свисти.
   Алена в ответ лишь пожала плечами.
   - Ну и, что она? - спросил Демин.
   - Рыдала! - Алена выдержала паузу. - А потом ей еще
лучше купили! Понятно?!
   - А-а! - Славка кивнул понимающе - Это на самом деле не
она рыдала, а ты рыдала!
   - что?
   - Очень просто. Ты ей завидуешь.
   Алена помолчала, словно взвешивая его слова. Наконец
взвесила все за и против.
   - Нет!
   Демин смотрел на Алену. И видел Славка он совершенно ее
понимает совершенно на ее стороне. Сказал - тоже как давно
продуманное не раз проверенное в голове:
   - Такие люди наглые есть., что ты! - и потом как бы
подвел итог - Надо мстить!

   Люба изучала материалы о неблагополучных подростках, как
их принято называть. Пролистала папки пролистала еще раз
стараясь вчитаться, вдуматься, надеясь споткнуться на ровном
месте о какой-нибудь незамеченный факт. Но место
действительно было ровным.
   Она лишь отложила папки "самопальщиков" - ребят которые
занимались изготовлением самодельного оружия самопалов.
Таких папок оказалось две. Не густо. И усмехнулась ей бы
радоваться этому, а она расстраивается!
   Один мальчишка хотел разрядить свой самопал - свинцовая
тоже самодельная пуля слишком плотно засела в стволе. Решил
погреть самопал на газу, чтобы свинец вытопился. А самопал
возьми да стрельни! Тяжелое ранение в грудь.
   Тогда весь поселок узнал об этом. Николай Егорович сумел
настоять, чтобы устроили открытое разбирательство. Отдельно
для ребят и для взрослых. И на взрослом разбирательстве
Любу удивила неожиданная мысль, которую вдруг бросил Зубов.
Там сидели естественно и учителя и директор школы.
   Николай Егорович и говорит:
   - Несчастья этого могло и не быть. Если бы вы их
товарищи получше учили!
   Никто ничего не понял. А в поселке у кое-кого принято
было думать о Зубове, что мол он мужик хороший, честный,
партийный, но милицейское мол образование - мы его можем
себе представить! Так оно считало - мещанское общественное
мнение.
   - Я, что-то вас не понимаю, Николай Егорович, - сказал
директор.
   - А я вижу, что не понимаете! Сейчас объясню! Какая у
него по физике-то отметка?
   Директор переглянулся с завучем скосил глаза на
литераторшу Зою Васильевну, которая была классным
руководителем раненого мальчика.
   - Ну в общем, он неплохо успевал, - сказала Зоя
Васильевна.
   - А я поинтересовался - сурово продолжал Николай Егорович
- Четверка там у него и в первой и во второй четверти. Так
чего же стоит эта ваша отметка, если шестиклассник не
понимает: прежде чем свинец расплавится, порох уж двадцать
раз воспламенится!
   - Ну и. - Директору было не очень-то уютно в эту минуту.
- Как прикажете воспринять ваши слова!
   - Примите как частное определение!
   С тех пор Люба поняла думать логично - отнюдь не значит
плестись по дороге очевидного. Быть может, как раз наоборот
надо неожиданные делать ходы. Вот тогда только и сможешь
"споткнуться на ровном месте".
   К сожалению, сейчас ничего такого в голову ей не
приходило. Она делала как говорится, то, что очевидно
следовало "то, что доктор прописал". Проверила того
раненого мальчика. Год назад уехал с родителями на Урал.
Отпадает. Самопал, даже допустим, подаренный на прощание
явно бы "объявился" много раньше чем через год. Оружие -
такая вещь, что долго в чехле не пролежит. Особенно у
мальчишек!
   Был еще один "оружейник" некий Свинцов Виталий Иванович.
Им занималась прежняя инспектор по делам несовершеннолетних,
которая теперь ушла на пенсию. И кстати тоже уехала из
поселка. Но работала она основательно. Люба не очень с ней
общалась - ей эта Галина Павловна казалась приличной
занудой. Теперь Люба поняла, что могла бы кое-чему у нее
поучиться.
   Из бумаг двухлетней давности этот бывший тринадцатилетний
Виталий Иванович вырастал, можно сказать как живой. После
уроков труда мальчик оставался в мастерской поработать еще.
Это не возбранялось. Только учитель поинтересовался
однажды, что же там мастерит юный Левша. Какие-то
непонятные железки слесарил семиклассник. Но учитель,
человек прежде военный понял, что это детали для пистолета.
