ным свидетелем разговора, а
не за то, как я делаю свою работу. Я не хотел вас беспокоить, но уж коли
так вышло, скажу откровенно: яд в молоке - это нечто новенькое для меня.
Дело в том, что мне известно несколько случаев, когда малышам как бы
случайно попадали в руки емкости с химикатами, или мебельный лак, или еще
что-нибудь в таком роде. Но при обследовании обнаруживалось, что это
никакая не случайность, потому что родители-садисты выламывали ребенку
суставы, избивали, а потом совали в рот какую-нибудь отраву, по глупости
надеясь, что мы не обратим внимание на синяки... Вот вы говорите, что
виноват этот Кесс; у меня нет оснований не доверять вам. Но я должен
изучить этот случай со всех сторон. Вы бы сами посчитали меня халтурщиком,
если бы я этого не сделал. Пуля, нож - это обычное дело, нам не привыкать,
Но у меня самого двое детишек, и когда я слышу, что ребенка отравили
молоком, у меня это не укладывается в голове!


                                  Глава 7


  Машина "скорой помощи" уехала. Люди из медицинской лаборатории,
полицейский фотограф, специалист по дактилоскопии, сделав свое дело, тоже
уехали. Борн с двумя полицейскими вышел на залитую солнцем веранду. На
противоположной стороне улицы стояло несколько женщин, оживленно обсуждая
происшедшее. Форд держал в руках два пластиковых мешка: в одном - осколки
бутылки со следами молока, в другом - труп кошки. Вебстер протянул свою
визитную карточку.
  Борн еще раз пытался вспомнить, откуда ему знакомы их имена. Палец на ноге
болел так, словно в него только что воткнули нож. Наконец его осенило. Ну
конечно же! Вебстер и Форд. Драматурги елизаветинской эпохи. Кажется,
последнюю фразу он произнес вслух.
  - Что? - переспросил Вебстер.
  - Нет-нет, ничего. Это все из-за таблеток, которые дал мне доктор.
  - Думаю, вам лучше прилечь.
  - Я так и сделаю. - Он попытался улыбкой скрыть свое состояние, но на
самом деле встревожился не на шутку. Если он не в силах даже
контролировать свою речь, как он сможет позаботиться о Саре и Клер, когда
та проснется? Глаза его тоже беспокоили. Перед этим вся кухня виделась
словно в сером тумане, а теперь, на солнце, глаза ломило так, что хотелось
зажмуриться. Голова кружилась, и ему пришлось опереться на поручни
веранды, пока полицейские садились в машину и отъезжали от дома. Тут же
зазвонил телефон.
  Дверь в дом оставалась открытой; он поспешил к ближайшему аппарату в
холле, чтобы снять трубку прежде, чем они разбудят жену или дочку.
  - Алло, - произнес он, тяжело опускаясь на табурет.
  - Ага, копы уже отвалили! - раздался хриплый, грубый голос. Страх охватил
его с новой силой. - Но нам наплевать, отвалили они или нет, потому что мы
все равно до тебя доберемся, можешь не сомневаться!
  - Что? - воскликнул он, непроизвольно вскочив на ноги. - Кто это?
  - Ну, скажем, это друг твоего друга, хотя вы не такие уж и друзья, так
ведь? Я вижу, твоего младшенького уже увезли. Все правильно; Об остальных
можешь не беспокоиться, с ними мы тоже разберемся раньше, чем копы
шевельнут своей задницей...
  Слова застряли у него в горле. Он хотел крикнуть - Нет, хватит,
остановитесь! Ради Бога, не надо никого больше убивать! - но в трубке уже
звучали короткие гудки отбоя.


                                  Глава 8


  Он опустился на табурет и долго сидел так, не в силах даже положить трубку
на рычаг. Просто сидел и слушал короткие гудки. Его знобило; руки дрожали,
страшная, слабость ударила в колени. Он даже не был уверен, что в
состоянии встать. В ушах продолжал звучать хриплый, грубый голос.
Непонятно почему, но интонация особенно напугала его. Озноб сменился
испариной. Господи, как же он узнал, что Итена увезли, и полиция уехала?
Откуда он звонил? Судя по всему, откуда-то поблизости. Но на улице нет ни
одного телефона-автомата. Он был за углом? Или в каком-нибудь из соседних
домов?
  Входная дверь по-прежнему была открыта. Со своего места он мог видеть
улицу и даже женщин на другой стороне, которые до сих пор не разошлись и
оживленно беседовали, поглядывая в его сторону.
  Хватит. Это уже слишком. Он сделал над собой усилие и встал, чтобы
запереть дверь.
  Нет, среди соседей не могло быть убийцы. В этом он был уверен - он знал их
всех и со многими поддерживал дружеские отношения. И даже тот старикан не
способен на такое. Но снова всплыл хриплый голос, и он вспомнил слова
Кесса:

