го не нашел. На следующее утро
опять надел свои снегоступы и двинулся дальше.
  В лесу еще лежал глубокий снег. Проваливаясь в сугробы, Борн миновал тот
распадок, где они с Сарой остановились после гибели Клер, С трудом он
узнавал дорогу между деревьев, по которой возвращался в ту ночь, пытаясь
найти Клер; пересек заснеженную равнину и оказался на окраине городка.
Теперь здесь было лишь холмистое пространство, лишь кое-где на фоне
сугробов, ярко освещенных солнцем, чернели недогоревшие стены, напоминая о
том, что когда-то было на этом месте. Борн соорудил себе; укрытие из
обугленных досок и отправился на поиски. Ни останков того человека, с
которого старик снял скальп, ни самого старика, даже парня, которого Клер
застрелила в конюшне, он не нашел. Не нашел он и тела Клер, которое только
и было нужно ему...
  Почему-то он был уверен, что они не могли увезти тело Клер с собой. Они
наверняка нашли ее, может, бросили где-нибудь поблизости, а может, сожгли.
Борн хотел обнаружить хоть какое-то подтверждение своей мысли, но понимал,
что, пока не сошел снег, все равно это не удастся. Пообещав себе вернуться
и сюда, он наконец прекратил поиски.
  На снегу виднелись немногочисленные следы каких-то животных, правда, на
глаза никто не попался, но к вечеру пес притащил белку. На следующее утро
они отправились к реке. Она уже вскрылась - целую неделю стояла солнечная
теплая погода. Ботинки и рваные шерстяные носки он засунул в мешок, взял
на руки пса и перешел реку вброд. От ледяной воды свело ноги. Выбравшись
на ту сторону, он долго растирал - их, восстанавливая кровообращение.
Натягивая носок, он заметил кролика и выстрелил навскидку. Пуля угодила в
лопатку и вырвала кусок мяса из груди. От того, что осталось, проку было
мало, но он все-таки выпотрошил его, освежевал, завернул мясо в ту же
шкурку и взял с собой. Они прошли по берегу, потом поднялись вверх по
склону между деревьев и двинулись в сторону скального лабиринта, который
вел в Овечью пустыню. К счастью, проход оказался не очень завален снегом.
Он без труда пробирался по нему, перелез через - те валуны, которые
когда-то со стариком сбрасывал вниз, один раз заблудился, зашел в тупика
вернулся, нашел другой проход и наконец выбрался к Овечьей пустыне. Теплая
погода все изменила вокруг. Снег еще лежал в ложбинах, но на пригорках
таял вовсю; мокрые камни блестели на солнце. Обойдя каньон понизу, Борн
нашел то место, которое осенью определил как высохшее русло ручья; оно еще
было под снегом.
  Неподалеку они остановились на привал. Найдя небольшое углубление под
скалой, укрытое от ветра и посторонних глаз, он развел костер - самый
большой из тех, что разводил раньше. Спички кончались. Он порадовался за
себя, что сумел всю зиму поддерживать огонь в снежной пещере; маленький,
костерок не угасал никогда. Теперь уже спички не имели такого большого
значения; с каждым днем он приближался к людям.
  Ему приходилось уже жить без огня раньше, ничего не случится, если
придется провести так еще пару дней. На самом деле пора уже было подумать
о том, как появиться на людях. Придется привести себя хоть немного в
порядок, иначе не избежать лишних вопросов и чрезмерного внимания к
собственной персоне, а это совсем ни к чему.
  Потому он развел такой большой костер. В нише под скалой было даже жарко.
Он разделся, впервые за много месяцев и поразился своему виду: кости
выпирали, все тело было в язвах и фурункулах. Пришлось несколько раз греть
воду, но зато он помылся, промыл все свои раны, подровнял ножом бороду,
даже постирал нижнее белье и рубашку, стараясь обращаться с вещами
понежнее, чтобы не развалились окончательно. Высушив все над костром, с
удовольствием натянул на посвежевшее тело еще теплую одежду, почистил, как
мог, штаны и куртку, потом разделил с псом остатки мяса, забрался спальный
мешок и заснул.
  Утром ему удалось подстрелить кролика. На сей раз рука не дрогнула; он
попал точно в голову. Позавтракав, он выбрался из каньона на гребень и
попытался разобраться в переплетении хребтов и распадков, где находится та
будка лесника. Карты давно превратились в лохмотья, на которых уже ничего
нельзя было разобрать, компас мог подсказать лишь генеральное направление.