   Сразу пошел в милицию. Дома у Виталия Галина Павловна
обнаружила почти готовый пистолет. Причем ручка - ну уж
никак не ребячьей работы. И ствол нарезной.
   Папа! Начальник железнодорожных мастерских. Да неужели
папа поработал?!
   Свинцов-старший и отнекиваться не стал. Ну сделал,
говорит, помог сыну. При чем здесь огнестрельное? Это
спортивный пистолет. Четырехзарядный, стреляет
малокалиберными патронами.
   Галина Павловна не поленилась заглянула к ним в сарай.
Там "Виталий Иванович" устроил себе тир. Люди в натуральную
величину, вернее, не совсем в натуральную, а вроде как бы
"подростки". На коленке, под левой лопаткой, на лбу, на
животе у этих "подростков" нарисованы карты - бубна черва
пика трефа значит куда удобнее стрелять.
   Ну пришлось этот тир уничтожить пришлось "спортивное
оружие" отобрать. И отцу, конечно, сделали внушение.
Больше за Свинцовым ничего замечено не было. Так есть у
меня основания парнишку теребить? Думаю нет!
   В общем с нерадостными глазами предстала Люба перед
Николаем Егоровичем.
   - Тут знаешь чего? - оптимистично сказал Зубов. - Тут
думать надо! - Он любил шутки ради иногда прикинуться
эдаким простачком, потому, что знал о байках про свою якобы
неученость. Люба молчала ожидая продолжения. - Как мы
можем с тобой предположить. Любовь Петровна револьвер
появился вдруг. Но это только кажется, что вдруг. Вон тебе
землетрясение - тоже вдруг, да? А потом начнут вспоминать и
вороны-то по-лебединому каркали и собаки-то, по-особому выли
и закат то был не красный, а коричневый.
   - Чего-то не пойму вас.
   - Ну, что-то произойти должно было понимаешь?
Предшествующее. И притом, что-то неординарное.
   - Неординарное. Хм. Уж почти неделя минула, Николай
Егорович, а револьвер-то не появляется!
   - Ну и слава тебе господи! Как бабушка моя говаривала.
   - Это правильно. Однако почему? Он ведь должен!
   И тут Люба изложила начальнику свои мысли по поводу того,
что оружие не может долго находиться зачехленным - не такой
у него характер, а особенно в руках парня.
   - Не накликивай ты капитанша беды! - Зубов покачал
головой.
   - Ну приходится идти на риск. - Люба улыбнулась. -
Приходится думать.
   - И какие же выводы?
   Люба пожала плечами.
   - Может ему держать его не в чем это оружие то? Например
рука не работает?
   - Хм. - Зубов прищурился. - Мысль! Молодец, Любушка!
Гляди в оба теперь. Поселок у нас не Москва и не Ленинград.
Может, и встретишь с подбитой лапой. Ну и в поликлинику.
   - Все ясно. - Люба встала.
   - И про то, что я тебе сказал попомни: ищи странное.,
что-то у нас обязательно должно было случиться.

   По ночам, а вернее, уже по утрам, когда Славка
возвращался домой - после Бочкина или просто после
какого-нибудь сидения на бревнышках в голове его происходили
сражения. Ему давно пора было спать, а вот не спалось -
хоть ты повесься! Он продолжал разговаривать с Деминым и
Аленой. Да Алена и Демин - это было одно, а он Славка,
иное. И буквально чего они ни скажут, Славке все время не
нравилось.
   Но ведь это как-то неловко, когда люди "за" а ты все
время "против". Тут уж самый терпимый и добрый скажет тебе
да ты, что, детка? А ведь Алена вовсе не была "самой
терпимой и доброй".
   Приходилось отмалчиваться хмыкать. А когда уж прямо
требовали его мнения Славка вынужден был неопределенно
пожимать плечами словно он не человек, а какая-нибудь
бледнолицая ученица балетной школы.
   - Да в принципе-то может и правильно.
   Но то, что Алена проповедовала, не было правильно.
   - Да фиг бы с ней с этой икрой! - кричала Алена. - Я
без ихней икры проживу. Мне толстеть не обязательно. Но
меня зло берет, когда приезжает настоящий металлический
ансамбль. Как он там называется? И я стою, как последняя
дура, четыре часа голодаю, злюсь, замерзаю. Наконец закупаю
этот билет, прихожу в родной класс. Думаю сразу не покажу,
что у меня есть. А эта мымра Селезнева ржет надо мной как
лошадь Пржевальского и машет таким же билетом. Да еще в
пятый ряд, чтоб она там оглохла!
