Игроки  проводили  нас
понимающими взглядами.
     Очутившись в моей машине, Флори погрузилась  в  угрюмое  молчание.  Я
повел  машину  через  город  к  больнице.   Сквозь   запыленные   окна   с
колеблющимися на жаре занавесками, улицы и  здания  казались  похожими  на
изображение города, преломленное восприятием Флори. Асфальт под  каблуками
был мягким как живая плоть.
     А в морге было холодно.



                                    25

     Она вышла, дрожа и прижимая к  груди  сумочку,  как  сердце,  которое
никак не может успокоиться. Я поддерживал  ее  под  локоть.  У  выхода  из
больницы она вырвалась от меня и сама пошла к машине. Ослепленная  слишком
ярким светом, она спотыкалась на своих высоких каблуках.
     Когда я сел за руль, она посмотрела на меня с таким ужасом, как будто
у меня было обожженное лицо, и отодвинулась подальше. Глаза ее были похожи
на большие шарики из черного стекла.
     Я достал из кармана желтый конверт. На нем стояло: "Мистеру  Джулиану
Десмонду, отель "Великий Запад", Белла-сити, Калифорния".  Пока  Хэйс  был
жив, вскрыть конверт было преступлением.  Теперь  же,  после  его  смерти,
подобные действия считались законными поисками улик.
     В конверте лежало  письмо-телеграмма,  посланная  из  Детройта  неким
"Беном".
     "Только что получено сообщение о Дюрано.  В  1925  году,  в  возрасте
двадцати лет, Лео был арестован по  обвинению  в  изнасиловании.  Просидел
шесть месяцев. В 1927 году арестован по  делу  о  похищении,  не  осужден,
видимо выгорожен членами "Пурпурной банды". В 1930 арестован по подозрению
в убийстве, но у обвинения не было свидетелей. В 1932 году подозревался  в
убийстве, представил полное алиби. Банда  распадается,  Лео  организует  в
Чикаго группу головорезов. Руководит ею три-четыре года,  потом  руководит
синдикатом, связанным с легальной концессией.  Арестован  по  обвинению  в
хищении имущества шахт, направлен в начале 1942  года  в  больницу  штата.
Диагноз неизвестен. Освобожден в октябре 1942 года под опеку  сестры  Уны,
стенографистки и бухгалтера. В 1943 году многочисленные попытки  сколотить
банду, стычки с полицейскими. В 1944 году Лео и Уна организуют в  Детройте
банду, находящуюся под надежным покровительством, и  еженедельно  получают
доход в две-три тысячи. В Мичигане не появлялся с января. Дом в  Ипсиланте
закрыт, финансами заведует  Уильям  Гарибальди,  он  же  Гарбольд,  бывший
питомец "Пурпурной банды". О Элизабет Беннинг сведений нет. Лео жил с Бесс
Виановской до отъезда в Мичиган. Нужно ли копать дальше?"


     - Мне бы хотелось поехать куда-нибудь и лечь, - тихо сказала Флори. -
Вы не сказали мне, что он умер. Такая неожиданность может просто убить.
     Я убрал телеграмму.
     - Мне очень жаль, но я не знал, кто это, пока  вы  не  опознали  его.
Почему вы так уверены?
     - Одно время я работала у дантиста. Я обращаю  внимание  на  зубы.  Я
сразу узнала его по пломбам.
     Она закрыла руками свои блестящие глаза.
     - Не отвезете ли вы меня туда, где я смогу лечь?
     - Сначала в полицию.


     Брейк сидел за свои столом с куском сандвича в руке. Откушенная часть
его была у него за щекой  и  ритмически  перекатывалась  при  жевании.  Он
проговорил с полным ртом:
     -  Жена  не  знала,  что  пикник  отменяется,  и  наготовила  столько
сандвичей, что ими можно накормить целую армию. Я велел ей принести  часть
сюда, чтобы сэкономить деньги на ленч. Расходы на ленч все возрастают.
     - Даже при сверхурочной работе?
     - Эти деньги я откладываю на яхту.
     Мне было известно, что ни одному фараону не  платят  сверхурочных,  и
Брейк знал об этом.
     - Мисс Гутиерец только что опознала вашу сгоревшую жертву.
     Я обернулся к ней.
     - Это лейтенант Брейк.
     Флори, все еще стоявшая в дверях, сделала робкий шаг вперед.
     - Рада с вами познакомиться. Мистер Арчер убедил меня выполнить  свой
долг.
     - Очень мило с его стороны.
