и
беззащитную  женщину.  Он  так  вошел  в  роль  спасителя,  что  потерял
ориентацию в пространстве  и,  только  наткнувшись  на  моего  любимого,
понял, что переборщил.
   Я всегда считала, что искать надо достойного противника, а показывать
силу на слабом - это не по-человечески.
   Вот что я вам скажу.
   Надеюсь, что больше мы с таким субъектом не встретимся.
   Ниро закрыл за ним дверь. Когда он вошел обратно  в  комнату,  Мамаша
Крокодайл вздохнула с облегчением и радостью.
   - Ниро! - вырвалось у Изабеллы Маврикиевны со слезами на глазах.
   Мой обожаемый остановился посреди комнаты.
   - Ну и прохвоста вы себе^ нашли, Мамаша, - сказал он и  улыбнулся  во
весь рот, - это же надо такого отыскать!  Спаситель  человечества,  дери
его за хвост! Ладно, решим эту проблему. - И  он  уселся  допивать  свой
чай.
   - Как ты там  без  меня?  -  сказала  Изабелла  Маврикиевна,  немного
успокоившись.
   Вопрос вызвал у нас улыбки, но в этот момент мы почувствовали  что-то
вроде семейного тепла.
   - Вы слышали про "Милену"? - спросила я.
   - Как же, только об этом и трубят везде. Я всегда говорила, что лучше
русских кремов ничего нет. Единственно, чего туда могут переложить,  так
это растительного масла...
   - Весомый аргумент, - рассмеялся Ниро.
   - А этим ничего не испортишь.
   - Кашу маслом не испортишь, - это были уже мои  слова,  но  развивать
мне эту тему не хотелось. Так хорошо мы сидели.
   Простились,  когда  уже  стемнело.   До   домика-крепости   Ниро   по
деревенским меркам надо было пройти  два  квартала,  а  по  городским  -
завернуть за угол.
   Так вот, идем мы в сумерках, разговариваем,  подходим  к  углу  дома.
Вдруг из-за этого самого угла выходит... голова рыбы! Судя  по  огромным
усам, это был сом. Но... как он мог ходить??? Он... оно  же  рыба!!!  Мы
остановились как вкопанные, с широко открытыми ртами и глазами. Чувства,
испытанные мною, передать невозможно. Страх (у меня, по  крайней  мере),
растерянность и прочие, полагающиеся в  такие  моменты  эмоции.  А  рыба
задержалась на мгновение,  пошатнулась,  отчего  ее...  его  усы  плавно
взлетели вверх и опустились, и двинулась дальше, вперед на нас! О  ужас!
Длилось это секунды две, но основы мироздания за это время  основательно
перевернулись в моей головке. Ой!
   Бог-создатель есть на земле, и он держит все в  своих  руках.  Потому
что дальше мы увидели хозяйственную сумку, а затем и  человека,  который
ее нес, - пьяненького мужика. Рыба была  такой  огромной,  что  явно  не
вмещалась в сумку и перевешивала  мужика,  как  гладиолусы  перевешивают
первоклассника. Пройдя мимо  нас,  остолбеневших,  он,  то  есть  мужик,
буркнул что-то себе под нос и пошел дальше, оставя нас со своими думами.
   Гоготали мы, два идиота, после этого еще долго. Придя домой, все  еще
смеясь, мы вспомнили события сегодняшнего вечера.
   Да уж, весело провели время, ничего не скажешь. А то ведь такой район
тихий...
 
Глава 7 
ПРОХИНДЕИ И НЕМЦЫ 
 
   На следующий день мы поехали в представительство "Милены". Ниро хотел
изложить некоторые итоги нашего расследования.  Было  очевидно,  что  мы
чего-то добились и узнали что-то  новое.  Но  также  было  понятно,  что
информация еще не полная и необходимо проделать большую  работу,  прежде
чем прояснится окончательно, что же происходит.  Ниро  надеялся,  что  у
Ханса он сможет разжиться дополнительной информацией.
   В отличие от нашего первого посещения, в офисе  было  не  убрано.  На
столе красовались пустые бутылки и остатки  закуски.  Хотя  и  было  уже
двенадцать часов, Ханс встретил  нас  взъерепененный,  с  всклокоченными
волосами и красными глазами. Было заметно, что он только что выбрался из
кровати. Немец  долго  извинялся,  говоря,  что  за  много  лет  впервые
позволил себе такое.
   - Майн Готт! - стенал он, схватившись руками за голову. - Все хушье и
хушье! - С тех пор как я его видела, он стал еще  своеобразней  говорить
по-русски.
   - Может, все же расскажете, что хуже? - Ниро в  моем  присутствии  не
переходил на немецкий.