   Славка уже понимал в чем дело. А Демин еще наивно
осведомлялся чем же провинилась перед Аленой "эта мымра".
   - Я то в очереди морозилась! - шепотом кричала Алена
непонятливому Демину. - А она-то просто отзвонила папочке,
и ей билеты готовы!
   - Ну и чего ты предлагаешь? - спрашивал Славка.
   - Мстить! - спокойно отвечал за Алену Демин.
   - Правильно! - так же спокойно и мрачно кивала Алена. -
Хотя бы дом поджечь.
   У Славки язык как говорится примерзал от ужаса. Алена в
это время со спокойной ухмылкой объясняла, как она это
собирается сделать. Пробраться в дачу осенью ничего не
стоит когда все уедут. Ну и вот... Прихватываешь с собой
электронагреватель которым воду кипятят и бензина литра три.
Суешь нагреватель в бензин. Потом спокойно уходишь гулять.
Через полчаса дача пылает!
   - Ты, что Ален глупая? - стараясь сохранить спокойствие
интересовался Славка.
   - Правильно, - соглашался Демин. - Бензин весь испарится
он же летучий. А кипятильник просто перегорит. И ничего не
будет, кроме улик!
   Славка хотел им крикнуть, что они оба рехнулись, если
всерьез обсуждают такие вещи. Но первой успевала крикнуть
Алена.
   - Плохо ты мальчик физику знаешь! Прежде чем он
испарится, он взорвется десять раз!
   Они начинали яростно обсуждать физические свойства
бензина ничуть не думая о том, что вся эта затея по крайней
мере бред.
   - Ну, ты скажи Славист! - Демин резко толкал Славку в
плечо. - Будет взрыв?
   Тогда и Славка оказывался погруженным в этот
высоконаучный бензиновый спор. А потом дома лежа в своей
тихой комнате с продолговатым белым потолком (а утренние
птицы кричали и пели ничуть не мешая нормальным людям спать)
он клял себя за беспринципность вообще за то, что не пошлет
этих двух экстремистов куда подальше.
   На другой раз Алена принималась развивать новый план
уничтожения вражеской дачи. И вдруг Демин говорит.
   - Бред это все.
   - что? Опять чего-нибудь испарится?!
   - Да нет. Я считаю зачем портить? Надо брать у них и
отдавать кому-то. Смотрели "Берегись автомобиля"? Вот
дельно малый поступал.
   - Хм. - Алена испытующе смотрела на Демина. - Значит ты
предлагаешь? Ну допустим мы со Славкой согласны. Только
при одном условии часть оставляем себе!
   - Вы бы послушали, что вы несете! - кричал Славка. -
Этот хоть предлагает в благородных разбойников играть. А ты
Алена вообще прийти своровать - и хорош!
   - Они то у нас воруют. - Алена спокойно пожимала
плечами.
   - А ты видала?
   - А ты думаешь на сто пятьдесят можно так жить? Ей
говорят "Селезнева кто твой родитель?" Она глаза сощурит
"Простой завскладом" Вот так Слава!
   - Да глупости это. Таких всех пересажали.
   - Значит не всех.
   - Ладно я лично его не знаю, - говорил Славка неохотно, -
и спорить не буду. А почему ты говоришь "Они у нас воруют"?
   - Ну я не знаю там у государства. А государство - это мы
с тобой и есть! - Тут ей надоедало дискутировать со Славкой
и она обращалась к Демину. - Согласен часть оставляем себе?
   Похоже было, что Демин особых возражении не имел.
   Бредовина какая-то, думал Славка, оставшись один. Надо
расставаться с ними и... На этом "и" он всегда
останавливался. Не давала покоя одна мысль, а вдруг он
Славка такой благородный только из-за того, что самым
банальным образом боится участвовать в рискованном деле!
Если он откажется Алена с Деминым только так и подумают!
Это представлялось Славке невыносимым. Прежде всего потому,
что отношения с собственной смелостью были у него довольно
напряженными.
   Однако дни проходили за днями, как писали в старинных
романах дни за днями, а эти двое так ничего и не делали.
Хотя болтали зловеще!
