ссказал им, что случилось.
Пришлось накладывать швы там, где ствол пистолета поранил ее тело. Сделали
обезболивающий укол, вложили гигиеническую салфетку, которую надо было
регулярно менять...
  Кровотечение наконец остановилось и боль немного прошла.
  В больнице сделали даже небольшое переливание крови и предложили оставить
девочку под наблюдением, но он категорически отказался, сообщив им, что не
уверен, не окажется ли на месте того полицейского какой-нибудь врач. Нет
уж, лучше мы увезем ее домой.
  И вот теперь Сара сидела между ними в машине с серым, как цемент, лицом.
  - Почему, папа, почему он хотел мне сделать больно там? Он ответил не
сразу, соображая, как объяснить.
  - Солнышко мое, помнишь, когда мама носила в животике Итена, ты спросила,
как он там оказался... - Он опять замолчал, потому что представил себе это
маленькое окоченевшее тельце глубоко под землей. Нога машинально придавила
педаль газа. Он заметил это и сбросил скорость. - Ну так вот. Ты тогда
думала, что ребенок начинает расти в животе женщины, когда она становится
взрослой и выходит замуж. Ты пришла и спросила меня об этом.
  Девочка придвинулась к нему поближе.
  - И я сказал, что это не так.
  - Рубен, прекрати, - вмещалась Клер.
  - Она задала мне вопрос, и я должен на него ответить, - парировал он,
продолжая. - Я сказал тебе, что мы с мамой были вместе и что мы делали,
чтобы получился Итен. Это все очень хорошо. Мы с мамой оба хотели этого. И
мы были счастливы друг с другом. Это делают только люди, которые любят
друг друга, и если все получается хорошо, у них рождается ребенок. И тогда
им становится еще лучше друг с другом.
  - Но почему он хотел сделать мне больно там? Он повернул за угол и
заговорил снова:
  - Сара, не каждый человек будет любить тебя, как мы. Вокруг немало других,
плохих людей, которым доставляет удовольствие делать зло. Мы не знаем,
почему им нравится делать нам плохо, но они хотят этого, и нам приходится
обороняться от них.
  - Рубен! - снова одернула его Клер.
  - Я хочу ей объяснить. Понимаешь, дорогая, поэтому мы с мамой и говорим
тебе - никогда не бери ничего у чужих людей, не садись в машину с теми,
кого ты не знаешь. Сейчас тебе надо быть особенно осторожной с
незнакомыми. Они могут быть хорошими, а могут оказаться плохими, злыми.
Плохих людей очень много; это не только те, кто нас преследует, но и
другие тоже. Им нравится причинять нам боль, они могут лгать нам,
обкрадывать, говорить гадости просто так. Они... - Борн свернул на свою
улицу и очень захотел нажать на тормоз, но передумал и прибавил газу.
  Выли сирены. Толстые черные шланги тянулись вдоль улицы прямо к их дому.
Он рванул вперед, не обращая внимания на шланги и толпу зевак. Пожарные в
блестящих черных плащах с трудом удерживали брандспойты, извергающие
мощные струи воды на крышу дома и гараж.
  Из гаража вырывались языки пламени, смешиваясь с черными клубами дыма и
паром. Он резко затормозил, успев подставить руку, чтобы дочка не
ударилась. Открыв дверь, он выбрался из машины. Шум работающих моторов,
крики, звуки сирены - все смешалось в его голове. На лицо оседали хлопья
сажи, смешанные с водяными брызгами. Он увидел Вебстера, угрюмо
прислонившегося к борту одной из пожарных машин. Тот тоже заметил его и
медленно пошел навстречу, то и дело оглядываясь на горящее здание.
  - Горит только гараж, - сказал он. - Мне доложили, что дом практически в
безопасности.
  Борн не откликнулся, разглядывая яркие языки пламени. В этот момент порыв
ветра кинул в их сторону черные клубы дыма; жаром опалило лицо. Он
обернулся и увидел, как Клер крепко прижала к себе Сару.
  - Как это случилось? - наконец выдавил он.
  - Пока не знаю. Я приехал следом за пожарными. Кто-то из соседей позвонил
в полицию.
  - Он видел, кто это сделал?
  - Мой сотрудник сейчас выясняет это. Я вообще-то ехал к вам по другому
делу. Учительница описала человека, который напал на вашу дочь. Мы
сверились с нашим досье и обнаружили, что в полиции нет никого подходящего
под это описание. Не знаю, где он достал форму, но он точно не из наших. -
Лицо и костюм Вебстера были покрыты копотью. - Что с вами? Похоже, вы не
верите мне?
  - Я вообще не знаю, кому мне теперь верить. Мой сын мертв, дочь
изнасиловали, дом горит... Полиция не в состоянии защитить нас, и более
того...
  - Теперь вы получите защиту по всей форме. Шеф признал свою ошибку. Он
назначил специальную бригаду для вашей охраны.
  - Очень хорошо. А что, если кто-то из вас уже один раз одолжил этому типу
свой мундир? И тот заявится снова?
  - Здесь я бессилен. Мы ведь не можем держать отдельных людей для того,
чтобы следить за полицией!
  - О Господи! - вздохнул Борн. - Значит, все начинается сначала. Только еще
хуже.