   - Вечер,  вчера  набежал  хулиган,  все  в  стекла  грязью  кидал.  -
Представитель расхаживал по помещению в одних мятых брюках, как видно не
отдавая себе в этом отчета, - Ситуаций все  хутьше  и  хутыие.  -  Немец
обнаружил в одной из бутылок остатки спиртного и припал  к  горлышку.  -
Журналисты, у-у-у...
   Чувствуя, что быстро все это не кончится, я присела на диван, который
был почему-то уже не такой белый, как раньше.
   - Ходят все новый человек, и все с искам, жалобным.  -  Немец  кончил
булькать, кинул бутылку и опять схватился за голову.  -  Фирма  доверять
мне нет. Магазины кричат, товары фирма забрай, которые не  отпроданы,  и
назад деньги давай. - В своих  метаниях  немец  добрался  до  зеркала  и
увидел себя.
   - Ухх! Я вовсе... - И скрылся в жилой половине  представительства.  -
Мне когда ехать сюда, - донесся оттуда его голос, - шеф  говорил  -  как
это у вас называется? Непыльный работенка, да?
   Зажурчала вода в ванной. Мой любимый что-то старательно  рассматривал
за  окном.  Немец  наконец  вернулся  уже  не  взъерошенный,  а   вполне
прилизанный, хотя и весьма мокрый.
   - Ведь вот, и верно, совсем глупый стал. Смотрите! Да! - вскричал он,
подскочил к столу, на котором лежала кипа бумаг официального вида. Сгреб
ее и швырнул в Ниро.
   Часть бумаг, которые Ниро не успел поймать,  кружась  разлетелись  по
комнате.  Представитель  плюхнулся  в  кресло.  Я   через   плечо   Ниро
заглядывала  в  эти  бумаги.  Огромная  кипа,  таким  необычным  образом
собравшаяся в руках Ниро, оказалась исками.
   - Смотрите быстро, - запричитал немец, закуривая сигарету. - Смотрите
сумму!!!
   Я стала собирать разлетевшиеся по комнате бумаги.
   Действительно, суммы были немаленькими. Из бумаг, которые я  собрала,
самая  меньшая  была  на  сто  тысяч  долларов.  Однако   гораздо   чаще
фигурировала  цифра  миллион,  и,  естественно,  тех   же   американских
долларов. Один раз мне попалась сумма в три миллиона  долларов.  Однако!
Как высоко наш россиянин ценит свою слезшую кожу!
   - Это еще не весь, - продолжал причитать немец. - День  трех  уже,  у
заезда караул держат двоих каких-то жулик, славно обзывающих юристами! И
куча исков! Они хватать всех, кто идет сюда. И успешно  уговаривать  иск
подавать.
   Ниро его внимательно слушал. Я, если до того  только  издевалась  над
его "прекрасным" русским, теперь стала внимательно  вслушиваться  в  то,
что он говорит.
   - И каждый хочет миллон!!! В каждый новый уже не с жлобой, а с  иском
на миллон долларов. Ну почему долларов, а не марок!  Ну  мы  ж  немецкая
фирм! (Точно, у него уже крыша едет, какая разница - хотят от его  фирмы
сотню "миллонов" долларов или марок? Или я не права?)
   - Ну, а жулинным юристам отойдет двадцати  процента  от  отсуженного.
Эти жулины играют грязно, да. Если от "Милена"  еще  не  отсудится,  они
всего потерять пару две недели времени.
   - А если их клиенты выиграют, то я прикинул, что они положат в карман
больше двадцати миллионов долларов,  -  это  уже  Ниро  подхватил,  -  а
выиграть у них есть все резоны.
   Немец, слушая то, что он сказал, хлопнул в сердцах по столу так,  что
все бутылки подпрыгнули.
   - Если компания выплатить все иски, то я  разориться,  пропасть!  Все
мои дети и внуки остаться еще сильно должны! - Было похоже,  что  сейчас
он начнет на себе рвать волосы.
   Я решила его успокоить:
   - Не надо так расстраиваться, в конце концов. Все еще не так страшно.
   - Ну да, - немец заплакал самым натуральным образом, - четыре вот-вот
года работы  собаке  на  хвост.  (Страсть  у  него  ^перевирать  русские
поговорки!) Меня должны вот-вот почти вести в представительство в  Вене.
А там оплата на сорок процентов выше и  жилье  лучше,  и  представителям
расходы в три раза выше.
   Ниро пошел в ванную и принес ему стакан воды.
