под таким углом, что  кинжал  пронзил  сердце.
Моментально.
   - Понятно. Ну, исполнять свою ритуальную песню, а вместе с ней и танец по
поводу перемещения тела и мытья полов, я полагаю, теперь бессмысленно. Ущерб
делу нанесен, и немалый. Это мы должны просто зафиксировать. Доктор Янг, вам
ни в коем случае не следовало допускать этого.  Даже  несмотря  на  то,  как
сильно от первоначальной позиции изменилось положение тела.
   Доктор Янг выглядел крайне смущенным.
   - Я очень  сожалею.  Сэр  Хюберт  настаивал.  Это  было  очень  трудно...
отказать ему.
   - Как вы считаете, смогу я перекинуться парой слов с  сэром  Хюбертом?  -
спросил Аллейн. - Прежде чем мы двинемся дальше, я имею в виду.
   - Думаю, вы сможете это сделать некоторое время спустя. Он, разумеется, в
шоке, и я посоветовал ему  на  пару  часов  прилечь.  Его  племянница,  мисс
Анджела Норт, ожидает вас. А потом она  сообщит  ему  о  вашем  прибытии.  Я
сейчас пойду позову ее.
   - Спасибо. Кстати, а где остальные гости?
   - Они все были строго предупреждены, - умело  ввернул  наконец  констебль
Банс, - что покидать дом запрещено. Кроме того, я предложил им не заходить в
холл и гостиную, а собираться в библиотеке. Сэр, за  исключением  того,  что
помыли пол, никто здесь больше ничего не трогал. Ничего. И в гостиной  тоже.
На всякий случай.
   - Великолепно. А ведь злые языки нагло утверждают, что наша полиция плохо
работает. Ну и где же они все-таки?
   - Одна из  дам  находится  в  постели,  остальная  компания  собралась  в
библиотеке, - он показал большим пальцем назад,  через  плечо,  -  обсуждают
случившееся.
   - Это должно быть очень интересно, - заметил инспектор без тени иронии  в
голосе. - Доктор Янг, не будете ли вы так любезны пригласить мисс Норт.
   Доктор поспешил наверх, а инспектор Аллейн провел  краткое  совещание  со
своими подчиненными.
   - Сомневаюсь, Бейли, что вам удастся здесь найти  что-нибудь  стоящее,  -
заметил он эксперту по дактилоскопии. - До нас тут хорошо  полазили.  Думаю,
вы найдете здесь отпечатки всех обитателей дома. Но все же попытайтесь, пока
я буду разговаривать с людьми. А вы, сержант Смит,  сделайте  снимки  места,
где было найдено тело, и, разумеется, самого тела. - Слушаюсь, сэр.
   Констебль Банс заинтересованно прислушивался.
   - Вам прежде приходилось заниматься  делами  такого  рода,  констебль?  -
спросил инспектор.
   - Никогда, сэр. Самое большее, на что здесь  способны,  сэр,  это  мелкое
воровство... ну, и еще превышение скорости. А так  больше  ничего.  Жизнь  в
деревне, как видите, тоже имеет свои преимущества. А в доме сейчас находится
репортер одной из лондонских газет.
   - Вот как! Что вы имеете в виду?
   - Это мистер Батгейт, сэр, из "Гудка". Он один из гостей, сэр.
   - А вот это уже настоящее везение, - сухо заметил инспектор Аллейн.
   - Да, сэр. Он здесь, сэр.
   Сверху спускались Анджела, доктор и  Найджел.  Девушка  была  чрезвычайно
бледна, но весь вид ее свидетельствовал о твердом намерении  с  достоинством
перенести любые испытания. Инспектор Аллейн встретил их у подножия лестницы.
   - Я сожалею, что вынужден вас побеспокоить, - сказал  он,  -  но,  как  я
понял доктора Янга...