                                  Глава 21


  - Можете посмотреть, где все это началось, - сказал командир пожарной
команды.
  Задняя стенка гаража оказалась прожженной насквозь. От черной дыры во все
стороны расползались какие-то, черные щупальца; черными от копоти были и
уцелевшие балки на крыше.
  Пожарные еще раз полили дымящиеся и шипящие головешки.
  Жар от растрескавшегося бетона чувствовался сквозь подошвы ботинок.
Переступая через лужи и битое стекло, Борн пробрался внутрь гаража,
наткнувшись по дороге на детский велосипед Сары. Покореженная рама
дымилась, от остатков сгоревших шин шел удушливый запах.
  - Вон там! - махнул рукой пожарник. - Видите? - На земле у задней стены
виднелись осколки бутылки. Приглядевшись, Борн все понял, но Вебстер
опередил его:
  - Коктейль Молотова!

  * * *

  Смешать одну треть жидкого мыла и две трети бензина в большой бутылке,
плотно закрыть ее и прикрепить фитиль.

  * * *

  Все верно. Они подъехали, кто-то выскочил из машины, поджег фитиль и
швырнул бутылку об стену гаража. Бутылка разбилась, горючая смесь, подобно
напалму, прилипла к стене... Вот откуда такая дыра и эти странные
щупальца-разводы...
  Но он, оказывается, не только думал об этом, но и рассуждал вслух. Потому
что командир пожарников внезапно поинтересовался:
  - А откуда вам об этом известно?


