то со здоровьем у него все в порядке. С этой  целью
карманы его набиты телефонными жетонами, и он  очень  нервничает,  когда
пропускает контрольное время. Судя по всему, мамуля устраивает  изрядную
взбучку, когда сынок пропускает очередной звонок.  Вчера  это  случилось
дважды, и оба раза он изрядно  оправдывался.  Так  что,  с  вероятностью
девяносто девять процентов, во время от нуля минут каждого часа до  нуля
пяти минут вы  найдете  его  в  обществе  телефонной  трубки.  Вчера  он
пропустил эту сессию только дважды. Первый раз они обрабатывали клиента,
и мальчишка не мог отойти. Причем, -  улыбка  вновь  появилась  на  лице
Филиппа, -  мальчишка  переживал  гораздо  больше  из-за  того,  что  он
опаздывает позвонить мамочке, чем из-за того, заполучат они того клиента
или нет. А ведь каждый клиент для них - это предполагаемые  сотни  тысяч
долларов.
   - Маменькин сынок, - прокомментировала я.
   - Похоже, старший вертит младшим, как хочет, - сказал Ниро задумчиво.
   - Да он просто его использует, - это уже я.
   - По-видимому, так, - подтвердил Филипп. - Во всяком случае,  младший
нужен старшему для того, чтобы иметь возможность официально вести дело в
суде. Ведь старшему путь в судебный зал заказан...
   - А младшего писали?.. - Ниро налил себе еще кофе.
   -  Вчера  нет.  -  Филипп  покаянно  помотал   головой,   -   Сегодня
постараемся.
   - Может быть, тебе налить кофе? - спохватился Ниро.
   - Да я бы и съел чего-нибудь, - ответил Филипп, вновь улыбаясь.
   Теперь уже и Ниро улыбнулся в ответ:
   - Ева,  ты  сможешь  что-нибудь  приготовить?  А  мы  на  пять  минут
уединимся.
   Они направились в кабинет, я - на кухню.
   Я задумчиво стала готовить яичницу. Причем так задумчиво, что яичница
получилась тоже, как бы это сказать, задумчивой...
   Если представление было рассчитано таким образом, что  многоуважаемый
представитель фирмы "Милена" должен был окочуриться  непосредственно  на
сцене, в присутствии журналистов, значит, кто-то хочет  на  этом  сильно
заработать, рассуждала я сама с собой. Ведь вряд  ли  убивают  кого-либо
просто так. Это довольно хлопотное занятие.  Получается,  что  некто  не
просто хочет заработать на товарах, похожих на товары "Милены", или  под
видом ее торговой марки, а желает дискредитировать эту фирму, делая все,
чтобы отвадить от нее покупателя. Либо,  я  подумала  опять  о  юристах,
хочет очень сильно заработать на исках с этой фирмы. Надо бы постараться
узнать  об  этих  ребятишках  побольше.  Услышав   запах   горелого,   я
спохватилась и сняла яичницу с плиты.
   Филипп спустился на кухню. Ниро уже не .было видно.
   -  Замечательная  яичница,  -  пробормотал  он,  глядя  на  дымящуюся
сковородку, - Еще немножко кофе, - он подмигнул мне, - и  я  буду  опять
человеком. Когда целый день не ешь, - пробормотал он с набитым  ртом,  -
еда возвышает...
   - А где Ниро?
   - Он там факс  от  немца  принимает.  Они  там  ему  какое-то  жуткое
уведомление прислали - множество страниц, а проходит плохо.
   Учитывая, что в этот момент он уплетал яичницу, это звучало  примерно
так: "Аи еу прии... лали аакс".
   Поняв, что нельзя мучить  человека,  когда  он  ест,  я  замолчала  и
приготовила еще чашечку кофе.
   Когда  Филипп  ушел,  я  стала  допытываться  у  Ниро,  о   чем   они
секретничали.
   - Ну, во-первых, надо заплатить человеку, а  ему  получать  деньги  в
твоем присутствии неудобно, во-вторых, мне его надо  снабдить  кой-какой
аппаратурой.
   Я вспомнила про склад всяческих штуковин у Ниро в кабинете.
   - Ну а поскольку это  не  совсем  вписывается  в  рамки  действующего
законодательства, то лучше это делать с глазу на глаз. Так что, в случае
чего, ты ни о чем даже не подозреваешь. -
   Он почесал подбородок. - Кроме того, мне надо было дать ему некоторые
инструкции.
   Я помолчала. Подумала, надо ли мне обидеться, что  он  делает  что-то
без меня, и решила, что не стоит. В конце концов,  в  словах  Hиро  была
своя логика.