   - Все в порядке, - сказала Анджела. - Мы вас ждали. Это  мистер  Батгейт,
который оказывает мне сейчас большую помощь. Он... он кузен мистера Ренкина.
   Найджел пожал руку инспектору. С тех пор как он увидел Чарльза,  лежащего
лицом вниз, такого  отчужденного,  безнадежно  холодного,  с  ним  произошла
неясная метаморфоза. Он любил Чарльза, это несомненно. Но сейчас  не  ощущал
ничего - ни печали, ни ужаса, ни даже жалости. Один только  противный  холод
внутри.
   - Я очень извиняюсь, - сказал инспектор Аллейн, -  но  вам,  по-видимому,
неприятно находиться здесь. Могли бы мы пройти еще куда-нибудь?
   - В гостиной сейчас никого нет, - сказала Анджела. - Пойдемте туда.
   Они расположились в гостиной,  где  вчера  после  полудня  Чарльз  Ренкин
танцевал с миссис Уайлд танго. Анджела и Найджел,  рассказывая  по  очереди,
восстановили инспектору всю историю их "игры в убийство".
   У Анджелы было достаточно времени внимательно рассмотреть своего  первого
в жизни детектива. Аллейн был далек от любого стереотипа. Он был не похож на
полицейского в штатском - никакого там пытливого  пронзительного  взгляда  и
всего прочего. Он напоминал одного  из  друзей  дяди  Хюберта,  человека  их
круга. Очень высокий, худощавый мужчина с темными волосами и серыми глазами.
А уголки этих глаз были повернуты книзу. Получалось, будто глаза  улыбаются,
а рот нет. Руки и голос у него просто превосходные, подумала  Анджела  и  от
этого вдруг почувствовала себя менее несчастной.
   Впоследствии  Анджела  призналась  Найджелу,  что  инспектор  Аллейн   ей
понравился. В разговоре с ней он не выказал ни малейшего намека на  какой-то
личный интерес. При других, менее трагических обстоятельствах, это, конечно,
бы ее задело, как и любую современную девушку, но сейчас она была даже  рада
его отчужденности. Маленький  доктор  Янг  сидел  рядом  и  слушал,  издавая
изредка свои характерные горловые звуки. Аллейн сделал несколько  заметок  в
своем блокноте.
   - Значит, вы говорите, - пробормотал он, - что игра ограничивалась  пятью
с половиной часами. То есть она начиналась в  пять  тридцать  и  закончиться
должна была к одиннадцати.  Закончиться  "судебным  разбирательством".  Тело
было обнаружено без шести минут восемь. Доктор Янг прибыл тридцатью минутами
позже. Так, так, позвольте мне это записать. У меня, знаете ли,  чрезвычайно
дырявая память.
   Вот такое  необычное  и  совсем  неубедительное  замечание  завершило  их
беседу.
   - А теперь, если вы не возражаете, -  сказал  инспектор,  -  я  хотел  бы
встретиться с остальными  обитателями  дома.  По  очереди,  конечно.  А  тем
временем, мисс Норт, пока мы с доктором Янгом будем  двигаться  к  кабинету,
может быть, вы выясните, сможет ли сэр Хюберт повидаться со мной?
   - Конечно, - согласилась Анджела и повернулась к Найджелу. - Ты подождешь
меня здесь?
   - Я подожду тебя, Анджела, - сказал Найджел.
   В кабинете инспектор Аллейн склонился над безмолвно  распростертым  телом
Ренкина. Он разглядывал его целых две минуты с плотно  сжатыми  губами.  При
этом  уголки  губ,  ноздри  и  лучики  морщин  у  глаз   инспектора   слегка
подрагивали. Он напоминал сейчас привередливого покупателя, рассматривающего
товар. Затем Аллейн нагнулся и перевернул тело на  бок,  внимательно  изучая
(но не прикасаясь к рукоятке)  кинжал,  по-прежнему  торчащий  оттуда,  куда
загнал его мощный удар, который пробил толщу  мышц  Ренкина  и  пронзил  его
сердце.
