кажу их завтра ему." А потом, после дознания, мы  поедем
в Лондон и вернем их на место.
   - Да, наверное. Спасибо тебе, милый, но, если ты не возражаешь, я оставлю
их у себя.
   Она прильнула к нему и, шепнув на ухо:  "Спокойной  ночи",  -  убежала  к
себе.
   Найджел разделся и рухнул в постель. Слегка ныл раненый палец,  но  скоро
Найджела обступили гротескные фигуры, напоминающие Сумилова, Василия, Янсена
и троих "товарищей". Он мчался в автомобиле куда-то во тьму, в никуда...
   Дознание у коронера началось в Малом Франтоке в одиннадцать  часов  утра.
На удивление, оно заняло мало времени. Найджела, разумеется, уже поставили в
известность о содержании завещания Ренкина. Все свое состояние, а также  дом
со всем содержимым он завещал Найджелу. Но  в  завещании  были  еще  пункты,
согласно которым три тысячи фунтов  было  оставлено  Артуру  Уайлду,  а  ряд
картин и кинжал - сэру Хюберту Хендсли. Завещание было оглашено  в  процессе
дознания. Коронер, маленький, неряшливо одетый  человечек,  задал  несколько
вопросов горничной Мэри и несколько  больше  Артуру  Уайлду,  ибо  эти  двое
последними говорили с Ренкиным. Много времени ушло на  разбор  русских  дел.
Аллейн кратко проинформировал, не вдаваясь в детали,  о  заседании  комитета
"товарищей" у него на дому, подчеркнув, что Токарев к убийству отношения  не
имеет. Был опрошен и Сумилов, который подтвердил слова Аллейна.
   Розамунде Грант вопросов вообще не задавали,  но  миссис  Уайлд,  с  ярко
накрашенными губами, подтвердила показания супруга об  их  беседе  в  момент
убийства. К сэру Хюберту коронер отнесся  с  особым  вниманием.  Инцидент  с
написанием завещания по поводу кинжала был упомянут, но не более того.
   Аллейн попросил отложить дознание до получения окончательных  результатов
следствия. Гости  были  свободны  покинуть  Франток,  и  для  Найджела  этот
затянувшийся уик-энд был наконец завершен.  Пора  возвращаться  к  работе  в
редакции, где к трагедии во Франтоке отнеслись  с  большим  пониманием.  Его
шеф, Джеймисон, позвонил и сказал,  чтобы  он  не  волновался  и  на  работу
выходить не спешил. Найджел решил, что первым делом даст материал о "русском
следе".
   И вот теперь он стоял у окна,  в  последний  раз  оглядывая  свою  уютную
валлийскую комнату, а за стеной миссис Уайлд что-то  говорила  своему  мужу,
стоя, видимо, посреди чемоданов, баулов,  сумок  и  всего  прочего.  Анджела
исчезла сразу же после дознания, видимо, поехала отвозить письма. Найджел не
смог перекинуться с ней даже словом и  пребывал  поэтому  в  меланхолическом
настроении. Он посмотрел во двор и со  вздохом  отвернулся  от  окна.  Затем
подошел к столу и положил фунтовую банкноту. Это для Этель. Конечно, фунт  -
это очень много, но она мила, умна, и, в конце концов, это  она  видела  его
непосредственно перед тем, как погас  свет,  и  тем  самым  подтвердила  его
алиби.
   В дверь осторожно постучали.
   - Войдите, - сказал Найджел.
   Вошел сэр Хюберт и  нерешительно  остановился,  прислушиваясь  к  голосам
Уайлдов. Затем он повернулся к Найджелу и мягко заговорил:
   - Я решился побеспокоить вас, Батгейт, только затем, чтобы  сказать,  как
глубоко я... - он замолк на секунду, а затем с чувством продолжил, -  как  я
глубоко сожалею о трагических обстоятельствах, которые сопутствовали  вашему
первому визиту сюда.
   - О, сэр, ради Бога, - начал Найджел, но сэр Хюберт перебил его.
   - Я знаю, вы очень тактичный и  душевный  человек,  но  я  чувствую  себя
ответственным за случившееся. Особенно перед вами. Если  я  хоть  чем-нибудь
могу быть вам полезен, прошу вас, дайте мне знать.
   - Это так любезно с вашей стороны, - вырвалось у Найджела. - Я прошу вас,
попытайтесь освободиться  от  этого  гнетущего  чувства  ответственности,  с
которым так трудно жить.  Я...  я  любил  Чарльза,  это  естественно,  но  и
наполовину не знал его так, как знали вы. Думаю,  вы,  его  ближайший  друг,
переживаете его смерть тяжелее, чем все мы.