   - Ну, как ты думаешь? - спросила я. -  Какую  же  роль  здесь  играют
ребятишки?
   - Ты о юристах или наружном наблюдении? - не понял Ниро.
   - О юристах, конечно.
   Ниро молчал и вертел в руках свои любимые шарики.
   - Ты же понимаешь, что реальных фактов у  нас  мало.  Так  что  можно
только строить предположения с той или иной степенью вероятности.
   - Но, любовь моя, - подлизывалась я к нему. - Ты же такой  умный,  ты
же такой мудрый, просвети глупую женщину!
   - Хотел бы я, чтобы все женщины были такими же глупыми, как ты. -  Он
улыбнулся. - . Хотя нет, скорее наоборот, не хотел  бы.  Иначе  с  вами,
подругами, было бы так трудно иметь дело. А так...
   - Понятно, понятно, - поспешно прервала я его. - Чем женщина  глупее,
тем с ней проще.
   - Ну, - протянул Ниро. - Я не  хочу,  конечно,  цитировать  господина
Жириновского, но здесь можно процитировать и других авторов.
   - Ладно, ладно, - прервала  я  его,  заметив,  что  дискуссия  уходит
сильно в сторону. - Это мы все слышали. Такты все-таки  просвети  глупую
женщину.
   - Ты же большинство фактов и  так  знаешь.  Мы  имеем  двух  юристов.
Одного более или  менее  выраженного  проходимца,  другого  маменькиного
ребенка.
   - Сынка, ты хотел сказать?
   - Да-да, - поправился Ниро. - Маменькиного  сынка.  Так  их  можно  и
называть. Аферу в той или иной форме явно придумал "проходимец".  Дальше
он использует  "сынка"  для  того,  чтобы  осуществлять  законную  часть
операции. Он вертит "сынком" как хочет. Каким образом, я пока  не  знаю,
но это достаточно очевидно. Что мы знаем, кроме этого?
   - Ну, - я задумалась, - "проходимец" тратит большие  деньги  на  свою
подружку, а "сынок" часто звонит своей мамочке.
   - Информация о том, что "сынок" часто звонит  мамочке,  не  такая  уж
важная, хотя очень четко очерчивает психологический портрет  "сынка".  И
это впоследствии нам может сильно пригодиться. А вот данные о  том,  что
"проходимец" живет с подружкой на широкую ногу, гораздо более важны.  По
подсчетам Филиппа получается, что он спустил за последних три месяца  от
сорока пяти до девяноста тысяч  на  свою  спутницу.  А  если  он  с  ней
расплачивается по ее прежним ставкам,  ну  скажем,  тысяч...  семьдесят,
наверно.
   - А если она воспылала к нему большой любовью?
   - Даже если и так, - ответил Ниро, размышляя. - Хотя я в этом  сильно
сомневаюсь, но ужины в "Максиме" и игра в "Габриелле" все равно  требуют
больших денег. Так что в любом случае нашему "проходимцу" нужны  большие
средства. И более того, не только необходимы, но он их и  имеет.  Потому
что три месяца в обществе такой подруги нельзя жить  только  обещаниями.
Большую  часть  денег  приходится  выкладывать   сразу,   и   наличными.
Получается, что наш приятель за последних  три  месяца  где-то  разжился
весьма изрядной суммой денег. А учитывая, что все проблемы с  косметикой
начались месяц назад...
   - А разве не неделю? - удивилась я.
   - Нет, - ответил Ниро. - Первые ласточки попали в магазины уже  месяц
назад. Но - в небольших количествах. Ты  же  сама  забрала  накладные  в
магазинах. Так что, в общем, все сходится.
   - Но почему люди молчали?
   - Молчали... ты забыла, сколько лажи продается сейчас в стране.
   - Но тогда зачем?
   - Думаю, чтобы подготовить случай в кафе. Об этом-то узнали  во  всех
концах.  И  те,  кто  уже  пострадал  от  фальсифицированной   "Милены",
наверное,  были  первыми,  кто  пришел  к  представительству   требовать
возмещения. Правда, - он опять задумался, - если наш "проходимец" крутит
это все сам, то он может только рассчитывать получить большие деньги.  А
откуда он брал в предыдущие три месяца, непонятно.
   - Ну, может быть, - я тоже стала размышлять, - он раньше себе  сделал
запасы на черный день и теперь в преддверии получения больших  денег  он
их спокойно транжирит.