   - Вот здесь вы мне можете оказать неоценимую помощь, - произнес Аллейн. -
Удар, разумеется, нанесли сверху. Выглядит ужасно, не правда ли? Точка входа
вот здесь. Похоже, работал специалист.
   Маленький доктор, которого прежние упреки инспектора изрядно задели,  был
рад реабилитироваться.
   - Нападавший должен был обладать изрядной  силой  и,  осмелюсь  заметить,
определенным знанием анатомии. Лезвие вошло в тело справа от левой  лопатки,
точно между третьим и четвертым ребрами, не задев при этом позвоночник.  Оно
вошло под острым углом и пронзило сердце насквозь.
   - Да, так я примерно себе и представлял, - тихо  произнес  Аллейн.  -  Но
есть ли вероятность, что это могло произойти случайно?
   - Случайно? - сдержанно переспросил доктор. - Я думаю, нет.
   Глаза инспектора осветились слабой улыбкой.
   - Пожалуйста, доктор Янг, - произнес он мягко,  -  я  вижу,  у  вас  есть
какие-то догадки. Можете со мной поделиться.
   Маленький доктор шмыгнул своим крохотным поросячьим  носом  и  с  вызовом
посмотрел на инспектора.
   - Я понимаю так, что при подобных  обстоятельствах  лучше  всего  держать
язык за зубами, но, возможно, сейчас, без посторонних...
   - Именно без посторонних, - заметил инспектор Аллейн. -  Каждый  детектив
чем-то похож на священника. Так что смелее, доктор Янг.
   - Я могу только вот  что  сказать:  до  моего  прибытия  сюда  тело  было
перевернуто, а затем возвращено в исходное положение. И сделал  это  русский
джентльмен, именующий себя доктором. И это несмотря на то что  меня  вызвали
сразу же, как обнаружили тело. Возможно, там у них, в Советской  России,  на
эти тонкости профессионального этикета никто внимания не обращает.
   Инспектор Аллейн внимательно посмотрел на него.
   - Определенные знания анатомии, говорите? - пробормотал он себе под  нос.
- А... ладно, мы увидим то, что увидим. Ну почему, - продолжил он, осторожно
укладывая  Ренкина  в   первоначальное   положение,   -   его   лицо   такое
непроницаемое? Ну хоть бы что-нибудь было на нем  написано.  Так,  так...  А
теперь я хотел бы, если это возможно, встретиться с сэром Хюбертом.
   - Сейчас выясню, - произнес доктор  Янг  и  оставил  Аллейна  с  Чарльзом
наедине.
   Хендсли уже ждал в холле. С ним  были  Анджела  и  Найджел.  Найджел  был
поражен переменой, произошедшей  с  сэром  Хюбертом  после  смерти  Чарльза.
Хендсли был мертвенно бледен, его руки тряслись, и  двигался  он  с  большим
трудом.
   Аллейн вышел в холл, и доктор Янг представил его сэру Хюберту.
   - Извините, что заставил вас ждать, - произнес Хендсли. - Теперь я вполне
готов ответить на любой вопрос, который вы пожелаете мне задать.
   - Ну, в настоящую минуту их не так уж  много,  этих  вопросов,  -  сказал
Аллейн. - Мисс Норт и мистер Батгейт дали мне достаточно ясное представление
о том, что случилось здесь вчера. Не  могли  бы  мы  пройти  в  какую-нибудь
другую комнату?
   - Вот здесь рядом -  гостиная,  -  предложил  Хендсли.  -  Вы  хотели  бы
говорить с нами по очереди?
   - Это было бы самое лучшее, - согласился Аллейн.
   - Все остальные в библиотеке, - сказал Найджел.
   Хендсли повернулся к детективу.
   - Так приглашать их в гостиную?