   - Я обожал его, - одними губами проговорил Хендсли.
   - Я прослежу, - сказал Найджел, - чтобы все книги, картины и прочее,  что
он вам завещал, были присланы сюда как можно скорее. И еще, - Найджел сделал
паузу, - если среди его вещей есть что-то,  что  вы  хотели  бы  иметь,  что
напоминало бы вам о нем, прошу вас, без  всяких  церемоний,  только  скажите
мне.
   - Большое вам спасибо, но больше мне ничего не надо, - Хендсли повернулся
к окну, - кроме, пожалуй, кинжала. Насколько я понял, он мой в любом случае.
   В течение минуты Найджел не мог произнести ни слова. Он стоял и смотрел в
затылок сэра Хюберта, на его великолепную седую голову, а из его собственной
головы вдруг исчезли все мысли, она была совершенно пустой.
   - Конечно, - услышал он свой голос, но Хендсли снова его прервал.
   - Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Вы подумали  о  том,  что  это  очень
безнравственно - это мое желание иметь у себя оружие, которым он  был  убит.
Безнравственно и странно. Для вас, возможно, и странно,  потому  что  вы  не
коллекционер и душу настоящего коллекционера вам не понять. Но Чарльз - а он
знал мой характер, - уверяю вас, Чарльз бы  меня  понял.  Кроме  того,  этот
кинжал интересен и с научной точки зрения.
   - О какой научной точке зрения идет  речь?  -  спросил  Уайлд,  высовывая
голову из ванной. - Извините, что  прервал  вас,  но  последняя  фраза  меня
заинтриговала.
   - Вот вы, Артур, и объясните все нашему дорогому  Найджелу.  А  я  пошел.
Надо еще успокоить Розамунду. Она очень расстроена после  того,  как  Аллейн
снова начал задавать ей вопросы, уже после дознания у коронера.  Артур,  как
вы думаете...
   - Я уже давно ничего не думаю, - с горечью прервал его Уайлд.
   Хендсли пристально на него посмотрел и вышел.
   - Что это с ним такое? - спросил Уайлд, когда они остались одни.
   - Не спрашивайте меня, - устало  произнес  Найджел.  -  Это  преступление
выбило всех нас из колеи  и,  подобно  ржавчине,  разъело  наши  сердца.  Вы
знаете, он хочет иметь у себя этот кинжал.
   - Что?!
   - Да. Он напомнил сейчас мне об этом. То есть о том, что было  завещание,
засвидетельствованное также и вами.
   Артур опустился на  кровать  и  через  стекла  очков  тупо  воззрился  на
Найджела.
   - Он сказал, что вы поймете это его желание.
   - Да, да, научная точка зрения. Понимаю. Это ужасно, но я понимаю.  Хотя,
Боже мой!
   - Да ладно, что там говорить. Хотите сигарету?
   - Артур! - позвала Марджори. - Ты уже позвонил и сообщил, во  сколько  мы
сегодня прибываем? Или такие вещи тебя не заботят?
   - Иду, дорогая, иду, - отозвался Уайлд.
   Он поспешил к своей жене, а Найджел, не  переставая  думать  об  Анджеле,
вышел в холл второго этажа. У лестницы он чуть не столкнулся с Аллейном.
   - А я вас как раз искал, -  сказал  инспектор.  -  Зайдем  на  минутку  в
кабинет.
   - С удовольствием, - мрачно произнес Найджел. - Что на этот  раз?  Уж  не
собираетесь ли вы сказать, что раскрыли это убийство?
   - Именно это я и собирался вам сказать, - ответил Аллейн.

ГЛАВА XV
АЛЛЕЙН ПРОЯСНЯЕТ СИТУАЦИЮ

   - Это правда? - спросил Найджел, когда  детектив  прикрыл  за  ним  дверь
кабинета.
   - Да. Теперь я знаю. Скажу вам больше -  мне  кажется,  я  знаю  это  уже
давно, но, хотя предполагается, что у нас, сотрудников Ярда, души  нет,  все
же иногда я чувствую - это бывало и во многих моих прежних делах, -  что,  в
то время как одна часть моего сознания уже  ощущает,  знает  конец,  другая,
большая часть мозга, предпочитает этого не замечать. Мало того, иногда  даже
стирает, отторгает это знание. Так что приходится прилагать усилия. Да,  вот
так это иногда бывает.
   - И кто же это?
