моя, - согласился Суперфин.
     Неожиданно зазвонил телефон. Извинившись, я поспешно сняла трубку.
     - Лера, это я, - голос у Элеоноры был расстроенным.
     - Я вас слушаю.
     - Ты  не  знаешь,  где  Эдвард? Обычно он  всегда  звонит  мне пожелать
спокойной  ночи, но, скорее всего, вы вчера вернулись поздно, и ему уже было
неудобно  звонить. Но  он не  позвонил  и сегодня утром!  Я прождала все это
время у телефона. В гостинице его нет... Может, что-то случилось?
     Первым  моим  желанием  было  дать  трубку Суперфину,  и пусть  он  сам
разбирается. Но я пересилила себя и ответила:
     - Не волнуйтесь, Элеонора. Когда мы расстались, он был в добром здравии
и  ужасно  хотел спать.  Эти  торжественные приемы  кого  угодно  доведут до
умопомешательства. А с утра  он,  скорее всего, поехал  по делам. Обещаю вам
найти Суперфина. Извините, я не могу более говорить, у меня клиенты.
     Положив трубку, я посмотрела Суперфину прямо в глаза. Пауза затянулась.
     - Ходок! - сказал Сергей и захохотал.
     - Эдвард, я уже вру Элеоноре, а что будет дальше? Вы представляете, как
ко мне будут относиться мой друг и его мать после вашего отъезда? Вы сделали
мою  семью  прикрытием  для  своих  профессиональных  дел.   Вам  совершенно
безразлично, что произойдет, когда вы уедете, -  я прекрасно  понимала,  что
поза обличителя мне не  идет, но ничего не могла  с собой поделать.  -  Одно
дело:  встретились, не подошли друг-другу. Ну что ж, не судьба... Но то, что
вы сделали, Эдвард, это верх цинизма!
     Суперфин  выслушал  мою патетическую речь на удивление  спокойно  и без
возражений.
     - Мне бы чаю, - сказал он.
     Пока я, задохнувшись от такого нахальства, покорно готовила чай ему - и
себе заодно, да  впридачу кофе для  Сергея, Эдвард молчал.  Отпив немного из
большой фаянсовой чашки, он мягко заметил:
     -  Хотя  ваши  слова справедливы,  все-таки на  сегодняшний момент дело
обстоит  не так,  дорогая Валерия. Все  верно: для  того,  чтобы не возникли
подозрения, я использовал переписку по интернету в целях знакомства. Когда я
начинал поиски, у меня была только одна цель: найти подходящую  кандидатуру,
даму моего возраста с юга Израиля. И  когда мне попалось  письмо Элеоноры, я
обрадовался: "Вот она,  удача!". Легенда была готова. Я еду знакомиться. Все
замечательно! Но, приехав  сюда, к  вам,  и  с  первого же дня принявшись за
поиски, я  вдруг обнаружил, что Элеонора привлекает меня, что мне совершенно
не хочется отсюда уезжать, и то, что служило поводом и предлогом для приезда
сюда, стало главной причиной... - Суперфин  сделал небольшой глоток из чашки
и продолжил: - Вы вправе мне не  поверить, но это все  именно так, как я вам
рассказываю.
     - Ладно, это  вы потом  между собой  разберетесь, -  довольно невежливо
остановил его Сергей. - О деле рассказывайте.
     - Да-да, - кивнул  Суперфин, - я не забыл. Некоторое время назад ко мне
обратились из одного  частного благотворительного  фонда,  чтобы  я помог им
разобраться им в одном  деле.  Они  ехали к  вам  делегацией  и меня  в  нее
включили. Нужно было проверить на месте, то есть у вас, в Кирьят-Шенкине, на
что пошли деньги,  отпущенные  этим фондом. Деньги, кстати,  небольшие,  и я
справился с заданием за три дня. Зашел в муниципальную библиотеку, покопался
в чертежах. В любом городе, в инженерной библиотеке при муниципалитете можно
найти   чертеж  каждого   здания  этого  города.  Мне  даже   помощники   не
потребовались.  Потом я присутствовал на торжественной  встрече спонсоров  с
администрацией города. Тогда, кстати, и сделана эта фотография.