Проплутав полтора дня, Борн решил, что прошел эту будку стороной, но в
этот момент с очередного гребня увидел ее прямо под собой, на поляне между
деревьями, почти рядом, если идти напрямик. Но это оказалось невозможно,
поэтому еще полдня ушло на то, чтобы кружным путем спуститься со скал и
через лес добраться до нее. Было еще светло; внимательно осмотревшись по
сторонам, он подошел к двери. Выломанный им замок остался на том же месте;
если преследователи и приходили сюда, то постарались сохранить все как
было. Отворив дверь, Борн помедлил на пороге и вошел внутрь. Судя по
полкам с провизией, после него сюда никто не заглядывал. Увидев банки с
тушенкой, вареной кукурузой и консервированными персиками, он обо всем
забыл.
  Борн провел здесь три дня. Он привел себя в порядок, отъелся, понимая, что
прежде всего необходимо восстановить силы. Он заходил в будку, брал
продукты и возвращался в свое логово, которое устроил поодаль, среди
бурелома. Ночевал он тоже в лесу, без костра. Днем солнце светило вовсю,
снег таял буквально на глазах. Борн отдыхал, наслаждаясь теплом.
  На четвертый день Борн ушел, чувствуя себя гораздо лучше. Однако все его
роскошные приобретения - свежая плотная рубашка, чистые носки, запас
хлеба, консервированных персиков, тушенка - только острее подчеркивали
отчаянное одиночество.
  На шестой день горы остались позади. Спустившись по очередному распадку,
заваленному камнями и полусгнившими бревнами (это была первая преграда,
которую когда-то преодолели они с Клер и Сарой, уходя от погони), и пройдя
несколько лесополос, располагавшихся уступами на склоне, он издалека
увидел загон для скота, сарай и тропинку, убегавшую в прозрачный осинник.
  Здесь снега было уже совсем мало. Во-первых, наступила весна, а во-вторых,
в горах, на высоте, его всегда выпадает значительно больше. Кое-где уже
виднелись прогалины. Борн осторожно, не удаляясь от опушки леса,
разглядывал дом. Все вроде бы осталось по-прежнему. Так же сияли окна на
закате, отражая солнечные лучи, так же стояла башенка на крыше; сарай на
отшибе; вот и неплотно прикрытая задняя дверь, через которую он выбежал
тогда. Ни дыма из трубы, ни следов, подсказавших, что кто-то хотя бы
заглядывал сюда. Обойдя вокруг дома, он подошел ко входу. Колодец,
крыльцо, двери на замке, каменный фундамент, деревянные бревна над ним -
как давно он их не видел! Но ночевать из соображений безопасности он все
же ушел в лес. На следующее утро он решился зайти в дом. Войдя через
заднюю дверь, он обошел комнаты первого этажа, даже заглянул в шкафы.
Оставив собаку внизу, поднялся на второй этаж, проверил спальни и платяные
шкафы, взобрался по лесенке в башню. Пустота. Оконце, разбитое пулей, так
и осталось распахнутым. На полу лежал снег.
  Ничего не тронув, он спустился вниз.
  То, что здесь ничего не изменилось, озадачило Борна. Складывалось
впечатление, что после их поспешного бегства ни одна живая душа не
побывала в доме. Даже. керосиновая лампа на столике стояла на том же самом
месте со снятым стеклом - он вспомнил, что как раз собирался поменять
фитиль. Все, все выглядело абсолютно так, как раньше! Борн был в
недоумении. Уж агент по недвижимости точно должен был бы поинтересоваться,
почему перестала поступать арендная плата.
  На шкафчике в кухне висело зеркало. Он заглянул и машинально пригладил
бороду. Продукты, которые он захватил из хижины лесника, кончились. Но в
доме было много еды. Он подогрел тушенку с рисом, достал приправу, даже
приготовил пудинг. Покормил пса, поел сам, потом согрел воды, вымылся и
переоделся, достав чистое белье из шкафа. Пока он всем этим занимался,
мысль о том, что может быть застигнут врасплох, не оставляла его, хотя
Борн и успокаивал себя тем, что собака сторожит вход и даст знать о
появлении врага.
