кожи. Он положил ее рядом с находкой.
   Две кнопки были совершенно одинаковы.
   - Ну что ж, Бейли, неплохо для начала, - произнес инспектор Аллейн.

ГЛАВА VII
РЕНКИН ПОКИДАЕТ ФРАНТОК

   После краткого раздумья Аллейн подошел к письменному столу и  положил  на
него перчатку. Затем он выдвинул стул и сел, разглядывая находку  так,  если
бы она представляла своего рода загадку,  за  разрешение  которой  объявлено
большое вознаграждение. Он поджал губы, скривил их, левая нога его все время
слегка подрагивала. В конце концов он извлек из  кармана  рулетку,  а  также
складную стальную линейку, и занялся - прецизионными измерениями.
   Бейли собирал комод, тщательно укладывая на место каждую вещь.
   - Подайте мне одну из перчаток мадам, - внезапно прохрипел Аллейн.
   Бейли выбрал изящную  замшевую  перчатку  желтовато-коричневого  цвета  и
положил на письменный стол.
   - Она вроде бы на несколько размеров меньше, - заметил он и возвратился к
своему занятию.
   - Меньше-то она меньше, - возразил инспектор, - но дело в  том,  что  она
совсем другого типа. Ваша находка  -  это  спортивная  перчатка,  в  мужском
стиле. Разумеется, мужчина средней комплекции  запросто  мог  ее  надеть.  В
таких перчатках  держат  обычно  тросточки.  Знаете,  такие,  верхняя  часть
которых раскрывается как сиденье.
   Он понюхал обе перчатки и посмотрел на этикетки.
   - Из одного и того же магазина, - заключил  инспектор  и  продолжил  свои
измерения, все время занося данные в блокнот.
   - Так, с этим покончено, - наконец изрек  он  и  передал  Бейли  замшевую
перчатку. Тот аккуратно уложил ее на место.
   - А как насчет той, другой? - спросил Бейли.
   Аллейн задумался.
   - Я думаю, - проговорил он наконец, - я думаю,  что  пошлю  ее,  пожалуй,
зарабатывать себе на пропитание. Вы уже закончили?
   - Да, сэр.
   - Тогда займитесь отпечатками пальцев в остальных комнатах. Встретимся  у
Ренкина перед обедом.
   Он положил перчатку в карман и направился вниз.
   Холл был пуст, только Банс дежурил у входной двери.  Аллейн  прошел  мимо
него в переднюю. Банс повернулся вокруг своей оси и уставился на  инспектора
через стекло.
   В передней на вешалке висели несколько  пальто,  здесь  же  была  собрана
солидная коллекция  тростей  и  галош.  Аллейн  внимательно  обследовал  эти
скучные предметы, проверив  карманы  и  все  время  делая  пометки  в  своем
неизменном блокноте. От дыхания Банса дверное стекло запотело.
   Наконец, инспектор вынул из кармана желтую лайковую перчатку. Он  швырнул
ее на скамью, поднял, засунул среди тростей, извлек оттуда и в конце  концов
уронил на пол.
   Поймав  взгляд  констебля  и,  видимо,  решив  утолить  его   мучительное
любопытство, Аллейн приложил палец к губам и приподнял  левую  бровь.  Спазм
удовлетворенного желания пробежал по лицу констебля Банса.  Теперь  на  этом
лице появилась хитрая усмешка. Мол, мыто с вами знаем, где собака зарыта.
   Аллейн вынул трубку и набил ее табаком. Затем отворил  стеклянную  дверь.
Банс сделал шаг назад.
   - Где леди и джентльмены? - спросил Аллейн.
   - Гуляют в парке, сэр.
   - Во сколько обед?
   - В четверть второго.
   Инспектор посмотрел на часы. Обед минут через двадцать.  Да,  хлопотливое
выдалось утро. Он вернулся в переднюю, сел на скамью и в течение  пятнадцати
минут раскуривал свою трубку, не  удостаивая  констебля  взглядом.  Передняя
наполнилась табачным дымом. В  пять  минут  второго  Аллейн  открыл  внешнюю
дверь, выбил трубку о каменную  ступеньку  крыльца  и  задумался,  глядя  на
подъездную аллею.