   - Мне хотелось бы сейчас  задать  несколько  вопросов  вам.  А  остальные
подойдут туда позже. Сэр Хюберт, если я правильно понял, мистер  Ренкин  был
вашим давним другом?
   - Практически я знал его всю жизнь. Все еще не могу постигнуть,  до  меня
все еще не доходит, что же все-таки произошло. Это ужасно,  это  невероятно.
Такая трагедия. Все мы его хорошо знали. Нет, его убил  кто-то  посторонний.
Только так.
   - Сколько слуг вы держите в доме? Я увижусь  с  ними  позднее,  а  сейчас
хотел бы, чтобы вы мне их только назвали.
   - Да, да, конечно. Это ведь обязанность каждого, дать  о  себе  подробный
отчет. Ну, а мои слуги.... они все у меня уже много  лет.  Все.  Я  не  могу
представить, чтобы у них были какие-нибудь мотивы.
   - Мотивы... ну, о них мы сейчас говорить не будем. Не могли бы вы мне  их
перечислить, ваших слуг?
   - Мой дворецкий по происхождению украинец, но всю жизнь прожил в  России.
Он начал служить у меня двадцать лет назад, когда я работал в Петербурге.
   - С мистером Ренкиным он был хорошо знаком?
   - Очень хорошо. Ренкин регулярно бывал  здесь  в  течение  многих  лет  и
всегда поддерживал прекрасные отношения со всеми моими слугами.
   - Мне сказали, что кинжал этот происходит из России.
   - Сделан он, по-видимому, во времена татаро-монгольского владычества,  но
исторически происходит из России, -  сказал  сэр  Хюберт  и  кратко  изложил
историю кинжала.
   - Хм, - задумчиво произнес Аллейн,  -  я  где-то  слышал  такое  забавное
русское выражение: "Поскребите любого  русского  и  вы  обнаружите  под  ним
татарина". А ваш слуга видел эту уникальную музейную вещь?
   - Да, видел. Я  точно  помню,  он  был  в  холле,  когда  Ренкин  впервые
продемонстрировал кинжал.
   - Он прокомментировал это как-нибудь?
   - Василий? Нет. - Хендсли заколебался и повернулся к Анджеле и  Найджелу.
- Хотя, постойте, по-моему,  он  что-то  сказал  доктору  Токареву  об  этом
кинжале, о том, что он принадлежит "братству"?
   - Да, сказал, - медленно произнес Найджел. - Он сделал какое-то замечание
по-русски. Доктор Токарев  заметил:  "Этот  бывший  крестьянин  согласен  со
мной", а вы, сэр Хюберт, еще сказали тогда Василию, что он может идти.
   - Именно так и было, - подтвердила Анджела.
   - Понятно. Удивительное совпадение, вы  не  находите?  Этот  кинжал,  ваш
дворецкий и ваш гость - все они одной национальности.
   - Не так уж все это и странно, - заметила Анджела. - Дядя  Хюберт  всегда
интересовался
   Россией, особенно после войны <Имеется  в  виду  первая  мировая  война>.
Чарльз был хорошо знаком с его коллекцией оружия и  специально  привез  этот
ужасный кинжал, чтобы дядя
   Хюберт смог на него посмотреть.
   - Вас и в самом деле заинтересовал этот кинжал как коллекционера?
   Хендсли поморщился и посмотрел на Анджелу.
   - Этот кинжал заинтересовал меня чрезвычайно.  Я  тут  же  предложил  его
купить.
   - В самом деле? И что же, Ренкин согласился его продать?
   Возникла неловкая пауза.  Найджел  судорожно  придумывал,  что  бы  такое
сказать, но тут тишину нарушила Анджела.
   - Дядя Хюберт, - мягко сказала она, - вы устали. Разрешите я все  объясню
мистеру Аллейну.
   Не дожидаясь ответа, она повернулась к детективу.