     Эдвард вытащил платок и вытер лоб.
     -  После  моего  положительного доклада решено  было увеличить  дотации
фонда  городу. Было выделено  сто тысяч  долларов,  а  потом  сумма субсидий
должна была быть увеличена. Но...
     Тут я перебила Суперфина:
     - Эдвард, скажите, а  почему вы написали положительный доклад?  Что вам
понравилось в Кирьят-Шенкине?
     - Дамы... - сказал Суперфин и улыбнулся.
     Нет, я была права! Он неисправим! Бедная Элеонора... Такого бабника еще
поискать. Моя дочь долго старалась, пока нашла!
     - Ну, ты даешь! - засмеялся Белых. Он даже не заметил,  как  перешел на
"ты". - Причем тут бабы?
     - Не бабы, молодой человек, а дамы,  - возразил ему Суперфин. -  Первые
деньги,  которые  получил  муниципалитет,   были  потрачены,  по  требованию
спонсоров, на женские кружки,  обучение женщин языку и  поискам  работы. Это
было выполнено. И я встречался со слушательницами курсов. Что сказать? У них
были такие светлые лица! В общем, для таких женщин стоило постараться.
     - А потом? - спросила я.
     - А потом спонсоры перевели сто тысяч долларов, деньги были  получены и
испарились. А Вольфа убили на следующий день... Вот поэтому я снова здесь.
     - Что же теперь делать?
     -  Нам с  Эдиком искать  деньги, - ответил бестактный  Сергей, -  а  ты
отдыхай. Сил набирайся.
     - Ага,  и дожидайся, пока тебя снова, если  не с яхты сбросят,  так  по
голове  чем-нибудь  дадут.  Убийцу  надо искать, вот  что!  Найдете  убийцу,
отыщете деньги.
     - Нам платят не  за это,  -  возразил  Суперфин. -  Увы, мы иностранные
подданные.  У меня желания объяснятся  с вашей полицией еще  меньше,  чем  у
коллеги.  Он  совершенно  точно  подметил:  расследованием  убийств  частные
детективы  занимаются только в  романах.  В  жизни  мы всего лишь собиратели
сплетен.  Не более того... - он  подумал, потом  великодушно добавил: - Хотя
рациональное зерно в ваших рассуждениях есть. Разрешите откланяться.
     Мне  снова  показалось,  что  он  приподнимает  шляпу  и  склоняется  в
элегантном поклоне.
     Дверь затворилась, и я без сил рухнула в вертящееся кресло.
     Не прошло и двух минут, как в дверь кто-то постучал.
     "Третий  брат,  -  обреченно   подумала  я.  -  Сын  лейтенанта  Шмидта
Паниковский Михаил Самуэльевич".
     Я почти угадала. Дверь отворилась, и в  комнату тихо  вошел Михаэль, но
не Паниковский, а Борнштейн.
     - Михаэль, - утомленным голосом спросила я, - как вы относитесь к гусю?
     Но старший следователь ашкелонской полиции  не понял моей фразы.  Он не
знал классику советской литературы.
     - Вы о чем, Валерия?
     - Да так,  просто вслух рассуждаю. Простите... Что вас ко мне принесло,
Михаэль?
     -  Интересуюсь вашим вчерашним приключением, Валерия. Мне уже доложили.
Я тут был в центре, дай, думаю, зайду...
     Неуклюжие   объяснения   Борнштейна  позабавили  меня,  и  я  принялась
рассказывать ему  все  перипетии вчерашнего дня,  начиная  с фуршета в  доме
Тишлеров. Михаэль внимательно  слушал, не перебивая,  только изредка задавал
вопросы.  Единственно  о  чем  я ему не  рассказала,  это  о профессии  моих
недавних посетителей.  Не  знаю,  почему.  Может  быть, не  хотела  для  них
неприятностей...
