том, Хелм, что тебе частенько сходил с рук
самонадеянный блеф и ты решил попробовать его на мне. Я не хотел бы
разочаровывать тебя, мой дорогой, но на этот раз номер не пройдет... В чем
дело, Бостром?
  Ударивший меня человек сказал:
  - Разве вы не слышите, сэр? Это моторная лодка. Вероятно, возвращается
Джернеган.
  - О... Леонард пристально посмотрел на меня, но звук мотора быстро
приближался. Он протиснулся между мной и охранником - не лучший способ,
хотя мои руки и были связаны, - и распахнул стеклянную дверь, которая вела
на палубу. Появилась желтая моторка. Молодой человек в шапочке для
парусного спорта, очевидно, Джернеган, был за штурвалом. Седая женщина в
голубом платье в цветочек занимала сиденье рядом. Когда они причалили,
Леонард поспешил помочь пассажирке подняться на палубу. Джернеган,
привязав лодку, вскарабкался следом.
  - Приятно видеть вас здесь, миссис Лав, - услышал я голос Леонарда. -
Получив ваше чрезвычайное послание, я тут же послал лодку, но хотелось,
чтобы вы объяснили...
  - Объяснила? - оборвала его женщина. - Я хочу, чтобы вы объяснили, что
делаете здесь, в этом забытом богом питомнике аллигаторов, когда вы нужны
мне, Герберт! Знаете ли вы, что ваш человек в Денвере, штат Колорадо,
только что погиб в автомобильной катастрофе? А другой, в Бангоре, штат
Мэйн, который должен был слегка нажать на одного упрямого конгрессмена,
прошлой ночью отдал богу душу в результате сердечного приступа? Что
происходит, Герберт? Я полагала, что все под контролем, но когда ключевые
фигуры начинают умирать одна за другой...
  - Мистер Леонард! - прозвучал сверху голос радиста. - Мистер Леонард, вам
звонят по голубому телефону. На линии Новый Орлеан.
  - Простите, миссис Лав.
  Леонард вернулся в каюту. Он бросил на меня странный настороженный взгляд,
поднял трубку одного из телефонов на столике и назвал себя. Я слышал, как
мужской голос что-то быстро и взволнованно говорил, но не мог разобрать
слов. Леонард нахмурился.
  - Что? - переспросил он. - Сумасшедший с парой пистолетов и с зубом на
полицейских?.. Какое мне дело, сколько полицейских ухлопал сбрендивший
камикадзе? В перестрелке попали в Джека Уэстхаймера, совершенно
случайно?.. - Он медленно повесил трубку и начал поворачиваться ко мне, но
переменил решение и крикнул: - Мартин, дай мне Билла Франка в Вашингтоне.
  Мы подождали. Спустя некоторое время лампочка на голубом телефоне опять
загорелась. После некоторого колебания Леонард поднял трубку, сказал
несколько слов и выслушал ответ. Я увидел, что его лицо стало безжизненным
и серым.
  - В госпитале? Ботулизм? Что это, черт побери, такое?.. Спасти не смогли?
Понимаю. Спасибо. - Он положил трубку, некоторое время постоял,
задумавшись, затем приказал: - Мартин, дай мне Хомера Дана в
Лос-Анджелесе...
  - Я только что хотел сказать вам, сэр. Звонили из офиса мистера Дана.
Мистер Дан ушел в море на лодке и не вернулся. Они хотели узнать, надо ли
сообщать береговой охране?
  Леонард медленно повернулся ко мне. В его глазах я прочел что-то вроде
священного ужаса и дикой ненависти.


                                  Глава 30


  Он стал хлестать меня по щекам, что было совершенно несерьезно. Его
гладкое, красивое лицо политика было бледно-розовым от гнева и страха, а
глаза, казалось, слегка вылезли из орбит. Создалось впечатление, что его
вот-вот хватит удар, но я знал - такая удача мне не светит, это была моя
работа. Я один раз провалил ее, но в конце именно я должен позаботиться о
ее выполнении.
  Фокус состоял в том, что мне надо было оставаться в живых, чтобы успеть ее
сделать. В настоящий момент на помощь Марты, связанной и охраняемой,
нельзя было рассчитывать. Я увидел в дверном проему даму-сенатора,
наблюдающую за сценой в переполненной каюте, и понял, что это и есть мой
верный шанс. Она бы никогда не достигла высот в политике, если бы не имела
головы на плечах.
  Леонард еще раз раздраженно хлестнул меня, как несдержанная мать,
воспитывающая непослушного ребенка.
  - Сколько? - произнес он сдавленным голосом. - Сколько хладнокровных
убийств...
