ом газе стрелка спидометра замерла  на
ста десяти, как у остановившихся часов. Ветровое стекло оправляло в  рамку
складчатые голубые уступы восточных гряд. Они  казались  такими  близкими,
будто до них можно было дотянуться рукой. Минутой позже,  ставши  на  милю
ближе, они показались куда более далекими. Я начал  чувствовать  на  своих
ушах действие высоты. Мы поднялись еще выше, и за пиками, как белая крыша,
появились белые облака. Внизу, подобно шахматным фигуркам,  рассыпанным  в
пыли, виднелись дома Белла-сити.
     Вскоре мы подъехали к полукруглой площадке,  расположенной  по  левую
сторону шоссе. На ней  стояло  несколько  автомобилей,  грузовик-буксир  и
красная пожарная  машина.  У  края  площадки  стояла  группа  мужчин.  Все
смотрели вниз. Брейк остановил машину за  новеньким  "фордом"  со  знаками
дорожного патруля. От группы мужчин отделился  офицер  в  оливковой  форме
дорожного патруля и направился к нам.
     - Хэлло, Брейк. Я приказал своим ребятам оставить все, как было после
того, как погасили огонь. Мы даже сделали для вас фотографии.
     - Ваши люди знают свое дело. Если бы у меня была золотая звезда, я бы
повесил ее вам на  лоб.  Познакомьтесь  с  мудрецом  Лю  Арчером.  Капитан
Хэлман.
     Капитан одарил меня озадаченным взглядом и твердым пожатием руки.  Мы
подошли  к  низкой  ограде,  опоясывающей  край  площадки.  Дальше   склон
обрывался к песчаному берегу,  поросшему  дубом.  С  той  высоты,  где  мы
находились, сентябрьские  воды  бухты  казались  хрустальными,  с  точками
случайно замутненных участков.  На  берегу  лежал  игрушечный  автомобиль,
посылающий кверху  струйки  пара,  исчезающие  в  лучах  солнца.  Это  был
двухцветный зеленый "бьюик".
     Масса сломанных  и  частично  обугленных  кустов  отмечала  путь,  по
которому "бьюик", свернув с дороги, катился вниз.
     - Нашли что-нибудь на дороге? - спросил Хэлмана Брейк.
     - Следы шин на обочине. Машине ехала слишком быстро, именно это сразу
же вызвало у меня подозрение. Никаких следов торможения. Кто-то поджег ее,
отпустил тормоза и столкнул ее вниз.
     Хэлман добавил решительно и твердо:
     - Тот, кто облил машину бензином  и  поджег,  совершил  большее,  чем
убийство. Нам просто повезло, что не начался пожар. К счастью нет ветра.
     - Когда это случилось?
     - Должно быть, рано утром, еще до рассвета.  Фары  были  включены.  Я
получил сообщение только в восемь часов. Потом, когда  я  решил,  что  это
убийство, мы оставили парня в таком же положении, как его нашли.
     - Вы еще не знаете, кто он?
     -  Подождите,  пока  сами  не  увидите  его.  Это  все   равно,   что
разглядывать яичницу. Получить бы скорее ответ по номеру мотора.
     - Это машина Синглентона, - сказал я Брейку.
     - Может быть вы и правы, - ответил он и вздохнул.  -  Что  ж,  видно,
придется мне лезть вниз.
     - Сказывается возраст? - заметил Хэлман. - Вам приходилось спускаться
в дыры и поглубже этой. Я бы полез с вами, но я и так  уже  два  раза  был
внизу. Я оставил там на страже своих мальчиков.
     Я видел их, сидящих на  валуне  за  разбитой  машиной.  В  прозрачном
воздухе все было видно ясно, как в телескоп, и по движению  их  губ  можно
было понять почти все, что они говорили.
     Брейк перешагнул через  низкий  барьер  и  стал  спускаться  вниз.  Я
последовал за ним, точно придерживаясь его импровизированного  извилистого
пути и тормозя свой спуск с помощью ветвей деревьев. Когда мы  спустились,
то оба дышали часто и глубоко. Двое патрульных провели  нас  по  берегу  к
обломкам машины.
     Я встал справа от них. Капот, крыша и решетка радиатора  имели  такой
вид, словно над ними поработала артель  кузнецов.  Все  четыре  шины  были
спущены, левая дверца повисла.
     - Боюсь, что с ней уже ничего не сделаешь, даже  если  бы  и  удалось
поднять ее наверх, - сказал патрульный.
     Брейк круто повернулся к нему.
     - Это никуда не годится. Я еще рассчитывал на ней прокатиться!