   - Я не скажу  вам  это  сразу  совсем  не  потому,  что  специально  хочу
подержать вас в неведении. Мне просто нужен  кто-то,  кто  выслушал  бы  мои
доводы. Разумеется, мы в Ярде  обсуждали  это  ad  infinitum  . Наверное, двое-трое моих коллег знают  это  дело
уже наизусть. Но мне необходимо, чтобы меня выслушал кто-то, имеющий  свежие
уши. Наберитесь терпения, Батгейт.
   - Хорошо. Только... это будет не так уж легко.
   - Я буду краток и беспристрастен, насколько это возможно. Итак,  начав  в
понедельник утром работу над этим делом, я  опросил  всех  обитателей  дома,
вначале порознь, а потом, как вы помните, вместе. Затем я провел  тщательное
обследование всех помещений дома. Мне удалось, - и в этом  мне  ассистировал
констебль Банс, - восстановить картину  убийства.  Положение  тела,  которое
возмутительнейшим образом было смещено, кинжала, сбивателя коктейлей и гонга
позволили сделать вывод, что удар Ренкину нанесли сзади  и  сверху.  Это  не
так-то легко всадить нож в спину, чтобы поразить сердце. Мы с доктором Янгом
предположили у убийцы  определенные  знания  анатомии.  Кто  из  гостей  мог
обладать такого рода знаниями? Прежде всего доктор Токарев. Некоторое  время
факты указывали прямо на него. А экзотические мотивы, которые могли толкнуть
его на  это  преступление,  определенным  образом  подтверждались  убийством
Красинского, осквернившего священный  кинжал.  Две  причины  заставили  меня
отказаться от этой версии. Первое - он левша, и второе - расстояние  от  его
комнаты до места совершения  убийства.  Я  учел  также,  что  он  настойчиво
призывал не трогать тело. С точки зрения  указанной  версии,  его  поведение
также было труднообъяснимым. Он не пытался скрыть свое безразличие к  смерти
Ренкина и не скрывал также своих мыслей о том, что это акт возмездия.
   Затем мое внимание перешло на Розамунду Грант. Мотивы здесь  могли  иметь
солидный стаж. Это женщина, жестоко разочаровавшаяся  в  человеке,  которого
она горячо любила. Она знача о его романе с миссис Уайлд. Она пыталась с ним
встретиться, лгала о своих действиях на момент убийства.  Ни  одна  из  моих
бесед с ней не принесла ни малейшего удовлетворения. Она изучала анатомию, и
в прошлом у нее были инциденты, указывающие на необузданность характера. Тот
факт, что мисс Анджела нашла в комнате Ренкина клочок  пуха  с  ее  тапочек,
счастливым образом  свидетельствует  в  пользу  мисс  Грант.  Это  сократило
возможное время совершения ею  убийства  до  невозможного.  Далее  идет  сэр
Хюберт.  Единственный  мотив,  какой  тут  можно  вообразить,  это   страсть
коллекционера. Подобного рода страсть нередко становится болезнью,  и  я  не
уверен, что сэр Хюберт ею не заражен.  Для  пополнения  своей  коллекции  он
готов на многое. Но убийство? И опять же, фактор времени.
   Теперь вы. Тут было за что ухватиться, но  все  разбивалось  о  показания
горничной. Находясь в своей комнате, вы выкурили две сигареты. К тому  же  у
вас не  было  долгов.  А  вообще  деньги  -  это  основной  движущий  фактор
большинства преступлений. Здесь же этот фактор был налицо. Должен сказать, с
большой неохотой я отказался и от этой версии.
   Ну что ж, пошли дальше. Миссис Уайлд, разговор которой с Ренкиным удалось
подслушать вам и мисс Грант, обнаружила себя, с одной стороны, истеричкой, а
с  другой  стороны,  нам  известно,  что  она  находилась   от   Ренкина   в
определенного рода зависимости. Она  вполне  могла  совершить  убийство.  Ее
супруг постоянно выпячивал странную фобию у  нее  к  разного  рода  ножам  и
колющим предметам. Она имела долги.  Ренкин  оставил  ее  мужу  три  тысячи.
Именно она переместила тело с его первоначального положения -  очень  важный
фактор. Но она слишком мала ростом.
   Это вернуло меня назад, к  размышлениям  над  тем,  какова  была  позиция
убийцы. Я посадил Банса на  место  Ренкина,  а  сам  встал  позади  него,  у
подножия лестницы. Если я стоял на нижней ступеньке, то дотянуться не мог. А
было точно известно, что Ренкин стоял у коктейльного столика. С пола даже  я
едва ли смог бы нанести правильный  удар,  на  который  указывало  положение
кинжала в теле жертвы. Тогда спрашивается: где же стоял убийца? И  как  смог
он подойти так близко и остаться незамеченным?