  И все-таки он не мог себе позволить задержаться в доме, как бы ему этого
не хотелось. Он ушел в лес, переночевал, утром вернулся поесть... Так он
провел неделю, пока не почувствовал, что готов исполнить то, что задумал.
Может, сбрить бороду совсем, чтобы под солнцем язвы скорее зажили? Нет, не
стоит менять внешность. Крайне важно, чтобы его узнали те, кому нужно.
  - Приветствую вас, давненько вы не заглядывали!
  - Я уезжал.
  - Ах, вот как! Чем могу быть для вас полезен?
  - Мне нужна винтовка калибра шесть с половиной миллиметров с оптическим
прицелом и пара коробок патронов.
  - Хороший выбор. Кстати, как ваши успехи?
  - В смысле?
  - Я имею в виду охоту. Сколько подстрелили?
  - Не так много, как хотелось.
  - Да, да, все именно так и говорят. Потом Борн отправился к агенту по
продаже недвижимости. Тот тоже совершенно спокойно отнесся к его появлению.
  - Все в порядке. Ваши друзья, как вы им и поручили, приезжали сюда каждый
месяц и платили за аренду.
  Он так и предполагал.
  Вот почему в доме все осталось нетронутым. Они все очень тщательно
продумали. Если он выживет, то обязательно вернется. Борн заговорщицки
подмигнул агенту и попросил его сохранить тайну.
  - Когда они приедут платить очередной раз, не говорите им, что я вернулся.
Они поднимутся наверх проверить дом, и я хочу устроить им сюрприз.
  Борн был уверен, что агент проболтается. Это ему и было нужно.
  Судя по отсутствию следов, гостей еще не было. Но они наверняка появятся,
как только сойдет снег. Иначе зачем бы им оплачивать аренду дома? К
сожалению, снег таял не так быстро, как хотелось бы Борну. До конца месяца
они могут не приехать, а это слишком долго. Ну а появившись в городе, они
либо по собственной инициативе, либо с подачи агента примчатся сюда. Так
или иначе, но он их дождется. Днем раньше, днем позже - не имеет значения.
  Календарь в офисе агента был раскрыт на листочке "25 апреля". Если он все
правильно рассчитал, ждать придется несколько дней. Уходя из города, Борн
купил коврик-подстилку для спальника, поднялся к домику и приготовился
терпеливо ждать.
  Он устроил свой наблюдательный пункт на возвышенности, напротив дома и
немного левее. Отсюда можно было видеть сарай, часть дома, край крыльца и
колодец. Главное же - с этого места отлично просматривался открытый склон
и дорога, петляющая среди деревьев. Если они придут, как в прошлый раз, со
стороны шоссе, он заметит их издалека. Хуже, если они подберутся из леса,
из-за спины. Но Борн надеялся, что пес учует их раньше. Он специально
натоптал у дома, показывая, что вернулся, топил печь, а потом долго петлял
по лесу, запутывая следы. С восходом луны он уходил в лес, напоследок
подкидывая в печку сырых дров, чтобы дым валил гуще.
  Наступило 29 апреля.
  В этот вечер, выходя, по обыкновению, через черный ход, он услышал в углу
странный скребущий звук и вжался в угол, но выстрелов не последовало.
Выждав несколько минут, он догадался, что это всего лишь мыши, но
пережитый испуг заставил его стать вдвойне осторожным. Он каждый вечер
пробирался поближе к дому, прятался и вслушивался в тишину. Если они
явятся ночью, из своей лесной берлоги он этого просто не заметит.
  Прошло 30 апреля, потом - 1 мая, и он уже стал думать, что ошибся в своих
предположениях. Может быть, агент все-таки не проболтался? Может, они
вовсе не собираются являться сюда? Сколько ему еще ждать - неделю, месяц?
  Но 2 мая, как раз перед заходом солнца, что-то встревожило Борна. Он
услышал внизу, на дороге, звук мотора. Приблизившись, автомобиль
остановился. Мотор умолк. Конечно, это еще ни о чем не говорит. Может,
кто-то приехал в гости в соседнюю хижину, что в миле отсюда, или решил
навестить старика с лошадьми, чей дом находился тоже в этой стороне. Но
это могли быть и его враги. Если они вечером пойдут через лес к дому, он
не успеет незаметно спуститься туда со своего наблюдательного пункта. Они
окажутся там раньше... Борн лежал, прислушиваясь к звукам леса. Никого. И
собака тоже молчит. Он ждал, не заработает ли мотор автомобиля, однако все
было тихо, хотя это тоже ни о чем не говорило. Ведь если на самом деле в
машине были люди, приехавшие к кому-то в гости, они наверняка остались
ночевать.