   Из парка доносились звуки голосов. Аллейн устремился назад, в переднюю, и
Банс снова пришел в  возбуждение,  увидев,  как  инспектор  снял  с  вешалки
несколько пальто и бросил их на пол. Когда Хендсли, супруги Уайлд, Анджела и
Токарев поднялись по ступеням, он  стоял,  наклонившись  над  этими  пальто.
Увидев детектива в такой позе, они остановились в молчании.
   - Прошу прощения, - выпрямившись, произнес Аллейн, - что загораживаю  вам
дорогу. Занимаюсь своей рутинной работой. Сэр Хюберт, я вот что хотел у  вас
спросить: возможно ли, чтобы кто-нибудь мог спрятаться за  этими  пальто,  у
вешалки?
   - Да, да, конечно, - быстро и с пылом отозвался Хендсли. - Я  думаю,  это
вполне возможно. Так вы считаете, это произошло именно так? То  есть  кто-то
явился в дом прежде, чем заперли входную дверь,  и  затаившись  ждал,  когда
предоставится благоприятный момент?
   - Это действительно возможно, - начал доктор, - я тоже об этом размышлял.
Совершенно ясно, что...
   - Но  после  того  как  преступление  было  совершено,  дверь  оставалась
запертой, не правда ли? - прервал его инспектор.
   - Да, - ответил Хендсли, -  да,  это  верно.  Но  в  темноте  убийца  мог
скрыться и через одну из задних дверей.
   - Это следует иметь в виду, - согласился Аллейн.
   Он начал возвращать на вешалку пальто и, занимаясь этим, случайно  уронил
на пол желтую лайковую перчатку. Аллейн наклонился и поднял ее.
   - Перчатка, - громко произнес он. - Боюсь,  что  она  выпала  из  кармана
какого-то  пальто.  Тысяча  извинений.  Будьте  добры,  скажите,   чья   это
перчатка?
   - Марджори, это же твоя перчатка, - неожиданно сказала Анджела.
   - Что? Да, да, - миссис Уайлд смотрела на перчатку, не прикасаясь к  ней.
- Я... это моя. Я думала, что потеряла ее.
   - Я не вижу вторую, - сказал Аллейн. - Это ведь левая перчатка. Теперь вы
будете обвинять меня, что я потерял правую.
   - Да нет, я теряла как раз левую. Обронила, наверное, где-то здесь.
   - А вы уверены, миссис Уайлд, что правая была на месте? - спросил Аллейн.
- Дело в том, что если она была на месте, а теперь ее нет, то,  может  быть,
следует поискать.
   - Вы имеете в  виду,  -  сказал  Хендсли,  -  что  правой  перчаткой  мог
воспользоваться убийца, когда он прятался здесь?
   - Очень интересная идея, - произнес Артур Уайлд. - Дорогая,  а  когда  ты
потеряла эту перчатку?
   - Не знаю. Откуда мне знать, - ответила Марджори Уайлд одними  губами.  -
Значит, вчера... вчера мы ходили гулять... он и я. Правая перчатка  была  на
мне. Это ведь он подарил мне эти перчатки, ты помнишь, Артур?  На  последнее
Рождество. Да, да, он еще увидел, что у меня только одна перчатка, и в шутку
упрекнул, мол, какая я растеряха.
   Она невидящими глазами посмотрела на Уайлда, а он обнял  ее  за  плечи  и
стал укачивать, как ребенка.
   - Вы хотите сказать, что гуляли вчера в одной перчатке? - спросил Аллейн.
   - Да, в одной.
   - Ну, а когда вы вернулись, как вы с ней поступили, миссис - Уайлд?
   - Я не помню. Но в моей комнате ее нет.