  - Это говорит человек, который послал агента в Мексику, чтобы выстрелить
мне в спину из 7-миллиметровой винтовки с оптическим прицелом! Не говорите
мне о хладнокровных убийствах, Леонард! Кто начал все это? Сколько наших
людей вам удалось убить в неуклюжей попытке стереть нас с лица земли? - Я
снова рассмеялся. - С чего вы, ничтожный человек, взяли, черт побери, что
можете играть с нами в смертельные игры? Мы профи, а не политические
дилетанты. Ей-богу, у вас было бы больше шансов на успех, начни вы
соревноваться на одной дорожке с братьями Унзер или играть в гольф с
Полмером и Тревино.
  Трудно было сказать, произвела ли моя самоуверенная речь впечатление на
седую женщину в дверях, но Леонарда она заставила впасть в ярость, что
было почти так же хорошо. В конце концов, кому нужен союзник, который не
может держать себя в руках в кризисной ситуации? Он снова налетел на меня,
нанося удары обеими руками. Моя голова моталась по спинке дивана.
  - Сколько?
  - Я не знаю сколько. Это и неважно. Можете быть уверены, что достаточно.
Со вчерашнего вечера, когда вы играли в кошки-мышки в этом лабиринте
мангровых деревьев, у вас нет организации. Все, что от нее осталось, - это
кучка напуганных гражданских служащих, ожидающих грома и молнии, которые
поразят их с ясного неба. Несущийся грузовик. Пуля неизвестно откуда.
Небольшой искусственный сердечный приступ или чума в утреннем стакане
молока. Они знают. Они знают, что отныне тот, кто попытается выполнить
ваши приказы, умрет. Попробуйте. Поднимите трубку симпатичного голубого
телефона. Попросите радиста соединить вас. С любым - я имею в виду тех,
кто еще остался в живых. Посмотрите, будет ли человек внимательно слушать
ваш голос или он рассмеется вам в лицо. А может, он пошлет вас подальше за
то, что вы неумелый растяпа, из-за которого погибли многие его друзья и
коллеги. Давайте. Пробуйте!
  Это, конечно, был блеф. На самом деле Мак был достаточно осторожен, и
операции, проведенные прошлой ночью, не приняли вид кровавой бойни
общенационального масштаба. Я полагал, что все погибшие были сотрудниками
одного из тайных агентств шаткой империи Леонарда. Что ж, агенты гибнут, и
аппарат всегда готов замять дело, чтобы не привлекать внимания. Прежде чем
тот, что в курсе дела, свяжет автомобильную катастрофу в одном месте с
тем, что кто-то где-то утонул, и найдет правильный ответ, пройдет немало
времени.
  Тем не менее, звучало это неплохо, и озабоченное выражение на лице
человека, охранявшего Марту, подтвердило мое предположение. Этот парень
выглядел как человек, который начинает задавать вопрос - не поставил ли он
больше, чем может себе позволить, не на ту лошадку. Наверняка у миссис Лав
возникли похожие мысли, но по ее лицу прочитать что-либо было сложнее.
  - Ну? - улыбнулся я, когда Леонард не двинулся с места. - Не хотите ли
проверить список своих доверенных прихвостней? Попробуйте парня, который
заведует вашим шоу в Фениксе, например. Как его звали? Бэйнбридж, Джозеф
Бэйнбридж. Позвоните ему. Сомневаюсь, что он ответит. Или эта дама в
Чикаго...
  Кулак опустился на мою голову. Потом он отступил, потирая ушибленную руку.
  - Джернеган!
  - Да, шеф.
  - Возьмите его в рубку и обработайте!
  - Есть, сэр!
  В конце концов все это, как я и надеялся, остановила женщина. К тому
времени все они собрались в рубке полюбоваться представлением. Главная
роль была поручена молодому человеку в шапочке - более крутому, чем те
двое, охранявшие меня и Марту. Он восполнял отсутствие мастерства
энтузиазмом. Я со своей стороны хорошо ему подыгрывал. Хвалить самого себя
нескромно, но я действительно неплохо умею делать так, чтобы испытывать
как можно меньше боли, когда меня бьют.
  У меня была большая практика в искусстве "держать удар". Удивительна вера
людей в силу кулаков. Я лично считаю, что избивать человека - это верный
способ быть убитым самому: из дюжины тех, кого вы обработаете таким
образом, всегда найдется один, кто психанет и вернется с оружием. Я сам
начал немного психовать по мере продолжения побоища, но поддерживал себя
мыслью об удовольствии, которое получу, исполнив инструкции относительно
Герберта Леонарда. В конце концов миссис Лав нетерпеливо выступила вперед.
  - Остановитесь! - резко потребовала она. - Герберт, вы теряете время.
Заберите своего парня.
  - Нам нужно получить информацию. Если вас беспокоит это зрелище...