     Он  взобрался  на  верхнюю  часть  машины  и  отвел  висевшую  дверцу
насколько возможно в сторону.  Я  заглянул  в  обгоревшую,  залитую  водой
кабину.  У  лежавшей  на  земле  правой  дверцы  приткнулась  лицом   вниз
обгоревшая скрюченная фигура человека.
     Брейк нагнулся над дверным проемом. Держась одной  рукой  за  останки
руля, он протянул другую к черной фигуре. Большая часть одежды сгорела, но
брючный ремень мало пострадал. Когда Брейк ухватился за ремень и  потянул,
он порвался. Брейк протянул мне кусок ремня. На тыльной стороне серебряной
пряжки стояли инициалы: Ч.Э.С.



                                    22

     Я дал три звонка с длинными промежутками. Только воскресные  колокола
ответили на мои звонки. Наконец к двери подошла миссис Беннинг.  Купальный
халат из грубой коричневой шерсти был застегнут на  ней  по  самое  горло.
Лицо ее было сонное, будто она боролась со сном все утро.
     - Снова вы?
     - Снова я. Доктор дома?
     - Он в церкви.
     Она попыталась захлопнуть дверь, но моя нога препятствовала этому.
     - Вот и прекрасно. Мне надо с вами поговорить.
     - Я даже еще не одета.
     - Вы сможете одеться позже. Снова произошло убийство.  Еще  один  ваш
друг.
     - Еще!
     Ее рука взлетела к губам, как будто я по ней ударил.
     Я втолкнул ее в переднюю и закрыл дверь.
     Укрытые от полуденного света и медленных звуков воскресного звона, мы
стояли рядом и смотрели друг другу в лицо.
     Мне  показалось,  что  между  нами  забрезжил  свет  понимания.   Она
отвернулась от меня и собралась идти, но я удержал ее.
     Обращаясь к зеркалу, она спросила:
     - Кого убили?
     - Я думаю, что вы знаете.
     - Моего мужа?
     Она все еще обращалась к зеркалу, и лицо ее было застывшее как маска.
     - Это зависит от того, за кем вы замужем.
     - Сэма?
     Она повернулась движением танцовщицы, не меняя положения тела.
     - Я не верю этому.
     - А я думал, что вы были замужем за Чарльзом Синглентоном.
     Неожиданно она рассмеялась. Смех был неприятный, и я был  рад,  когда
он оборвался.
     - Я никогда даже не слышала о  Синглентоне.  Что  это  за  фамилия  -
Синглентон? Я уже больше восьми лет замужем за Сэмом Беннингом.
     -  Но  это  не  помешало  вам  достаточно  близко   познакомиться   с
Синглентоном. У меня есть к тому  доказательства.  Сегодня  утром  он  был
убит.
     Она отпрянула от меня, тяжело дыша, и выдохнула:
     - Как он был убит?
     - Кто-то ударил его молотком или другим тяжелым предметом.  От  удара
на его черепе осталась вмятина, глубиной в дюйм. Потом его на  собственном
автомобиле отвезли в горы,  облили  машину  бензином  и  подожгли.  Машина
рухнула вниз со стометровой высоты,  продолжая  гореть  с  Синглентоном  в
кабине.
     - Как вы узнали, что это его машина?
     - Это  "бьюик"  с  темно-зелеными  боками  и  светло-зеленым  верхом,
выпуска 1948 года.
     - Вы уверены, что в нем сидел он?
     - Его опознали. Большая часть его одежды сгорела, но ремень почти  не
пострадал. На тыльной стороне  пряжки  были  выгравированы  его  инициалы.
Почему бы вам не съездить в морг и не проделать процедуру опознания?
     - Я же сказала вам, что не знаю его.
     - Тогда вы выказываете слишком большой интерес к незнакомцу.
     - Естественно, раз вы приходите сюда и чуть не обвиняете меня  в  его
убийстве. Когда это, по крайней мере, произошло?
     - Сегодня утром до рассвета.
     - Всю ночь и все утро  я  была  в  постели.  Я  выпила  две  таблетки
снотворного и до сих пор не пришла в себя. Зачем вы ко мне пришли?
     - И Люси Чампион, и Чарльз Синглентон были вашими друзьями, так ведь,
Бесс?
     - Нет, не были.
     Она спохватилась:
     - А почему вы называете меня Бесс? Меня зовут Элизабет.
     - Горас Уилдинг называл вас Бесс.
     - Я о нем никогда не слышала.