   - Спасибо. - Тот трясущейся рукой схватился за  стакан  и  выпил  его
одним глотком, залив свою рубашку. - А неделю до, я пакуючу чемодан, это
начался весь этот кошмар! И! И я теперь вылететь с  работы,  как  фанера
над  Парижем.  (Где  же  он  все-таки  нахватался?)  А  какого  в   моем
пятидесятилетии становится без работы. Смотрите, быстро смотрите,  -  он
кричал уже в голос, - тут искнули чуть  не  больше  в  двести  миллионов
долларов!!! Это тоже... - голос у него сел, и он уже только сипел,  -  я
пропал какой-то. Они же, - он опять заплакал, -  они  же...  что  все  я
виноватый...
   Мой любимый решил прекратить такой поток бичевания и направить его  в
полезное русло.
   - Вот смотрите, - стал показывать он. Потом прервал себя и сказал:
   - Знаете, дорогуша, вы пока еще на работе, мы вернемся  к  вам  через
час, а вы за это время приведите себя в порядок и уберите офис.
   Немец ошарашенно взглянул на  него,  а  Ниро  тем  временем  пошел  к
выходу, увлекая меня за собой. Я  обратила  внимание,  что  он  с  собой
прихватил три иска.
   - Это черт его знает что, так распуститься, - сказал он в подъезде. -
Но эти юристы мне интересны. Вполне может быть  то,  что  мы  ищем.  Эти
ребятишки стараются отхватить себе двадцать  процентов.  А  организовать
поток пострадавших не так сложно. Потом, знаешь, - он ухмыльнулся,  -  я
найду довольно много проходимцев, которые позволят снять всю кожу с лица
за сумму гораздо меньшую, чем десять тысяч долларов. Таким образом  тот,
кто  все  это  организовал,  получит  скромную  разницу   где-нибудь   в
полмиллиона баксов.
   Я призадумалась.
   - А мы их с тобой не видели?
   - Мы как раз прошли мимо двоих мужчин  на  скамейке.  Просто  они  не
увидели в нас жертв, И соответственно не подошли. Ты знаешь, - и  он  на
секунду остановился, - я кое-что придумал. Пошли в машину.
   Мы бодро вышли из  подъезда,  сели  в  "линкольн"  Ниро  и  отчалили.
Мужчинки посмотрели нам вслед, и, насколько я  могла  видеть  в  зеркало
заднего вида, один из них, тот, что помоложе, записал номер "линкольна".
   В машине Ниро поведал мне свой  план.  План  я  одобрила,  но  возник
вопрос: к кому обратиться? Я быстро перебрала в уме всех своих знакомых.
Нет. Проще попросить кого-нибудь из девочек  в  издательстве.  Что  я  и
предложила. Благо издательство находилось близко, через  пять  минут  мы
были там. Я решила обратиться к одной из моих машинисток, ее звали  Ася.
Трогательная  светловолосая  девочка  с  огромными  глазами.  Она   была
безотказна и, что сейчас было важнее, обладала актерскими  навыками.  Вы
бы только посмотрели, как на  наших  вечеринках  она  изображает  разных
птиц! Кроме того, Ася пользовалась продукцией "Милены",  и  все  это  ее
больно задевало. Да и вообще она приняла близко к сердцу  проблемы  всех
этих жертв. Так как Ниро не знал,  кого  я  имею  в  виду,  я  попросила
секретаршу Любочку вызвать Асю в кабинет.
   Через минуту, скромно постучавшись, заглянула Ася. Я  представила  ей
Ниро,  отчего  девочка,  потупив  глазки,  зарделась...   понимаю...   Я
подождала,  пока  пройдет  естественная  реакция   на   моего   любимого
человечища, и продолжила.
   Я  рассказала  Асе  суть  происходящего.  Она  восприняла  все  очень
серьезно и согласилась исполнить роль пострадавшей. Получив ее согласие,
я отправилась в аптеку за необходимым рек-, визитом, а Ниро  остался  ее
инструктировать.
   В аптеке я накупила синтомициновой эмульсии,  солкосерила  и  бинтов.
Вернулась я, когда инструктаж был в полном разгаре.
   - ...и тогда ты соглашаешься,  но  запомни  -  обязательно  торгуйся.
Упрись как баран. Я думаю, тебе  будут  предлагать  половину  суммы.  Ты
можешь соглашаться не больше чем на двадцать процентов  от  компенсации.
Но постарайся сбить часть, которая отойдет этим ребятишкам, процентов до
десяти. Заодно постарайся увеличить  сумму  иска.  Напирая  на  то,  что
доктор якобы говорит, что ты потеряла работоспособность навсегда.
   Я достала из своих запасов баночку с фальшивым кремом. Одну  из  тех,
которую мы приобрели в маленьком магазинчике.