   Все как это часто бывает, решил случай. В тот раз Славка
уснул особенно поздно когда уж совсем рассвело и даже солнце
кажется встало над березами. Впрочем, Славка давно не
замечал таких мелочей, как солнце. Только штору задернул,
чтоб не мешало спать.
   Однако спать ему все-таки помешали. Бабка долго и нудно
стучалась в запертую на крючок дверь и в Славкин сладкий, а
потому липкий сон.
   - Да, что такое господи! - завыл наконец Славка. -
Кто-нибудь слыхал, что у меня каникулы?!
   - Во-первых, времени уже одиннадцатый час, - отвечала
бабка строго. - А во- вторых, к тебе пришли.
   Сонный сердитый Славка поднялся, как был в одних трусах
ударом ноги распахнул дверь. Бабка зная его манеры стояла
на соответствующем контрольном расстоянии. Рядом с нею
стоял человечишка которого все звали Солдат-Юдин.
   Вернее он сам себя так звал с детства. Когда с ним
знакомились - ребята или даже взрослые - он представлялся:
   - Солдат-Юдин.
   Неизвестно каким образом воспитывали его родители, но
этот Юдин-Солдат всегда играл только в войну. Причем не в
солдатиков там не в сражения вообще, не во, что-нибудь
приличное. Его любимым занятием было спрятаться и
выслеживать жертву.
   Идете вы по улице, вдруг - шлеп! Выстрелило пистонное
оружие. Можете не сомневаться это Солдат-Юдин пустил вам в
затылок воображаемый заряд.
   Вещь как будто безвредная однако на нервы действует
безотказно. Солдату-Юдину объясняли. И лупили его не раз!
Он продолжал свою охоту. Только с годами стал умнее уже не
пользовался звучащим оружием, а стрелял по вас, так сказать
мысленно. И прятаться он наловчился так подпольно, что
нельзя было знать присутствует здесь Юдин или нет.
   Его и за это бивали, когда удавалось поймать. А он
научился прятаться еще лучше! И настал однажды в жизни
улицы Ломоносова и в жизни улицы Тургенева такой момент ну,
щекотливый, что ли. С одной стороны бей гада Юдина
который... и так далее. А с другой, когда человек
практически невидим он столько о тебе тайн насобирал, что
сердце начинает неприятно вздрагивать и уже вместо того,
чтобы на законном основании и при абсолютной полноте
благородных чувств двинуть ему в рожу говоришь
дипломатическим голосом.
   - Слушай, Юдин, старик...
   А потому, что он твои секреты может рассказать другому, а
может секреты другого рассказать тебе. Вот так Солдат Юдин
незаметно превратился в торговца тайными сведениями. И
поэтому Славка увидев его на всякий случаи взял себя в руки
а на лице изобразил такую неопределенно приветливую мину,
мол нашей случайной встрече я в принципе рад.
   Кстати Славка быть может единственный относился к Солдату
Юдину по человечески, просто в силу своей природной
миролюбивости. К тому же поскольку он был во многом
"маменькиным сынком" (это лишь последнее время он взял себе
такую волю) за Славкой тайн особых не водилось. Так, что
был он для зловредного Юдина практически неуязвим. Это все
окрашивало Славкин образ - для Юдина, конечно - в цвета
особой привлекательности. Он любил иной раз покалякать со
Славкой так сказать отдохнуть душой после тяжелых (и
неблагодарных) операции по вынюхиванию чего-нибудь там
очередного.
   Они уединились на лавочке под березой Юдин был явно
чем-то взволнован. Нос и глаза у него блестели - одинаковым
таким тревожным блеском. И Славка тоже стал отчего-то
волноваться словно уже знал ход дальнейших событий.
   Солнце светило вовсю, но Славке не было жарко. Ему даже
стало холодно, когда Юдин сказал:
   - Мне нужно за это сорок рублей, - и вынул из-за пазухи,
что-то завернутое в тряпку, положил на лавочку между собой и
Славкой. И оно отозвалось глухим металлическим стуком.
   - А чего это?
   В ответ Солдат-Юдин сделал такое движение головой, мол
разверни да глянь.
   Осторожно Славка откинул тряпку и сразу увидел блестящий
никелированный ствол, барабан куда вставляются патроны,
черную, как бы костяную ручку. Револьвер! Наган а может
быть кольт, но не то и не другое, потому, что револьвер был
поменьше - в старину такие называли дамскими.
   Невольно Славка взял его. С опаской, но крепко.