     В конце своего рассказа я спросила Михаэля о Роне Шазаре.
     -  Мы  продержали  его  три  дня  и  выпустили. Ничего.  Только  глупые
статейки,  заказанные  противниками Вольфа  по  предвыборной  борьбе.  А  вы
кого-нибудь подозреваете?
     -  Мне  трудно сказать... - задумалась я. - С одной стороны  это должен
быть высокий человек,  выше меня  ростом, и сильный.  Я  же получила удар по
голове. Это Коновалов, Тишлер, да и жена его тоже высокая женщина.
     - Но вы сказали, что наклонились над документами, - возразил Борнштейн.
- Значит, рост не такая уж и весомая улика...
     - Тогда я не знаю. Может быть, все это вообще только совпадение?
     Михаэль  что-то  промямлил, из  чего следовало, что он  так  не считал.
Посидел еще минут пять и откланялся. Похоже, мой рассказ его разочаровал.

x x x
     Дашка встретила меня радостным криком:
     - Мамуля, есть!
     - Что есть?
     - Суперфин сделал Элеоноре предложение! Я же говорила!
     - Ты слишком много говорила, - я щелкнула ее по носу. - Но все равно, я
ужасно рада!
     - Он был такой смешной, - прыснула Дарья. -  Я была у них после уроков.
Суперфин вошел с  большим букетом цветов, только усы  торчали.  И в бабочке!
Мам, у  него была бабочка  на шее. Я  только  тогда  увидела, когда он  розы
Элеоноре отдал. И говорит: ""Дарья..."
     - Интересно, - хмыкнула  я, - это он тебе, что ли, предложение собрался
делать?
     Пока дочь  выпаливала мне все это, я успела водрузить на  кухонный стол
покупки и открыла дверцу холодильника.
     -  Мам, не  перебивай!  И вот  он  говорит:  "Дарья,  благодаря тебе  я
встретил несравненную женщину, мечту моей жизни! Сегодня у меня волнительный
день..."Представляешь, так и сказал: "Волнительный".
     - На себя посмотри, когда ивритские слова в русскую речь суешь.
     - "Я долго думал  и, наконец, решился... Элеонора,  я не  могу  без вас
жить. Я люблю вас и хочу провести остаток своей жизни с вами в моем скромном
доме!"  Ты помнишь,  он фотографии  показывал?  Кирпичный  дом,  три  этажа,
подземный гараж для "Мерседеса"!
     -  Знаешь,  Дарья,  а  не  пишет  ли  наш  Суперфин  мыльные оперы?  Он
выражается точь-в-точь в их  стиле. Как  бы ему намекнуть,  что Элеонора  не
является поклонницей этого жанра?
     - Не знаю, мамуля. Вот бы так Йоська или Вадик  пришли и сказали, - она
прижала руки к груди и картинно закатила глаза.
     - Пусть твои Вадики сначала на дом заработают. Или, по меньшей мере, на
"Мерседес", - остудила я ее восторженный пыл. - Вот тогда и поговорим.
     В дверь позвонили. На пороге стоял Денис.  Дашка с криком: "Ты знаешь?"
- бросилась  к нему. Пришлось выслушать историю предложения руки и сердца по
второму разу.
     - И что ты об этом думаешь? - спросил Денис, когда мы уже поели и Дарья
ушла в свою комнату.
     В ответ я рассказала ему, как я узнала о профессии Суперфина.
     - Мне кажется, что он отсюда не уедет, пока не найдет пропавшие деньги.
Ну, и заодно, кто убил Вольфа.
     - Как он узнает, если полиция в тупике?