  - Мой дорогой, я видела кровь и раньше. Я выросла на ферме, и когда
подходило время резать цыпленка на обед, я была той девочкой, которой
вручали нож. Меня бы это ничуть не беспокоило, если бы вы к чему-то
пришли. Но это бесполезно. Я думаю, вам лучше попросить кого-нибудь
допросить его, пока он еще может говорить.
  - Что позволяет вам думать, что вы...
  - Что пожилая женщина сможет достичь успеха там, где его не смогли достичь
молодые сильные мужчины? Мой дорогой мужчина, это вопрос психологии. Дайте
мне, пожалуйста, нож.
  - Миссис Лав...
  - Нож, мистер Леонард! Спасибо.
  Лежа на полу и притворяясь сильно избитым (что не требовало большого
актерского мастерства), я ожидал, когда она подойдет, одновременно
задаваясь вопросом, не ошибся ли я в ней. Если так, то меня ожидали
серьезные неприятности. Однако миссис Лав подошла к маленькой группе у
пульта управления, состоящей из радиста, Марты и ее охранника.
  Я услышал ее голос.
  - Девочка, повернись ко мне. Вытяни руки. Ну вот, хорошо. А сейчас подойди
и вытри лицо своего друга - я хочу видеть его выражение, когда буду
говорить с ним. Молодой человек, дайте взаймы ваш носовой платок и
принесите миску воды из кухни. Будьте добры.
  Марта встала на колени рядом со мной, прикладывая к лицу влажный платок.
Она произносила какие-то сочувственные слова, приличествующие моменту, но
я слушал, как Лав спорит с Леонардом.
  - Вы попробовали по-своему, Герберт, - говорила она. - Сейчас позвольте
мне попробовать по-своему... Хорошо, девушка. Он достаточно презентабелен.
Помогите ему подняться... Мистер Хелм, вы же пришли в себя. Не пытайтесь
обмануть старую женщину. Пожалуйте сюда, на диван. Хорошо. А теперь,
девушка, вернитесь на свое место и ведите себя прилично, или вы опять
окажетесь связанной так быстро, что глазом не успеете моргнуть... Мистер
Хелм?
  Я, конечно, был в сознании, но все было слегка подернуто дымкой. Взглянув
на матрону в ситцевом платье с аккуратно завитыми серо-голубыми волосами,
я ответил:
  - Да, мадам.
  - Мы пытались найти ответы на несколько вопросов...
  - Нет, мадам.
  Лав нахмурилась.
  - Что вы хотите сказать?
  - Он пытался, - объяснил я. - Вы не пытались. Она некоторое время изучала
меня.
  - Значит, со мной вы будете разговаривать, мистер Хелм? Почему со мной, а
не с ним?
  - Почему я должен терять время на разговоры с мертвецом? Я слукавил,
говоря ему перед вашим приездом, что решено оставить его в живых. Я не
могу сказать ничего такого, что спасло бы его. Да и не стал бы, даже будь
у меня такая возможность. Но я не хочу, чтобы этот человек, даже
обреченный на смерть, сохранял иллюзии, что может выбить информацию из
опытного агента. У него и так достаточно заблуждений относительно нашего
дела. Без сомнения, существуют определенные методы, но кулаки к ним не
относятся.
  Стоя на верхней ступеньке трапа вместе с Джернеганом и моим охранником,
Бостромом, Леонард возмущенно затрепыхался.
  Миссис Лав резко сказала:
  - Не дергайтесь, Герберт. У вас была возможность показать себя. Мистер
Хелм!
  - Да, мадам.
  - Я тоже мертвец?
  - Вас никто не собирается преследовать, насколько я знаю.
  - Почему же мистер Леонард, а не я?
  - Вы человек не нашего круга, мадам. То, что делаете вы, нас не касается.
А он - один из нас, и он продался, попытавшись при этом воспользоваться
услугами тайных служб страны для личных политических целей.
  - Моих целей, мистер Хелм.
  - Конечно, всегда существуют честолюбивые политики, которые хотели бы
использовать нас, - ответил я. - Но их амбиции, и ваши в том числе, не
имеют к нам никакого отношения. Мы не отвечаем за честность всего мира.
Что нас волнует, так это мы сами. Каждый раз, когда агент продается или
позволяет использовать свои знания, умения и опыт в личных целях, - это
пятно на всех нас. По крайней мере, такова логика моего шефа. Он большую
часть жизни занимается этим делом, и у него вполне устоявшиеся убеждения
относительно места организации типа нашей в демократическом обществе. И
они отнюдь не помешают вынести смертный приговор любому агенту, который
злоупотребляет своим привилегированным положением, как это сделал сам и
заставил сделать многих других Леонард. Некотор