   - Вчера вечером Чарльз Ренкин написал завещание, согласно которому  после
его смерти кинжал  переходит  в  собственность  моего  дяди.  Это  завещание
засвидетельствовали мистер Батгейт и мистер Артур Уайлд, еще один наш гость.
Но все мы, разумеется, воспринимали это как шутку.
   Аллейн молча что-то писал в своем блокноте.
   - Возможно, позднее мне  захочется  ознакомиться  с  этим  документом,  -
сказал он, покончив с записями, - а сейчас поговорим об остальных слугах.
   - Они все англичане, - сказала  Анджела,  -  за  исключением  повара.  Он
француз. Итак, в доме есть три горничные, две  уборщицы,  еще  одна  молодая
лондонка, она работает на кухне. Кроме того, у нас есть буфетчик, - во время
больших приемов он помогает Василию, - кухарку и подсобный рабочий.
   - Спасибо. Мистер Батгейт, вот вы, как  кузен  мистера  Ренкина,  как  вы
считаете, были у него враги? Разумеется, это детский вопрос, но я все  равно
решил его вам задать.
   - Насколько мне известно, нет, -  ответил  Найджел.  -  Но  теперь  стало
очевидным, что хотя бы один враг у него был.
   - А как вы считаете, кому-нибудь была выгодна его смерть?
   - Выгодна? - Голос Найджела внезапно осекся. - Боже мой, да прежде  всего
мне. Не сомневаюсь, почти все его состояние унаследую я. Так что  вам  лучше
всего меня сразу же арестовать. Чего там  гадать,  это  я  его  убил.  Из-за
денег, конечно.
   - Молодой человек, - кисло  поморщился  Аллейн,  -  ваше  заявление  меня
невероятно смутило. Видите, я уже покраснел. Ну не надо, прошу вас.  Это  же
глупо до чрезвычайности. Такой драматический монолог,  да  еще  на  публике.
Возьмите себя в руки и дайте мне возможность вести расследование. Оно и  без
того не сулит никаких приятных моментов, уверяю вас.
   Замечание инспектора оказало на Найджела целебное действие.
   - Прошу прощения, - смущенно произнес он, - вырвалось у меня, даже сам не
знаю как.
   - Ничего, это бывает. А  теперь  я  хотел  бы  познакомиться  с  гостями.
Констебль говорил что-то насчет библиотеки. Я прошу вас,  присылайте  их  ко
мне в гостиную по одному. А вас, мисс Норт, я попрошу собрать слуг.
   - Миссис Уайлд лежит в своей комнате, в постели, - сказала Анджела. - Она
очень переживает.
   - Мне очень жаль, но присутствовать должны все.
   - Хорошо, я ей скажу. - Анджела направилась к лестнице.
   Первым в гостиной появился Артур Уайлд. Найджел с сэром Хюбертом вышли  в
сад. Видимо, беседа с гостями у детектива была недолгой, потому что не успел
Найджел выкурить и двух сигарет, как появился констебль Банс  с  сообщением,
что теперь старший инспектор к услугам сэра Хюберта. Они вошли в помещение и
вместе с Анджелой направились в большую библиотеку, которая располагалась за
гостиной и малой оружейной. У дверей сэр  Хюберт  задержался  и  внимательно
посмотрел на инспектора.
   - В вашей визитной карточке написано, что вас  зовут  Родерик  Аллейн,  -
произнес он учтиво. - Мне доводилось учиться  в  Оксфорде  с  одним  славным
человеком, носящим такую же фамилию. Случайно, это не ваш родственник?
   - Возможно, - вежливо ответил инспектор, но развивать эту тему  не  стал.