     -  Давай  посоображаем, - предложила  я. - Вот я  просто  чувствую, что
Вольфа убил тот, кто был вместе со мной на яхте.
     - Почему?  - удивился Денис. Я не рассказывала никому о моем купании  в
прохладных водах Средиземного моря. Зачем родным лишние треволнения?
     -  Не знаю.  Считай  это  женской интуицией. Итак,  на яхте  были мы  с
Суперфином, Кристина, Леон Ковалло, Мика и чета Тишлеров. Ну, нас с Эдвардом
можно не брать в расчет.
     - Почему же? Ты теплой весенней  ночью подобралась к несчастному Вольфу
в момент  пика его творческой  карьеры и...  - зарычав, Денис набросился  на
меня.
     - Уйди, противный, не даешь мысли раскидать.
     - Ты особенно не кидайся ими, и так мало.
     - Ты шовинист! Не признаешь за женщиной право на мозги!
     - Зачем они тебе? В тебе и так все прекрасно. Все, я ушел, - он скорчил
смешную  гримасу.  - В  спальню, между  прочим.  Если тебе нужен собеседник,
милости просим.
     Проявить свои дедуктивные способности мне удалось часа через два. Уютно
устроившись  на полусогнутом локте Дениса, я, глядя в потолок, будто на  нем
могли быть нарисованы участники драмы, принялась рассуждать:
     - Итак, с кого начнем... С Кристины. Могла она убить Вольфа? Вполне.
     - Ты это о ком? - проснулся Денис.
     - Помнишь ту крашеную блондинку в жемчугах у Вольфа на свадьбе?
     -  Нет,  не помню.  Ты же знаешь,  Лерка, я извращенец. Меня привлекают
исключительно  натуральные  брюнетки.  На  худой  конец,  рыжие. К  крашеным
блондинкам у меня идиосинкразия.
     - Я  тебе  покажу  худой конец,  -  погрозила  я ему пальцем.  -  Вольф
поставил Кристину в безвыходное  положение. Из-за драгоценной  статуэтки она
может попасть  в  тюрьму, потерять доброе  имя,  вылететь  с работы. Так что
мотив есть.
     - Жидковат мотивчик-то, - возразил Денис.
     - Ничего себе! - возмутилась  я. -  Вольф  использовал ее, как  тряпку!
Может, жениться обещал. По крайней мере, она за ним  горя не знала. Пока ему
не  приспичило  в политику  удариться  и  добропорядочность  свою  показать.
Страшна месть покинутой женщины!
     - И облапошенной...  - в тон мне добавил мой собеседник. - Насколько  я
понимаю, статуэтка назад не вернулась?
     - Нет,  не  вернулась. Так  что, мы  смело  можем  записать  Кристину в
убийцы.
     - Мне нравится ход твоих мыслей. Валяй дальше.
     Умственная работа всегда вызывает  у меня  зверский аппетит. Поэтому, я
вылезла из-под  одеяла и  пошла  на  кухню.  Вернувшись с двумя  яблоками, я
протянула одно Денису и вновь приступила к расследованию:
     -  Теперь  Тишлеры... Могли  они  прикончить  свата?  Запросто!  Тишлер
помогал  Вольфу деньгами.  Предвыборная гонка  увенчалась успехом  благодаря
вливаниям  подрядчика.  А что Беньямин получил? Дырку от бублика! Видите ли,
подряд на "марину" будет вынесен на открытый  конкурс, а ты,  родственничек,
становись в общую очередь. Обидно?
     - Еще как, - грызя яблоко, ответил Денис. - Тебе  бы, начальник, книжки
писать...
     - Вот! - я была захвачена процессом. - Певец тоже на Вольфа был обижен.
Он что, пел даром, что ли? И театр песни ему Вольф обещал? Обещал. Выполнил?
Нет. А у парня идефикс сформировался. Он без этого театра жить не может. Вот
и укокошил Руби со злости.