     - Он живет в Скай-Роут, неподалеку от студии Синглентона. Он говорил,
что Синглентон представил вас ему в 1948 году.
     - Уилдинг лжет, он всегда был лжецом.
     Она прикусила нижнюю губу кончиками белых зубов,  и  довольно  больно
прикусила.
     - Вы же сказали, что не знакомы с ним.
     - Вы так много болтаете, что можете заговорить до смерти.
     - С Люси так и случилось.
     - Не знаю, что случилось с Люси.
     - Она была вашим другом. Она приходила сюда, чтобы поговорить с вами.
     -  Люси  Чампион  была  пациенткой  моего  мужа,  -   заметила   Бесс
невыразительным тоном. - Я уже говорила вам об этом минувшей ночью.
     - Вы лгали. А сегодня утром мне солгал ваш муж, чтобы покрыть вас. Он
вдавался в объяснения, почему у  него  нет  на  нее  карточки,  потом  ему
пришлось  объяснять,  от  чего  он  ее  лечил.  Любая  физическая  болезнь
подтвердилась бы при вскрытии - он это понимал. Поэтому он  представил  ее
ипохондричной особой, чьи болезни были вызваны страхом. Фобии не оставляют
посмертных следов.
     - Она и была ипохондричкой. Сэм мне говорил.
     - Я не знаю ипохондрика, который не измерял бы  себе  температуру  по
меньшей мере раз в день, а Люси не трогала свой термометр две недели.
     - Но такое утверждение ведь не будет достаточным в суде против  слова
врача-профессионала? И его жены?
     - Для меня оно вполне достаточно. А это значит, что вы  уже  почти  в
суде.
     - Ну, как же! Вы - и судья, и присяжные, и все прочее! Слишком  много
всего для одного маленького человека!
     - Не испытывайте мое терпение. Если мне надоест говорить с  вами,  то
вам лучше не будет. Увидите, какого рода суд вы найдете в городе. А я  даю
вам шанс до того, как передам свои улики фараонам.
     - Почему вы это делаете?
     Она умышленно заставила меня обратить внимание на ее  фигуру.  Слегка
повернувшись,  она  подняла  руку  к  волосам,  и  ее  груди  асимметрично
поднялись под тканью халата. Широкий рукав спустился до белого плеча, лицо
ее обратилось кверху.
     - Зачем столько неприятностей из-за такой ничтожной бедняжки, как  я?
Разве я такая уж опасная?
     - Какие же это неприятности? - спросил я.
     Она приложила к моей щеке прохладную  ладонь,  затем  провела  ею  по
моему плечу.
     - Пойдемте на кухню.  Я  только  что  сварила  кофе.  Мы  сможем  там
поговорить.
     Я последовал за ней, не зная, кто из нас выполняет  желания  другого.
Кухня была большая и слабо освещенная. Свет проходил только через окно над
раковиной. Последняя была загромождена грязной посудой. Я сел  за  стол  с
выщербленной эмалью и стал наблюдать за тем, как она наливает в чашки кофе
из автоматической кофеварки. Когда она покончила с этим, я взял ее чашку и
подвинул к ней свою.
     - Значит, вы мне не доверяете, господин хороший! Как вы сказали  ваше
имя?
     - Арчер. Последний из рода Арчеров.  Так  что  быть  отравленным  мне
совершенно ни к чему.
     - И детей нет? И жены?
     - Никого нет. А вас это интересует?
     - Может быть.
     Она выпятила полные хорошо очерченные губы.
     - Я в этом смысле лучше устроилась - у меня есть муж.
     - Вы находите его неплохим?
     Ее глаза, не  смягчившиеся  вместе  с  лицом,  сузились  и  сделались
холодными голубыми щелками.
     - Его в это не вмешивайте.
     - Потому что вы играете с ним, как с маленьким ребенком?
     - Я же сказала: не вмешивайте его. А то получите горячий кофе в лицо.
     Она потянулась за чашкой.
     - А как насчет горячего бензина?
     Чашка дрогнула и немного кофе пролилось на блюдце.
     - Разве я кажусь вам похожей на убийцу?
     - Мне попадались  убийцы  с  отличной  внешностью.  И  вы  не  можете
отрицать того, что вы - трудная дамочка.
     - Я прошла трудную школу, - ответила она.  -  Знаете  район  Гейры  в
Индиане?
     - Проезжал там.
     - Я с честью закончила там образование.
     В ее улыбке мелькнул огонек странной гордости.
     - Хотя оно и не сделало меня преступницей. И все же я могла ею стать,
если бы Сэм меня не вытащил. Он на мне женился, когда я  была  освобождена
на поруки.