   - Это вариант, - ответил Ниро. -  А  может  быть  и  другой.  Что  он
влюбился  в  подружку  и  начал  придумывать  эту  аферу,  чтобы   иметь
возможность платить ей.
   - Или, - перебила я его, - это вообще ее идея.
   - Что же, - согласился Ниро, - и это может быть. То  есть  видишь,  -
продолжал дальше он, расхаживая по комнате, -  мы  сейчас  можем  только
гадать, предполагать, не более того. Точно так  же  можно  предположить,
что есть  некий  босс,  который  поручил  "проходимцу"  выполнение  этой
операции, и платит ему те самые деньги.  Которые  "проходимец",  в  свою
очередь, усрешно платит своей подружке.
   - Да, - расстроилась я, - вариантов куча...
 
Глава 10 
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОДРОБНОСТЕЙ 
 
   Зазвонил телефон, и Ниро снял трубку.
   - Снова факс, - сказал он и пошел в кабинет, а я, подождав,  пока  он
дойдет, положила трубку здесь, в гостиной.
   С обиженным видом мой любимый вернулся в гостиную:
   - Немцы передают  дело  исключительно  официальным  органам.  А  меня
просят прекратить заниматься расследованием. И передать всю имеющуюся  у
меня информацию, если, как они пишут, я такой  располагаю,  хотя  они  в
этом  очень  сильно  сомневаются,  официальным  представителям   власти,
которые будут расследовать дело  об  убийстве  этой  девочки  с  помощью
продукции фирмы.
   - Вот это да, - вырвалось у меня, - новость так уж новость!
   - А ты говоришь, расследовать, расследовать, - проворчал Ниро. -  Вот
как  можно  быть  частным  детективом,  если  тебе  не  только  не  дают
расследовать дело, но и всячески обижают по дороге, называют  идиотом  и
прочими  нехорошими  словами,  упорно  сомневаются  в  твоей  умственной
полноценности, я уж не говорю о том, что денег за это платить  уж  точно
не собираются.
   - Ну, знаешь, - вырвалось у меня, - сомневаться  в  твоей  умственной
полноценности может только самый  клинический  идиот.  По-видимому,  они
таковыми и являются. Ну а что касается, чтобы прекратить  расследование,
то я бы на твоем месте... - Тут я прервала  себя.  -  А  ты-то  сам  что
собираешься делать?
   Ниро замолчал и отправился в кабинет.
   Я подумала, что он за своими любимыми шариками,  и  не  ошиблась.  Он
вернулся, не, проронил ни слова и только ходил по комнате. Из  его  руки
неслось знакомое курлыканье.
   - Ты знаешь, -  он  вдруг  стал  необычно  серьезным,  -  я  ведь  не
зарабатываю себе этим на жизнь. - Он снова замолчал. - Так что не  имеет
особого значения, заплатят мне или нет. И уж тем более сколько.
   Я слушала затаив дыхание. Мне было жутко  интересно,  что  он  скажет
дальше.
   - В конце концов, когда люди разводят рыбок, не всегда собираются  на
этом зарабатывать. Они делают, потому что им это интересно. Может,  и  у
меня та же ситуация. Это вроде игры в шахматы. Кто-то делает  ход,  и  я
делаю ход. Кто-то строит комбинацию, и я  строю  комбинацию...  Ловушки,
рокировки, ложные атаки, защиты - все те же шахматы...
   - Только вместо шахматных фигур живые люди, - пробормотала я.
   Похоже, он меня не услышал.
   - Так что я продолжу партию. Вне зависимости от  того,  заплатят  мне
или нет. Ну уж, а коли они просят меня передать всю информацию  милиции,
хотя и пишут в скобках, что сильно  сомневаются,  что  я  обладаю  такой
информацией. Что ж, сделаю вид, что они правы, и что я  идиот,  и  такой
информации у меня нет, - закончил он.
   - А вместо того, чтобы  снимать  с  доски,  их  попросту  убивают,  -
продолжала бубнить я.
   - О чем это ты? - удивился Ниро.
   - Да это я о своем, о девичьем, - отмахнулась я. - Любовь моя!  Какие
же все-таки вы, мужчины, странные!!! - Я пнула в него тапочек. - Для вас
вся жизнь - это игра, шахматы, люди, все едино...
   Ниро разобиделся.
   - Знаешь что, Рыжик! - возмутился он. -  Ты  сама  меня  во  все  это
втравила, а теперь обижаешь! Говоришь, игра, шахматы. А что ты прикажешь
мне делать, когда какой-то говорящий немецкий кот называет меня идиотом?