     Брейк отправил в рот остатки своего сэндвича. Что бы ни произошло, он
все равно покончил бы с ним.
     - Она знала Синглентона?
     - Нет, это не Синглентон.
     - Черта с два. Номер мотора и номер лицензии совпали.
     Брейк постучал желтым пальцем по папке "входящие".
     - Машина принадлежала Синглентону, но тело - нет. Это тело  Максфилда
Хэйса. Он был лос-анжелесским детективом. Флори знала его хорошо.
     - Вовсе не так уж  хорошо.  Он  ко  мне  приставал,  пытался  выудить
сведения о моих хозяевах.
     - Входите, мисс  Гутиерец,  и  закройте  за  собой  дверь.  А  теперь
расскажите мне, кто ваши хозяева.
     - Доктор и миссис Беннинг, - сказал я.
     - Пусть она сама  расскажет.  Что  он  пытался  о  них  узнать,  мисс
Гутиерец?
     - Когда миссис Беннинг вернулась к нему, покрасила ли  она  волосы  и
тому подобное.
     - Что-нибудь об убийстве?
     - Нет, сэр. Джулиан ничего не говорил об убийстве.
     - Кто такой Джулиан?
     - Хэйс пользовался этим псевдонимом,  -  пояснил  я.  -  Нам  следует
заняться Беннингами.
     - Вы можете принести присягу в опознании, мисс Гутиерец?
     - Думаю, смогу, если вы настаиваете.
     - Почему вы сказали "думаю"?
     - Я никогда не любила эти присяги, они не для леди.
     Брейк фыркнул, встал и  вышел,  оставив  меня  наедине  с  Флори.  Он
вернулся с женщиной-полисменом в форме, блондинкой с глазами как гранит.
     - Миссис Симпсон побудет здесь с  вами,  миссис  Гутиерец,  до  моего
возвращения. Не думайте, что вы под стражей.
     Мы с Брейком отправились к стоянке.
     - Сядем в мою машину. Я вам дам кое-что прочитать.
     Я вручил ему ночное сообщение из Детройта.
     - Надеюсь, в нем больше  смысла,  чем  в  этой  дамочке.  Она  просто
слабоумная.
     - Она умеет видеть и запоминать.
     Усмехаясь, Брейк сел в машину.
     - И что же она видела? - спросил он.
     - Кровь. Засохшую кровь на полу в кабинете для  осмотра  у  Беннинга.
Она там убиралась.
     - Когда? Вчера?
     - Две недели назад. В понедельник после уикэнда, когда был  застрелен
Синглентон.
     - Вы твердо уверены в том, что его застрелили?
     - Прочтите телеграмму. Посмотрим, что она скажет вам.
     Я включил мотор и поехал к дому Беннингов.
     Брейк поднял глаза от желтой бумаги.
     - Она немного мне сказала.  В  основном  это  сообщение  о  банде,  о
которой я никогда не слышал. Кто этот Дюрано?
     - Мичиганский рэкетир. Сейчас он в Калифорнии. И  именно  его  сестра
Уна наняла меня сначала.
     - Для чего?
     - Думаю, что Синглентона застрелил ее брат. Люси была свидетельницей,
а Уна Дюрано хотела найти ее и заставить молчать.
     - Где он сейчас?
     - Не знаю.
     Но богохульствующий человек с игрушечным пистолетом неотрывно стоял у
меня перед глазами.
     - Любопытно, что вы не сообщили мне этого раньше.
     Немного неискренне я ответил:
     - Не мог же я вам рассказать того, что сам  не  знал.  Я  только  что
раздобыл эту телеграмму в отеле, где останавливался Хэйс.
     - Из такой маленькой телеграммы вы  раздули  целую  историю.  И  улик
никаких нет, если вы не доберетесь до парня, который ее  послал.  Кто  это
Бэн.
     - Похоже, что он какой-то информатор из детройтского агентства.
     - Работа агентства стоит кучу денег. Этот Хэйс был крупной птицей?
     - Вряд ли, но он надеялся ею стать.  Он  уже  думал,  что  у  него  в
кармане большие деньги - вознаграждение за Синглентона.
     - Что он делал в машине Синглентона?
     - Флори он сказал, что нашел ее. Это  была  улика.  Она  должна  была
помочь ему получить премию. А  раньше  он  пытался  выставить  Люси  своей
свидетельницей. Но премия за Синглентона была для него только  началом.  У
него на уме была более крупная сумма.
     - Шантаж Дюрано?
     - Возможно.
     - Так вы думаете, что его поджарил этот бандит?
     - Это тоже возможно.