   - Ты думаешь,  что  оставила  ее  здесь?  -  мягко  спросила  Анджела.  -
Марджори, попытайся вспомнить. Я понимаю, что имеет в  виду  мистер  Аллейн.
Это может оказаться очень важным.
   - Я говорю тебе, что не помню. Но мне кажется, я оставила ее  здесь.  Да,
да, оставила. Артур, как ты думаешь, я оставила ее здесь?
   - Золотко мое! - произнес Уайлд. - Я не присутствовал при этом, но, зная,
как ты обычно обращаешься с вещами, думаю, ты и в самом деле могла  оставить
ее здесь. Обычно ты,  как  только  входишь  в  помещение,  тут  же  снимаешь
перчатки. Я считаю это более  чем  вероятным.  И  потерянная  перчатка,  как
видите, нашлась именно здесь, - последнюю фразу  он  произнес,  обращаясь  к
Аллейну.
   - Я тоже так считаю, -  согласился  Аллейн.  -  Большое  спасибо,  миссис
Уайлд. Извините, что побеспокоил вас.
   Он открыл дверь в холл и пропустил туда миссис Уайлд с  Анджелой.  Следом
зашли мужчины. Хендсли задержался.
   - Как насчет того, чтобы перекусить с нами, мистер Аллейн?  Я  был  бы  в
восторге...
   - Благодарю вас, - отозвался Аллейн,  -  но  я  должен  закончить  работу
наверху. Кроме того, в  час  тридцать  прибудет  похоронный  фургон.  Мистер
Хендсли, я попросил бы вас подольше задержать гостей за столом.
   - Да, да, - смутился Хендсли, - я понимаю. Конечно, я постараюсь.
   Буфетчик Роберте появился в холле и пригласил на обед.  Аллейн  подождал,
когда все уйдут, положил перчатку в  карман  и  поднялся  наверх  в  комнату
Ренкина, где его уже дожидался Бейли.
   - Есть успехи? - спросил он.
   - Не сказал бы, что большие. Это перчатка миссис Уайлд. Она ее  потеряла.
Возможно, сунула в нижний ящик комода сразу после приезда сюда. Вечером  она
была только в одной перчатке, и есть мнение, что миссис Уайлд оставила ее  в
передней. Это мнение возникло после того, как я инсценировал там обнаружение
этой перчатки. Тем не менее такое весьма вероятно. Если это так, то  ее  мог
взять кто угодно. Я подвел их к тому, что "наш" человек появился с улицы. Вы
видели местность вокруг? Это почти невозможно, но весьма полезно, чтобы  все
считали это нашей основной версией.
   - А ведь действительно, дворецкий  мог  запросто  найти  эту  перчатку  в
передней или холле, - сказал Бейли.
   - Ага, оседлали  любимого  конька.  Да,  могло  быть  так,  но  с  равной
вероятностью перчатку мог взять  любой  из  обитателей  дома.  Итак,  Бейли,
доставайте из шкафа всю одежду. И побыстрее. А на эту  перчатку  я  возлагаю
большие надежды.
   - Отпечаток пальца левой руки  на  шаровом  окончании  перил  принадлежит
мистеру Уайлду, - сообщил Бейли.
   - Вот как? - отозвался Аллейн без всякого энтузиазма.
   - Мне кажется, сэр, - произнес Бейли, открывая створки платяного шкафа, -
убийца Ренкина очень рисковал. А  если  бы  тот  внезапно  обернулся  и  они
оказались лицом к лицу?
   - Если это был кто-то из гостей, то он мог бы все  сразу  же  представить
как игру, как будто он "играет в убийство".
   - А откуда ему было знать, что Ренкин сам не "убийца"?
   - Ну, здесь шансы были примерно девять  к  одному,  -  сказал  Аллейн.  -
Единственным, кто знал это точно, был мистер Уайлд, но он лежал в  ванне.  А
впрочем, погодите... был еще один.
   - Да, сэр. Василий.
   - Один - ноль в вашу пользу, Бейли. Но Василий в игре не участвовал.
   - Да, сэр, Не участвовал.