   Куда бы я ни направлялся, я натыкался на  тупики.  У  меня,  естественно,
имелись отпечатки пальцев всех обитателей дома. Мы обследовали  каждый  дюйм
стен и перил. На рукоятке кинжала отпечатков не было.  В  конце  концов  нам
удалось сделать открытие. Среди мешанины  отпечатков  на  шаровом  окончании
перил обнаружились слабые, но вполне  различимые  следы,  оставленные  двумя
руками, которые охватывали его сверху. Отпечаток левой руки  был  достаточно
четок, а вот правой... Он представлял собой довольно любопытный след руки  в
перчатке, а давление на  перила  было  достаточным,  чтобы  определить,  что
перчатка изготовлена  из  грубозернистой  кожи.  Отпечатки  эти  были  очень
слабые, но все же мы смогли установить,  что  это  руки  одного  и  того  же
человека. Расположение их  было  любопытным.  Создавалось  впечатление,  что
кто-то стоял спиной к лестнице, перевалившись через  изгиб  окончания  перил
под очень странным углом. Такого, в общем-то, и быть  не  могло,  если...  -
Аллейн сделал паузу.
   - Что? - спросил Найджел.
   - Если этот кто-то не сидел на перилах лицом к  холлу.  Это  могло  быть,
если он, например, съехал по перилам и затормозил,  схватившись  за  шар.  С
этой позиции он мог с трудом, но дотянуться до кинжала, там где он находился
в кожаной ячейке на стене. Этот кто-то был сейчас выше, чем склонившийся над
коктейльным  столиком  Ренкин.  Мы  обследовали  каждый  миллиметр  перил  и
обнаружили наверху сходные следы, согласующиеся с  моей  идеей,  что  убийца
съехал по перилам лицом вперед. Я спросил у мисс Анджелы, занимался ли у них
кто-нибудь этим видом спорта, и она мне ответила, что в  этот  уик-энд  нет.
Она также сказала, что доктор Токарев и  миссис  Уайлд  в  соревнованиях  по
съезжанию с перил успехов не достигли. Но это утверждение для  нас  интереса
не представляло, поскольку отпечатки  принадлежали  не  миссис  Уайлд  и  не
доктору Токареву.
   - А кому же?
   - Затем мы обратили внимание на внутреннюю часть перил,  особенно  на  те
места, где они опираются на  деревянные  фигурные  стойки.  Здесь  мы  нашли
довольно приличный след, поскольку Этель, Мэри и Кё в этих  местах  пыль  не
протирали. След этот был очень четким вверху и постепенно смазывался ближе к
низу.
   - Но как мог этот кто-то засунуть так руку под перила, а главное, зачем?
   - А это был след не руки, а  босой  ноги,  когда  ее  хозяин  съезжал  по
перилам. С этим открытием в руках я пересмотрел всю свою  прежнюю  концепцию
фактора времени. Это дало мне  дополнительно  еще  десять  секунд,  а  то  и
больше. И вот какая вырисовывается живописная картина. Вы только представьте
себе,  Батгейт.  В  холле  царит  полумрак.  Мэри  выключила  большую  часть
светильников (это у нее пунктик  такой)  и  ушла,  а  Ренкин  склонился  над
столиком,  сбивая  себе  свой  последний   коктейль.   Его   освещает   бра,
расположенное рядом на стене. Лестница тонет в потемках. И вот на ее верхних
ступенях появляется смутно-различимая полуодетая фигура. Это мог быть  халат
или  просто  одни  подштанники.  На  правой  руке  перчатка.  Легкий   свист
скользящего по перилам тела заглушается шумом сбивателя коктейлей. Теперь мы
видим, что эта фигура уже сидит верхом на перилах у подножия  лестницы.  Она
делает два энергичных движения, и Ренкин падает головой вперед, ударяя гонг.
Фигура соскакивает с перил и выключает свет. Далее наступает кромешная тьма.
Аллейн замолк.
   - Хорошо, - осмелился заговорить Найджел, - но я до сих пор так и не знаю
ответа. Аллейн сочувственно посмотрел на него.
   - Все еще не знаете?
   - Чьи это были следы?
   - А вот этого я вам, дружок,  сейчас  не  скажу.  И  только,  ради  Бога,
Батгейт, не обижайтесь. Я вовсе не хочу выглядеть в ваших глазах  загадочным
и вездесущим детективом. Это было бы  до  невозможности  пошло.  Нет.  Я  не
говорю вам это сейчас потому, что какая-то часть  моего  мозга  все  еще  не
принимает  О.Е.D.   этой теоремы. Во всем деле есть лишь одно вещественное
доказательство - кнопка от перчатки, которую  надевал  убийца.  Перчатку  он
сжег, однако кнопка сохранилась. С помощью этой  маленькой  жалкой  кнопочки
застегнуть все это дело невозможно. Этого недостаточно.