   Мало того, что говорящий, так еще и факсы шлющий!  Проглотить  это  и
приготовить говядину, - он махнул рукой в сторону кухни, -  я,  конечно,
могу, - продолжал он. -  Но  ты  же  сама  первая  будешь  считать  меня
мягкотелым болваном! А я не могу себе этого позволить...
   - Любовь моя, - я обвила руками его шею, - ну  какой  же  ты  болван,
даже мягкотелый... Это одна большая не правда... Колоссальная не правда.
Конец дискуссии мягко перешел в спальню...
   Вечер этого же дня застал нас усердно размышляющими.  Мы  развалились
на удобных креслах в тиши внутреннего дворика и наслаждались  бутылочкой
"Вдовы Клико". Шампанское  пенилось,  пузырьки  медленно  поднимались  к
поверхности. Ниро  рассматривал  свой  бокал  на  просвет.  Сквозь  него
казалось, что в каждом пузырьке воздуха, поднимавшемся  со  дна  бокала,
заключен свой маленький огонек.
   - И что же у нас получается? - наконец произнес он.  -  Сначала  было
все замечательно. Меня попросили помочь, ссылаясь  на  уважаемых  людей.
Очень сильно просили. В  случае  удачи,  или  вообще  при  условии  моей
работы, обещали как следует заплатить. Поддавшись на твои уговоры, -  он
искоса взглянул на меня, -
   Я согласился на эту авантюру. И что же мы имеем теперь? Меня называют
идиотом  практически  в  глаза!!!  Сомневаются,  что  я   могу   сделать
что-нибудь вообще. Ну уж об оплате, я  так  понимаю,  вопрос  просто  не
стоит.
   Он обиженно замолчал.
   Я судорожно соображала, что бы такое ему  сказать,  чтобы  подбодрить
его. Но пока я безуспешно искала ответ в своей сегодня не слишком хорошо
соображавшей голове, мой любимый вдруг принял решение самостоятельно.
   - А ты знаешь, - вдруг молвил он, - и черт с ними. Все равно надо это
дело доделать. В конце концов, мне уже самому  интересно,  откуда  здесь
ноги растут. Может, оно так даже и лучше. Я не буду им  отвечать  на  их
презренные выходки, - он усмехнулся, - а тихо доделаю все  до  конца.  И
разберусь, кто же все-таки  подсыпает  в  эту  косметику  всякую  дрянь.
Получится - замечательно! Мы утрем им нос...
   - Ну, а не получится? - Я подражала его интонации.  -  Так  мы  смело
можем сделать вид, что обиделись и ничего не делали.
   Мой любимый искоса посмотрел на меня.
   - Женская логика, - крякнул он, но отрицать моих слов не стал.
   - А как же быть с милицией? - робко спросила я.
   Он, не очень понимая, взглянул на меня:
   - По просьбе фирмы мы расскажем им то, что, по мнению наших уважаемых
нанимателей, мы можем знать на сегодняшний момент. То  есть  практически
ничего такого, чего бы они сами не знали.
   Он поднял бокал и залпом его осушил. Я пригубила из своего бокала.
   - А что же ты собираешься делать? На самом деле?  -  поинтересовалась
я.
   - Гляди, - он снова наполнил свой бокал, - что у нас есть  реального.
Первое  -  два  мальчика,  которые  явно  заинтересованы  в  том,  чтобы
количество исков в фирму "Милена" росло подобно снежному кому.
   - И ты уже их начал прорабатывать.
   - Да, ты же при этом присутствовала. Завтра с утра мы будем иметь  не
только новую информацию о том, что они делали, но, надеюсь, запись  всех
их разговоров. - Он задумался и опять стал  пристально  смотреть  сквозь
свой бокал на огонь.  -  Я  надеюсь,  -  снова  повторил  он.  -  Сильно
надеюсь...
   - Ты же не отдашь это в милицию.
   - Нет, - ответ был коротким.
   - А что, есть еще какие-то варианты? - оживилась я, - мы же  вроде  с
тобой рассматривали только этот?
   - Помнишь, немец как-то обронил в разговоре, - мой любимый был уже  в
нормальном настроении, - что к нему приходили наши отечественные бандиты
и предлагали свои услуги по "охране".
   - Да, - стала припоминать я.
   - Ну так вот, - Ниро отпил из своего бокала, -  немец  тогда  сказал,
что он не только отказался от этих услуг, но и навел на них милицию.
   - Ну он же сказал, - я стала припоминать:
   - "Все закончилось благополучно, они достаточно  мирно  поговорили  и
разошлись". Он еще и добавил: "Что с тех пор все было в порядке".