     Кто  еще  остался? Мика  Перчиков. Он  вообще  псих ненормальный. Он  у
Вольфа  деньги  на  изыскания просил?  Просил. Тот  дал?  Фигу  с  маслом. А
Перчиков мог подумать: "Зачем нам такой  мэр? Вот  помрет Вольф, другой мэр,
может быть, и прислушается!..."
     - Тебя послушать, так выходит, что Вольф был редкостной скотиной, убить
которого у всех руки чесались.
     - Пуркуа бы и не па? - собезьянничала я.
     - А тебе Руби ничего не обещал? - Денис догрыз яблоко и бросил  черенок
на  блюдце. -  Может, он  тебе за уроки иврита не доплатил?  Или секретаршей
своей не сделал? А?
     - Еще чего! Я с него за уроки  вперед брала. И квитанцию выдавала. Чтоб
не отвертелся.
     - А Суперфин?
     - Так его вообще тут не было! Во время убийства!
     -  Непонятно,  -  протянул Денис.  -  Почему  ты  ограничиваешь  список
потенциальных  преступников?  Вот,  Искрин,  например.  Тоже  кандидатура...
Деньги от спонсоров пришли? Пришли. А куда делись? То-то!
     - Глупости!  -  возразила я  с жаром.  - Искрина, во-первых, не было на
свадьбе, а во-вторых, он не выбрасывал...
     Тут я прикусила язык.
     - Что ты замолчала?
     - Ничего... Забыла. Давай спать.
     И я повернулась носом к стене.

x x x
     На следующее утро  я  позвонила Суперфину и Сереже Белых и попросила их
встретиться со мной.
     -  Господа,  - обратилась я к ним, как только мы  уселись  под  веселым
полосатым  тентом  на набережной,  -  надо продвигаться. Иначе  вы,  Эдвард,
застрянете тут  на неопределенное время. Да и ты, Сережа, не горишь желанием
поселиться в Израиле навечно.
     Два  детектива переглянулись. Даже, как мне  показалось, Суперфин тонко
усмехнулся.
     -  Валерия, дорогая, мы же  сюда  не  отдыхать  приехали... Серж многое
успел за эти дни. Да и мне удалось кое-что выяснить.
     - Интересно узнать...
     -  Известно  ли тебе,  что одна брюссельская  компания по  производству
компьютерного оборудования перевела Вольфу крупный вклад на развитие города?
     - Да-да, -  поспешила ответить я,  и рассказала  о телефонном  звонке в
Бельгию по просьбе Искрина со товарищи.
     - А... - удивился Суперфин. - Значит  тебе известно немного больше, чем
я думал. Очень хорошо, что ты в курсе.
     - Эдвард, да об  этих деньгах  каждая  собака в  городе знает! И  когда
должны были получить,  и  почему не получили,  и что было  бы, если на месте
получателя был я... В общем, типичные вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?"
     - Ничего не понимаю! - Эдвард посмотрел на Сергея, словно искал  у того
поддержки. - А как же тайна сделки, безопасность, в конце-концов?
     - О  чем  вы?  Да если бы  этих  денег  не  было вообще,  их стоило  бы
выдумать!  А иначе, чем эти партийные бонзы смогут доказать,  что они  лучше
других, таких же бестолочей?
     Молчавший до сих пор Сергей вмешался в разговор.
     - Эдик, и что ты раскопал?
     - За несколько дней до свадьбы новоявленные родственники Вольф и Тишлер
обменялись  доверенностями,  для  ведения  общих  дел.  Сто  тысяч  долларов
получены по доверенности Тишлера и их уже в Израиле нет.
     -  Значит, хватать надо Беньямина!  -  воскликнула  я.  -  Пусть  ответ
держит.
     Оба  детектива посмотрели  на  мня,  как  на, мягко  говоря, ребенка  с
синдромом Дауна.