Невозможно было не взять! Какая то приказывающая сила жила
в этой страшной игрушке.
   Тяжелость его и основательность работы и, что-то еще
неуловимое сразу заставляли тебя осознать, что это
настоящий!
   Славка понял: он не расстанется с револьвером ни за,
что!
   В то же время страх и любопытство охватили его.
Во-первых Юдин знал про сорок рублей. Значит тайно дышал
при каких то его довольно интимных объяснениях с Аленой. Но
это еще, что! Он присутствовал при разговорах об
ограблении! Иначе зачем ему предлагать Славке такую вещь?
   Со смешанным чувством восхищения и отвращения он
посмотрел на Юдина.
   - Только не надо - откуда я его взял и тому подобное, -
спокойно сказал Юдин. - Я же у тебя ничего не спрашиваю.
   Когда Славка вспоминал потом как было дальше, он
сообразил, что не сказал Юдину больше ни слова. Сразу пошел
в дом, вынул из потайного места, свернутые в твердый жгутик,
четыре новенькие десятки, отдал их Юдину, сунул револьвер за
пояс под рубашку. И сразу почувствовал какой он ледяной и
тяжелый.
   Юдин развернул десятки убедился, что их действительно
четыре встал протянул Славке руку. Не следовало бы пожимать
шпионскую руку! Но Славка догадался об этом много позже. А
тогда он хотел одного - чтобы Юдин поскорее как говорится
урыл отсюда. То есть по-русски убрался!
   Потом он заперся в уборной и стал сначала со страхом, а
затем все с большим восхищением рассматривать изучать свой
револьвер.
   Научился взводить курок научился ставить его на
предохранитель нашел собачку откинув которую можно было
разломить револьвер надвое. И тогда становилась видна
блестящая вычищенная внутренность дула и барабан с шестью
гнездами для шести патронов. Все они сейчас были пусты. На
мгновение разочарование кольнуло Славку. И тут же забылось!
Не важно, заряжен он не заряжен. Главное, что он был
настоящий, страшный, очень красивый Славка выбросил вперед
руку с револьвером.
   - Деньги!
   Так он возник - "великий пистоль".
   Славка и сам не ожидал сколько в нем появится вдруг
значительности и твердости. С такой вещью в руках можно
было пофантазировать! Теперь уж и Славка орал стараясь,
чтоб сами они замолчали, а слушали бы только его.
   Вдруг Алене пришла в голову эта проклятая мысль надо
потренироваться.
   - Потренироваться?!
   - Ну да. Как мы будем хомутать ее папочку? Или там ну в
общем, кого решим.
   Славке это сразу показалось полной дичью, что еще за
тренировки?! Ведь операцию сперва тщательно разрабатывают
во всех мельчайших деталях потом выполняют. А
тренироваться.
   Алена холодно выслушала его.
   - Странно, милый! - Тут она быстро глянула на Демина и
усмехнулась. И Демин усмехнулся. Как будто их посетила
одна и та же гениальная догадка.
   А тут и Славку посетила эта же "догадка" может быть я
просто боюсь?
   - Хорошо пеньки! Решайте, что хотите. Я согласен! Хоть
на ограбление сапожной мастерской. Пни осиновые! Я вас в
гробу видел!
   И Славка ушел, а пистоль осторожно холодил ему живот -
уже не леденяще как вначале, а как бы по-дружески как бы
признавая в Славке своего хозяина и повелителя
   Лишь потом Славка сообразил, что все-таки не стоило бы
оставлять их наедине. Тем более Демин делал, как известно
кое-какие заявочки на этот счет. Но возвращаться ему
казалось уж тем более глупо.
   Было непривычно рано. Славка лежал в своей комнате уже в
постели, уже зачем-то раздевшись. Бабка за стеной
досматривала художественный фильм по второй программе.
   Он вынул пистоль из-под подушки, положил его рядом, так,
что дуло слегка касалось виска. От этого делалось и жутко и
здорово. Славка взвел курок, приставил пистоль к самому
виску. Он точно знал, что там нет ни одного патрона. И все
же было страшно нажать спусковой крючок. Но Славка нажал
его! Прямо в ухо ударился звонкий щелчок.
   Вдруг Славка понял, что у этой вещи, сделанной специально
для стрельбы в людей нет и не может быть хозяина. Она
просто слушается того, кто ее схватил. И невольно он
подумал опять подумал о том каким