     Мы подъехали к кварталу, где стоял дом Беннингов. Я остановил  машину
возле парикмахерской за его домом. Брейк не выказывал намерения  выйти  из
машины.
     - Значит, вы считаете возможным то, о чем говорили? - спросил он.
     - Я ничего не знаю наверняка. В этом деле много  странностей.  У  нас
чертовски мало конкретных улик и чертовски мало честных свидетелей. Нет ни
одной достаточно  прочной  детали,  на  которую  можно  было  бы  уверенно
опереться. Но я уже представляю себе контуры всей картины.
     - Что?
     - Назовем это предвидением того, как она строится.  В  ней  участвует
много людей, так что это непросто. Даже когда всего два человека, и то все
не так просто.
     - Бросьте философствовать, ближе  к  делу.  Если  убийство  совершила
банда, то что нам  здесь  делать?  Миссис  Беннинг  никак  не  может  быть
причастна к этому.
     - Миссис Беннинг - центральная фигура картины, - возразил  я.  -  Она
держала на привязи троих: Дюрано, Синглентона и Беннинга. Из-за нее Дюрано
убил Синглентона. Она испугалась  расследования,  и  поэтому  сорвалась  с
места и примчалась за помощью к Беннингу.
     - Что у нее за дела с Синглентоном?
     - Об этом вам лучше спросить у нее.



                                    26

     Слепой и серый дом Беннинга казался застывшим в собственных сумерках.
Дверь открыл доктор. Он был бледный и щурился,  будто  вышел  из  темноты,
когда подошел открыть нам дверь.
     - Добрый день, лейтенант.
     На меня он посмотрел молча. Брейк сверкнул значком, давая понять, что
пришел не с дружеским визитом. Беннинг резко повернулся, снял со  стоявшей
в передней вешалки шляпу и надел ее.
     - Вы куда-нибудь собираетесь, доктор?
     - Нет, нет. Я часто ношу шляпу дома.
     Он робко улыбнулся.
     В прихожей было сумрачно и сыро. Запах гнилого дерева, на  который  я
раньше не обратил внимания, забивал все другие. Этот  неудачник,  Беннинг,
не мог выбрать более подходящего места,  чем  это  прибежище  для  неудач,
которое, должно быть, притягивало их как магнит. Я пытался уловить звуки -
признаки присутствия в доме женщины, но ничего  не  услышал.  Лишь  где-то
ритмично, как кровь из пореза, капала вода.
     Брейк сказал официальным тоном:
     - Я хочу видеть леди, известную под именем миссис Беннинг.
     - Вам нужна моя жена?
     - Да.
     - Тогда почему же вы прямо не сказали? - резко вырвалось у Беннинга.
     Он весь съежился.
     - Она здесь?
     - В данный момент - нет.
     Доктор прикусил длинную  верхнюю  губу  и  стал  похож  на  верблюда,
жующего что-то горькое.
     - Прежде чем ответить на любой вопрос, пусть даже  заданный  в  самой
вежливой форме, я бы хотел знать, правомочен ли ваш визит. Или  вы  просто
получаете удовольствие, играя своим значком?
     Брейк покраснел.
     - Никакого удовольствия в этом нет, доктор. У меня  два  убийства  на
шее, и маячит еще одно.
     Беннинг несколько раз глотнул слюну, и его адамово яблоко поднималось
по горлу, как потревоженный шар.
     - Неужели вы всерьез полагаете, что существует какая-то связь...
     Наступила тишина, и это,  видимо,  обеспокоило  его,  потому  что  он
поспешно добавил:
     - Между моей женой и этими убийствами?
     - Я прошу у вас помощи, доктор. Сегодня утром вы мне ее  дали.  Я  не
могу раскрывать преступления без помощи граждан.
     С минуту они молча смотрели друг другу в лицо. Молчание  Брейка  было
тяжелым, давящим и плотным  как  ствол  дерева.  Беннинг  был  напряжен  и
взволнован. Он как будто прислушивался к неким слишком высоким для  нашего
слуха звукам.
     Он откашлялся. Потревоженный шар качнулся туда-сюда.
     - Миссис Беннинг уехала на несколько дней в  Сан-Франциско.  Ей  было
трудно  заново  привыкать  к  Белла-сити  и...  к  семейной  жизни.  После
неприятностей двух последних дней...  э...  нам  обоим  нужен  отдых.  Она
уехала около двух часов тому назад.
     - Где она намерена остановиться в Сан-Франциско? - спросил я.
     - Мне очень жаль, но адреса я не  знаю.  Бесс  настаивала  на  полной
личной свободе, и я всегда позволял ей это.