   Мой любимый снова отпил из своего бокала.
   - Ну а что, если дело этим  не  кончилось?  Уж  очень  не  любят  эти
ребятишки, когда их сводят с милицией. Обычно они  это  расценивают  как
"предательство" со стороны потенциальной жертвы.
   - Ну это же бред, - удивилась я.
   - Бред, конечно, - согласился Ниро. -  Но  обычно  это  расценивается
именно так.
   - Да...
   - Так что можно смело предположить, что  в  несчастиях  фирмы  вполне
замешаны ребятишки, которые тогда  "обиделись"  на  реакцию  московского
представительства немецкой фирмы. И, сделав  вид,  что  все  в  порядке,
теперь тихо гадят им в карман.
   - Но ведь... это же глупо... - у меня не хватало слов, чтобы выразить
мысль.
   - Почему ты так думаешь, Рыжик?
   - Но ведь это... - моя мысль наконец  сформировалась,  -  это  же  не
экономично, что ли?
   - Почему, - возразил Ниро, - они же теперь могут  рассказывать  своим
будущим клиентам, что вот была такая фирма, которая  отказалась  с  ними
сотрудничать. И вот  каков  результат.  Они  эту  фирму  вполне  успешно
разорили.
   - Но для того, чтобы это говорить, нужны какие-то доказательства?
   - Доказательства чего? - не понял Ниро. - Все газеты только об этом и
пишут. И радио, и телевизор бубнят не переставая! Нет, не доказательства
того,  что  фирма  разорилась,  -  он  пытался  подобрать  слова,  чтобы
объяснить мне, казалось бы, такую понятную для него вещь, - а что именно
они в этом виноваты? Точнее, не так...  не  то  чтобы  виноваты,  а  что
именно они вызвали разорение этой фирмы?
   Ниро опять задумался, продолжая рассматривать свой бокал на  просвет.
Потом снова поднял его и сделал еще один  большой  глоток.  Увидев,  что
бутылка опустела, он поднялся и отправился на кухню за следующей.
   Я терпеливо ждала.
   Вернувшись с бутылкой охлажденного шампанского,  он  откупорил  ее  и
наполнил свой бокал.
   - В том, что ты говоришь, есть доля здравого смысла, - наконец молвил
он, - Но в то же время, - он опять установил бокал на уровне глаз, - эта
публика   просто   сообщает   что-то,   не    сильно    утруждая    себя
доказательствами. А это уже дело клиента - верить или не верить.
   - Клиента?
   - Ну, если хочешь, жертвы!
   - То есть ты считаешь, что жертва должна решать, правда ли то, что ей
сообщили. С твоих слов получается, что приходит ко мне какой-нибудь Петя
и говорит: "Во! Видели, вчера Останкинская башня упала? Ее директор  мне
не заплатил, так ведь я ее порушил за это! Так что,  не  будешь  платить
мне, я тебя тоже порушу?"
   - Ну, в общем, да... -  Ниро  смотрел  на  меня  вполне  серьезно.  -
Особенно если ты действительно знаешь, что Останкинская башня  свалилась
не в результате землетрясения,  а  в  результате  диверсии  какой-нибудь
темной личности.
   - Но ведь  этим  каждый  проходимец  может  воспользоваться  в  своих
интересах?
   - Обычно приблизительно так и бывает.  Сожгли,  скажем,  какой-нибудь
магазин. А назавтра уже человек пять пугают этим  своих  будущих  жертв:
"Вот, видишь, мне отказали, и что я сделал!"
   - Ну... - У меня опять не хватало слов.
   - Не все так страшно, Рыжик. - Ниро  рассмеялся.  -  Видишь  ли,  это
только со стороны так кажется, что здесь все абсурдно. Человек,  который
крутится в этом мире, достаточно легко может  определить,  кто  хотя  бы
потенциально может действительно сделать такую диверсию.
   - Это как? - не поняла я, - у кого найдутся две канистры с  бензином,
чтобы поджечь магазин?
   - Нет, - невозмутимо ответил мой любимый. - Понятно, что две канистры
найдутся у всякого. Но если взять, например, магазин, то все  становится
достаточно просто. Ведь магазин расположен на  определенной  территории.
По городу он не бегает. За эту территорию отвечает одна, ну максимум две
группировки.
   - А что, только они могут спалить магазин?
   - Нет, если они находятся в состоянии вражды с  кем-то  еще,  то  это
могут сделать конкуренты.
   - Таким образом количество претендентов увеличивается.
   - Да, - ответил Ниро. - Но  до  очень  ограниченного  количества,  до
трех-