  Перед рассветом из рощи донесся треск. Ветка упала? Зверь пробежал? Звук
мог означать все, что угодно, в том числе и то, что приближается враг.
Борн замер.
  Их было трое. Один держался сзади, за деревьями, двое других, пригнувшись,
пробирались вперед, прямо под тем склоном, на котором устроился Борн. Он
хорошо видел их в прозрачном утреннем воздухе, одетых в светло-коричневые
нейлоновые стеганые куртки и такие же штаны. Ему даже показалось, что это
те самые, которых он встретил в городе прошлой осенью. Но, приглядевшись,
понял, что ошибся. Борн ждал, надеясь, что они соберутся вместе, и он
поймет, что они собираются делать. Те, что шли впереди, одновременно
взглянули на часы, потом сняли с плеч винтовки, залегли и начали палить по
дому. Брызнули стекла, грохот выстрелов разнесся по округе. Но тот тип
сзади не стрелял. Он просто стоял среди деревьев и внимательно следил за
домом, готовый действовать. Очевидно, они решили напугать Борна и
заставить бежать в лес - где его и поджидал третий. Парни уже извели по
две обоймы. Потом стрельба прекратилась. Наверное, они не договорились
заранее, что делать в таком случае, поэтому лежали, переглядываясь между
собой, и время от времени высовывали головы - сначала один, потом другой,
пытаясь выяснить, что происходит перед домом.
  Вначале эти двое лежали недалеко друг от друга, теперь же, видимо, о
чем-то посовещавшись, расползлись в разные стороны. Внезапно один вскочил
и со всех ног ринулся к углу дома; второй, приподнявшись, прикрывал его,
держа под прицелом дверь. Первый исчез из поля зрения, скрывшись за углом;
второй тоже вскочил и побежал, пригибаясь, к другому углу. Теперь уже
первый парень, похоже, прикрывал его. Но тот малый в лесу так и не
сдвинулся с места. Борн представил себе, как они взломают входную дверь,
прикрывая один другого, затем обыщут дом. Услышав треск, он понял, что
именно этим они и занялись.
  Теперь они прочешут дом снизу доверху, потом выйдут через черный ход
посоветоваться с третьим. Вот тогда-то и окажутся все вместе.
  Борн отполз от края и рванул по лесу, но быстро умерил свой пыл,
сообразив, что его могут услышать. Пес молча, крупными прыжками,
сопровождал его. Вскоре он оказался там, откуда мог видеть заднюю дверь и
третьего парня, и залег. Теперь их разделяло не более шестидесяти ярдов.
Парень стоял спиной к нему. В оптический прицел четко видны были его
стриженая голова и плечи. Задняя дверь дома открылась, и двое вышли
наружу, переговариваясь и недоуменно пожимая плечами. Третий опустил свой
карабин и зашагал им навстречу.
  Борн плавно спустил курок. Парень рухнул ничком. Быстро поймав в
перекрестье прицела одного из тех, что вышел из дома, выстрелил еще раз.
Тот тоже упал. Но последний успел заскочить внутрь.
  Медлить было нельзя. Борн, поскальзываясь, помчался к тому месту, откуда
мог контролировать оба выхода. Не исключено, думал он на бегу, что третий
уже выскочил из передней двери и убегает по склону, вниз. Но скорее всего,
он задержится в доме, чтобы понять, откуда стреляли, прежде чем предпримет
какие-то действия.
  Борн решил не оставлять тому времени на размышления и выстрелил в лампу,
которую специально поставил на подоконнике в спальне, как раз для такого
случая. Проникнув в дом, незваные гости оказывались в ловушке. Лампа с
приклеенными изнутри стекла полосками фосфора, который должен был
мгновенно воспламениться на открытом воздухе и зажечь разлившийся керосин,
брызнула осколками и опрокинулась. Прошло несколько томительных секунд,
пока он увидел, что в комнате взметнулось пламя. Ждать оставалось недолго.
На противоположной стороне дома окон не было - в кухне у той стены стояла
печь и посудные шкафы, а в гостиной - камин. Так что этому малому рано или
поздно придется выбираться наружу через одну из дверей.