     Его блеклые глаза с вызовом наблюдали за мной: ну,  упомяни  о  нашей
последней встрече!
     - Когда она вернется?
     - Думаю, примерно через неделю. Отчасти это будет зависеть от друзей,
у которых она остановится.
     - От каких друзей?
     - В этом я тоже не смогу вам помочь. Я толком  не  знаю  друзей  моей
жены. Два последних года мы жили врозь.
     Он тщательно подбирал слова,  будто  любое  не  очень  удачное  слово
чревато последствиями, которые могут погубить его и его дом. Видимо,  Бесс
покинула его навсегда, и он скрывает это от меня и Брейка, а может быть, и
от себя самого, подумал я.
     - Почему она вернулась после этих двух лет?
     - Я полагаю, она поняла, что  сделала  ошибку,  оставив  меня.  Но  у
вас-то нет никаких прав допрашивать меня.
     - Доктор прав, - заметил Брейк.  -  Совершенно  прав.  Между  прочим,
каким образом она путешествует?
     - На машине. Она взяла мою машину.
     И решительным тоном он добавил:
     - Я разрешил ей взять.
     - Это ведь "шевроле-седан" 1946 года?
     - Голубой "шевроле" 1946 года.
     - А номер?
     - ST1381.
     Брейк сделал пометку в блокноте.
     - Какой дорогой она поехала?
     - Понятия не имею. Но не собираетесь же вы перехватывать мою жену  на
шоссе?
     - Вначале я хочу убедиться в том, что ее здесь нет.
     - Думаете, что я вам лгу?
     - Вовсе нет. Просто я выполняю свою работ. Вы разрешите мне осмотреть
дом?
     - А у вас есть ордер на обыск?
     - Нет. Но я убежден, что вам нечего скрывать.
     Беннинг попытался улыбнуться.
     - Конечно, если речь идет о простом любопытстве...
     Он широко развел руками, так что костяшки его  пальцев  стукнулись  о
стену.
     - Чувствуйте себя здесь, как дома.
     Брейк направился к лестнице, находившейся  в  конце  коридора.  Мы  с
Беннингом вошли  в  комнату  ожидания,  и  я  остановился  на  пороге  его
кабинета. Беннинг спокойно сказал:
     - Мне известны мои враги,  мистер  Арчер,  и  враги  моей  жены.  Мне
известен ваш тип, тип ненасытного человека. Стремление к разрушению.
     Его голос становился все громче и громче,  словно  враждебный  ветер,
неся в себе отголоски наших предыдущих встреч.
     - Почему к вам вернулась жена? - спросил я.
     - Она меня любит.
     - Тогда почему же сегодня она снова уехала?
     - Она боялась.
     - Боялась Дюрано? Полиции?
     - Она боялась, - повторил он.
     Я  оглядел  жалкие,  выкрашенные  масляной  краской  стены,  покрытые
обшарпанным линолеумом полы. Вода продолжала капать в  раковину  капля  за
каплей.
     - В этой комнате Флори нашла кровь, доктор? - спросил я.
     - Кровь? - переспросил он. - Кровь?
     - На следующий день  после  приезда  вашей  жены  на  полу  оказались
кровавые пятна. Согласно словам Флори.
     - Ах, да. У меня в воскресенье был срочный пациент. Порез пальца.
     - А я думаю, что ваш срочный пациент прибыл  сюда  поздно  вечером  в
субботу. Миссис Беннинг привезла его к вам. У него был не порез пальца,  а
дыра в теле. И фамилия его Синглентон. Что с  ним  произошло,  доктор?  Он
умер у вас на руках?
     - У меня такого пациента не было!
     - А я думаю, что вы негласно сделали умирающему операцию и не  смогли
его спасти.
     - Вы высказывали эту мысль Брейку?
     - Нет, я вам не враг. Меня не интересуют детали врачебной этики. Меня
интересует убийца. Но я не могу даже доказать, что  Синглентон  был  убит.
Так ведь это?
     Наши взгляды встретились, и Беннинг отвел свой.
     - Сам я к этому не причастен, - нерешительно проговорил он.
     - А ваша жена? Это она его застрелила?
     Он снова уклонился от встречи с моим взглядом. Мы оба  прислушивались
к звукам одиноких шагов Брейка вниз по лестнице, потом по комнатам.
     Брейк уловил возникшее между нами  напряжение,  как  только  вошел  в
комнату.
     - Что здесь происходит?
     - Так, пустяки, - ответил я.