   - Но я вовсе не уверен в том, что вы не правы. Ладно, а что у нас здесь?
   Бейли уже выложил костюмы Ренкина на кровать, а сейчас опрыскивал  пудрой
кувшин и стаканы. Некоторое время они работали  в  тишине,  пока  Аллейн  не
добрался до последнего предмета одежды Ренкина - смокинга. Его он  поднес  к
окну и осмотрел более внимательно.
   - У богатых людей, - объявил он,  -  например,  у  таких,  которые  могут
позволить себе держать камердинера, найти  что-то  гораздо  труднее,  чем  у
представителей низших классов. Это почти правило.  Но  в  данном  случае  мы
имеем дело с исключением. Хотя вполне возможно, камердинер  мистера  Ренкина
отправил его сюда с чистым  смокингом.  Но  в  субботу  вечером  он  замазал
переднюю часть губной помадой или каким-то кремом.
   - Дамский любимец, чего вы хотите, - спокойно заметил Бейли.
   - Бедняга. Знаете,  в  нашей  работе  есть  немало  неприятных  моментов.
Например, когда надо перебирать и обнюхивать нижнее белье клиентов. Впрочем,
это далеко не самое неприятное.
   Аллейн достал конверт и перочинный нож. Аккуратно  соскребая  пылинку  за
пылинкой он собрал в конверт немного вещества со смокинга.
   - Я мог бы, конечно, отправить этот смокинг на экспертизу, но  не  думаю,
чтобы это что-то существенно изменило. Давайте, Бейли, просмотрите бумаги  и
ящики комода. И на этом заканчивайте.
   Он оставил его одного, а сам вновь прошелся  по  комнатам  миссис  Уайлд,
Анджелы и Розамунды Грант. В каждой из них он  нашел  на  туалетном  столике
набор бутылочек, тюбиков и коробочек. Миссис Уайлд, похоже,  путешествовала,
везя" на буксире половину салона красоты. С инспектором сейчас  была  и  его
сумка. Он раскрыл ее. Внутри находилось множество бутылочек. В каждую из них
он отлил немного жидкого крема и духов. Затем вернулся  в  комнату  Ренкина,
взял смокинг и тщательно его обнюхал.
   - Мне кажется... - заявил он Бейли, - мне кажется,  что  здесь  мы  имеем
смесь "Молочка гардении" и "Шанели номер пять". Стало быть - миссис Уайлд  и
не  исключено,  что  и  мисс  Грант.  Впрочем,  результаты  экспертизы  меня
поправят.
   - У них тут пыль вытирают только с внешней стороны  перил.  С  внутренней
практически нет. На оконечной части перил  имеется  след  перчатки.  Вы  это
заметили, сэр?
   - Нет, лестницу я так подробно не осматривал, - отозвался Аллейн.
   С этими словами он покинул второй этаж и спустился вниз. В холле он нашел
Найджела.
   - Вы что-то рано покончили с обедом, мистер Батгейт.
   - Да, - ответил Найджел. - Сэр Хюберт сказал мне, что должно произойти, и
я решил,  -  если  вы,  конечно,  не  возражаете,  -  присутствовать,  когда
Чарльза...
   - Конечно. Я имел в  виду,  что  дамы...  для  них  лучше,  если  бы  эта
процедура прошла незамеченной. Не хотите пройти в кабинет?
   - Если можно.
   На пороге Найджел остановился. Ведь, наверное, сейчас я  вижу  Чарльза  в
последний  раз,  мелькнуло  у  него.  Он  почему-то  считал  себя  обязанным
прикоснуться  к  нему.  -  Нерешительно  протянутая   рука   встретилась   с
неприятно-тяжелым холодом лба. Он поспешно вернулся в холл.
   Похоронный фургон прибыл вовремя.  В  дом  вошли  служащие.  Они  вынесли
Ренкина из кабинета и проворно уложили в машину. Аллейн с  Найджелом  стояли
на ступенях крыльца, наблюдая за тем, как машина исчезает вдали. Присутствие
инспектора Найджелу было приятно. Он повернул, чтобы что-то у него спросить,
но того уже рядом не было. Сзади стояла Анджела.