   - Дай мне то, что тебе не  жалко,  -  попросил  меня  Ниро,  небрежно
разрывая упаковку.
   Я судорожно стала водить глазами по кабинету, и мой  взгляд  упал  на
стопку журналов на маленьком столике у окна.
   - Нашла, - сверху лежал журнал "Космо", я взяла его в  руки.  -  Нет,
жалко, все-таки первый номер на русском,  сохраню  для  истории.  А  вот
"Домовой" у нас уже бывалый, его-то мы и используем, прости, друг.
   Ниро отвинтил крышечку и карандашом выгреб из  банки  почти  половину
крема в сделанный из первого и последнего толстого листов журнала кулек.
   - Выброшу на улице. - Он положил  кулек  на  растерзанный  "Домовой".
Потом завернул крышку на коробочке с кремом и  торжественно  вручил  это
Асе. Видно было, что ей стало страшно уже оттого, что крем  находится  в
ее руках.
   - Не бойся. - Ниро понял  ее  состояние.  -  Внутри  упаковки  он  не
опасен, но ты его лучше не открывай.
   - Хорошо. - Ася справилась со своим состоянием.
   - Скажешь, что пользовалась им три-четыре раза в день  на  протяжении
недели, не понимая, что у тебя происходит с руками. Грешила на воду и от
этого усиленно наносила крем еще и еще.
   - Понятно. Я только заберу  сумочку  с  рабочего  места.  А  что  мне
сказать девчонкам? Они же спросят.
   - Скажи им... дай подумать... Ага! Скажи  им,  что  я  тебе  выписала
местную командировку, куда ты немедленно и отправишься.
   - Хорошо. - Ася вышла из кабинета. Когда она вернулась, ее глаза были
опять испуганные. Она подошла к столу, открыла свою сумочку и вынула  из
нее точно такой же крем для рук. Брр!!! Теперь мне стало страшно.
   - Ева Ильинишна, можно я оставлю его у вас, а потом заберу?
   - Конечно. Дай-ка я наклею на него зеленую бумажку. - Я  отлепила  от
стопки записной бумаги листок и приложила его на тюбик с кремом.  -  Вот
так будет хорошо.
   Ася облегченно вздохнула:
   - Спасибо. Теперь я буду спокойна, что не перепутаю.
   - Не бойся, тот тюбик мы у тебя заберем, - произнес  спокойным  тоном
Ниро. И мы успокоились обе.
   После  этого  мы  начали  обрабатывать  ее  руки.  Я   густо   мазала
солкосерилом, наматывала бинты, пропитывала их синтомициновой  эмульсией
и снова намазывала. Из ее  аккуратных  рук  получилось  две  культи,  из
которых врастопырку  торчали  пальцы.  Пахли  они  при  этом  достаточно
неприятно. После этого мы все трое сели в машину и отправились  к  месту
нашего будущего спектакля.
   Около  метро  мы  оставили   машину.   Предполагалось,   что   жертва
передвигается пешком, да и нам там тоже не  следует  показываться.  Ниро
пристроил  в  Асину  сумку  магнитофончик,  с  которым  он  никогда   не
расставался, и включил его на  запись.  Она  неторопливо  пошла,  а  мы,
обежав с другой стороны, расположились на втором этаже в доме  напротив.
Оттуда   было   прекрасно   видно,    что    происходит    у    подъезда
представительства.
   Мужчины набросились на Асю как коршуны.  Один  достал  кипу  бумаг  и
что-то ей старательно втолковывал, другой возбужденно размахивал руками.
Потом мошенники поменялись  ролями.  Первый  что-то  говорил,  а  второй
протягивал ей бумаги и ручку. Ася мотала головой и не соглашалась.
   - Какая актриса пропадает! - Ниро проговорил у меня над ухом.
   Еще минут через пять все трое о чем-то договорились. Один  из  мужчин
что-то вписывал в свои бумаги. Закончив, протянул Асе для подписи, и та,
долго приспосабливаясь, подписала документ. Потом, зажав бумаги в  своей
псевдо-покалеченной  руке,  Ася  исчезла  в  глубине  подъезда.   Юристы
подождали, пока она отойдет, довольно похлопали  друг  друга  по  спине.
Что-то возбужденно говорили и смеялись. Они не  обратили  внимания,  что
Асина сумка осталась на скамейке.  Игра  была  довольно  рискованная,  я
сказала об этом Ниро, но он ответил, что все должно получиться. А что до
сумки,  то  они  ждут  сотни  тысяч  долларов,  а  не   дамскую   сумку.