                                  Глава 22


  Ничего не поделаешь, решил Борн, придется ночевать дома. Если уж суждено
пережить нападение, то не стоит подвергать опасности жизнь друзей, к
которым можно было бы поехать, и тем более нельзя ночевать в гостинице,
где свои порядки и трудно предугадать, откуда может грозить опасность.
  Он сидел в машине с женой и дочкой, когда начальник пожарной команды
сообщил, что опасность возгорания ликвидирована. Сару, которой было больно
идти, он отнес в дом на руках. Клер по мере сил постаралась навести
порядок, но это оказалось делом непростым. Вода залила весь второй этаж и
лестницу, мокрые стены почернели. Ребенка пришлось устроить в их спальне,
потому что в ее комнате похозяйничали пожарные. Даже проветрив все как
следует, не удалось избавиться от пропитавшего все помещение резкого
запаха дыма.
  Он не заметил, как Клер куда-то исчезла. Отправившись на поиски, он
обнаружил ее в незапертой ванной комнате. В промокших и перепачканных
джинсах, усталая и осунувшаяся, она сидела на крышке унитаза, тупо
уставившись в стенку.
  - Слушай, а может, тебе принять ванну? - предложил он. - Я полагаю, в
ближайшее время ничего не должно произойти.
  - Рубен, нам уже ничего не поможет, - вздохнула она.
  - Ну что ты! Перед домом опять полиция, в холле у телефона дежурит
охранник. Сейчас мы в относительной безопасности. Полезай, расслабься!
  - Господи, как же я устала. У меня даже нет сил тебя ненавидеть.
  Улыбка застыла на его лице. Терпение иссякло. Пожалуй, лучше пойти
проверить, как там Сара.
  Поднимаясь по лестнице, он услышал шум льющейся в ванну воды. Это уже
кое-что; в любом случае на большее рассчитывать не приходилось.
  В девять Клер уже спала рядом с Сарой, а он бродил по дому, не зажигая
света. Потом покурил с детективом, сидевшим у телефона. Огоньки сигарет
описывали в темноте замысловатые траектории. Наконец решил подняться
наверх и прилечь. Но заснуть не удалось от запаха дыма. Он подошел к
открытому окну и отодвинул штору, чтобы подышать свежим воздухом и
проветриться.
  Шел дождь. Он начался больше часа назад; монотонный, моросящий дождь с
шорохом ложился на траву и асфальт. Борн высунулся в окно, подставив
голову падающей с неба влаге, и с удовольствием вдыхал сырой, прохладный
воздух. Фонарь под домом опять не горел. Несколько пробивавшихся сквозь
дождь и туман тусклых огоньков в окнах домов на другой стороне улицы не
могли рассеять окружающий мрак.
  Уличный фонарь. Он пытался убедить себя, что весь этот страх, от которого
сводило живот, - не более чем разыгравшиеся нервы. Хватит паниковать. И
все-таки что-то словно толкало его от окна, и он наконец не выдержал и
втянул голову обратно, стукнувшись о раму. Ив этот момент вспышки
разорвали ночную тьму, как фейерверк, как молнии. Пять? Восемь? Десять
грохочущих вспышек? Он не успел сосчитать, сколько их там было.
  Мощный залп из дробовиков с противоположной стороны улицы. Зазвенели
разбитые стекла на первом этаже. Он упал на пол; почти одновременно такой
же звон раздался прямо над ним. Осколки градом посыпались на спину. Дробь
забарабанила по дальней стене.
  Клер села в постели, не понимая, что происходит. Сара пронзительно
закричала. Борн встал на колени, сердце нещадно колотилось, ледяная
струйка - наверное, с мокрых волос - протекла за шиворот. Еще один залп
дроби ударил в окно, усыпав комнату битым стеклом. Клер вскрикнула и
вместе с ребенком скатилась с кровати на пол.
  - Папа! Папочка! - истерически завопила Сара.
  Выстрелы, кажется, прекратились. Борн услышал, как распахнулись дверцы
патрульной машины под домом, голоса и топот ног. Не в силах унять дрожь,
он поднялся и выглянул в окно. Два полицейских, разбрызгивая лужи, бежали
по направлению к большим деревьям у входа.
  Он тут же вспомнил о Вебстере. Нужно срочно звонить ему. Охрана наверняка
уже подала сигнал тревоги, но это не важно. Все равно надо звонить
В„бстеру.
  Он обогнул кровать и схватил трубку, пытаясь вспомнить телефон Вебстера.
Но аппарат молчал. Ни шороха. Мертвая тишина...
  - Оставайтесь здесь, - приказал он жене и дочке. - Нет, лучше в ванную,
спрячьтесь там! Спрячьтесь где-нибудь, - прокричал он уже с лестницы. За
спиной послышался громкий плач Сары.
  Внизу он чуть не наткнулся на детектива, который стоял в коридоре у
входной двери.
  - Телефон не работает! - сказал Борн.
  - Я знаю.
  Он почувствовал пистолет охранника рядом со своим плечом и инстинктивно
отпрянул, ударившись спиной о перила лестницы. А если он - от Кесса?
  - Спокойно. Ради Бога, не путайтесь под ногами, - хрипло бросил
полицейский. - Идите наверх.
  - Я хочу помочь. Скажите, что мне делать?
  - Вернитесь наверх. Снаружи раздался крик.
  - Это меня. Парни зовут меня, - произнес охранник и бегом кинулся в
гостиную. Присев у подоконника, он заорал в темноту:
  - Нормально! Тут все нормально! Ему что-то прокричали в ответ, но Борн не
смог разобрать слов. Затем тот вернулся, ругаясь сквозь зубы.
  - В чем там дело?
  - Черт знает что, - откликнулся он. - Они обстреляли наш патруль. Парни
кинулись за ними к деревьям, но одного ранили в голову. Он в сознании, но
ничего не видит. - Охранник отпер входную дверь и слегка приоткрыл ее.
  С улицы повеяло прохладой и сыростью.
  - Подождите, что вы делаете?
  - Иду туда. Надо же затащить нашего парня в дом. Борн прислушался к
непрекращающемуся шороху дождя.
  - Нет, оставайтесь здесь! Пусть его напарник тащит его сюда!
  - Это невозможно. Он должен прикрывать нас в случае чего.
  - Но вы можете прикрывать его отсюда. Ну пожалуйста! Это глупо. Не
бросайте меня!
  - Должен пойти я. Отсюда ни черта не видно, деревья мешают. Единственный
шанс - побыстрее добраться до него и вернуться, пока у нас есть защита. -
Он глубоко вздохнул и шире распахнул дверь.
  - Не ходите, пожалуйста! - В отчаянии Борн схватил его за руку.
  - Вы что, думаете, я сам не хотел бы остаться? Что мне очень хочется
переться черт знает куда?