   - Я тоже видела, как его увозили, - сказала она. - Пошли прогуляемся.
   - Я бы не возражал, - тихо ответил Найджел. - А куда мы пойдем?
   - Давай обойдем вокруг дома по  дальней  дороге,  а  потом,  может  быть,
поиграем в бадминтон. Согласен?
   - Отлично, - отозвался Найджел, и они пошли.
   - Надо немного развеяться, - решительно заявила она, после того  как  они
некоторое время в молчании шли по аллее. - И почаще это надо  делать,  иначе
здесь просто сойдешь с ума.
   - А я-то считал, что уж тебе, по крайней . мере, это не грозит.
   - Так вот, ты ошибался. Кстати, там  впереди  ручей,  не  очень  широкий,
может быть, нам удастся его как-нибудь перепрыгнуть. Так, о чем это  мы?  Ах
да, обо мне и о возможности сойти с ума. Так вот,  спешу  тебя  заверить,  у
меня на душе иногда бывает так муторно, что... ну просто... В общем,  как  в
русских романах. Но только, ради Бога, не будем говорить о русских. С меня и
доктора Токарева достаточно. По-моему, его слишком много.
   - Да, общение с ним утомительно.
   - Найджел, - вдруг  произнесла  она,  понизив  голос,  -  давай  заключим
соглашение, своего рода пакт, о том, что  будем  друг  с  другом  совершенно
откровенны. По поводу убийства, я имею в виду. Согласен? Или ты находишь мое
предложение глупым?
   - Я согласен. И рад, что ты предложила это, Анджела.  Да,  и  с  чего  ты
решила, что я сочту это глупым?
   - Тогда все в порядке. Начнем? Я не верю, что  Чарльза  убил  ты.  А  как
насчет меня? Ты думаешь, его убила я?
   - Нет.
   - А кто это сделал, как ты думаешь?
   - Если честно, то я вообще не думаю.
   - Но как же... Что, у тебя на этот счет совсем нет никаких соображений?
   - Ну, вроде бы положено подозревать Василия, но, ей-Богу,  Анджела,  душа
моя не принимает это. Такой добродушный старикан...
   - Да, да, понимаю, -  согласилась  она.  -  Я  тоже  где-то  внутри  себя
чувствую, что это не он.
   - А кто? Что ты чувствуешь, Анджела? Кто это? Впрочем, если не хочешь, не
отвечай.
   - Нет, нет, это часть нашего соглашения.
   - Ну, тогда скажи.
   Они уже достигли ручейка. Он и впрямь был узеньким, но по обе его стороны
среди жидкой грязи виднелось множество мелких луж.
   - Давай, я перенесу тебя, - предложил Найджел.
   - Ничего страшного, если я испачкаю свои туфли.
   - Но мне будет неприятно. Лучше давай я тебя перенесу.
   Анджела посмотрела на него. И от того, как она посмотрела, Найджелу вдруг
стало хорошо, как никогда прежде. "Что же это такое? - смущенно подумал  он.
- Ведь я ее почти не знаю. Мы только,  только  встретились,  всего  два  дня
назад. Что же это творится со мной?"
   - Ну хорошо, - сказала она и одной рукой обняла его за шею.
   Найджел зачерпнул в ботинки  немного  холодной  воды,  но  это  же  сущая
ерунда. Он нес ее до самых деревьев.
   - Ты уже можешь меня отпустить, - тихо, одними губами, прошептала она ему
на ухо.
   - Сейчас, сейчас, - почему-то громко  проговорил  он,  почти  крикнул.  -
Конечно... - и отпустил.
   - А теперь, - начала Анджела (лицо ее, непонятно почему, стало пунцовым),
- когда мы пересекли этот ручей, я  скажу  тебе,  что  я  чувствую...  Хотя,
погоди... что это там?