Он пропустил Найджела вперед и последним вошел в библиотеку. Здесь собрались
все, за исключением  Марджори  Уайлд.  Доктор  Токарев  стоял  у  камина  и,
поблескивая очками, о чем-то серьезно вещал. В дальнем конце комнаты  сидела
Розамунда Грант, тщательно одетая, бледная как мел, безучастно  глядя  перед
собой. Артур Уайлд с напряженным вниманием и скептической ми-. ной  на  лице
якобы внимал разглагольствованиям Токарева. У окна стоял доктор Янг.
   - ...бывают случаи,  когда  человек  ведет  двойную  жизнь,  -  продолжал
говорить доктор Токарев, - но это  ужасное  преступление...  -  Внезапно  он
осекся, увидев Хендсли и Аллейна.
   - Инспектор Аллейн, - объявил Хендсли, - хочет поговорить со всеми нами.
   - Но с нами вроде бы уже поговорили, - начал Токарев, -  охота  вроде  бы
началась. Прошу прощения, но мне бы хотелось выяснить...
   - Не угодно ли всем сесть за этот стол? - быстро произнес Аллейн, оборвав
плавное течение басовых нот Токарева.
   Все направились к большому письменному столу  у  окна  и  уселись  вокруг
него. Аллейн занял председательское место.
   - Итак, начнем! - спокойно провозгласил он. - В этом доме  убит  человек.
Случилось это вчера вечером без пяти минут восемь. Есть  вероятность,  -  но
повторяю, это только вероятность, -  что  преступление  совершил  кто-то  из
посторонних. В связи  с  этим  до  тех  пор,  пока  расследование  не  будет
закончено, ни один из вас не может покинуть Франток.  В  вашем  распоряжении
дом и его окрестности. Если кто-либо из вас вознамерится прогуляться,  прошу
дать мне знать, и,  если  возникнет  необходимость,  я  обеспечу  надлежащее
сопровождение. В течение ближайшего часа после этой короткой беседы я  прошу
вас не покидать библиотеку. Это время мне необходимо, чтобы обследовать холл
и гостиную.
   Аллейн закончил, все тягостно молчали. Затем заговорила Розамунда Грант:
   - И как долго будет длиться этот домашний арест?
   Ее голос, ровный и безучастный,  внезапно  и  пугающе  напомнил  Найджелу
голос Чарльза.
   - Расследование скорее всего продлится до четверга, - ответил Аллейн. - А
до этих пор я буду вынужден просить вас оставаться здесь.
   - А так ли это необходимо? - спросил  Хендсли.  -  Разумеется,  я  весьма
заинтересован в успешном проведении расследования,  но,  с  другой  стороны,
полагаю, некоторые гости, миссис Уайлд например, желали бы как можно  скорее
покинуть мой дом, чтобы избавиться от неприятных ассоциаций.
   В его голосе послышались незнакомые доселе, чуть ли не молящие  нотки,  и
Найджел преисполнился к нему жалостью.
   - Сэр Хюберт,  -  проговорил  он  быстро,  -  вам  случившееся  перенести
значительно труднее, чем  любому  из  нас.  Если  надо  здесь  остаться,  мы
останемся, и я уверен, что каждый из нас постарается сохранить  благоразумие
и оказать следствию посильную помощь. При таких обстоятельствах  все  личные
соображения должны отправляться ко всем чертям. Может быть, я что-то  не  то
говорю, но....
   - Я полностью с вами согласен, - проронил Уайлд, - это неудобно,  но  что
такое неудобно перед лицом трагедии. Уверен,  моя  жена  все  это  правильно
поймет.
   Как раз в этот момент отворилась дверь и вошла Марджори Уайлд.
   Поведение присутствующих, напряженное их молчание  и  вообще  напряжение,
висящее в воздухе, ее опоздание - все  это  делало  появление  миссис  Уайлд
похожим на театральный выход. Сама  же  она  в  данный  момент  менее  всего
походила на актрису. Косметики на ней  было  меньше,  чем  когда-либо,  а  в
одежде присутствовало что-то определенно напоминающее траур.
   - Прошу прощения, что заставила себя ждать, -  пробор