  * * *

  Мы не одиноки. Таких организаций, как наша, десятки. Только в наших рядах
- двадцать тысяч подготовленных бойцов и еще двадцать - в резерве. А если
посчитать всех наших сторонников по стране - это окажется не намного
меньше, чем все военно-морские силы США, Это почти двести сорок тысяч.
Наши люди есть везде - в промышленности, в правительстве, в
правоохранительных органах, в армии. Парень, у которого вы купили свой
автомобиль, или ваш тихий, незаметный, сосед - любой их них на самом деле
может оказаться одним из нас.

  * * *

  Он так и стоял, прислонившись к закрытой двери, когда увидел, что по
лестнице спускается Сара. На ее лице было написано страдание.
  - Папа, меня тошнит, - проговорила она, держась за живот.
  - Тебе плохо? - поспешил он к ней.
  - Да... Меня сейчас вырвет...
  Он тут же с яростью подумал о таблетках, которые дал врач, но постарался
взять себя в руки. Все правильно, они могут вызвать тошноту. Господи, а
может, он был прав, и этот врач послан Кессом, а в таблетках просто яд
замедленного действия - чтобы преступник успел скрыться?
  Нет, нельзя поддаваться панике, произнес он про себя, посмотрев на
беспомощно-жалкое лицо Сары. Яд замедленного действия - абсурд, потому что
можно успеть найти противоядие.
  Правильно.
  А может, он ошибается?
  Да нет, все верно.
  - Не волнуйся, - Он постарался придать уверенность голосу. - Пойдем.
Сейчас вытошнит, и тебе станет легче. - Он обнял ее за плечи, отвел в
ванную и поднял крышку унитаза. - Давай, не бойся! Встань на коленки и
закрой глаза. И сразу все пройдет... Я тебя подержу.
  Он подождал немного, но она вдруг повернула голову и тихо спросила
дрожащим голосом:
  - Папа! А со мной тоже случится то, о чем говорила мама?
  - Что случится, моя хорошая? Я не понимаю, о чем ты.
  - Ну то же, что с Самантой, потому что ей было шестнадцать лет. Ведь мама
так сказала?
  Он даже сразу не сообразил. Столько времени и событий прошло с тех пор...
  - Ты имеешь в виду сердечный приступ?
  - Да. Когда мне исполнится шестнадцать.
  - Сара, ты знаешь, что Саманту отравили? Ты должна это хорошенько понять и
ничего не брать в рот без моего разрешения.
  - Но когда мне исполнится шестнадцать, со мной случится то же самое?
  - Да нет конечно же, глупышка. Кошки - это не люди. Для кошки шестнадцать
- это как для человека восемьдесят.
  - Значит, даже с тобой это не скоро случится?
  Он обнял ее за плечи и поцеловал в макушку.
  - Конечно, солнышко. Надеюсь, господь Бог даст мне еще возможность пожить
с вами со всеми...
  Сара, все еще на коленях, не обратила внимания на его слова.
  - Папа!
  - Что, милая?
  - Итен с Самантой уже в раю?
  Наконец-то он сообразил, в чем дело. Он медленно повернул ее лицом к себе.
  - Сара, можно у тебя кое-что спросить? Она промолчала/
- Слушай, тебя правда тошнит? Или тебе просто не хочется быть одной? Ты
понимаешь, что происходит, и тебе страшно, да? Она опустила голову.
  - Ну а почему ты мне просто не сказала об этом? Мы можем с тобой
поговорить о чем угодно. Ты меня так напугала, я решил, что ты заболела.
  Девочка не откликнулась.
  - Послушай, уверяю тебя, ничего страшного не происходит. Я вот что тебе
скажу. Давай вернемся к маме, ты еще полежишь с ней, а я посижу рядом.
Хорошо?
  Только теперь она подняла голову и взглянула на него.
  На самом деле ему надо было пойти позвонить Вебстеру и рассказать о
телефонном звонке. Может быть, Вебстер прикажет устроить обыск в
близлежащих домах, может, еще что-нибудь сделает. Он и так оттягивал этот
звонок сколько мог, рассчитав время, которое нужно Вебстеру, чтобы
добраться до участка. Но больше ждать уже не было сил.
  Он встал, разминая затекшие колени. Ему пришлось взять Сару за руку, чтобы
вывести из ванной.
  В полумраке спальни Клер, укрытая пушистым голубым одеялом, спала,
свернувшись клубочком. Он почти не слышал ее дыхания. Подождав, пока Сара
заберется к матери под одеяло, он наклонился поцеловать ребенка, и в этот
момент опять громко зазвонил телефон.