   И вот, Батгейт, я решил провести  рискованный  необычный  эксперимент.  Я
собираюсь разыграть перед гостями сэра Хюберта сцену убийства. Кто-нибудь из
присутствующих съедет вниз по перилам и  представит  пантомиму  этой  жуткой
трагедии.
   "Итак, будь добр, гляди во все глаза. Вопьюсь и  я,  а  после  сопоставим
итоги наблюдений" <Строчки из "Гамлета" (перевод Б. Пастернака)>.
   Да, да, мой друг, я хочу  повторить  старый  трюк  Гамлета,  и,  если  он
удастся, - а я надеюсь на  это,  -  мы  будем  иметь  результат.  Вы  здесь,
наверное, уже с кем-нибудь подружились?
   - Да, - удивленно ответил Найджел.
   - Тогда, боюсь, результат может  оказаться  для  вас  шокирующим.  Именно
поэтому я так много вам рассказал. И вообще, Батгейт, мне ваше общество было
очень приятно, - закончил  инспектор.  -  После,  когда  все  кончится,  мы,
возможно, поговорим еще.
   - Я на это сильно надеюсь.
   - Ну хорошо, в таком случае я прошу вас  оказать  мне  последнюю  услугу.
Сыграйте в этом спектакле роль убийцы и помогите мне сделать так, чтобы  эта
таинственная фигура себя выдала.
   - Ну это уже чересчур... - холодно начал Найджел.
   - Ага! Вы не хотите этим заниматься. Это вам противно.  Терпеть  не  могу
подобного чистоплюйства.
   В голосе Аллейна послышались незнакомые доселе нотки.
   - Вы меня не так поняли...
   - А я думаю, что именно так. Для вас ведь все уже  кончилось.  Не  правда
ли? Ренкин был вашим кузеном, вы пережили трагедию. Но теперь ведь уже  все.
Участвовать в разоблачении банды чокнутых русских вам нравилось, надеюсь, вы
не будете спорить. Ну а теперь, когда вы уже мысленно, в душе,  считаете  их
всех невиновными, и вдруг один из них - а вы ему искренне  симпатизируете  -
может оказаться подлым убийцей... в такие игры вы играть не согласны.  Пусть
в этом дерьме копаются полицейские. Верно? Ну что ж, это вполне  понятно.  А
вы, мой друг, через пару лет,  возможно,  будете  спокойно  ужинать  с  этим
убийцей. Да... жаль, что у нас с вами все так бездарно закончилось.
   - Вы несправедливы, - смущенно возразил Найджел.
   - Вот как? Ладно, к чему эти споры. Надеюсь, вас не затруднит прислать ко
мне констебля Банса, - он у входа. А вам, боюсь, все же  придется  вместе  с
остальными посмотреть этот спектакль до конца. Но на свой поезд вы все равно
успеете.
   Найджел направился к двери.
   - Я скажу Бансу, - обиженно пробормотал он.
   - Спасибо, - произнес Аллейн скучающим тоном.
   - И, - добавил неуверенно Найджел, стоя у двери, - я  все  еще  продолжаю
настаивать, что вы, Аллейн, ко мне несправедливы. Если нужно, я сделаю  все,
чтобы вам помочь.
   Аллейн расплылся в улыбке.
   - Чудесно! Извините меня за резкость - нервы не выдержали, устал  за  эти
дни, чертовски устал. Возвращайтесь с констеблем, и поговорим.
   Найджел нашел констебля Банса уныло разглядывающим засохшую хризантему  у
края лужайки.
   - Вас вызывает к себе старший инспектор Аллейн, - отчеканил Найджел.
   - О, - встрепенулся Банс. - Благодарю вас, сэр. Я иду.
   - Я тоже иду с вами, - сказал Найджел, и они молча прошли в кабинет.
   Аллейн стоял у камина и разглядывал свой пистолет. Увидев их, он  опустил
его в карман.
   - Банс, - резко бросил он, - в течение ближайших десяти  минут  поставьте
человека у главного входа, второго у гостиной, а третьего здесь. Гости  сэра
Хюберта и сам он соберутся в холле. Будьте начеку. Когда я произнесу  "Итак,
начинаем", пройдите в холл, очень тихо, и не спускайте глаз  с  личности,  о
которой я вас уже предупреждал. Вряд ли будет что-то  неожиданное,  но,  как
говорится, береженого Бог бер