тся аморальной". Представляете? У меня язык отнялся.  Ведь  это
даже не цинизм - философия жестокости!
     - Вы согласны с Галей?
     - Не во всем. Гуманность действительно не  безгранична:  нельзя  быть
слишком  добреньким  в  этом  не  совсем  еще  устроенном  мире.  Но  меру
гуманности надо четко знать. Это не столько нравственное, сколько правовое
понятие, соизмерять с которым свои поступки человек  не  всегда  может:  в
минуты сильного душевного  волнения  не  все  способны  мыслить  правовыми
категориями. Вопрос, конечно, спорный, но я высказываю свою точку  зрения.
Что же касается темы обсуждения, то, думаю, дело тут  в  следующем:  Павел
лишен душевной чуткости. Нет, он не жестокий человек в  буквальном  смысле
этого слова - мы с Инной Антоновной знаем его  как  доброго  товарища.  Но
доброта у него от ума, не от сердца. А это, как говорит одна моя знакомая,
- Валентин улыбчиво посмотрел на Инну Антоновну, -  уже  воля  Всевышнего:
чего он тебе не дал, того не  дал.  Если  исходить  из  материалистических
позиций, то надо отметить, что корни этого уходят в  детские  и  юношеские
годы Павла: он рос без матери среди людей, не склонных к сантиментам.
     - Лариса тоже рано лишилась матери, - горячо возразила Галина,  -  но
ее чуткости, самоотверженности можно позавидовать. Впрочем, она - женщина,
а у женщин это чувство присутствует всегда!
     Она замолчала, очевидно поймав себя на излишней запальчивости.
     - Если говорить о женщине  вообще,  то  можно  привести  диаметрально
противоположный пример - Надежда Семеновна,  -  возразила  хозяйка.  -  Но
вернемся к Новицкому. Как понимаю, подошла моя очередь высказываться.  Вот
мое мнение: Новицкий вовсе не бесчувственный человек, но жестковатый - это
правда. Хирург не должен быть размазней, и его нельзя упрекать за то,  что
он не жил по определенной им самим  довольно  жесткой  схеме  и  не  видел
причин для снисхождения к  другим  людям,  к  другим  схемам.  А  это  уже
максимализм. В возрасте Толика он не был таким, как Толик, стало  быть,  -
по его схеме, - Толик не должен быть таким. Вместе с  тем  он  в  общем-то
неплохо относился к Толику - об этом на суде говорили все: был его  первым
заказчиком, сделал рекламу его переплетам, брал с  собой  в  горы.  И  это
трудно объяснить. А возьмите его отношения с Ларисой. Три  года  назад  он
оставил  аспирантуру,  уехал  в  село  только  потому,  что  понял:  в  их
отношениях может произойти то, что по его схеме не должно  происходить.  И
он пожертвовал аспирантурой. Но и от Ларисы, как мне кажется, ожидал, если
не жертвы, то хотя бы раскаяния. Увы!
     - Вы осуждаете Ларису? - спросила Галина.
     - Я констатирую факт.
     - Но он оставил ее не в лучшем окружении: Надежда Семеновна, Боков. И
это в то время, когда ей, как никогда, нужны были поддержка, совет,  -  не
унималась Галина.
     - Я могла бы возразить, но мы договорились не спорить.
     - Инна Антоновна, каковы сейчас их отношения? - спросил Валентин.
     - Лариса работает медицинской сестрой в том же районе, что и Паша, но
в другой - участковой больнице. Они видятся: Лариса приезжает к  нему,  он
бывает у нее. Мы часто перезваниваемся. Обещали приехать на  праздник,  но
почему-то не приехали.
     - Почему он не женится на ней? - вырвалось у Галины. - Она любит  его
до сих пор, несмотря ни на что. Я знаю!
     Инна Антоновна сдержанно улыбнулась:
     - Видите ли, Галя, односторонне чувство - не лучшая основа для брака.
И Паша это понимает.
     - Но он хорошо относится к ней. Не каждый муж так заботится  о  своей
жене, - не отступала Галина.
     - Очевидно, опыт иных отношений удерживает его от  привнесения  таких
элементов во взаимоотношения с Ларисой.
     -  Понимаешь,  Галочка,  это  очень  рискованно  менять   такие   вот
установившиеся, ровные отношения, на нечто зыбкое и  не  совсем  ясное,  -
поддержал Инну Антоновну Валентин.
     - А я сказала, что, если он не женится на ней,  я  перестану  считать
его мужчиной! - выпалила Галина.
     Инна Антоновна и Валентин дружно засмеялись.
     - Так и сказала? - все еще смеясь, спросил Валентин и обнял Галину за
плечи. Как-то так уж получилось само собой.
     - Так и сказала, - разом сбавив тон и розовея, подтвердила Галина.
     - И что он ответил?
     - Что подумает. Серьезно ответил, даже очень. Я не преувеличиваю.
     Улыбка на лице Инны Антоновны погасла. Валентин принял  это  на  свой
счет, смутился, отодвинулся от Галины.
     - Вот вам еще одна непонятная вещь, - сказала Инна  Антоновна.  -  Мы
уже объяснили ее, а тот, за кого мы расписались, все еще думает над ней.