     - Что же вы натворили?
     - Немногое. Я была, что называется, "малолетней преступницей".  Но  я
не считала себя таковой. Мой старик был  старых  взглядов,  да,  настоящий
деревенский ханки. И как все ханки, он вбил себе в голову, что он главный,
и что в каждый субботний вечер нужно бить женщин. Мне надоело  каждый  раз
нырять под кровать, и я решила жить самостоятельно. Ушла  в  большой  мир,
ха! Сначала я прислуживала в ресторане, потом познакомилась кое с  кем.  И
этот тип устроил меня гардеробщицей в один из клубов на восточном  берегу.
Не очень-то это было чистое местечко, но в ту пору мне было шестнадцать, и
я получала чаевых больше, чем мой старик выжимал из своего  зерна.  Только
недолго мне так светило. В том клубе, где  я  служила,  шла  игра.  Кто-то
капнул, и я вместе с другими попала под облаву. Я наняла защитника, и меня
взяли на поруки. Злючка судья не разрешил мне больше работать в клубах. Но
это было еще не самое худшее. Я должна была отправиться  домой  и  жить  с
семьей.
     Она замолчала во власти своих дум. Я тоже молчал.
     - Конечно, я использовала даже такую возможность, чтобы выбраться  из
этой  вони.  За  меня  взялись  благотворительницы.  Они  заставили   меня
поселиться поближе к моему старику, чтобы он мог до  меня  добраться.  Сэм
спас мою жизнь. Он подцепил меня в кино. Сначала я подумала, что он  волк,
но он был невинный. Просто смешно было видеть такого невинного врача.  Сэм
тогда служил во флоте. Они стояли в Грет-Лейне. Он  был  первым  мужчиной,
который хотел на мне жениться, и я согласилась. Его  как  раз  перевели  в
Калифорнию, и мы поехали туда вместе.
     - Он знал, что приобрел?
     - Ну, он же видел меня, - спокойно ответила Бесс. -  Согласна,  я  не
сказала ему, что удираю с порук. Но давайте-ка уясним одно насчет  меня  и
Сэма, прежде чем покончить с этой темой. Это я делала  Сэму  одолжение,  и
так было всегда.
     Глядя на нее, я вспоминал ее мужа и поверил ей.
     - Для  жены  доктора  из  провинциального  городишки  прошлое  у  вас
довольно цветистое. И не думаю, что вы рассказали мне даже половину  своей
истории.
     - И я не думаю. Еще кофе?
     - Еще сведение. Когда вы Беннингом приехали сюда?
     -  Весной  сорок  третьего.  Его  направили  служить  в  Порт-Хуэнем,
недалеко отсюда. Шесть месяцев мы снимали коттедж в  Эройо-Бич.  Потом  он
стал служить на корабле. Следующие два  года  он  был  военным  врачом  на
большом корабле. Я виделась с ним несколько раз, когда корабль  заходил  в
Сан-Франциско.
     - А еще с кем вы виделись?
     - Идиотский вопрос!
     - Идиотский ответ. Почему через два года вы ушли от Беннинга?
     - Поразнюхали как следует, да? У меня были личные причины.
     - Вы удрали с Синглентоном, не так ли?
     Она начала  было  вставать  из-за  стола,  и  замерла  на  мгновение,
наклонившись над чашкой с застывшим лицом.
     - Почему бы вам не заняться своими делами?
     - Сегодня утром Синглентона пустили под откос. И мое дело  -  узнать,
кто чиркнул спичкой. Странно, что вас это не интересует.
     - Да ну?
     Она твердой рукой налила себе чашку кофе. Где-то  в  трущобах  Чикаго
или бродя по стране в мирное и военное время она приобрела твердость  духа
и научилась владеть собой. Я посмотрел  на  ее  крепкие  белые  ноги.  Она
перехватила мой взгляд и ответила неторопливой усмешкой. Со  стороны  наша
беседа могла показаться мирной домашней картиной воскресного утра. Я почти
пожалел, что это не так.
     Я встал и подошел к окну. Задний двор зарос и был завален многолетним
хламом. В задней его части прятался в  тени  перцовых  деревьев  маленький
полуразрушенный сарай и еще что-то.
     Бесс подошла ко мне и остановилась за моей спиной.  Я  чувствовал  ее
дыхание на своей шее. Она коснулась меня своим телом.
     - Ты ведь не захочешь причинить мне неприятности, Арчер? У меня и так
их было достаточно. Могу я хоть немного  пожить  спокойно  в  мои  пожилые
годы?