                                  Глава 23


  И он исчез в темноте.
  Борн стоял в холле у открытой двери и слышал, как парень спустился по
деревянному крыльцу, прошлепал по асфальтовой дорожке, зашуршал ботинками
по мокрой траве... Потом остался только монотонный шум дождя. Рука,
которой он пытался удержать полицейского, застыла на весу. Он представил
себе, как тот, с пистолетом наизготовку, подбегает к дереву, падает плашмя
в мокрую траву и пытается найти своего раненого товарища. Но почему до сих
пор нет подмоги? Где полиция? Ни одной сирены не слышно.
  Все возвращалось на круги своя. Когда умер Итен, он стоял почти так же, не
находя себе места и ломая голову, куда же запропастились врачи и
полиция... Яд. Кошка. Итен. Сара. Стрельба. Звонки...
  Почему не слышно сирен?
  Может быть, Вебстер специально запретил ими пользоваться, чтобы не
спугнуть людей Кесса?
  От дождя и сырости его постепенно стал пробирать озноб, который
превратился в крупную дрожь, как только он подумал, что полицейские могли
и не успеть вызвать по радио помощь - ведь им пришлось выскакивать из
машины под огнем. Он набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание,
считая про себя - один, два, три... - и одновременно прислушиваясь, не
возвращается ли охранник с раненым. Он высунулся наружу, но ничего не смог
разглядеть за пеленой дождя. Господи, ну где же они? Что они там возятся?
  Мысль о том, что люди Кесса могут сейчас ворваться в дом, вызвала
неодолимое желание захлопнуть дверь. Нет, нельзя, нужно дождаться их.
  А если он дождется людей Кесса?
  Когда раздались выстрелы, в близлежащих домах стали просыпаться люди. Там
и тут в окнах зажигался свет. Может, это спугнуло нападавших? Может, они
уже убрались?
  Ничего подобного. Вспышка и звук выстрела слились, одновременно послышался
чей-то крик. Этого Борну хватило, чтобы резко захлопнуть дверь и повернуть
ключ. У кого-то из стрелявших был не дробовик, а мощная винтовка, потому
что дробь никогда бы не пробила прочную дверь в два дюйма толщиной.
Страшный удар в плечо отбросил его к стене и оглушил. Крик не прекращался.
Только он доносился не с улицы - кричал он сам. Каким-то чудом он все еще
стоял на ногах, схватившись за онемевшее от боли плечо, и кричал. Повернув
голову, он с удивлением обнаружил, что крови не видно. Понадобилось
несколько секунд, чтобы понять, в чем дело.
  В него попала не пуля, а здоровый кусок дерева. Но ему уже было не до
того, потому что еще один выстрел прошиб дверь, щепки разлетелись во все
стороны. Кажется, он еще кричал, когда на улице послышались залпы
дробовиков и редкие ответные пистолетные выстрелы. Потом пистолеты смолкли.
  Все, в ужасе подумал он. Они прикончили полицейских и сейчас доберутся до
меня. До нас.
  Он ринулся вверх по лестнице.
  Наверху он споткнулся, все еще держась за плечо, но не упал и подбежал к
шкафу, где положил оружие. На ощупь он не нашел его. Пришлось зажечь свет.
Ни винтовки, ни пистолетов на месте не оказалось. Наверное, Клер убрала их
подальше от Сары. Из спальни снова послышался истерический плач ребенка.
Почему они его не послушались и не спрятались в ванной?
  - Где оружие? Клер, куда ты его засунула?
  Он обшарил все полки шкафа и наконец наткнулся на то, что искал - наверху,
прикрытые одеялами. Что взять? Винтовку? Для ближнего боя она слишком
велика и неудобна. Пистолет или револьвер? Вспомнились слова Вебстера: "Вы
можете случайно ранить себя или даже убить и таким образом решите за них
их проблемы. Ну а помимо всего, из вашего двадцать второго калибра вообще
никого убить нельзя".
  Он выбрал револьвер, "ругер" с барабаном. Главное неудобство в нем
заключалось в необходимости каждый раз перед выстрелом взводить курок, но
зато здесь стоял "магнумовский" барабан. Когда-то он сам заменил
стандартный на этот, по виду напоминающий 32-й калибр. Такая пуля,
разумеется, не свалит человека с ног, но хотя бы ранит. Не много, конечно,
но все-таки лучше, чем ничего.
  Только сейчас он с удивлением обнаружил, что от его рук на "ругере"
остались пятна крови. Он снова ощупал плечо. На рукаве тоже появились
кровавые следы. Оказывается, он порезал ладони осколками тогда, в спальне,
и даже не заметил этого. Плечо просто опухло и откликалось болью, когда он
дрожащими руками стал снаряжать барабан.
  Стрельба на улице прекратилась. Они разобрались с полицейскими и идут
сюда. Борн кинулся в спальню.
  - Клер, вставай! Надо уходить!
  Она не шевельнулась, даже не подала виду, что слышит его. На улице
раздался еще один долгий пронзительный вопль, от которого по телу
пробежали мурашки. Во мраке он разглядел, что Клер сидит с Сарой на руках,
покачиваясь и низко склонив голову.
  - О Господи, умоляю, прости меня, грешную, - громко шептала она. - Я каюсь
перед Тобой во всех моих прегрешениях и молю простить и избавить от адских
мучений, потому что...
  Он крикнул:
  - Заткнись! Вставай сейчас же!
  Сара заплакала.
  - Потому что я недостаточно любила Тебя, Господи, а ведь Ты всегда был так
добр ко мне. К милости Твоей призываю и клянусь Тебе, Господи...
  - Хватит! - заорал он. - Мы уходим! - Он подскочил к ней и встряхнул. - Ты
слышишь меня? Надо уходить!
  Пощечина была столь сильной и неожиданной, что у него на миг потемнело в
глазах и навернулись слезы. Он затряс головой и несколько раз моргнул,
приходя в себя. Осколки стекла, засыпавшего комнату, блестели, как льдинки.
  - Не смей затыкать мне рот, - услышал он ее голос. - Мы все погибнем из-за
тебя.
  - Правильно. Если мы останемся тут, мы все погибнем. Он неловко взял Сару
на руки и прижал к груди. Сквозь рубашку он почувствовал ее теплые слезы.
Он спустился с ней по лестницей быстро проскользнул мимо входной двери,
опасаясь очередного выстрела, миновал гостиную и вошел в кухню. Сара
оказалась довольно тяжеленькой, на повороте он пошатнулся и со всего маху
ударился об острый угол плиты. Ребенка пришлось поставить на пол. Клер не
было. Неужели она осталась наверху? После пощечины он решил, что она
наконец пришла в себя, но, по-видимому, ошибся.
  Нет, не ошибся. Она тенью показалась на пороге кухни.
  А если они и на заднем дворе?
  Он уже думал об этом. Но единственный способ проверить - выйти наружу.
Борн повернул ключ и взялся за ручку двери. Револьвер в руке казался
тяжелым и неудобным.
  В ушах вновь прозвучал голос Вебстера: "Если вам придет в голову заняться
преследованием этих парней, вы быстро убедитесь, что описывать охоту на
человека и самому прицеливаться и спускать курок - совершенно разные вещи!"
Он никак не мог повернуть дверную ручку.
  Должен был.
  Но не мог.