Действительно, один из них  заметил  сумку  и  показал  на  нее  другому
пальцем. Тот махнул рукой и продолжил свой  монолог.  А  еще  через  три
минуты Ася вышла из подъезда, мило улыбаясь. Один  из  них  протянул  ей
пакет. С такого расстояния ничего не было слышно, но, судя по  выражению
ее лица  и  жестам,  наша  девочка  их  благодарила.  Попрощавшись,  она
отправилась к метро. Мы с Ниро постояли еще  две  минуты  и,  видя,  что
юристы топчутся на своем боевом посту у подъезда,  отправились  к  месту
встречи у метро.
   Ася была очень возбуждена. Она  с  нетерпением  ждала  нас  и  ловко,
учитывая ее камуфляж, запрыгнула в машину.
   - Нет, вы только посмотрите, они совершенно спокойно  согласились  на
два с  половиной  миллиона  долларов!  И  мне  удалось  сторговаться  на
пятнадцать процентов отчисления.
   Она протянула Ниро бумагу.
   - Послушайте, Ева  Ильинишна,  -  это  она  мне,  -  а  этот  псих  в
представительстве зарегистрировал мой иск, даже не  посмотрев  на  него.
По-моему, он решил переквалифицироваться в уборщицу - офис драит. Вот. -
Она протянула моему любимому документ и баночку с кремом. - Он  даже  на
него не взглянул!
   Ниро взял крем и бумагу. Он вынул из своего кармана один из  исков  и
сравнил его с Асиным. Иски были совершенно одинаковы. В  них  значилось,
что такая-то (на бланке было оставлено пустое место, и туда сейчас  была
вписана Асина фамилия и ее координаты)  пострадала  от  фирмы  "Милена",
получила  увечье  такой-то  тяжести,   потеряла   работоспособность   на
столько-то  процентов,  понесла   такой-то   ущерб.   Потом   полдесятка
стандартных юридических пунктов. И, как завершающий  аккорд,  требование
возместить потерпевшей в кратчайшие сроки два миллиона долларов.  Дальше
шли слова о том, что в случае если "Милена" сама не выплатит эти деньги,
то иск будет передан в суд. Пункт 8.2 гласил, что такая-то (Ася)  должна
выплатить своим юридическим консультантам (шло перечисление фамилий и их
координаты) гонорар в размере пятнадцати процентов от суммы компенсации,
полученной  от  фирмы  "Милена"  за  составление  искового  заявления  и
юридическую поддержку на суде.
   - Классная бумага, - пробурчал Ниро, - И они таких штампуют  двадцать
в день. Несложно подсчитать, сколько мальчики собираются заработать.
   - Ну, что теперь делать? - спросила Ася.
   - Я думаю, просто ждать, - ответил  Ниро.  -  Рыбка  клюнула.  Ты  им
оставила свой домашний телефон?
   - Да, - ответила Ася. - Они сказали, что это обязательное требование,
и записали его в договор. Третий экземпляр остался у них.
   - Третий? - удивилась я. - А-а, ну да.
   - Да, они дали мне три бумаги. Когда  немец  везде  расписался,  одну
бумагу я оставила ему, другую я отдала юристам обратно,  а  третья...  -
Ася кивнула на иск, который держал в руках Ниро.
   - Ну что ж, великолепно, - проговорил он. Закончил рассматривать Асин
иск и убрал его в карман. - Я его забираю. А вам, Ева Ильинишна, -  Ниро
подражал голосу Аси, когда она произносила  мое  имя,  -  придется  дать
оплаченный отпуск пострадавшему сотруднику. Ася  ведь  у  нас  полностью
неработоспособна. И поэтому должна быть дома, а не на работе.  Я  думаю,
что они позвонят ей пару раз.
   - Я не рассчитывала, что так далеко зайдет, - проворчала я.
   Ася сидела с потупленными глазками.
   -  Хорошо,  -  согласилась  я,  укоризненно   посмотрев   на   своего
ненаглядного. Как, однако, он моими кадрами распоряжается!
   - Ну что ж. - Ася  воспряла  и  улыбнулась.  -  Получить  неожиданный
отпуск, вдобавок оплаченный, это всегда приятно. Ну, уж  если  я  получу
вдобавок два миллиона долларов, - она расхохоталась, - тут  уж  я  такое
устрою.
   - Ну чего-чего, а этого я не обещаю, -  ответил  Ниро.  -  Оплаченный
отпуск, - он покосился на меня, - я гарантирую. Неделю  точно,  а  может
быть, чуть больше. Так что гуляй, веселись, но будь дома. Заодно объясни
родным, ты ведь не одна живешь? -Да.
   - У нее есть муж, - это я встави