     Я повернулся, ощущая тяжесть ее бедер.
     - А сколько вам лет?
     - Двадцать пять. В этих краях  воскресная  служба  тянется  долго.  А
потом он обычно идет в воскресную школу.
     Я положил ей на плечи руки. Ее груди были  полными  и  упругими.  Она
обняла меня. Я смотрела на белую дорожку пробора, разделявшую  ее  гладкие
черные волосы. Кое-где вдоль него волосы у корней были светлые.
     - Я никогда не доверял блондинкам, Бесс.
     - Я натуральная брюнетка, - хрипло возразила она.
     - Вы натуральная лгунья, вот вы кто.
     - Может быть, - сказала она безразличным тоном. - Ну и что? Это  дело
наполовину высушило меня, если хотите знать правду. Я стараюсь хоть как-то
держаться.
     - И держать своих друзей подальше от неприятностей?
     - У меня нет друзей.
     - А как насчет Уны Дюрано?
     Ее лицо сделалось глупым, то ли от неведения, то ли от удивления.
     - Прошлой весной она купила вам шляпу. Полагаю, вы ее хорошо знаете.
     Ее  губы  искривились,  будто  она  собиралась  заплакать.   Но   она
промолчала.
     - Кто убил Синглентона?
     Ее голова дернулась в одну сторону, потом в другую.  Короткие  черные
волосы упали ей на лицо, оно стало  бледным  и  жалким.  Мне  было  стыдно
своего поведения, но я продолжал:
     - Вы вместе  с  Синглентоном  уехали  из  Эройо-Бич.  Это  было  что,
похищение? Вы действовали для банды, а потом его пришлось убить? Вы  убили
его, потому что Люси пришла в голову грандиозная  мысль?  Люси  мечтала  о
пяти кусках, но так и умерла, не получив их?
     - Все это совсем не  так.  Я  не  тронула  Чарли  Синглентона.  Я  не
причинила бы никакого вреда ни ему,  ни  Люси.  Она  была  моим  настоящим
другом.
     - Продолжайте!
     - Не могу, я не фискалка, - ответила Бесс.
     - Поедемте в морг. Посмотрите на Чарли, тогда скажете.
     - Нет!
     Это слово вырвалось как бы из самой глубины ее души.
     - Дайте мне немного отдохнуть. Обещайте  ненадолго  оставить  меня  в
покое, тогда я расскажу вам кое-что, чего  вы  не  знаете.  Кое-что  очень
важное.
     - Насколько важное?
     - Вы от меня отстанете? Клянусь, что я ни в чем не виновата.
     - Давайте-ка перейдем к самому важному.
     Ее голова была опущена, но голубые глаза искоса смотрели мне в лицо.
     - В морге не Чарли Синглентон.
     - А кто же?
     - Не знаю.
     - Где Синглентон?
     - Я больше не буду отвечать на ваши вопросы. Вы обещали оставить меня
в покое.
     - Откуда вы знаете, что это не Синглентон?
     - Не спрашивайте меня об этом, - тихо проговорила Бесс.
     Взгляд  ее  голубых  глаз  метнулся   из-под   опущенных   век,   как
колеблющийся огонек.
     - Спрошу по-другому. Вы знаете, что  сегодня  убили  не  Синглентона,
потому что он был убит две недели назад. Его застрелили, и вы видели,  как
это произошло. Да или нет?
     Бесс ничего не ответила. Вместо ответа она упала вперед на меня.  Мне
пришлось ее подхватить.



                                    23

     Высокий пронзительный голос хлестнул мне в спину:
     - Руки прочь от моей жены!
     Доктор Беннинг стоял у входа в кухню, держась за  дверную  ручку.  Он
был в шляпе и с черной библией под мышкой. Я встал между ним и его женой.
     - Я ждал вас, доктор.
     - Развратники! - закричал он. - Распутники!  Я  возвращаюсь  из  дома
Господня...
     Его губы задрожали, и он не смог закончить фразу.
     - Ничего не было, - проговорила Бесс за моей спиной.
     Глаза Беннинга метнули молнии. Всей  тяжестью  тела  он  опирался  на
дверную ручку и на плечо, которым прислонился к  косяку.  Он  трясся  всем
телом, словно подключенный к току.
     - Вы оба лжете. Вы ее обнимали. Совокуплялись тут...
     Слова комком встали у него в горле, едва не задушив его.
     - ...как собаки. Как две собаки у меня в кухне.
     - Хватит!
     Бесс вышла из-за моей спины.
     - Я сказала, что ничего не было, и не желаю тебя слышать.