                                  Глава 9


  Он замер.
  - Папа, что случилось?
  Застыв в склоненной позе, он слушал очередной звонок.
  - Папа, почему ты не берешь трубку?
  Господи, неужели это снова тот голос?
  Телефон опять затрезвонил. А вдруг это Вебстер, который уже приехал в
участок и хочет ему что-то сообщить?
  А вдруг не он?
  А если все-таки он? Он решился и снял трубку. И внутри все похолодело.
  - Слушай, мать твою так! Если ты позвонишь копам, тебе уже ничто не
поможет. Так и знай. Лучше подумай, кто будет следующим - твоя старшая?
Или жена? А может, ты сам? У тебя еще есть время.
  - Папочка, что с тобой? - воскликнула Сара. Он почувствовал, как
заледенели пальцы и свело челюсти. Голос дрожал, когда он выдавил из себя:
  - Подождите! Ради Бога, не вешайте трубку. Нам нужно поговорить. Умоляю
вас! Так больше нельзя! Вы должны остановиться!
  - Остановиться? Слушай, я скоро разочаруюсь в тебе. Говорили, ты неглупый
малый. Ну, ты там книжки пишешь и так далее. Ты что, не понял, что нас уже
ничто не остановит? Мы только начали!
  - Нет! Послушайте меня! Скажите, что вы хотите. Пожалуйста. Я все сделаю.
Только скажите. Деньги? Сколько вам нужно?
  - Слушай, приятель! Ты и так уже сделал вполне достаточно. Впрочем, в
одном ты мне можешь помочь.
  - Чем же? Я все сделаю!
  - В следующий раз побыстрее подходи к телефону. А то мне надоедает ждать.
  В трубке раздались короткие гудки.
  - Кто это был, папа? - беспокойно спросила Сара.
  - Не знаю, солнышко. - Он постарался не выдать волнения.
  - А почему ты так с ним разговаривал? - Она испуганно села в кровати.
  Он не хотел ее пугать, но и отвечать не было сил. Сдерживая дрожь в руках,
он положил трубку.
  - Папа, но почему ты так странно с ним разговаривал? - не унималась дочь.
  Он посмотрел на Клер. Ее длинные темные волосы разметались по подушке,
закрывая половину лица. Потом - на Сару, светловолосую, с короткой
стрижкой. У Клер были карие глаза и смуглый цвет лица, у Сары - беленькое
лицо в веснушках и глаза голубые. Если посмотреть на них вместе - никто бы
не догадался, что это мать и дочь. Его дочь и его жена.
  Когда он чуть было не ушел от них, иногда он представлял себе, как
упростилась бы его жизнь, если бы они вдруг погибли - например, в
автомобильной катастрофе. Он ненавидел себя за такие мысли и полностью
отдавал себе отчет, как страшно бы он переживал, если бы они действительно
умерли... Но все-таки не он был бы причиной их гибели, а поэтому смог бы
начать новую, другую жизнь. А сейчас он не видел смысла жить, если они
погибнут:
  - Не вылезай из кровати, - сказал он. - Я приказываю. Мне нужно позвонить.
Я спущусь вниз, а ты оставайся тут.