                                  Глава 24


  Очередной крик со стороны фасада решил все. Ему показалось, что враги уже
бегут к дому. Кровь бросилась ему в голову. Дрожащей рукой он распахнул
дверь и прыгнул прямо с крыльца в кусты, успев крикнуть Клер: "Запри за
мной!"
Ветки хлестнули по лицу. Он упал на мокрую землю, запоздало подумав, что в
кустах кто-то мог быть. Дождь лил не переставая. Борн перекатился под
стену дома и напряженно всмотрелся в темноту. Но никого не разглядел.
  Используя кустарник как прикрытие, он пополз вперед. Да, Вебстер был прав.
Борн не мог сообразить, что надо делать. А ведь ему неоднократно
приходилось описывать подобные ситуации в своих романах, представляя себя
на месте героя; сейчас же он производил слишком много шума, слишком громко
дышал, трещал ветками, оскальзывался в грязи. Любому не составляло труда
подстрелить его, ориентируясь на звук.
  Как ни странно, именно это соображение и придало ему уверенности - он вел
себя так неумело, что давно был бы убит, если бы кто-то подстерегал его
здесь.
  Если, конечно, они просто не ждут, когда выйдут Сара и Клер.
  Но думать об этом некогда.
  Он смутно различал пространство двора - кусты, деревья, качели