  В спальне вовсю полыхал огонь, дым валил из окон второго этажа. Фасад тоже
горел. Пора уж ему выскакивать. Но парень держался до последнего. Пламя
уже охватило весь дом и выбивалось из окошка башенки, когда тот наконец
вылетел в заднюю дверь.
  Борн едва не пропустил его, заглядевшись на башню. Тот уже промчался мимо
распростертых на земле трупов своих напарников, стремясь укрыться среди
деревьев. Борн спустил курок, но промахнулся. Со второго выстрела нога
парня подломилась, он отлетел в сторону, наткнувшись с разбега о дерево,
упал и, тряся головой, пополз в лес. Борн прицелился, и пуля взметнула
землю перед самым его носом.
  - Не шевелись, или я пришью тебя! - заорал Борн. Парень даже попятился,
потом схватился за раненую ногу и стал озираться по сторонам.
  - Брось оружие! - крикнул Борн. Парень послушно отбросил винтовку в
сторону. - Лежать, не двигаться! - приказал Борн и начал спускаться вниз.
  Когда он спустился к дому, пламя уже гудело; внутри все трещало, будто в
гигантской печи, клубы дыма поднимались высоко в небо. Снег вокруг
растаял, от куртки одного из парней, лежавшего поближе к дому, шел пар.
Мельком взглянув на трупы, Борн направился к третьему. Тот, скорчившись,
лежал на краю поляны; снег под ним уже порозовел, а лицо, наоборот,
приобрело зеленоватый оттенок. Борн обыскал его, забрал нож и пистолет
38-го калибра, наложил на ногу жгут, заставил проглотить несколько
таблеток аспирина, потом, оглядевшись по сторонам, нашел подходящий сук с
развилкой на конце, который парень мог бы использовать в качестве костыля,
и приказал встать. Затем приволок его к своей берлоге, покидал в мешок
свои вещи, винтовку закатал в спальник, закинул ношу за спину и, толкая
парня перед собой, двинулся в горы.
  Парень находился в шоковом состоянии. Но Борн плевать хотел на его
состояние и гнал вперед, давая отдохнуть только тогда, когда видел, что
тот действительно не может идти. Он совал ему в рот аспирин, давал воды и
заставлял шагать дальше. Борн часто оглядывался назад, но никто за ними не
гнался. Лишь однажды он услышал вдалеке вой сирены. Подойдя к сухому
руслу, понял, что раненому этот подъем не одолеть.
  Он присмотрел под скалой ровное место, укрытое деревьями и кустарником,
подтолкнул туда своего пленника и задумался.
  - А ну раздевайся! - наконец приказал он ему.
  - Что?
  - Ты слышал? Я сказал - раздевайся!
  - Зачем?
  Борн пнул его по раненой ноге, и тот, кряхтя, стал стаскивать с себя
одежду.
  - Теперь ложись. Вытяни руки и ноги.
  Тот не шевельнулся. Борн снова пнул его. Распростертое на холодной земле
бледное тело посинело от холода, на распухшей ноге запеклась кровь, чуть
пониже колена чернела маленькая дырка. Кость оказалась не задетой. Когда
они шли по лесу, Борн время от времени ослаблял жгут, чтобы раненая нога
не затекла; сейчас он повторил эту операцию, а потом снова затянул потуже,
останавливая кровь.
  - Не хочу, чтобы ты терял силы...
  Он вырезал четыре кола и вбил их в землю, закрепив хорошенько. Потом
привязал к ним руки и ноги парня. А затем достал нож и, слегка нажимая,
провел им от груди до низа живота. Малый начал вопить еще до того, как
Борн взялся за нож. Полилась кровь. Борн взял его за подбородок и
посмотрел в глаза.
  - Ну вот, а теперь я задам всего один вопрос: ты был с теми, кто сжег
город?
  Парень смотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых стоял ужас.
  - Я не знаю, о чем вы говорите.
  Борн полоснул его еще раз. Парень завопил и замотал головой:
  - Да... Да, я был с ними.
  - Очень хорошо. Ты даже сам не знаешь, до чего это хорошо. Если бы ты не
был там, мне пришлось бы тебя убить сразу, потому что пользы от тебя
никакой. А теперь еще один вопрос: что они сделали с женщиной, которую
убили?
  - Ее закопали.
  - Нет, я не это имею в виду. Они с ней что-нибудь сделали?
  - Отрезали ухо.
  - А что еще?