                                  Глава 10


  Секретарша заученным тоном приветствовала его, сообщив, что Чемелек
слушает и благодарит за звонок, но он прервал ее. Там, где он жил, было
десять часов утра. В Чемелеке наступил полдень, и он боялся, что
секретарша уйдет на перерыв.
  - Я хочу передать сообщение Кессу. Она ответила осторожно и не сразу.
  - Мне искренне жаль. Мистер Кесс больше не работает у нас.
  - Я знаю, что он скрывается, но вы можете связаться с ним! - Рука,
сжимавшая телефонную трубку, мгновенно вспотела.
  - Нет, сэр. Я не понимаю, что вы имеете в виду.
  - Вы должны меня помнить! Мы с ним много общались восемь, нет, девять
месяцев назад! Я просто прошу передать ему - передать, что звонил Рубен
Борн и просил сказать, что я все понял. Что я и так уже достаточно наказан
за свою ошибку, мой ребенок умер, и, Господи, пусть он остановится! Я
нервничаю сейчас и испуган, ради Бога, не поймите, что я требую. Я просто
прошу, передайте ему, пожалуйста, чтобы он оставил нас в покое!
  - Мне действительно очень жаль, сэр. Я не могу понять, о чем вы говорите,
и я ничего не могу для вас...
  - Ради Бога, только не вешайте трубку!
  - Всего доброго. Благодарю вас, что позвонили в Чемелек.
  - Нет! Подождите!
  Щелчок, и междугородная линия отключилась. Весь разговор продолжался не
более полминуты. Ему показалось, что есть возможность спасти их всех, но
не удалось даже толком объясниться - так резко все оборвалось.
  "Господи, на что ты, дурак, надеялся? - произнес он про себя. - Неужели ты
на самом деле верил, что тебе нужно всего лишь позвонить и попросить о
милосердии?"
О милосердии - у Кесса!


                                  Глава 11


  - Совершенно ясно, что мы не в состоянии обыскать каждый дом на вашей
улице, - возразил Вебстер. - Как только я попрошу санкции для этого,
прокурор непременно поинтересуется, что именно я собираюсь найти. А что я
ему отвечу? Что я ищу одного парня с хриплым голосом, который к тому же
наверняка хрипит нарочно, чтобы его не узнали?
  Они сидели в гостиной друг напротив друга: Борн - без сил откинувшись в
кресле, Вебстер - на диване, наклонившись вперед.
  - Даже если прокурор сойдет с ума и выдаст разрешение на проведение
повального обыска, оформление ордеров займет слишком много времени. К тому
моменту, когда мы сможем приступить к делу, звонивший скорее всего
уберется подальше, если уже это не сделал. И если при нем были
какие-нибудь улики - ружье, например, или яд, - они тоже исчезли. А кроме
того, совершенно не обязательно, что он звонил из дома. Лично я склонен
считать, что он пользовался машиной с радиотелефоном. Он узнал, что ваш
сын мертв, потому что проехал мимо в тот момент, когда санитар выносил его
в "скорую помощь". И ему нетрудно было узнать, когда мы с Фордом покинули
вас, если он просто сидел в автомобиле неподалеку.
  Он слушал в полном отчаянии и автоматически в третий раз потянулся за
сигаретой из пачки, предложенной Вебстером. Три недели назад он решил
бросить курить. Теперь это не имело никакого значения. Он глубоко
затянулся, надеясь, что табак хотя бы немного прояснит затуманенные мозги.
  - Теперь о другом, - продолжил Вебстер. - О вашем намерении позвонить в
полицию и его требовании этого не делать. Все это театральщина. Нетрудно
догадаться, что вы обязательно позвоните мне после его первого звонка;
нетрудно посчитать, сколько времени нам нужно, чтобы добраться до участка.
Он просто угадал время, вот и все. Конечно, могло случиться и так, что вы
бы связались со мной раньше; в таком случае второй звонок означал бы, что
ваш телефон прослушивается.
  - Если бы вы согласились со мной, то теперь, по крайней мере, мы бы знали,
в каком направлении вести поиски, - слабо возразил Борн.
  - Послушайте меня. Все это я мог бы рассказать вам и по телефону, не
приезжая сюда. Мне просто хотелось посмотреть на вас и еще раз напомнить:
искать его - моя забота, а не ваша. Единственное, что от вас требуется, -
держать себя в руках.
  - Черт побери, что это даст? Неужели вы не видите, в каком я состоянии!
Предположим, мне удастся справиться с собой. Но это их никак не остановит!
  - Почему "их"? Может быть, он один?
  - Они всегда действуют группой. От восьми до двенадцати человек.
  - Я запросил у ФБР список людей Кесса, которые могут действовать в нашем
районе.
  - Ерунда. У Кесса нет никаких списков. У него нет никаких бумаг. Все
приказы он отдает устно через подчиненных. Даже если ФБР и знает несколько
его людей в этих краях, установить непосредственную связь невозможно.
  - Вы знаете о нем больше, чем мы. Вы правы, в феврале, когда ему было
предъявлено обвинение, он скрылся. По одной версии, сейчас он в британской
Вест-Индии, по другой - на Гавайях.
  - А может, прямо здесь...
  Вебстер пристально взглянул на него.
  - Держите себя в руках. Для вашей безопасности уже сделано немало. Скоро
прибудет наш человек, чтобы установить на телефон прослушивающее
устройство. Если вам еще раз позвонят, мы сумеем определить номер. Форд
поехал на ферму, с которой вы получаете молоко. Он все разузнает о том,
кто привозит его. Скоро я получу результаты химического анализа, мы
узнаем, что это за яд, а если повезет - то и где его взяли.
  - В теплице.
  Он слишком часто вмешивался в непосредственные обязанности Вебстера, и это
уже стало раздражать собеседника.
  - Я знаю, мистер Борн, - произнес он с нажимом. - Я обязательно это
проверю.
  После этого полицейский выдержал паузу, разглядывая ковер, и сменил тему.
  - У меня была еще одна причина приехать к вам. Дело в том, что результаты
медэкспертизы подтвердили отсутствие на теле мальчика следов насилия.
Редкий случай, когда я ошибся. Приношу вам свои извинения.
  - Естественно. Странно было бы наоборот.