   Сзади, со стороны дома чей-то голос звал:
   - Мистер Батгейт!
   Они обернулись и увидели миссис Уайлд. Она махала рукой.
   - Вас к телефону, из Лондона! - крикнула она.
   - Черт бы тебя побрал! - пробормотал себе под нос  Найджел  и  крикнул  в
ответ:
   - Спа-си-бо!
   - Возвращайся скорее, - сказала Анджела. - Я дойду до амбара и буду ждать
тебя там.
   - Но ты так и не сказала мне...
   - Ты знаешь, я передумала.

ГЛАВА VIII
СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ РЕБЕНОК

   Оказалось, звонил Беннингден, семейный  адвокат.  Мистер  Беннингден  был
одним из тех маленьких, высушенных джентльменов, которые так растворились  в
своей профессии,  что  почти  полностью  потеряли  индивидуальность.  Смерть
Чарльза Ренкина его глубоко взволновала.  Найджел,  знавший  его  достаточно
близко, в этом не сомневался. Но  сухой  голос,  дробное  стаккато  фраз  не
выражали ничего, кроме того, что может выражать официальный юрист.
   Он намеревался приехать во Франток завтра после полудня. Найджел  повесил
трубку и отправился разыскивать Анджелу.
   На полдороге он наткнулся на Аллейна. Тот беседовал с младшим садовником.
Очевидно, инспектор решил снять  показания  с  работников  усадьбы.  Найджел
вспомнил, как было вчера, когда гости разбрелись по  парку.  Он  видел,  как
Ренкин и миссис Уайлд скрылись в тенистой аллее, и еще подумал: а интересно,
Уайлд и Розамунда тоже гуляют вместе?  И  еще  интересно:  по  какой  дороге
гуляет сейчас инспектор? - подумал Найджел уже  не  в  первый  раз.  Младший
садовник держал за руку маленькую девочку, краснощекую и очень чумазую,  так
что пол можно было  определить  весьма  приблизительно.  Собственно,  Аллейн
беседовал не с садовником, а  с  ребенком,  и  вид  у  него  (разумеется,  у
инспектора) был чрезвычайно озадаченный.
   -  Мистер  Батгейт,  -  позвал  инспектор,  -  одну  минутку!  Вы  умеете
обращаться детьми?
   - Просто не знаю, что и сказать, - ответил Найджел.
   - Да не спешите вы, ради Бога.  Это  Стимсон,  он  здесь  у  них  третьим
садовником, а это его дочь...мм...Сисси. Сисси Стимсон. Стимсон говорит, что
она вчера вернулась из парка и что-то рассказывала о плачущей  женщине.  Мне
бы, конечно,  очень  хотелось  поподробнее  узнать  об  этом  примечательном
инциденте, ибо речь, видимо, идет об одной из наших дам. Но дитя  это  очень
трудный свидетель. Попробуйте вы, может, у  вас  получится.  Мне  непременно
надо идентифицировать плачущую женщину, ну и, конечно, того, кто шагал рядом
с ней. Сисси не из болтливых. Мм... Сисси, это  мистер  Батгейт.  Он  пришел
поговорить с тобой.
   - Привет, Сисси, - неохотно произнес Найджел.
   Сисси немедленно спряталась за отцовскую ногу  и  зарылась  лицом  в  его
весьма неаппетитные штаны.
   - Да не выйдет у вас ничего. Это ребенок особенный. - Садовник повернулся
к Найджелу. - Я говорю, характер у нее особенный. Вот если бы здесь была  ее
мама, она бы, я не сомневаюсь, из Сисси все вытянула.  Но  нам  не  повезло,
сэр, жена до субботы уехала к матери, а вот у меня к ней нет такого подхода.
Да оставь ты это, Сисси. Стань сюда.
   Он смущенно пошевелил ногой, но девочка покидать укрытие отказывалась.
   - Сисси! - просюсюкал Найджел,  чувствуя  себя  полным  идиотом.  -  Тебе
нравится этот красивый с