     Брейк бросил на меня благодарный взгляд и попытался войти в игру.
     - Заглянули под все кровати, лейтенант?
     - Да. В  шкафах  нет  женской  одежды.  Вы  уверены,  что  ваша  жена
вернется?
     - У нее немного одежды.
     Брейк прошел через комнату к  закрытому  стенному  шкафу,  который  я
взламывал прошлой ночью, и с силой подергал ручку.
     - Вы уже осмотрели эту комнату, Арчер?
     - В ней всего лишь один шкаф, - заметил Беннинг. -  А  в  нем  ничего
нет, кроме моего скелета.
     - Вашего чего?
     - Наглядного пособия для изучения анатомии.
     - Откройте его.
     Беннинг подошел к стенному шкафу, позвякивая связкой ключей.  Отпирая
его, он обернулся к нам с горькой улыбкой.
     - Неужели вы думаете, что я запер там жену?
     Он открыл шкаф. Череп уверенно и надменно  усмехался  нам  из  своего
убежища вне времени и пространства. Беннинг отступил и посмотрел  на  нас,
ища признаки растерянности и удивления.  Мы  не  выказывали  ни  того,  ни
другого, и он, казалось, разочаровался.
     - Госпожа смерть, - сказал я. - Откуда у вас это?
     - Достал в медицинской лаборатории.
     Он указал на застекленную табличку, прикрепленную  к  ребру  скелета.
"Компания Сансет. Медицинское оборудование",  -  прочитал  я,  не  заметив
этого прошлой ночью.
     - Сейчас немногие врачи держат у себя такое, не правда ли?
     - Я держу его по особым  причинам.  Во  время  учебы  я  не  приобрел
прочных знаний по анатомии и изучал ее сам, с помощью вот этого приятеля.
     Он ткнул пальцем в ребра, и вся штуковина пришла в движение.
     - Бедняга! Я  часто  задаю  себе  вопрос,  кем  он  был.  Закоренелым
преступником или беднягой, умершим в богоугодном заведении? Моменто море!
     Брейк занервничал.
     - Идемте! - сказал он вдруг. - У меня срочная работа.
     - Мне бы хотелось обсудить с доктором еще пару вопросов.
     - Тогда давайте поживее.
     Тонкая корка льда, окружавшая Брейка, казалось треснула, и  он  готов
был выказать  обычную  человеческую  слабость.  Он  направился  в  комнату
ожидания, словно снимая с меня свою власть.
     Беннинг  последовал  за  Брейком,   подчеркивая   этим,   что   понял
происшедшую перестановку сил. Нас было двое против него, а теперь их стало
двое против меня.
     - Я готов ответить  на  вопросы,  лейтенант.  Я  буду  рад  полностью
удовлетворить интересы мистера Арчера и покончить тем самым с этим  делом.
Если только это возможно.
     Беннинг повернулся ко мне лицом, как актер, который наконец-то  нашел
свою роль и теперь начал жить в ней.
     - Возник конфликт между свидетельскими показаниями,  -  сказал  я.  -
Флори Гутиерец заявляет, что ваша жена и Люси Чампион были друзьями. Вы же
утверждаете обратное. Флори заявляет, что вашей жены вчера  под  вечер  не
было дома, когда Люси была убита. Вы же утверждаете, что жена была  здесь,
с вами.
     - Я не могу притворяться объективным в подобном деле, когда на  карту
поставлена репутация моей жены. Могу  лишь  сообщить  вам  свое  мнение  о
Флориде Гутиерец. Она - отъявленная лгунья. И когда вчера вечером жена  ее
рассчитала...
     - А почему ваша жена ее рассчитала?
     -  За  некомпетентность   и   нечестность.   Эта   Гутиерец   грозила
"посчитаться", как она выразилась. Я был уверен, что она  пойдет  на  все,
лишь бы нам навредить. И все же ее действия удивили даже меня. Похоже, что
человеческой подлости нет предела.
     - Ваша жена была вчера дома между пятью и шестью часами вечера?
     - Была.
     - Откуда вам это известно. Вы же отдыхали.
     Доктор молчал почти полминуты. Брейк со скучающим видом  наблюдал  за
ним из другой комнаты.
     - Я не спал, - ответил Беннинг, - я чувствовал ее присутствие.
     - Но вы же ее не видели? Это могла быть и Флори. Вы  ведь  не  можете
присягнуть, что это была ваша жена?
     Беннинг снял шляпу и заглянул в нее, словно хотел найти в ней  нужный
ответ. Медленно и с трудом он проговорил:
     - Я не обязан отвечать на этот воп