                                  Глава 12


  На самом деле у Вебстера была и третья, самая главная причина для визита -
подробнее узнать о Кессе.
  - Все, что я прочитал, - очень интересно. Но не могли бы вы рассказать еще
что-нибудь?
  Борн докурил до самого фильтра, последний раз глубоко затянулся и,
раздавил окурок в пепельнице.
  - Хорошо. Когда охранник проводил меня в кабинет Кесса, первое, что мне
бросилось в глаза - большой револьвер "магнум", который лежал на столе, на
стопке бумаг. Рядом, на промокашке, были рассыпаны патроны. Пепельницей
служил обрезок гаубичной гильзы.
  - Вы что, знакомы с оружием? Вы уверены, что это был "магнум"?
  - Видите ли, когда я сажусь за книгу, я всегда тщательно изучаю
необходимый мне материал. А уж такой крупный револьвер узнать несложно -
самый большой, сорок четвертого калибра. Ну так вот. Кесс встал из-за
стола, протянул руку и очень любезно попросил прощения, что заставил меня
ждать с интервью.
  - Но если он задолго до этого отказался встречаться с журналистами, почему
он изменил свое решение и встретился с вами?
  - Я полагаю, он уже подозревал, что ему будет предъявлено обвинение, и
собирался уходить в подполье. В этом интервью он хотел сделать свое
последнее публичное заявление. Думаю, что ему попались какие-то мои книги,
и он решил, что именно я смогу представить его в лучшем свете. Так что все
дело в книгах.
  Борн внезапно подумал, что Вебстер неспроста заговорил обо всем этом.
Наверное, Вебстер решил таким образом немного отвлечь его. Что ж, как бы
то ни было, уловка удалась, и он чувствовал себя немного лучше. По крайней
мере, не так одиноко. Он потянулся за очередной сигаретой и извиняющимся
тоном произнес:
  - Вы бы лучше прибрали их, а то я все выкурю!
  - Я вообще не курю.
  - А зачем носите?
  - У меня всегда при себе пачка - для моих собеседников. Тактика Вебстера
срабатывала - Борн даже улыбнулся. Он сделал глубокую затяжку и медленно
выдохнул. Горло першило, во рту пересохло.
  - Я пишу триллеры, - продолжил он. - В моих книгах главный мотив -
преследование. А главный герой - одиночка, который вынужден скрываться от
преследования и защищать себя. Кессу показалось это близким. Ему всегда
хотелось перенестись куда-нибудь в прошлое, этак лет на тысяч тридцать
назад, в тропики. Это его заветная мечта. Ну а в ближайшем будущем он спит
и видит, как нападет враг, и тогда он уведет своих людей в горы, будет
совершать опасные вылазки и скрываться от противника.
  В этом и весь парадокс. Он увидел себя в моих книгах, поэтому вообразил,
что я его сторонник. Он дал мне интервью, а теперь мне самому уготована
роль одного из моих персонажей. Разница лишь в том, что мои герой всегда
знают, что им делать, а я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не наложить
в штаны от страха.
  - Разница и в другом: вы не одиноки. Человек, который приедет ставить ваш
телефон на прослушивание, останется здесь и будет охранять вас. Весь район
патрулируют полицейские машины; у них