     - Лерка,  -  ну что ты несешь?  - Сергей, в отличие  от рафинированного
Суперфина, в  выражениях не стеснялся, - Ну, придешь ты  к этому Тишлеру.  И
что скажешь? Вы,  уважаемый  столп  местного общества,  денежки прибрали,  а
Вольфа на тот свет отправили, чтоб не возражал. Верно?
     - Да, вроде...
     - А он  тебе  на это что ответит? Что, мол, деньги  деньгами, об этом у
них с родственником Руби договоренность имеется. А вот насчет убийства - это
ты,  дорогая, не по адресу. Сколько можно повторять: у нас есть полиция, она
ищет преступника, и все вопросы к ней. Усекла?
     - Кстати,  даже  вашим  собственным  частным  детективам,  израильским,
запрещено заниматься самостоятельным расследованием  тяжких  преступлений. К
которым, как вы понимаете, относится убийство, - добавил Суперфин.
     Мне ничего не оставалось делать, как кивнуть, подтверждая  правоту слов
американо-российского   союза,   и   поделиться   с   ними  своими   ночными
размышлениями.
     В отличие  от  Дениса,  два детектива отнеслись  со всей серьезностью к
моим соображениям насчет того, кто убил, кого и когда.
     -  Надо   разделиться,   -  сказал  Сергей.   -  И   снова   поспрошать
подозреваемых.  Авось  кто-нибудь  из  них  и  проговорится. Я  возьму  себе
блондинку с певцом. Чувствую, там у них любовь намечается. На яхте это сразу
в  глаза  бросилось. Как  голубки  сидели и переглядывались, только  что  не
ворковали.
     - А я  пойду  к Тишлерам,  -  предложил  Суперфин. - Поблагодарю  их за
прекрасное путешествие.
     - Эдвард, вы серьезно? - удивилась я.
     -  Надо же  каким-то  образом завязать  разговор. Чем этот  повод  хуже
других?
     Мне остался самый неперспективный клиент Мика  Перчиков. И я потащилась
в парк.
     Мику  я  застала  в  приподнятом  настроении.  Он  встретил  меня,  как
долгожданную гостью.
     - Мика, что случилось? Вы прямо цветете! Вам дают квартиру?
     -  Гораздо лучше, дорогая... Мне  выделили деньги  на  изыскания! Через
пару месяцев  здесь  забьет  фонтан минеральной воды.  Построят  целительные
бассейны с геотермальными водами. Вот увидите!
     - Я очень  рада за вас,  Мика, - сказала я.  -  А  кто он, этот  щедрый
спонсор?
     Перчиков вдруг нахмурился. Его воодушевления как не бывало.
     -  Не скажу, - хмуро заявил он.  - Еще сглазите.  Раз сказал, что будут
деньги, значит, будут. А от кого - это не ваше дело. Любопытная Варвара...
     -  Ладно, - я примирилась с такой сменой настроения. - Не говорите, так
не надо. Я вот чего пришла...Там, на яхте, когда меня не было...
     - Лучше я вам стихи почитаю, - перебил меня Мика. Его плохое настроение
улетучилось как дым, и он снова весь кипел от восторга.
     Зато обо мне нельзя было сказать,  что  я была в восторге  от перчикова
предложения. Но,  может, во время художественной декламации я смогу выведать
у Мики, что же происходило на яхте, пока я барахталась в соленой воде.
     Перчиков полез  в палатку и  достал  оттуда  толстую тетрадь  в  черном
коленкоровом переплете. Я тихо вздохнула.
     -  Вот это, из последних... называется "Другу Вольфу",  -  он уселся на
траву, скрестил ноги и начал читать.
     Такой мути я в своей жизни не слыхала. Там были свалены в кучу  могила,
где горит одинокая свеча, верный друг,  безвременно усопший.  И, конечно же,
вода! Потоки воды! Фонтаны, водопады и бассейны с  минеральной водой, ждущие
только того, чтобы Мика их отрыл. Ак